Как я учился читать

- В соседнем квартале все дороги заасфальтировали, - сказал дядя «Мяу» жене. Он ел вареники, а в кухонное окно доносился тракторный рокот.

- Даст бог и у нас заасфальтируют, дыра на дыре уже! – поддакнула супруга.

- И дыра на дыре, проехать негде и школяры весь асфальт изрисовали – ступить негде. Не двор, а тарантул какой-то! – дядя «Мяу» так возмутился, что отложил вилку и подошел к окну. - Вон они, опять рисуют! …Степка, ты зачем трубу черной краской покрасил? – крикнул дядя «Мяу». – Кирпич он всегда кирпич, а не тарантул разноцветный! Он коричневого цвета вроде.

- Это, дядя «Мяу», дым черный из трубы идет и запачкал всю трубу, - сказал я. – Зато крыша какая красная, и стены синие, как синее море.

- Степ! Лучше буквами пиши! Вот как я делаю, - подучила Арина.

Они с Яной изощрялись в грамоте, кто лучше и длиннее напишет.

- Нет, писать я не могу, – сказал я, – я же буквы не знаю. Я еще солнышко могу нарисовать.

Нарисовал я кривое желтое солнышко. Потом другие картинки, но их регулярно стирали проезжающие машины. Получалось как в хирургии - ноги, руки есть, а туловища нет. Голова живет отдельно от тела. Абракадабра полная.

- А кто у вас такие кривые стрелки у дороги ставит? – крикнул дядя «Мяу», - вон стрелка и пятерка стоит?

- Стрелку я не умею рисовать, - сказал я. – Это, наверное, Тимка или Владик написал.

Кстати, тракторный гул шел не из соседнего квартала. Он уже въехал в наш квартал и тащил за собой залитый гудроном и прокопченный асфальтоукладчик. За ним шли рабочие с лопатами и широкой доской на палке.

- А ты говоришь: «у нас не заасфальтируют», - передразнил дядя «Мяу» супругу, хотя она наоборот сказала: заасфальтируют, - вон асфальтоукладчик уже приехал.

На несколько дней квартальной ребятне появилось новое развлечение. Днем мы с вожделением наблюдали, как рабочие укладывают на дорогах свежий асфальт. Вечерами лазили по асфальтоукладчику, дергая рычаги и вертя руль. Дымящийся черный асфальт навечно закрыл разноцветные надписи и мои рисунки скелетных рук и ног, а также замеченные дядей «Мяу» неизвестных рук стрелки.

Читать я еще не умел. Зато умел ловко взбираться на книжный стеллаж, карабкаясь по полкам, как по ступеням лестницы.

Стеллаж – это книжные шкафы, которые занимали стену в дедушкиной комнате, где жили книги. В самом низу стояли толстые справочники, которые и выглядели важно и назывались чудно – энциклопедия. Чуть выше – стройными рядами выстроились одинаковые книжки: про повести и рассказы. На самой верхотуре приютились детские сказки и стишки для самых маленьких.

Вершину книжного семейства украшал огромный голубой и круглый шар - глобус. Чик, чик! Вскарабкался я на верхотуру в десятый раз.

- Степка! Шлепнешься! – сказал дед.

Но я уже был наверху. Сначала замаскировал армию солдатиков. Потом припрятал от родителей дедушкин перочинный нож и фонарик. Потом решил схоронить в книжках припрятанную сдачу.

Читать я еще не мог. Чтоб не запутаться выбрал наиболее заметную книжку про Синбада-морехода, где организовал тайник. Едва упрятал в сказках о Синбаде бравого пулеметчика, кто-то сверху, словно бревном саданул по моей спине. На собственном пузе, как на санках я, кубарем скатился со шкафа. Только хотел узнать, кто это меня стукнул, как услышал: - Бум, бу-бум!

В оранжевых кругах от удара, как в цветном мультике мало-помалу проявилась странная картина: по полу прыгал большой круглый шар. Я утер слезы и уставился на диковинный шар.

– Дедушка, - сказал я, - зачем ты на шкафу шар держишь?

- На всякий случай! Просто стоит и все. Вырастешь, учиться пойдешь, глядь пригодится!

- А сейчас им играть можно? - ломал я голову о его предназначении.

- Можно. Вот смотри – покрутить можно, катать можно.

Покрутил я, покатал – удовольствия не было. Раскрутившись, он ежеминутно слетал с опоры.

- Мам! Почему Яна умеет писать буквы, Арина умеет, а ты меня не научишь? – пристал я к маме. Тогда мама отдала меня в школу.

