Первый груг Ада: 5. Три надлома 29 страница

Размышляя обо всем об этом, я стащил с себя всю одежду. В прочем вскоре на место первых серых джинсов пришли другие не менее серые, а с верхом я решил поизвращаться. Насколько бы серым я ни был, это внимание Зуо вряд ли привлечет. Так может начать одеваться в его тональности? Вот сегодня у него черная рубашка, может и мне надеть черную футболку? Кто бы мог подумать, что я как последняя гламурная блондинка буду выбирать, что одеть? Черную футболку или серую футболку? Черную толстовку или серую толстовку? Вот в чем вопрос!

— Хм... я, конечно, предполагал, что ты хилый слабак, но чтобы настолько, — я от этого комментария аж на месте подскочил. Пока я терся около своего шкафа, Зуо каким-то ведомым только ему совершенно незаметным образом появился у меня в комнате и расселся на моем кресле как король на троне.

Конечно же, из-за его слов мне тут же захотелось прикрыться, потому что я и сам понимал — сэмпай во всем прав, а я настоящая мечта медика — наглядное живое пособие, круто же! Каждое ребро и каждый позвонок пересчитать можно!

— Отвернись, — буркнул я, ежась и пытаясь как-то прикрыть свои худые плечи и впалый живот.

— Что мне еще сделать, — ухмыльнулся в ответ Зуо, не отводя от меня глаз. В любое другое время я был бы счастлив, если бы именно сэмпай меня разглядывал Так, но сейчас мне почему-то стало не по себе. Я начал лихорадочно искать хоть что-нибудь, что бы можно было надеть. Наткнулся на какую-то старую черную потрепанную футболку, и уже хотел было натянуть ее на себя, когда Зуо заговорил вновь:

— Что у тебя на шее?

— А что у меня на шее, — включил я дурака.

— Подойди, — мягко и я бы даже сказал, соблазнительно позвал меня сэмпай. Я воздухом подавился. Только не говорите! Неужели! НЕ-У-ЖЕ-ЛИ!

Коленки тут же затряслись, во рту пересохло, а ладони наоборот вспотели. Оставив футболку в покое, я подошел к Зуо, остановившись, всего в метре от него, и, всеми силами изображая полное недоумение и безразличие.

— Ближе, — все так же, не сводя с меня глаз, одними губами позвал сэмпай. Я сглотнул, шумно вздохнул, но таки подошел к Зуо совсем вплотную.

— Садись, — кивнул Зуо себе на колени.

"ОХ ТЫ ЙОПТ!" — только и пришло мне в голову пока я, каким-то чудом совладав с эмоциями, робея, уселся-таки Зуо на колени лицом к нему, но при этом не в силах смотреть ему в глаза.

— И так... — сэмпай протянул ко мне руку и я почувствовал, как его пальцы начали перебирать мои волосы, но уже через секунду они вцепились в них, да так сильно и так больно, что у меня перед глазами все поплыло. Зуо же заставил меня нагнуть голову вбок так, что мою шею было удобнее разглядеть, — так что же у тебя на шее, сучка, — только сейчас я понял, что вся эта доброта и молчаливость, всего лишь игра, которая заставила усыпить мою бдительность. Ну а теперь мне грозил бесповоротный пиздец! Зую вцепился пальцами в мою шею и сорвал с нее все пластыри, давая себе возможность лицезреть, целую кучу ярких засосов на моей светлой коже.

— Это сделал Он? — все еще фальшиво добрым голосом осведомился Зуо.

— Угу...

— Когда?

— Мх… недавно, но еще до того, как…!

— Когда, я тебя спрашиваю?!

— Зуо, отпусти! Больно! — взвыл я.

— Больно? Это тебе больно? Вот сейчас Будет Больно! — пообещал мне Зуо, нагнулся к моей шее и впился в нее. Знаете, когда в фильмах вампиры кусают своих жертв, чаще всего на лице жертвы изображается эйфория с примесью страха. Но поверьте, когда вас действительно кусают за шею, это очень и очень больно!!! Настолько, что у меня из глаз слезы брызнули. Благо Зуо оставил в покое мои волосы, но легче от этого не стало. Я стал задыхаться, пытался оттолкнуть сэмпая, упершись в его плечи, я даже осмелился несколько раз попросту ударить его в грудь, но его зубы от каждой моей глупой попытки вырваться сжимались лишь сильнее. Я почувствовал, как моя кровь тонкими дорожками побежала по шее и груди к поясу, силы начали стремительно уходить, и уже через пару минут я безвольно сидел на коленях у Зуо, смиренно принимая свое на редкость извращенное наказание. Наконец зубы Зуо разомкнулись и его язык начал мягко слизывать кровь из образовавшихся довольно глубоких ранок.

