Память, само-осознание и неведение

Некоторые говорят о само-природе вещей, другие утверждают, что это Время. Шветашватара Упанишада (VI.1)

Есть две формы Брахмана, Время и Безв-

ременное.

Майтри Упанишада (VI.15)

Была рождена Ночь, а из Ночи -- текущий

океан бытия, и на океане было рождено Вре-

мя, которому подчиняется каждое видимое

творение.

Риг Веда (X.190.1,2)

Память есть нечто бо'льшее: без памяти

человек не мог бы думать и познавать

что-либо... Насколько простирается Память,

таковы и диапазоны воли.

Чхандогья Упанишада (VII.13.1,2)

Именно он -- видящий, осязающий, слыша-

щий, обоняющий, пробующий на вкус, понимаю-

щий, действующий в нас, сознательное су-

щество, "я" знания.

Прашна Упанишада (IV.9)

При любом обзоре дуального характера нашего сознания нам следует сначала взглянуть на Неведение -- ведь нашим обычным состоянием является Неведение, силящееся обратиться в Знание. Для начала необходимо рассмотреть некоторые из существенных движений этого частичного осознания "я" и вещей, которое работает в нас как посредник между полным само-знанием и все-знанием и полным Несознанием, и начав с этого, следует найти его связь с бо'льшим Сознанием, лежащим ниже нашей поверхности. В ряде философских направлений особый упор делался на действие памяти; даже говорилось, что Память и есть человек -- именно память составляет нашу персональность и цементирует основание нашего психологического существа; ведь она соединяет вместе наши переживания и связывает их с одной и той же индивидуальной сущностью. Эта идея основывается на нашем существовании в последовательности Времени и принимает сам процесс в качестве ключа к сущностной Истине, даже когда целостное существование не рассматривается как некий процесс или серия причин и следствий при развитии некоторого вида саморегулирующей Энергии, как Карма. Но процесс отражает всего лишь простую практичность; это обычное принятие определенных действенных связей, которые могли бы быть устроены иначе в бесконечной возможности вещей, ради выработки определенных последствий, которые с равным успехом могли бы быть иными. Настоящая истина вещей заложена не в процессе, она находится позади него, в том, что определяет процесс, воздействует на него или управляет им; она находится не столько в самом воздействии, как в воздействующей Воле или Мощности, и не столько в Воле или Мощности, как в Сознании, динамической формой которого и является воля, и в Бытии, динамической ценностью которого предстает Мощность. Но память является только процессом сознания, некоторой полезностью; она не может быть субстанцией бытия или целым нашей персональности; она является просто одной из работ сознания, подобно тому как радиация является одной из работ Света. Именно "я" и есть человек; либо, если мы рассматриваем только наше обычное поверхностное существование, то Разум является человеком -- ведь человек -- это ментальное существо. Память -- это только одна из многих мощностей и процессов Разума, которая в настоящее время является главным действием Сознания-Силы в наших обращениях с "я", миром и природой.

Тем не менее, при рассмотрении природы Неведения, в котором мы пребываем, стоит начать с этого явления памяти; потому что это может дать ключ к определенным важным аспектам нашего космического существования. Мы видим, что разум применяет эту способность или процесс памяти двояко, как память "я", память переживания. Сначала, радикально, разум применяет память к факту нашего сознательного бытия и связывает это со Временем. Он говорит: "Я есть теперь, "я" был в прошлом, "я" буду поэтому в будущем, это одно и то же "я" во всех трех вечно плывущих делениях Времени". Так он пытается дать себе отчет в том, что он ощущает фактом в терминах времени, но что он не познать или доказать его истинность, -- факт вечности сознательного бытия. При помощи памяти Разум может знать себя только в прошлом, при помощи прямого само-осознания -- только в текущий момент, и только при помощи расширения и вывода из этого само-осознания и из памяти, говорящей нам, что в течение некоторого времени осознание было непрерывно существующим, может он представить себя в будущем. Протяженность прошлого и будущего разум не может зафиксировать; он может просмотреть прошлое только до пределов своей памяти и вывести из очевидности фактов жизни, которые он вокруг наблюдает, что сознательное существо уже было в те времена, которые он не может больше вспомнить. Он знает, что сознательное существо уже было в несмышленом состоянии младенца, с которым память утратила связь; а было ли сознательное существо до физического рождения, смертный разум вообще не может определить вследствие провала в памяти. О будущем разум вообще не знает ничего; о своем существовании в следующий момент он может иметь только внутреннюю уверенность, а любое предсказание на следующий момент может оказаться ошибкой, поскольку то, что он видел, было не более чем доминирующей вероятностью; и почти совсем ничего не может он сказать о том, явится ли физическое разложение концом сознательного бытия. Все же у разума есть это ощущение сохраняющейся непрерывности. что легко может перейти в убеждение в вечности.

