Коррекция страхов у аутичных детей 2-й группы

Страх как выраженная отрицательная аффективная реакция, базирующаяся на ощущении дискомфорта, в норме появляется на 'Втором уровне. Психический комфорт на этом уровне обес­печивается удовлетворением физиологических потребностей ре­бенка (в еде, сне и др.) и поддержанием стабильности в его взаимодействиях с ближайшим окружением.

Таким образом, стереотипность окружающей обстановки, режима, самих ситуаций контакта с окружающим для здорового ребенка, освоившего второй уровень аффективной регуляции, являются необходимыми условиями поддержания аффективного баланса. Нарушения любого из бытовых стереотипов у малень­кого ребенка могут вызвать страх. Этот страх мы определяем как генерализованный, так как его источником в данном случае является не конкретный объект или фиксированная ситуация, а изменение среды, ситуации, привычного способа поведения близкого человека. Таков один из механизмов происхождения генерализованной тревоги, неопредмеченного, «витающего» страха, испытывая который даже взрослый человек часто быва­ет не в состоянии указать его причину.

Помимо описанного генерализованного страха, связанного с изменением стереотипа, возникают и локальные, фиксирован­ные страхи. Это пока еще не страхи конкретных объектов, си­туаций, так как ребенок еще не отделяет себя от ситуации. Появление таких страхов связано с усилением одного из признаков среды. Само усиление признака может быть не только количественным, обычно это резкое сенсорное воздействие (громкий звук, яркий свет и др.), но и «этологически качест­венным», когда признак является релизером, сигнализирующим об опасности (лай собаки, темнота в комнате, движение насе­комого и др.).

Данный уровень аффективной регуляции не обеспечивает условий для формирования адекватного поведения, направлен­ного на преодоление страха. Поэтому мы встречаемся с прими­тивными реакциями, направленными на заглушение аффектив­ного дискомфорта. Это достигается стереотипными аффектив­ными манипуляциями с предметами (ребенок сосет соску, иг­рушки, стучит одним 'Предметом о другой), разнообразными ви­дами двигательных стереотипии (раскачивание, прыжки на на­пряженных ногах), стереотипной вокализацией, монотонным пением и др.

Компенсаторный смысл этих аффективных действий состоит также и в том, что они благодаря своей ритмической структуре равномерно распределяют психический тонус, упорядочивая аффективное состояние. Поэтому острый аффект постепенно «гаснет», теряет свою напряженность (не случайно, успокаивая младенца, мы качаем его на руках, ритмично напеваем).

В случае тяжелой аффективной патологии двигательные сте­реотипии могут принимать характер самоагрессии (например, ребенок раскачивается, сидя спиной к стене, и при этом ритмич­но бьется затылком об стену). 'Крайние формы выражения аф­фективного дискомфорта на этом уровне — реакции типа «дви­гательной бури» или «мнимой смерти».

Если в результате аффективного недоразвития или регресса более высоких форм аффективной регуляции второй уровень оказывается доминирующим, то мы встречаемся с описанным выше способом реагирования как в случае генерализованного, так и в случае локального страха.

Эти проявления наблюдаются у детей с синдромом госпитализма, в раннем возрасте отлученных от матери и помещен­ных в детское учреждение, иногда у детей-невротиков и наибо­лее характерны для детей 2-й группы синдрома раннего дет­ского аутизма.

Эти дети могут самостоятельно разворачивать свою актив­ность только в четко определенных, стереотипных формах при неизменности окружающей обстановки, пищи, режима, маршру­та прогулки. Так как эти условия в идеальном виде никогда не выдерживаются, ребенок практически постоянно переживает состояние страха, который становится паническим при ломке стереотипа. Таким образом, у этих детей преобладает состоя­ние генерализованного страха, заглушить который они пытают­ся с помощью аутостимуляции. Если кто-то активно вторгается в игру такого ребенка или ребенок попадает в непривычную, незнакомую обстановку, проявления аутостимуляции становят­ся максимальными: он может закричать, а затем начинает пры­гать или раскачиваться, трясти руками или одержимо вертеть какой-то предмет перед глазами.