— Маньяк... насильник... — только и смог я выдавить из себя, не без удовольствия принимая садистские ласки. Я прижался лбом к плечу Зуо, чувствуя слабость, но уже через секунду меня как водой холодной окатило. Зуо был возбужден! И в штанах своих ему явно сейчас было тесновато! Этот чертов извращенец! Он Действительно извращенец!!! Но мне это даже нравилось... Интересно, а что будет, если я дотронусь...? Мои мысли были прерваны, так как Зуо, наконец, отстранился от моей шеи и заставил меня посмотреть на него. У меня перед глазами все еще все как-то странно плавало, но даже в таком состоянии я заметил, что глаза у сэмпая были не как обычно красными, они стали темно багровым. Интересно почему? Из-за возбуждения? И кстати о нем, кажется и сам я еще тот извращенец, ибо Зуо с темно-багровыми глазами и испачканными в моей крови губами меня завел не на шутку! Любой бы нормальный человек, будучи покусанный Зуо как минимум убежал бы от него в больницу и потребовал сорок уколов от бешенства, ну а я сам же еще и полез целоваться! Сначала слизнул капельку собственной крови с уголка его губ, мягко чмокнул, наконец, поцеловал, надеясь на ответ. И ведь получил же! Поцелуй с солоноватым привкусом крови, жестковатый и, конечно же, полностью лишающий меня воли. В любом случае я сейчас соображал вяло, и был совсем не против пассивного участия. Помню свой первый поцелуй, тогда мне казалось, что целоваться с языком это еще та гадость! Слюнища, привкус какой-то жрачки, что потребляли еще неделю назад. Отвратительно, одним словом! И восприятие подобных поцелуев у меня мало менялось с возрастом. Да, я научился кое-как получать от этого удовольствие, и даже с Ником мне было совсем не плохо, НО ничто никогда бы ни сравнилось с тем, что я ощущал сейчас. Приятно? Хорошо? Спокойно? Нет! Вообще-то это было больно, потому что Зуо откровенно кусался. К тому же сэмпай не давал мне лишнего вздоха сделать, буквально душил поцелуями. И спокойствием это назвать тоже нельзя, ибо в данный момент мне казалось, что я сижу на вулкане, который вот-вот начнет извергаться. И тогда от меня останутся одни головешки. А все равно было настолько круто, что прекращать все это однозначно не хотелось. Хотелось кусаться в ответ, задыхаться, безвольно подчиняться всем его прихотям, прижиматься к нему, чувствовать еле-еле уловимый запах его одеколона, вперемешку с менее слабым, но все же ощутимым запахом пота. ДА! Все мужики потеют! Они не пахнут ромашками или розами двадцать четыре часа в сутки, хотя некоторые и склонны утверждать обратное. Но мне, почему-то, запах пота Зуо нравился даже больше, чем его одеколона.

Руки Зуо тем временем мягко пересчитывали мои ребра, то поднимаясь вверх, то снова спускаясь к поясу, а я все сильнее жался к сэмпаю, чувствуя, как уже самым интересным и самым чувствительным местом на данный момент откровенно трусь об его. Черт! Хочу! Хочу секса! Хочу траха! Но Зуо почему-то никаких больше активных действий не предпринимал. Раз хочешь меня, нагни и отымей! Чего ломаться-то? Жалеешь? Так после обглоданной шеи, разорванная задница погоды не сделает!

Конечно, ничего из этого я сказать не мог, ибо мои губы были заняты совсем другим, но все, что роилось у меня в голове, я активно старался показать на пальцах! Например, я ослабил галстук Зуо, расстегнул его рубашку и даже потянулся к его поясу, когда мои руки были пойманы и сжаты так сильно, что оставалось лишь тихо поскуливать.

— Не много ли ты себе позволяешь? — злобная ухмылочка извращенца с губ Зуо не сходила, хотя он явно и хотел придать себе более серьезный вид.