Это убеждение может быть либо отражением в разуме нескончаемого прошлого, забытого им, но о котором нечто в нем сохранило бесформенное впечатление, или оно может быть тенью само-знания, пришедшего в разум с высшего или глубочайшего плана нашего бытия, где мы на самом деле осознаем наше вечное само-существование. Или, возможно, это убеждение могло бы быть галлюцинацией; точно также, как мы не можем почувствовать или представить себе факт смерти и можем жить только в ощущении непрерывного существования, то прекращение существования может представляться нам интеллектуальной концепцией, которой мы можем уверенно придерживаться, даже живо вообразить, но на самом деле никогда не можем осознать, потому что живем только в настоящем, и все же смерть, прекращение или прерывание по крайней мере нашей теперешней моды бытия -- это факт, и ощущение или предвидение непрерывного существования в будущем в физическом теле выходит за пределы той точки, которую мы могли бы считать галлюцинацией, ложным расширением или неверным применением нашего теперешнего ментального впечатления о сознательном бытии -- подобное могло бы быть и с ментальной идеей или впечатлением о сознательной вечности. Или это могло бы быть для нас ложным переводом восприятия настоящей вечности, сознательной или несознательной, но не такой, какой мы ее представляем, вечности вселенной или вечности нечто, что превосходит вселенную. Разум, схватывающий этот факт вечности, может ложно передать его нашему собственному сознательному существу, что может быть ничем не большим, как преходящим явлением того6 что поистине вечно.

Наш поверхностный разум сам по себе не имеет средств решения этих вопросов; он может лишь без конца спекулировать по этому поводу и приходить лишь к более или менее взвешенному мнению. Убежденность в нашем бессмертии есть только вера, убежденность в нашей смертности также есть только вера. Материалист не может доказать, что наше сознание прекращается со смертью тела; ведь на самом деле он может показать, что не существует убедительных доказательств тому, что нечто сознательное выживает после смерти, но равным образом в природе нет и не может быть доказательств тому, что наше сознательное "я" не переживает физическое растворение. Вслед за тем, выживание тела физической персональности может быть убедительным даже для скептика; но даже тогда будет установлено лишь то, что имеет место бо'льшая продолжительность, а не вечность сознательного существа.

В действительности, если мы взглянем на представление разума об этой вечности, то увидим, что оно заключается в непрерывной последовательности моментов вечного Времени. Поэтому вечно именно Время, а не непрерывно сиюминутное сознательное существо. Но, с другой стороны, ничто в разуме убедительно не показывает, что вечное Время на самом деле существует или что само время есть нечто большее, чем способ сознательного существа смотреть на непрерываемую продолжительность или, быть может, на вечность существования как на неделимый поток, который разум умозрительно измеряет последовательностями и одновременностями переживаний, единственно через которые это существование представлено ему. Если есть вечное Существование, являющееся сознательным бытием6 то оно должно быть за пределами Времени, которое оно содержит, оно должно быть безвременным, как мы говорим; оно должно быть вечным Веданты, которое, как мы можем предположить, использует Время только как понятийную перспективу для Его взгляда Его само-манифестации. Но безвременное само-познание Вечного лежит за пределами разума; это знание является супраментальным знанием, сверхсознательным для нас и достижимым нами только при успокоении или превосхождении временной деятельности нашего сознательного разума, когда мы входим в Молчание или переходим через Молчание в сознание вечности.

