Шестая глава на данный момент пишется.

Пустые Земли — 2. Новая прошивка» - Алексей Калугин

Глава 1

«Сначала была пуля.
Вставленная в цельнометаллическую гильзу. Начиненную порохом и оснащенную капсюлем.
Затем был выстрел.
И это было хорошо»
«Библия Сталкера. Верный Завет»

(Семью годами раньше)

Уродливая морда кровососа с раскинутыми щупальцами ротовой присоски появилась будто ниоткуда.

Наснас одной рукой вскинул обрез, ткнул ствол монстру в пасть и нажал на спусковой крючок. Заряд картечи отбросил кровососа в темноту.

Наснас передернул затвор и сунул обрез за пояс. Сделав глубокий вдох, сталкер широкой ладонью вытер стекающую по лицу воду.

Дождя зарядил после полудня. А к вечеру превратился в тропический ливень. Дорогу развезло так, что она превратилась не в болота даже, а в русло мелкой речки. Небо заволокло сплошным черным покровом. Будто вселенская ночь на Зону упала. Не видно стало ни зги. А из-за начавшейся грозы детекторы начали сбоить.

Все складывалось паршиво — хуже некуда.

Ежели по уму, так нужно было где-нибудь залечь и переждать грозу. А заодно и ночь. Да, вот только не всегда все складывается так как надо. Так, чтобы по уму.

— Наснас... — сквозь шум дождя протолкнулся сдавленный шепот Баламута.

А затем и сам он выскользнул из-за водяных струй. Мокрый и злой. В руках автомат на взводе.

— Порядок, — махнул рукой Наснас. — Кровосос.

Кровососы шли за ними уже третий час. С тех самых пор, как рогомордник проткнул Голему бедро. Может, правда говорят, что эти твари, как акулы, кровь чуют? Сколько их всего — в темноте не поймешь. По прикидкам Наснаса, штук пять — это точно. Они пока что не нападали, а гнали свою добычу, вселяя в сердца страх, а в души — отчаяние. Будто знали, что никуда они от них не денутся. Только измотаются и выдохнутся. И вот тогда уж и начнется пиршество.

— Сменить тебя? — предложил Баламут.

— Давай, — кивнул Наснас и побежал вперед.

Пробежав всего ничего, он наткнулся на Цербера, сидевшего возле волокуши, на которой лежало тело Голема.

Кто в темноте наступил на рогомордник — теперь уж и не разберешь. Тело у этой твари плоское, как у скорпиона. Скользкое, как промороженный камень. Иногда она полностью зарывается в грязь, выставляя на поверхность только самый кончик длинного, суставчатого хвоста, на котором находится дыхательное отверстие. Лежит неподвижно, будто сдохла. Но стоит только на нее наступить, как она выскакивает из своего укрытия и начинает метаться, будто лопнувший шарик, нанося направо и налево удары утыканной длинными, острыми шипами мордой.

Кто наступил на рогомордника — неизвестно. Но бедро он распорол Голему. А после, когда Голем упал на колени, эта тварь еще и ядом ему в глаза брызнула.

Стрелять в рогомордника бесполезно. Пули от его щитков рикошетят и, гляди еще, в самого стрелка могут попасть. Так что, Цербер выхватил мачете и с одного маха отрубил рогоморднику хвост. А, когда тот юлой завертелся на месте, пнул его ногой и по самую рукоятку загнал мачете в щель между лобным и спинным щитками. После этого нужно было только не позволить агонизирующей твари вырваться и не попасть под брызжущие из нее ядовитые струи.

Глаза Голему промыли, но он по-прежнему орал, что ни черта не видит. А с ногой дело было плохо. Бедренная артерия, по счастью, оказалась не задета, так что крови было немного. Зато удар рога пришелся в кость. И оказался он такой сильный, что бедренная кость сломалась примерно посередине и острый обломок торчал из ноги сзади.

Чтобы Голем не орал почем зря, его вырубили лошадиной дозой «визекса». Срубив пару тонких деревьев, быстро соорудили волокушу, положили на нее Голема и двинулись дальше.

А что еще оставалось делать?..

Цербер сидел на корточках и курил, спрятав сигарету в кулак. Можно было не бояться, что запах сигаретного дыма привлечет хищников. Во-первых, проливной дождь прибивал все запахи. А, во вторых — и это было самое главное, — за ними по пятам уже шли кровососы. Так чего ж им еще бояться?