— Не Мало ли ты себя позволяешь? — вопросом на вопрос ответил я.

— Возможно, — не стал спорить Зуо, отпуская мои руки и снова целуя. Я хотел было предпринять еще один крестовый поход на его ширинку, но Зуо меня опередил. Послышался звук расстегивающейся молнии сначала у него, затем у меня. Ощущение прикосновения к чувствительной головке заставил меня практически захлебнуться в эмоциях. Целоваться я больше был не в состоянии, просто вновь уткнулся лбом в плечо Зуо, закусил губы и зажмурил глаза, стараясь не кончить в первые же секунды. Нельзя же так позориться верно? Надо показать, какой я весь из себя выносливый и опытный! Хотя опыта во мне... у меня на лбу кажется написано, сколько у меня его. Огогошеньки сколько! Практически по нулям. А Зуо, наверное, еще тот ловелас. На него пол школы дрочит, так что... хотя, зная сэмпая, (а я думаю, я чуть-чуть, но все же его узнал за то время, что мы были вместе) мне как-то трудно было представить, что он с кем-то спал из-за симпатии, ибо и понравиться-то ему очень и очень сложно, надо быть таким же психом как и он сам, ну или таким как я!

Притронуться ни ко мне, ни тем более к себе, сэмпай мне так и не дал, поэтому я просто обнимал его и, попеременно шумно вздыхал, чувствуя как его пальцы, прижимая мой член к своему, мягко скользят по стволам вниз, затем возвращаются, сжимают головки, выдавливая капельки смазки, которые тут же смешивались и вновь размазывались. Терпкий запах секса, размеренные, мучительно медленные, но именно из-за этого до боли приятные прикосновения, его тяжелое горячее дыхание и странное чувство нежности.

— Зуо... — выдохнул я, чувствуя, что еще чуть-чуть, и сдерживаться больше не будет сил.

— М-м-м...? – кажется, он был поглощен процессом ничуть не меньше меня.

— Ты любишь... меня? — сквозь собственные стоны выговорил я, а было это очень сложно, если учитывать, что язык мой отчего-то еле ворочался.

— Нет... — увеличивая темп, прошипел сэмпай. Я не удержался и все же начал помогать ему, лаская нас обоих.

— Ну и дурак... — фыркнул я, впившись и раздирая его спину пальцами свободной руки, но, даже не замечая этого от нахлынувшего, ни с чем, ни сравнимого удовольствия. Пальцы ног и рук свело судорогой, сердце колотилось как бешеное, дыхание прерывалось, в висках стучало, шея кошмарно болела, но от этого, по-моему, я чувствовал все лишь острее.

— А теперь? — выдохнул я, отойдя от первого впечатления, но, все еще не убирая руки с члена Зуо, которая теперь вся была в его сперме.

— Не знаю...

Четвертый круг Ада: 34. Три ответа на четыре вопроса

— Тери, ты часто думаешь о Джонни?

— Да... он единственный, кого я люблю, и буду любить вечно.

— Тери, ты часто думаешь о Джонни?

— Нет... мне не интересна эта слабая ни на что не способная личность.

— Тери, ты часто думаешь о Джонни?

— Да! Иногда он меня так бесит! Так бы и убил!

— Тери, он уже мертв...

— Э-э-э... больше не шутите так, доктор…

— Тери ты часто думаешь о Джонни?

— Ага... и рад, что он сдох...

— Тери, ты часто думаешь о Джонни?

— Джонни? хм... а кто это?

— Тери, — обратился врач к своему юному пациенту. Мальчик вздрогнул, словно только что пришел в себя от каких-то ведомых только ему мыслей, и поднял на мужчину большие светло-серые глаза, — ты часто думаешь о Джонни? — спокойно поинтересовался психолог. Мальчик на это лишь нахмурился, почесал подбородок и, наконец, прошептал:

— Иногда он мне снится.

— И что он делает у тебя во сне?

— Танцует в балетной пачке или копает червей… пф! Не знаю, что он там делает, вот смотайтесь ко мне в сон и сами у него спросите, чего он меня колебает даже после смерти! — фыркнул мальчик, в возмущении скрещивая руки на груди. — Заняться что ли больше нечем? – заорал на весь кабинет юный пациент, задрав голову к потолку и разведя руки, — нечего делать, идите, спасайте тюленей от нефти!