Из всего этого следует тот один замечательный факт, что самой природой нашего разума является Неведение; это не абсолютное незнание, а ограниченное и обусловленное знание существа, ограниченное представлениями настоящего, памятью прошлого, предположениями на будущее, и потому обусловленное временем и последовательным взглядом на себя и свои переживания. Если настоящее существование является временно'й вечностью, тогда у разума нет знания о настоящем бытии: ведь даже его прошлое похоронено под спудом забвения, за исключением того малого, что удержала память; разум не обладает будущим, которое скрыто от него великим пробелом неведения; он знает только свое настоящее, меняющееся от момента к моменту в бесплодной веренице имен, форм, происходящего, в марше или потоке космического кинезиса, который слишком обширен для контроля или охвата. С другой стороны, если настоящее существование является вечностью, превосходящей время, тогда разум тем более ничего не ведает о нем; ведь он знает лишь то малое, что сам может от случая к случаю охватить фрагментарным переживанием своей поверхностной само-манифестации во Времени и Пространстве.

Следовательно, если разум -- это все, что у нас есть, или если видимый разум является показателем природы нашего существа, тогда мы никогда не можем стать нечто бо'льшим, чем Неведением, быстро проносящимся сквозь Время и схватывающим знание наиболее скудным и фрагментарным образом. Но если существует мощь само-знания за пределами разума, мощь, безвременная по своей сущности, мощь, которая может смотреть на Время, возможно в одном все-связующем взгляде на прошлое, настоящее и будущее, но в любом случае как на некое обстоятельство своего собственного безвременного бытия, тогда мы имеем две мощности сознания, Знание и Неведение, Ведантическую Видью и Авидью. Тогда эти две мощности должны быть либо различными и несвязными мощностями, по отдельности рожденными, как и несходными по своему действию, отдельно само-существующими в вечном дуализме, либо же, если существует между ними связь, то должно быть так, что сознание как Знание знает свое собственное безвременное "я" и видит Время внутри себя, тогда как сознание как Неведение является частичным и поверхностным действием того же самого Знания, которое скорее видит себя во Времени, вуалирует себя в своем собственном представлении о временном бытии, и может вернуться к вечному само-знанию только с устранением этой вуали.

Ведь будет иррациональным предположить, что сверхсознательное Знание настолько отчуждено и отделено, что неспособно знать Время и Пространство и Причинность и их работы; ведь тогда оно было бы только другой разновидностью неведения, слепотой абсолютного бытия, соотносящейся со слепотой времнно'го бытия как позитивный и негативный полюса сознательного существования, которое неспособно познать себя, а либо знает только себя и не знает своих работ, либо знает только свои работы и не знает себя, -- абсурдно симметричная равнозначность взаимного отвержения. С более широкой точки зрения, точки зрения древней Веданты мы должны представлять себя не как дуальные существа, а как одно сознательное существование с двойной фазой сознания: одно из них сознательно или частично сознательно в нашем разуме, а другое сверхсознательно по отношению к разуму; одно, знание, помещенное во Время, работает при своих условиях, и с этой целью помещает свое само-знание позади себя, а другое, безвременное, вырабатывает со знанием и мастерством свои собственные само-определенные условия Времени; одно познает себя только при помощи роста во Временном переживании, а другое знает свое безвременное "я" и сознательно проявляет себя во Временном переживании.