— Далеко еще? — спросил Наснас.

— А кто его знает.

Цербер зло отшвырнул недокуренную сигарету и рывком поднялся на ноги.

Наснас ухватился за шест, Цербером — за другой и вместе они потащили волокушу вперед.

Меся ногами жидкую грязь. Продираясь сквозь жесткие, как проволока, струи дождя.

Баламут шел чуть позади, прикрывая их спины. Кровососы всегда нападают сзади. Так что, если твари, шедшие по их следу, решат, что хорош тянуть, пора подзакусить, первой их жертвой рискует стать именно он. Кровосос, которому Наснас морду прострелил, наверняка уже регенерировал и присоединился к остальным. До чего же живучие эти твари! Впрочем, как и все остальные в Зоне. Только человек здесь — как чужой. Куда не ступит — везде его смерть поджидает.

Когда стало ясно, что Голем идти дальше не может, Цербер сказал, что знает одно местечко возле Периметра, там можно отсидеться.

— Сдурел совсем! — зло заорал на него Баламут. — Периметр фонит по страшному!

— Я что, предлагаю тебе в сам Периметр лезть? — Цербер сплюнул в сторону и, не глядя на Баламута, продолжил. — Там, возле самого края периметра, стоит старый сарай. Большой деревянный сарай.

— И что в этом сарае? — спросил Наснас.

— Ничего. Пустой.

— И на кой нам этот твой сарай? — снова взвился Баламут. — Весь в дырах, небось, и двери не закрываются!

— Там можно хотя бы костер развести, — ответил Цербер. — А здесь... — он посветил фонариком Баламуту в лицо. — Ты предпочитаешь чтобы тебя кровососы сожрали или бюреры придушили?

— Бюреры в дождь не выходят, — буркнул в ответ Баламут.

Но спорить дальше не стал.

Как ни крути, Цербер был прав — дырявая крыша над головой лучше, чем вообще никакой. А огонь давал им шанс дотянуть до рассвета. Маленький, но все же шанс. Опять же, лучше, чем вообще ничего.

Они шли уже больше часа. Цербер всего раз был возле того сарая и путь к нему знал весьма приблизительно. А сейчас, в темноте непроглядной, да когда дорогу размыл так, что ее и вовсе не стало, можно было сказать, что шли они наугад. Может, давно уже прошли мимо этого клятого сарая. А, может, ходили вокруг него кругами. Есть в Зоне такая аномалия — называется «три сосны». Хотя никаких сосен там нет, принцип тот же самый — как попадешь в нее, так и будешь кружить на одном месте, не зная, как выбраться. Дурное место. Не один сталкер в трех соснах душу бог весть кому отдал. И, что самое поганое, ни один детектор эту клятую аномалию не фиксирует! Опознать ее можно только по костям тех, кто там сдох — от жажды, от голода или от безысходности. Потому как лежат скелеты целенькие, ни одной тварью не тронутые.

Сзади раздалась короткая автоматная очередь.

И тут же — еще одна.

Мелькнул лучик фонарика.

Наснас и Цербер остановились. Оглянулись назад.

— Баламут! — крикнул в пустоту Цербер.

— Тут я! — вынырнул из темноты сталкер.

— Чего стрелял?

— Показалось что-то.

— Кровососы озоруют?

— Не, — мотнул головой Баламут. — Не кровосос это был.

— Что тогда? — Цербер подставил ладонь под струю воды, льющуюся с края капюшона, набрал полную пригоршню и выпил.

— А, черт его знает. Тень какая-то мелькнула.

— Тень в темноте? — с сомнением переспросил Наснас.

— Ну, вот и мне это тоже не понравилось. Я и пальнул на всякий случай.

— Попал?

— Вроде нет, — Баламут усмехнулся. — Зато сарай нашел.

— Точно?

— Вон там он.

Баламут посветил фонариком в сторону.

Вдали, на самом излете, луч света уперся в черную, мокрую, дощатую стену.

— Дошли все же, — довольно осклабился Цербер.