— Кстати, — мальчик вновь перекинул свое внимание на психолога, — вы любите чучела тюленей? Прикольная штука!

— Нет, Тери, не уходи от ответа, каковы действия Джонни у тебя во сне?

— Действия... — Тери вновь нахмурился, сильнее прежнего, — действия-действия-действия... – начал бормотать он себе под нос, словно вспоминая значение данного слова, — знаете, не люблю физкультуру... я самый слабый, и мне это совсем не нравится. Я не могу подтянуться на руках даже раза, представляете?! Зато я быстро бегаю!

— Тери, каковы действия Джонни у тебя во сне? — спокойно переспросил психолог.

— Еще я ненавижу мармелад в сахаре. Просто терпеть не могу! Когда сахаринки начинают хрустеть на зубах, это гадко!

— Тери, каковы действия Джонни у тебя во сне? – настаивал на своем мужчина. Воцарилось минутное молчание. Когда Тери вновь заговорил, голос его показался каким-то чужим, неправильным, холодным, бесчувственным, не принадлежащим маленькому мальчику:

— Джонни? А кто это? — удивился он, начиная беззаботно болтать ногами.

— Тери, — доктор Силлети тяжело вздохнул, на миг закрыл глаза, дабы привести сумбур мыслей в порядок, и задал новый вопрос, — Скажи мне, как зовут твою мать?

— Мать? — серые глаза мальчика внезапно стали стеклянными, минут пять Тери и вовсе не шевелился, лишь медленно покачивался взад и вперед, не сводя глаз с психолога и не мигая:

— Мать... – повторил, наконец, он, и глаза его вновь стали живыми, а качаться он перестал, — Джонни? А кто это? — удивленно спросил он.

— Причем тут Джонни?

— Ну... вы же сами только что спросили: "Каковы действия Джонни у тебя во сне", так вот, я не знаю никакого Джонни... но недавно мне приснился парад планет!

Силлети вновь вздохнул и сделал очередную пометку в своем блокноте. Этот ребенок стал его пациентом совсем недавно. Его привела в больницу мать, сказав, что у мальчика психологическая травма. Но видимо она не знала, что эта травма уже давно переросла в нечто большее. К примеру, ребенок страдал от провалов в памяти, он мог забыть как об умершем друге, о котором скорбел, так и о наличие в своей семье родной сестры или даже имя собственной матери! Психолог понимал, что карточку болезни Тери давно уже пора было передавать Психиатру, но юный пациент был слишком интересен, слишком необычен. К тому же Силлети зачастую просто не мог понять, безумие ли было виновато в столь странном поведении и в столь необычном видении жизни его пациента, или во всем была виновата его безусловная гениальность? Да, граница между двумя этими понятиями из века в век всегда была очень тонка, а кто-то ее не видит вовсе, и, тем не менее, ставить на нём клеймо психически нездорового, Силлети ну очень не хотелось, с другой же стороны психолог боялся, что в дальнейшем состояние Тери лишь усугубится. Но как узнать, в чем причина внезапных провалов, которые возникают сами по себе и только в определенные моменты жизни мальчика. И как давно они мучают Тери, и если давно, почему его мать не замечала этого? Столько вопросов, ответы на которые крылись где-то в голове этого маленького гения. Нет-нет, психолог не собирался отпускать мальчика так просто. Впервые ему был настолько интересен человек, настолько поражал его внутренний мир, пышущий неудержимой силой.

— Тери... хочу предложить тебе игру, — улыбнулся психолог и, заметив, что мальчик оживился и внимательно его слушает, продолжил, — Игра будет называться "три ответа на четыре вопроса".

— И в чем ее смысл? — тут же ухватился за идею мальчик.

— Я задаю тебе четыре вопроса, если ты хотя бы на один из них не отвечаешь, ты проиграл, — спокойно пояснил психолог.

— Какая-то глупая игра, — нахмурился мальчик, конечно же, я отвечу на все четыре вопроса! Разве это так сложно?

"Для тебя сложно"

— Хорошо, тогда давай попробуем? — мальчик на это лишь яростно закивал, — И так... Тери, как зовут твою мать?..