Для того чтобы снизить уровень генерализованного страха, мы вначале подключаемся к аутостимуляции, усиливая ее аф­фективное воздействие и пытаясь придать ей положительный эмоциональный смысл. Например, ритмично подпеваем в такт раскачиванию ребенка или кружим его, приговаривая: «Полете­ли на вертолете!» В ситуации аффективного комфорта при по­стоянном аффективном тонизировании мы переходим к орга­низации стереотипов игрового и бытового поведения, постепен­но расширяем их, обогащаем новыми эмоционально насыщен­ными элементами, придавая им все большую гибкость.

Конкретный страх также дает о себе знать усилением ауто­стимуляции. Поэтому определить его причину бывает иногда очень сложно. Для выявления конкретных страхов и смягчения аффективной напряженности, связанной с генерализованным страхом, мы создаем в игре ситуацию «острой безопасности». Для этого психотерапевт вместе с ребенком прячутся в игровой домик, забираются под стол, под одеяло или в какое-нибудь другое «надежное место», причем взрослый постоянно подчер­кивает полную безопасность, которую дает это укрытие («Как здесь уютно и хорошо! Никто не заберется к нам, никто не най­дет нас»). На остальной части игровой комнаты в это время «бушует вьюга» или «льет дождь», а в нашем домике «уютно и тепло». Мы можем посмотреть в окошко и увидеть, «как злит­ся ветер», а можем даже выскочить «под дождь» с тем, чтобы немедленно вернуться в наш надежный дом. В этой ситуации полного эмоционального комфорта ребенок может неожиданно сообщить о своем страхе («собаки боюсь») или «выдать» устра­шающий объект направленным агрессивным действием (напри­мер, выбежать из укрытия, стукнуть ногой по электророзетке и тут же вернуться обратно).

Когда у аутичиого ребенка 2-й группы появляются короткие агрессивные действия или негативистические реакции в отно­шении пугающего объекта, мы понимаем, что для борьбы с локальными страхами 'подключился регистр влечений. Напри­мер, ребенок толкает ногой пылесос или заводную машину, ко­торые громко шумят, и тут же отдергивает ногу; бросает с си­лой игрушечного волка, резко кричит и отворачивается, когда взрослый пытается умыть ему лицо.

Таким образом, начинает формироваться механизм преодо­ления страха, который станет вполне развернутым у детей, ос­воивших третий уровень аффективной регуляции. Это уже сви­детельствует о положительном сдвиге в аффективном развитии ребенка. Пока этот механизм существует в зачаточном виде: подобная направленная реакция возможна только в том слу­чае, если пугающий объект находится в поле зрения ребенка. Поэтому с такими детьми невозможно проигрывание классиче­ской психодрамы, и мы проигрываем психодраму в максималь­но свернутом виде. При этом мы подчеркиваем незначитель­ность пугающего объекта, пытаясь короткой фразой, вырази­тельным жестом как бы отбросить, проигнорировать его. На­пример, если ребенок пугается ползущего жука: «Уходи, жук, не мешай, мы сейчас очень заняты», или если гудит водопро­водная труба: «Погудит и перестанет, ерунда». При этом важен не смысл, а интонация, с которой мы произносим эти слова, за­ражая ребенка своей уверенностью и спокойствием.

На этом уровне невозможны и противопоказаны попытки преодолеть страх путем рационального объяснения. Дело в том, что сама ситуация, связанная с конкретным страхом, настолько аффективно заряжена, что воспроизведение любого из ее при­знаков, в том числе и называние пугающего объекта (и даже пожелание «не бойся»), только усиливает страх. Итак, наиболее важными для аутичных детей 2-й группы являются следующие способы коррекции страхов: при генерализованном страхе, связанном с нарушением привычного сте­реотипа, — организация и эмоциональное обогащение игрового и бытового стереотипов в режиме аффективного комфорта; при локальном страхе: а) использование ситуации «острой безопас­ности» для его выявления; б) купирование страха при помощи «свернутой» психодрамы.

Дата добавления: 2015-10-02