Развернув волокушу, они с удвоенной силой вцепились в шесты. Пройти оставалось всего-то не больше сотни метра. И пусть каждый прекрасно понимал что сарай — это не земля обетованная, и там их кровососы тоже запросто достанут. Но все же это была хотя бы надежда на спасение. Слабая — но лучше, чем вообще ничего. И одна только мысль билась у каждого под черепом — Только не сейчас! Пусть эти твари помедлят еще пять минут! Ну, хотя бы три!.. Не настолько же они умные, чтобы понимать, что людей нужно жрать, пока они не укрылись в сарае. Иначе будет поздно и придется потрудиться, выковыривая их оттуда, как сардины из банки.

Наснас почувствовал зловонное дыхание прежде, чем увидел кровососа, шедшего на него в режиме «стелс». Сталкер выхватил из-за пояса обрез и ширкнул стволом из стороны в сторону. Но успел заметить только серую тень мелькнувшую на фоне стены. И кровососа не стало. Наснас медленно, все еще сомневаясь, опустил ствол обреза. Он был уверен, что кровосос рядом. А когда кровосос близко он должен атаковать. Ну, или хотя бы сымитировать атаку, чтобы напугать жертву. Такова уж природа этих тварей. Не могут они иначе. Ну, никак не могут.

— Ты тоже его видел? — шепотом спросил Баламут.

— Кого?

— Не знаю... Но, кто-то здесь есть.

— Кто-то, что-то, — зло огрызнулся Цербер. — К черту, к лешему, к дребеням собачьим! Быстрее в сарай!

Дверь в сарай была приоткрыта. Баламут оттянул ее побольше, чтобы можно было протащить волокушу. К его удивлению, дверь не слетела с петель. Должно быть потому что петли были не металлические, а ременные.

Это был самый обыкновенный сарай-сенник. Дощатые стены и пол, двускатная крыша, второй ярус примерно на две трети общей площади. Зайдя внутрь, Баламут посветил фонариком по сторонам — поискал, чем бы подпереть дверь. Ничего подходящего на глаза не попалось. Да и не было в этом никакого смысла, по большому-то счету. Дыры в стенах и крыше были такие, что кто угодно мог запросто пролезть. Хоть человек, хоть кровосос. А псевдогигант, окажись он рядом, так просто проломил бы эту хилую преграду. Странно вообще, что сарай не рухнул и не сгорел за годы существования Зоны. Может, в нем жила какая-то аномалия, хранившая его непонятно зачем? Однако ж, внутри было все же спокойнее, чем снаружи. Может, потому что надоедливый дождь не стучал без остановки по капюшону?

Выбрав место посуше, где вода не текла сплошным потоком через дыры в крыше, сталкеры положили волокушу на деревянный настил. Рядом две доски были выломаны, так что можно было развести костер прямо не земле. Чтобы не подпалить весь сарай. Оставалось только найти топливо.

За этим дело не стало. В глубине сарая валялось с десяток деревянных ящиков, а в углу была аккуратно сложена высокая стопа деревянных палет.

Вскоре запылал огонь. По стенам заплясали отсветы пламени и огромные, уродливо изломанные тени сидящих у огня людей. От их промокшей насквозь одежды шел пар.

Цербер крутил в руках биодетектор, пытаясь заставит его снова работать. На дисплее то появлялись сотни точек, то — ни одой. И то, и другое было ложью. Чертыхнувшись, сталкер кинул детектор в рюкзак.

— ПДА тоже не работает, — сказал Наснас. — Глотает сообщение, но нет подтверждения отправки.

Он достал из рюкзака три саморазогревающихся пакета армейского пайка. Один кинул Баламуту, другой — Церберу. С третьего сам сорвал контрольную полоску и дернул кольцо. Серебристый пакет начал медленно надуваться.

— Это что? — недовольно посмотрел на пакет Цербер.

— На этикетке написано, — ответил Наснас.

— Я пендосский язык не понимаю! — Цербер кинул пакет обратно.

— Лапша с цыпленком и овощами, — прочитал Наснас.

Цербер недовольно скривился.

— Тушенки не осталось?

Наснас не стал спорить — достал из рюкзака и кинул Церберу завернутую в промасленную газету банку тушенки. Тот проткнул крышку ножом и поставил банку к огню, чтобы согрелась.

Скрипнула размокшая доска.

Все трое разом схватились за оружие и повернулись на звук.