***

Стрелка часов указала «без пяти два». Силлети сидел в своем кабинете, попивая обжигающе горячий черный кофе без сахара, и морально готовился к встрече со своим самым безумным пациентом. Он как раз отхлебнул очередную порцию бодрящего кипятка, когда в кабинет его буквально ворвался сероглазый мальчишка с извечной лыбой на лице, от чего доктор умудрился подавиться кофе и закашляться. Но на этом неожиданности этого дня не закончились. Юный пациент сегодня был не один.

— Здрасте! — махнул Тери рукой, рассаживаясь на кушетке и кивая второму гостю на место рядом с собой. Силлети внимательно оглядел высокого худого юношу, с острыми бесспорно красивыми, но хищными чертами лица. Кожа его была белоснежной, почти прозрачной, из-за чего густые растрепанные черные волосы казались еще темнее, большие яркие глаза лихорадочно блестели, на тонких бледных губах играла неприятная ухмылка. Незнакомец сначала буквально прожег взглядом психолога, затем не менее «добрым» взглядом одарил и Тери и тихо, но отчетливо прошипел:

— Я не собираюсь наблюдать, как тебе пытаются вправить то, чего у тебя от рождения нет.

— От рождения нет? Сисек что ли? Зуо, не путай психолога с пластическим хирургом, да их обоих называют врачами, но...

— Заткнись, — послышалось уже не шипение, а почти рык.

— Заткнусь, было бы чем! Зуо, не поможешь мне? Одно мое место так и жаждет, чтобы его зат…

— Захлопни свою варежку!!!

— Варежку? Меховые и вязаные вещи нельзя захлопнуть, у них нет ни дверей, ни окон, ни ставней. И вообще они мягкие!

— ПРОСТО ЗАМОЛЧИ!

— Ааа… ну сразу бы так и сказал, а то говоришь загадками! Видишь, для меня шарады – не вариант! Азбука Морзе еще, куда не шло…

— Не представишь ли ты мне своего друга? — решил вмешаться Силлети.

— Он мне не друг, — тут же выпалил незнакомец.

— Я ему куда бо-о-ольше, чем друг, — хитро сверкая глазами, протянул Тери, — Его имя Зуо! Ну помните того припадочного, о котором я часто рассказывал, что он маньячила со стажем и с тараканами не только в голове! — Брюнет на это послал в адрес серого недоразумения еще один не менее гневный взгляд, — Что? – возмущенно добавил Тери, — Вся школа об этом говорит! А ты думал, они тебя феей-крестной считают? С твоей-то мордой лица?

— Я всего лишь его сэмпай, — сухо бросил Зуо, решив проигнорировать слова Тери, и продемонстрировал Силлети черный браслет.

— Всего лишь сэмпай, который со мной полчаса назад всего лишь дроч... — Тери договорить не успел, так как рот ему довольно грубо зажали рукой. Последние буквы потонули в шипении и недовольном фырканье Тери. Впрочем и без того Силлети прекрасно понял, что именно имел ввиду его пациент, но по взгляду его сэмпая он ничуть не хуже понял и тот факт, что лучше сделать вид, будто он и вовсе ничего не слышал.

— Ну что ж, не так часто Тери приводит своих... хм... знакомых, — пробормотал доктор, наблюдая как юный пациент, дабы избавиться от ненавистной руки своего сэмпая, начинает облизывать промежутки между его тонкими пальцами. Затем в промежуток между средним и безымянным пальцем Тери умудрился и вовсе пропихнуть свой язык и высунуть его наружу, напоминая тем самым какого-то ацтекского божка. Зуо на это лишь с отвращением отдернул руку, чуть не прихватив с собой и язык Тери, и начал брезгливо вытирать пальцы о кушетку.

«Нда… вот она, нынешняя культура… вот в наше время!» — подумал было Силлети, но тут же одернул себя, вспоминая свою бурную молодость, в которую высмаркивался в юбки своим девушкам, блевал на особенно непонравившихся индивидов, а носки свои носил однозначно лишь как бесспорное оружие массового поражения с помощью запаха.

Тери в это время демонстративно отплевался и, дождавшись, когда сэмпай окинет его очередным гневным взглядом, показал тому язык, — …хотя наши встречи и не предполагают присутствие еще кого-либо кроме меня и моего пациента, закончил-таки Силлети предложение.

— Я все понимаю, и оставаться не собираюсь — недружелюбно глянул брюнет на доктора и уже пошел к выходу, но Тери вцепился в куртку парня с таким видом, словно скорее умрет, чем позволит своему сэмпаю уйти.