Рюкзак

В нашей школе случилось необычное явление: одновременно заболели тринадцать мальчишек из первого «а» класса. Богдан стукнулся лбом о парту, Максим с Сашей надорвали животики, у Бориса вскочил желвак под глазом, три мальчика жаловались на спазмы в желудке, пятеро одновременно - на надрыв голосовых связок. А у меня покраснело горлышко, и подскочила температура. Сама Надежда Ниловна оказалась в растерянности. Она никак не могла понять, что же произошло с её учениками.

А я-то знаю, что случилось! Просто я рассказал пацанам, как вчера мы с дедушкой забыли в автобусе рюкзак. От хохота все они разболелись, лишь я взаправду простудился.

А я простудился, оттого что «Газель» с дедом ждали. Рюкзак мой зеленый там ненароком остался. А я боялся, что меня в школе поругают, потому и ждали.

Послевчера было первое сентября, а в тот злополучный день уже третье. На первое сентября я приходил без рюкзака, который папе на работе подарили. Первого мы еще не учились, и нам домашнее задание не задали. А в тот день задали.

Так вот, забрал меня дедушка из школы, и мы сели в «Газель». Дедушка заплатил за два места, потому что школьнику положен билет. Он крепко держит в руках рюкзак и оба пакета – со второй обувью и с одеждой для улицы, я поглядываю в окно.

Третий день я учусь в самой настоящей школе. Надежда Ниловна выдала всем новые дневники и учебники. Красочные, с рисунками и надписями. В дневник записала, что мне дома надобно выполнять.

Сижу у окошка, а солнышко сквозь стекло припекает. Пить хочется, но рюкзак, где бутылочка с водой в кармашке, в руках у деда.

- Деда! Дай-ка, пожалуйста, рюкзак, я водички попью, - попросил я дедулю.

Подал дедуля рюкзак, я испил водички и аккуратно воткнул бутылочку в кармашек.

– Возьми рюкзак, - говорю деду.

Дедушка молча взял и поставил рюкзак на колени.

- Деда, подай рюкзак, я тебе дневник покажу, - снова попросил я деда.

Дедушка опять подал, я расстегнул молнию, распахнул клапан и, порывшись в отделении, достал красочный дневник. Дедушка долго качал головой и изумлялся, таких красивых с цветными картинками дневников у него не было. Полюбовались мы дневником, положили его на место, и дед поставил рюкзак на знакомое колено.

Потом жутко захотелось мне разок на новенькие учебники взглянуть.

- Дедуль! Дай-ка рюкзак, я тебе еще учебники покажу! – вновь обращаюсь я к дедушке. – Дедуль, пожалуйста, - добавил я волшебное слово, заметив, что дед начинает сердиться.

- На. Да ты поставь рюкзак на соседнее место, и шныряй в него, сколько захочешь! – надоедливо отмахнулся мой дедушка.

Благо, пассажиров немного, только мы с дедушкой, да еще три тетеньки, но они сидели позади. Дед поставил рюкзак на соседнее сиденье, и я запустил в него обе руки. Когда я вдоволь налюбовался на учебники и тетради, кондуктор как раз объявила, что следующая остановка будет наша. Я солидно упаковал содержимое рюкзака по отсекам и со скрежетом запахнул молнию. Рюкзак снова встал на соседнем сиденье.

Тут позвонила на мобильник бабушка и попросила купить мясной фарш. Я заметил, как у деда нахмурились брови – наверное, ему свои деньги на фарш тратить жалко. Автобус тем временем покачнулся и встал. Привычно взявшись за руки, мы бодро спрыгнули со ступеней. Осеннее солнышко, хотя не грело, но светило довольно задорно.

- Идем, фарш покупать, - деловито скомандовал дед и потащил меня в сторону мясного павильона. Хотя шагали мы быстро, я успел заглянуть в киоск с дисками. Но диск не купили – на фарш деньги нужны. Не купили и фарш, потому, что его не было. Идем оба расстроенные – я потому, что диск не купил, дедушка потому, что его бабушка поругает.

- Стой, Степа, стой! А где наш рюкзак? – вдруг встревожено спросил дед.

Мы оба, как вкопанные встали. Я гляжу ни у него в руках, ни у меня за плечами рюкзака нет! Два пакета есть, а рюкзака как не было – прямо фокус какой-то!

- Дедушка! А где же мой рюкзак? – с изумлением спрашиваю деда. Вначале я сильно удивился чудному исчезновению, потом жутко расстроился: – Дед! Меня же за него в школе поругают! – от нахлынувшего ужаса и, поддавшись чувству испуга, я тоненько всхлипнул.

Дедушка неподвижно стоял, он только уныло разводил руками.

– …Я и сам не знаю, - после глубокой паузы вздохнул дедушка. - Может мы его в «Газельке» забыли?