— Все в порядке, — Наснас положил обрез на колени.

— Сколько у нас боеприпасов? — спросил Баламут.

— Достаточно, — кивнул Цербер. — Ночь сможем продержаться. Если только...

— Что «если только»?

— Если только будем экономить патроны. И если только этих тварей, что мокнут сейчас под дождем, не слишком много.

— Эх, здесь бы огнемет не помешал, — вздохнул Баламут.

— Или базука, — мечтательно закатил глаза Наснас.

Цербер усмехнулся, потрогал кончиками пальцев банку и повернул ее другим боком к огню.

Наснас и Баламут раскрыли свои саморазогревающиеся пакеты.

— У меня картошка с тефтелями! — радостно сообщил Баламут.

— Ты что, тоже по-английски не понимаешь? — недоверчиво посмотрел на него Наснас.

— Я никогда не читаю этикетку, — Баламут отогнул края пакета так, что он стал похож на глубокую миску, поставил его на колени и взял в руку вилку. — Люблю сюрпризы!

— Ща кровососы изо всех щелей полезут — будет тебе сюрприз, — зловеще пообещал Цербер.

У Наснаса в пакете была лапша с курицей, и он привычно взялся за палочки.

— Все выпендриваешься? — усмехнулся, глянув на него, Цербер.

— Мне так удобно, — пожал плечами Наснас.

— Выпендриваешься, — не поверил Цербер.

— Может, Голема в чувства привести? — покосившись на раненого, не очень уверенно предложил Баламут. — Пусть поест.

— Не, — махнул сложенными вместе палочками Наснас. — Пускай спит, ему сейчас хорошо.

— Ну, ладно, допустим, эту ночь мы продержимся, — Цербер посмотрел на Баламута. — Ну, а что потом-то делать будем? — он перевел взгляд на Наснаса.

— У Трубы пересечем Периметр и двинемся краем Пустых земель, — Наснас подцепил из пакета лапшу, сунул в рот и втянул висящие концы.

— И сколько времени это займет? — Цербер выразительно покосился на раненого.

Наснас кинул палочки в пакет.

— Что ты предлагаешь? — спросил он.

Хотя и без того было ясно, что имел в виду Цербер — путь с раненым на руках станет втрое длиннее, вчетверо труднее и впятеро опаснее.

— Он все равно не выживет, — произнес негромко Баламут.

— А если и выживет, — Цербер полой дождевика обхватил стоявшую у огня банку и переставил ее к себе поближе. — Слепой и без ноги, — что это за сталкер?

— И что? — Наснас так и не взялся за палочки — Накачаем его наркотой и бросим здесь? Чтобы умер счастливым?

— Так нельзя, — покачал головой Баламут. — А если бы с кем-то из нас то же самое случилось?

— Верно? — кивнул угрюмо Цербер. — Все под дурной звездой ходим.

— Так о чем тогда речь?

— Ни о чем, — Цербер подцепил крышку ножом и ловко вскрыл банку. — Нам бы дожить до рассвета. А там видно будет.

Глава 2

(Пятью месяцами раньше)

Гупи закашлялся.

Сорвал с себя простыню.

Рывком сел.

В горле торчала пластиковая трубка и мешала дышать самому. Гупи, морщась, вытянул ее и швырнул на пол.

— Что это за херня? — пробормотал он.

Скорее зло, чем растерянно.

Он помнил все. Отлично помнил. Монолит, к которому они наконец-то пришли. И который на самом деле был вовсе не монолит. Журналиста, который на самом деле оказался изломом.

И — выстрел.

Ну, да, конечно же, он помнил выстрел, которым разнес себе голову.

Забавно.

Гупи попытался поднят руки, чтобы ощупать череп и убедиться, что с мозгами все в порядке. Но в каждую руку оказалось воткнуто по иголке, от которых тянулись к потолку полупрозрачные пластиковые трубки. А запястья были опоясаны браслетами, от которых тянулись какие-то провода.

— Какого лешего?

Гупи выдернул иголки и сорвал с запястий браслеты. Затем наклонился и снял точно такие же браслеты с щиколоток. После этого он ощупал голову. И ни нашел ни единой дырки.

Гупи усмехнулся. И покачал головой.

Их развели, как лохов.

Нет, не его с Журналистом.