— Но ведь можно сделать исключение? — захныкал Тери, явно этим раздражая Зуо.

— Если ты готов откровенничать перед ним, пожалуйста, — пожал плечами Силлети, думая о том, что юноша, к которому Тери почему-то так прилип, видимо, тоже не так прост.

— Конечно! Я же люблю Зуо! — заявил Тери. Его сэмпая тут же передернуло, Силлети же выронил из рук только что взятую ручку. Тери? Влюбился? Быть такого не может! Просто невозможно!

— Вы пара? — с ходу спросил психолог.

— Да! — воскликнул Тери.

— НЕТ! — категорически опроверг Зуо.

— Что значит «нет»?! — тут же начал возмущаться седоволосый, — Наделал дел – будь мужиком! Бери ответственность на себя!

— Что еще за ответственность? И что я сделал?! – не сдавался Зуо.

— Я… Зуо, ты только успокойся… кхм… — прокашлялся Тери, — давно хотел тебе сказать… короче… фух… я беременный!

— БЛЯТЬ! – взвыл Зуо, вырвал куртку из цепких пальчиков и хотел кинуться к двери, но Тери умудрился довольно ловко с кушетки перебраться на спину Зуо, вцепившись руками ему в шею и обняв его талию ногами. Зуо же схватил Тери за шею и собирался как раз скинуть с себя, когда заиграла какая-то нейтральная мелодия. Все-таки скинув Тери со своей спины на кушетку, парень активировал панельку, что развернулась у него перед левым глазом.

— Зуо! – захныкал Тери.

— Щас вернусь, только не ной! – послышалось шипение сэмпая. Тери же, как только сэмпай скрылся за дверью, буквально возликовал.

— Он мой! – заявил он Силлети, — Он точно мой!

— Хм… Тери… ты сказал, что любишь его? Я не ослышался? – не стал ходить вокруг да около психолог.

— Да, это так, — кивнул парень, не прекращая улыбаться.

— Но… ты мне часто говорил, что вряд ли когда-нибудь Еще полюбишь, — осторожно напомнил мужчина своему пациенту.

— Правда? – кажется, Тери действительно удивился, — А что значит Еще? Я вроде бы особенно и не влюблялся никогда, — пожал он плечами, — ну разве что в ультрановую куклу Эллити, у которой были прорисованы все половые органы? Но дрочить на нее было стремно. Да и не любовь это была… это была страсть!

Силлети на подобное лишь подавился воздухом. Его всегда поражало, с каким спокойствием порой мальчик рассказывал о подробностях своей «личной» жизни.

— Так ты давно знал Зуо, и только сейчас, когда он по счастливой случайности стал твоим сэмпаем, ты ему признался в своих чувствах? – решил вернуться к главной теме Силлети.

— Ну, во-первых, эта случайность была совсем не счастливой и не случайностью вовсе, — хмыкнул пациент, — а во-вторых, нет, я не знал его до этого.

— То есть ты влюбился в него за какие-то пару дней? – Ахнул Силлети, ожидавший от Тери скорее серийных убийств, чем любви с первого взгляда.

— Ага! За полтора дня, если быть точнее! – довольно подтвердил Тери.

— И… как ты думаешь, почему? Из-за его красоты? – психолог все еще пытался зацепиться за соломинку, надеясь на то что, как и в случае с куклой это всего лишь страсть.

— Красоты? Нет, что вы… дело вовсе не во внешности, — помотал головой Тери, — просто… просто он может поставить меня на место.

— Прости? – не поверил ушам психолог.

— Так и быть прощаю…

— Тери, не уходи от ответа.

— Ну… просто я ведь всегда стебался над людьми. Да, иногда мне ударяет сперма в голову, и весь окружающий меня люд я презираю и ненавижу, и тогда я над всеми стебусь и издеваюсь, довожу до белого каления и до психозов. И мне всегда казалось, что мне никогда, и никто достойного отпора не даст. А Зуо… ему плевать на все это… если я говорю что-то, что ему не нравится, он просто ломает мне палец и дает понять, что за каждое свое слово я буду платить не меньшим. Нет, конечно же, меня и раньше били за слишком длинный язык. Но меня били трусы, способные поднять руку лишь на того, кто слабее. А с Зуо все по-другому. Он воспринимает меня как полноценного противника. Он никогда и никого не жалеет. И я понимаю, что чтобы я ни сказал и на какие бы его слабые места ни жал, он никогда не прогнется передо мной… И все это безумно мне нравится, — вздохнул Тери, краснея от смущения.