Теперь мы начинаем понимать, что подразумевали Упанишады, когда говорили о Брахмане как о Знании, так и Неведении и одновременном познании Брахмана в этих двух качествах как о пути к бессмертию. Знание есть внутренне присущая мощь сознания безвременного, беспространственного, необусловленного "я", которое показывает себя в своей сущности как единство бытия; именно это сознание является единственно реальным и полным знанием, поскольку это вечная трансцендентность, которая не только само-осознает, но и держит в себе, проявляет, зачинает, определяет, знает временно вечные последовательности вселенной. Неведение есть сознание бытия в последовательностях Времени, поделенное в своем знании пребыванием в данный конкретный момент, поделенное в своем понимании само-бытия пребыванием в делениях Пространства и связях обстоятельств, само-заключенное во множественной работе единства. Оно называется Неведением, поскольку поместило позади себя знание единства, и из-за самого этого факта не способно верно или полностью познавать ни себя или мир, ни трансцендентную или вселенскую реальность. Живя внутри Неведения, от момента к моменту, от поля к полю, от связи к связи, сознательная душа сбивается ошибками фрагментарного знания (* "Живя и двигаясь внутри Неведения... они все ходили и ходили кругами, спотыкаясь и ушибаясь, люди введены в заблуждение, как слепцы, ведомые слепыми." -- Мундака Упанишада. I.2.8.). Это не незнание, а взгляд и переживание реальности, частично истинное и частично ложное, каким и должно быть всякое знание, которое игнорирует сущность и видит только преходящие части явления. С другой стороны, замыкание в лишенном черт сознании единства, не ведающем о проявляющимся Брахмане, также описывается как слепая темнота. Поистине, ни то, ни другое не является в точности тьмою, но одно ослеплено концентрированным Светом, а другое -- иллюзорными пропорциями вещей, видимых в сумеречном, туманном и неровном свете, это полу-туман, полу-видение. Божественное сознание не заперто ни в том, ни в другом, а поддерживает неизменное Одно и изменчивое Множество в одном вечном все-связующем, все-объединяющем само-знании.

Память разделяющего сознания -- это костыль, на который опирается разум, когда он беспомощно спотыкается, принуждаемый безостановочно двигаться в стремительном потоке Времени. Память -- это убогая замена прямого интегрального сознания "я" и прямого интегрального или глобального восприятия вещей. Разум может иметь прямое сознание "я" только в текущий момент бытия; он может иметь только полу-прямое восприятие вещей, какими они ему назначены в текущий момент времени и непосредственном поле пространства и насколько они охватываемы чувствами. Он восполняет свои недостатки памятью, воображением, мышлением, различного рода символьными идеями. Его чувства -- это устройства, с помощью которых он опирается на видимость вещей в текущий момент и непосредственно близком пространстве; память, воображение, мышление -- это устройства, при помощи которых он представляет себе, еще менее прямо, видимость вещей за пределами текущего момента и непосредственного пространства. Одна вещь, не являющаяся приспособлением, это его прямое самосознание в текущий момент. Поэтому именно на это само-сознание может он опираться как на факт вечного бытия, на реальность; тогда возникает искушение смотреть на все остальное как на попросту явление, возможно, как на ошибку, невежество, иллюзию, потому что они более не кажутся ему прямо реальными. Так Иллюзионист рассматривает их; единственная вещь, которой он придерживается как по-настоящему реальной, это вечное "я", лежащее позади прямого текущего самосознания разума. Либо же, подобно Буддистам, можно считать даже это вечное "я" иллюзией, представлением, субъективным образом, простым воображением или ложным ощущением и ложной идеей бытия. Тогда с точки зрения разума он сам становится фантастическим волшебником, причем он сам и его работы становятся одновременно существующими и несуществующими, сохраняющейся реальностью и все же скоротечной ошибкой, которую он объясняет или не объясняет, но в любом случае определенно должен покончить с собой и своими работами, так чтобы он смог успокоиться, раствориться в безвременном покое Вечного, уйти от тщетного представления видимостей.