А — всех.

Всех, кто лез в Зону, в надежде отыскать Монолит. Исполнитель, мать его, желаний!

Найти бы того гада, который первым запустил эту байку про Монолит!

Все, что подарит тебе Монолит — это глюк.

Один последний глюк.

Мечту о несбыточной мечте.

Перед тем, как уложит тебя на каталку в палате обслуживающих его пиров.

Зар-раза!

Гупи провел ладонью по губам.

Грязь твою!

Как же хотелось кофе!

Хотя бы растворимого.

Гупи опустил ноги вниз, оперся руками о край лежака и встал. В первый момент у него закружилась голова. Но очень скоро он пришел в себя и смог разжать руки.

Он уверенно стоял на ногах. Правда — совершенно голый. Непривычно как-то, но смущаться было некого. Он находился в зале, уставленном длинными рядами одинаковых каталок. На некоторых из которых, накрытые простынями, лежали пиры. Безмолвные, неподвижные, больше похожие на мертвых, хотя формально все еще остающиеся живыми, слуги Монолита. Те, кто смогли дойти до него. Те, чьи желания он исполнил. Наверное, они были счастливы. Потому и не пытались бежать из воображариума, что создал для них Монолит.

Зал был настолько огромен, что стен не было видно. Хотя, может быть, стены оставались невидимыми, потому что под потолком горело всего несколько ламп. Да и те вполнакала. Как будто аварийное освещение.

Гупи звонко хлопнул в ладоши и громко произнес:

— Свет!

И тут же под потолком вспыхнули яркие бестеневые лампы, залив все вокруг мертвенно-бледным светом. Если прежде лица пиров были похожи на восковые маски, то теперь они казались вытесанными из белого с едва заметными, тонюсенькими синеватыми прожилками мрамора.

Гупи взял с каталки простыню и обернул ее вокруг тела на манер римской тоги.

Теперь хорошо бы было найти оружие.

Понятное дело, его автомат, так же, как одежды и рюкзака рядом не было. Да и вообще не было ничего, что могло бы сойти за оружие. Значит, нужно было добыть себе оружие.

Повозившись минут десять, Гупи отломил от каталки боковой поручень. Блестящая, никелированная, металлическая палка, длиной около метра. Загнутая на обоих концах. Гупи положил поручень на плечо, чуть присогнул колени и резко взмахнул железякой перед собой.

Нормально. На первое время сгодится.

Что еще?

Еще Гупи хотелось кофе. Он уже и не помнил, когда пил его в последний раз.

Ну, и поесть тоже не мешало бы. Гупи не чувствовал голода, но ощущение сосущей пустоты в желудке само по себе было весьма неприятным.

Сталкер помнил, что когда гнусный старикашка, называвший себя Главным, завел их с Журналистом в комнату с пирами, каталки в ней стояли боком к двери. Значит, чтобы найти выход, нужно было идти вдоль рядов. В какую сторону? Тут гадать было бесполезно. Нужно было просто попытать счастье.

Гупи не имел склонности к долгим размышлениям, когда выбор казался очевидным. Или когда его вовсе не было. Поэтому он положил палку на плечо и пошел, как он надеялся, к выходу.

По пути он заглядывал в лица лежавших на каталках пиров. Наверное, можно было попытаться всех их разбудить. Но стоило ли? Почему-то Гупи был почти уверен в том, что многие из них уже не смогут вернуться к жизни. А остальные — не захотят.

Вдруг он остановился, увидев знакомое лицо.

Вот это было здорово!

Товарищ ему сейчас был очень нужен.

Особенно такой, как излом.

Гупи сдернул с Журналиста простыню и быстро освободил его от проводов, трубок и иголок. Повозиться пришлось только с гипертрофированной, похожей на клешню гигантского краба левой рукой. Кожа на ней быка такая плотная и толстая, что сталкер с трудом выдернул из нее иглу. Как вообще ее туда загнали? Молотком, что ли?

— Эй, приятель, — Гупи тихонько потрепал Журналиста по щекам. — Пора просыпаться.

Никакой реакции.

Сталкер прижал ладонь к груди Журналиста. Сердце билось спокойно и ровно. Как и должно быть у человека, спящего глубоким, спокойным сном. Или — у излома.