- Бежим, дед! Скорей бежим на остановку, посмотрим в «Газели», - потащил я своего остолбеневшего деда за руку. Расстроенный и глубоко озадаченный дедушка, покорно плелся следом. Но знакомой «Газели» уже и след простыл. Стояли несколько штук - похожие, но все они были другие. Слезы сами собой навернулись мне на глаза.

- Все, дедушка! Ты позабыл рюкзак, а меня из-за тебя в школе поругают! – стал я сердито укорять дедушку. А он и так стоит весь понурый и удрученный. – Что теперь будем делать, а, дедушка? – отчаянно тереблю я своего опечаленного деда.

Дедушка стал спрашивать у шоферов номер нашей «Газели» и сотовый телефон водителя. Но номера телефона никто не может сказать. Все уточняют, какого цвета был автобус.

- Степа, какого цвета была та «Газель» ты не помнишь? – вспоминает дедушка.

- Кажется белого, - ответил я. И, немного подумав, уверенно подтвердил. – Да, точно, или белая, или желтая была!

- Нет, мне кажется, – она была желтого цвета! – заспорил дед.

- Эх, вы ротозеи! – засмеялся водитель, у которого мы про телефон спрашивали. – Рюкзак забыли, цвет машины не заметили. Может, у вас никакого рюкзака не было? – подозрительно покосился он.

- Как не было? Был зеленый рюкзак, я с ним со школы ехал! – горячо запротестовал я.

Но мой бравый дедушка уныло отошел в сторонку. Мы стояли на обочине и осматривали все едущие мимо «Газельки». Время шло, ни рюкзака, ни знакомой кондукторши, с которой я сидел совсем близко, не попадалось. Загоревшаяся было надежда вернуть пропажу, гасла с каждой проходящей «Газелью». Задорно палившее солнышко видимо остыло и нисколько не согревало наши опечаленные души.

- Иди, побегай немножко. Я один покараулю, - советует дед, заметив что я озяб.

- Ну тебя, деда! Ты опять забудешь или просмотришь рюкзак, а ругать меня будут! – я отказался и терпеливо продолжал обследовать салоны подходящих автобусов.

- …Ну, иди сюда, ученик! Иди, я тебе двойку по поведению вкачу! – вдруг донесся откуда-то грозный окрик. Это к остановке подкатывала желтая «Газель». Дверь еще не раскрылась, а оттуда уже доносился ворчливый голос знакомой кондукторши. – Ты почему это на уроке с Аришей разговариваешь?

Несмотря на драматичность ситуации, я испуганно поморгал глазами:

- Я не разговаривал, я всего только у неё спросил, как правильно говорить слово «собака». Через «А» или «О».

Сам бежал к автобусу и думал: «А тетя-кондукторша откуда знает, что я с Аришей разговаривал?»

Однако и желтый цвет запыленного автобуса и сама грозная кондукторша уже казались мне такими родными и знакомыми, что я стремглав бросился в салон. Но в салон лезь было незачем. Улыбаясь, сквозь суровый вид, кондукторша добросердечно протягивала навстречу мой зеленый рюкзак с дневником и новенькими учебниками.

Я нетерпеливо выхватил рюкзак и моментально натянул его лямки на плечи. Теперь я был спокоен как удав и сам спрашиваю у кондуктора:

- А вы откуда про Аришу узнали?

- Откуда, откуда! …Должна же я знать, кому о пропаже сообщать. Фамилию в дневнике искала и прочитала замечание! Поклянись, что разговаривать на уроке не будешь, иначе заберу рюкзак обратно.

Я хотя и стал спокоен как удав, но отступил от автобуса подальше и схватился рукой за лямку. Дедушка тоже пытался взять рюкзак, но я не дал.

- Ну тебя, дед! Ты его опять где-нибудь забудешь! – отрезал я деду.

Но настроение у нас уже было беззаботное. Только когда мы подошли к дому, я ощутил, как сильно продрог!

Первым захохотал Кирилл. Он засмеялся еще, когда я дошел до места, где фарш не купили, хотя там было вовсе не смешно. Борис как услышал, что я у дедушки про рюкзак спросил, до того зашелся, что нечаянно стукнул себя кулаком под глаз. Максим и Саша стали смеяться, когда я называл цвет «Газели». «Ха-ха-ха…Ой, не могу! Ха-ха-ха…ой, сейчас помру! - смеялся Саша. – Ты что, не мог запомнить, что «Газель» желтая была?» Герман только держался за живот и кричал: «Хи-хи-хи… Ой, живот надорвал!». Последним Богдан рассмеялся, когда тетя про Арину спросила. Он так мотался, когда хохотал, что нечаянно стукнулся лбом о парту.

Вот так мы все разом заболели.

Дата добавления: 2015-10-02