Но, поистине, наше резкое разграничение на "внутри" и "снаружи", теперешнее и прошлое самосознание -- трюки ограниченного нестабильного действия разума. За разумом находится стабильное сознание, использующее его в качестве собственной поверхности, сознание, в котором нет связывающего понятийного деления на "я" в настоящем и "я" в прошлом и будущем; и все же это сознание знает себя во Времени, в настоящем, прошлом и будущем, но одновременно, в неделимом взгляде, который охватывает все подвижные выражения Временно'го я и держит их на основании подвижного безвременного я. Мы начинаем осознавать это сознание, когда отходим назад от разума и его активностей, или когда те замолкают. Но сначала мы видим этот недвижимый статус, и если мы рассматриваем только недвижимость "я", то можем сказать, что оно не только безвременно, но и бездейственно, без движения идеи, мысли, воображения, памяти, воли, что оно самодостаточно, само-поглощено и поэтому предстает пустыней всякого действия вселенной. Тогда только то становится реальным для нас, а все остальное -- тщетным символизмом в несуществующих формах, -- или формах, не соответствующих чему-то по-настоящему существующему, -- и потому грезой. Но это само-поглощение является только некоторым актом и результирующим состоянием нашего сознания, точно также, как и само-рассеивание в мышлении и памяти и воле. Настоящее "я" -- это вечное, с очевидностью способное как на подвижность во Времени, так и на недвижимость, основывающую Время, -- одновременно, иначе они не могли бы оба существовать; а также одно не может существовать, тогда как другое создает видимости. Это верховная Душа, "я" и Существо (* пара пуруша, параматман, парабрахман.) Гиты, подразумевающее как недвижимое, так и подвижное бытие в качестве "я" и господа всего сущего. К этому мы приходим, рассматривая разум и память в их отношении, главным образом, к первичному явлению ментального самосознания во Времени. Но если мы рассмотрим их также по отношению к само-переживанию и переживанию других, то придем к тому же результату с более богатым содержимым и еще более ясным светом на природу Неведения. Теперь давайте подытожим то, что мы увидели -- вечное сознательное существо, которое поддерживает мобильное действие разума на стабильном недвижимом самосознании, свободном от действия Времени и которое со знанием, верховным по отношению к разуму охватывает все движение Времени, пребывает действием разума в этом движении. Как поверхностная ментальная сущность, движущаяся от момента к моменту, не наблюдающая его сущностное "я", а видящая только его связь с его переживанием движения Времени, удерживающая от себя будущее в том, что кажется пробелом Неведения и не-существования, но является нереализованной полнотой, схватывая знание и переживание существа в настоящем, прячущая его в прошлом, что опять же кажется пробелом Неведения и не-существования, частично сброшенным, частично сохраненным в памяти, это сознательное существо накладывает аспект вещи быстротекущей и сомнительной, охватываемой без стабильности, на вещи быстротекущие и сомнительные. Но на самом деле мы обнаруживаем, что это сознательное существо всегда остается одним и тем же Вечным, навечно стабильным и само-обладающим в Его супраментальном знании и что то, что он охватывает, также навечно устойчиво и вечно; ведь именно самого себя он ментально переживает в последовательности Времени.

Время -- это величайший банк сознательного существования, обращенный в ценности переживания и действия: поверхностное ментальное существо черпает из прошлого (и будущего тоже) и непрерывно впечатывает это в настоящее; оно подпитывает и запасает приобретения, собранные в том, что мы называем прошлым, не подозревая, насколько вечно-присутственно прошлое в нас; оно использует его, насколько это требуется, как монету знания и реализованного бытия и разменивает ее на монету ментального, витального и физического действия в коммерции текущего, что на его взгляд создает новое благосостояние будущего. Неведение есть такое использование само-знания Бытия, которое делает его ценным для переживания во Времени и законным для Временной деятельности; то, что мы не знаем, это то, что мы пока еще не вобрали, не впитали и не использовали в нашем ментальном переживании или прекратили впечатывать или использовать. "Позади" все известно и все готово для использования в соответствии с волей Я в его обращениях со Временем и Пространством и Причинностью. Почти можно было бы сказать, что наше поверхностное существо -- это только находящееся более глубоко вечное "я" в нас, выбросившее себя как искатель приключений во Времени, игрок и манипулятор бесконечными возможностями, ограничивающий себя последовательностью моментов, так чтобы он мог изведать все сюрпризы и испытать восторг приключения, удерживая позади свое само-знание и полное само-бытие, так что он мог бы отыграть то, что кажется ему потерянным, завоевать всего себя через пестрое разнообразие радости и боли вечных страстей и поисков и приключений.

Дата добавления: 2015-10-02