— Проще говоря, тебе нравится его доминирование над тобой?

— Возможно, — не стал оспаривать предположение Силлети пациент, — хотя, наверное, здесь можно внести одну поправочку, мне нравится его Абсолютное доминирование, — при этом на губах у Тери появилась менее невинная улыбка, чем была до этого, — Просто меня всегда окружали слабые люди, — начал он объяснять, — Что мама, что сестра. Они думают, что это они заботятся обо мне, а на деле все наоборот. То же могу сказать и о Мифи, и еще о парочке знакомых. Никому бы из них я не стал рассказывать о своих проблемах, потому что побоялся бы, что они сломаются под их тяжестью. А Зуо не сломается. Зуо совсем другого сорта. С ним мне удивительно спокойно.

— Спокойно с человеком, который сломал тебе палец? – у Силлети не было слов, одни эмоции.

— Не только палец! Еще и побил не один раз и даже… — Тери снял все это время покрывающий его голову капюшон серой кофты на замке и продемонстрировал бурый укус на шее.

— Это сделал он? Ты понимаешь, что подобные поведения – противоправны?! Тебе надо все рассказать ма… — Силлети осекся, заметив, как изменился в лице Тери.

— Я никому и ничего рассказывать не собираюсь. Мне нравится мое положение. И я люблю Зуо. И говорить об этом больше с вами я не буду, — сухо бросил он, не сводя жесткого взгляда с психолога.

— Что ж… как скажешь, — тяжело вздохнул доктор и только теперь открыл свой блокнот. В это самое время в кабинет, наконец, вернулся Зуо. Он старался казаться спокойным, но телефонный звонок его явно встревожил. Парень хмуро оглядел кабинет, поморщился в ответ на яростные любвеобильные махания Тери, но все же подошел к нему и сел на край кушетки, явно стараясь разместиться как можно дальше от подростка. Правда, серое чудовище вмиг уничтожило сантиметры, которые их разделяли, прижавшись к своему сэмпаю настолько плотно, насколько только это было возможно.

— Отстань, пиявка! — послышался рычание Зуо.

— Я не пиявка, я насеко-о-омое! Сколько эротизма и сексуальности скрыто в этом безобидном слове, не находишь?

— Оставь свои зоофильные фантазии при себе!

— Зоофильные? Но все мои фантазии связаны только с тобой! Не хочешь ли ты этим сказать, что ты не человек?! Зверь? Шизофрения? Мнишь себя леопардом? Крокодилом или может быть маленькой милой уточкой?

— Кто сейчас станет уточкой так это ты! – пообещал Зуо, на что Тери расплылся в поистине коварной ухмылке:

— И как ты это сделаешь? Интриган!

— Кхм... — Силлети прекрасно понимал, что если не вмешается, то весь сеанс пройдет в пустых препирательствах, а доктору нужно было еще о стольком у Тери спросить! К тому же сегодня был день "трех ответов на четыре вопроса" — игры, которую они проводили на одном сеансе в конце каждого месяца. Может быть, его юный пациент наконец-то сможет ответить на все четыре вопроса? Если бы только!

— И так, Тери, давай с тобой поговорим.

— О чем?

— А о чем мы с тобой обычно говорим?

— Ни о чем, — хмыкнул подросток.

«Очень смешно» — почти обиделся Силлети.

— Расскажи мне, как прошла твоя неделя? Что изменилось? Новые люди, яркие моменты в жизни?— начал он как всегда со стандартного вопроса, понимая, что уже через десять минут Тери вполне возможно уведет его в настоящие дебри мешанины мыслей, которая постоянно творилась у него в голове.

— Как... ну-у-у... — Тери внезапно отстал от сэмпая, уселся поудобнее, вперив взгляд в правый верхний угол, он так делал всегда, и забормотал: — Я, после месячного наказания, наконец-то, вернулся в школу... Не сказал бы, что очень уж был этому рад. Только по Мифи и соскучился, а остальные... каким дерьмом были таким и остались. С ними не то, что общаться, срать на одной стоянке я бы не...

Дата добавления: 2015-10-24