— Просыпайся, грязь твою!

Размахнувшись, Гупи влепил Журналисту хорошую затрещину.

Тот сразу открыл глаза и малость ошалело посмотрел по сторонам.

— Гупи?.. Какого лешего?..

— В смысле? — сдвинул брови к переносице сталкер.

— Что ты тут делаешь?..

— Пока еще не знаю, — честно признался сталкер. — Но у меня есть пара идей.

— Это была моя мечта!

— Все приятель, мечты закончились, — уголки губ сталкера растянулись едва ли не до ушей. — Перед нами суровая реальность. И главная наша задача на данный момент — выжить. Так что, кончай дурковать и поднимайся... Давай, давай!

Гупи потянул Журналиста за руку.

Тот вырвал руку. Посмотрел на Гупи, как на врага. И сел, опустив ноги вниз.

— Ты странно выглядишь, — мрачно произнес он, глядя на сталкера исподлобья.

— В каком смысле?

Гупи вдруг сообразил, что сам себя он со стороны не видит. А что, если с ним начала происходить какая-нибудь уродливая трансформация? Что если он начал превращаться, ну, скажем в бюрера? Или — в кувыркашку?..

— Ты как будто в баню собрался.

Гупи облегченно перевел дух.

— Ты бы на себя посмотрел.

— А что со мной не так?

— Ты вообще голый.

— Ну и что?

— Это неприлично.

— Я — излом. И мне все по фигу.

— Ну, как знаешь...

— Если бы не ты, я бы был человеком.

— Во сне.

— Это был хороший сон.

— Ну, ладно, — Гупи поймал свешивающуюся с невидимого потолка трубку капельницы с иголкой на конце. — Давай, я тебе иголку в задницу воткну. И спи себе дальше.

— Иди ты, — отмахнулся излом и спрыгнул с каталки. — Весь кайф обломал — чего уж теперь?..

Журналист накинул на плечи простыню и завязал концы узлом под горлом. Получилось что-то вроде плаща. Толку от этого было ровным счетом никакого — все равно весь срам наружу. Но Гупи решил не акцентировать на этом внимание. Если излому было все равно, так ему — и подавно.

— Пошли.

Они двинулись дальше вдоль рядов каталок, занятых пирами и пустых. Пустых было больше. Отель «Монолит» всегда готов принять новых постояльцев.

— Зачем тебе палка? — спросил Журналист.

— У меня нет такой руки, как у тебя.

— Насколько я помню, здесь, кроме нас, был только один противный старикашка, называвшей себя Главным.

— А мне помнится, все, что здесь происходило, было обманом.

— Так мы дошли до Монолита?

— Дошли. И стали его пленниками.

— Как тебе удалось проснуться?

— Во сне я вышиб себе мозги. Должно быть, это сработало.

— А почему ты так поступил? Монолит не исполнил твою мечту?

— Исполнил. И после этого я понял, что мне больше не о чем мечтать. А от этого, знаешь ли, можно и с ума сойти.

Впереди показалась дверь.

Пришли.

Вопрос только — куда?

Глава 3

(Сейчас)

Джагер поймал тварь на мушку и плавно надавил на спусковой крючок.

Плоть сопливо хрюкнула, ткнулась мордой в грязь и замерла.

Лежавший слева от Джагера Хомяк вскинул голову, чтобы выглянуть из укрытия.

— Началось?

— Нет еще, — успокоил его Джагер. — Но скоро начнется.

— Скорее бы, что ли, — угрюмо буркнул Топор.

— Сдохнуть не терпится? — оскалился Вихор.

Все началось с того, что два дня назад, сразу после очередного выброса по сталкерской сети прошло сообщение, что в направлении Кузни, небольшого поселка, служившего базой клану «Стражи», движется необычайно большая, плотная группа монстров. Поначалу особого значения этому не придали. Подумаешь, монстры! А то мы в Зоне монстров не видели! Аллигатор, как обычно выделил три наряда для защиты основных опорных точек на подходе к Кузне, велел выдать бойцам дополнительно оружия и боеприпасов и забыл о том.

Однако, уже под вечер пришло сообщение от Енота. Он еще до выброса отправился в зону с тремя отмычками. Думал переждать выброс в бункере возле сланцевого карьера, а потом сразу рвануть в Сонную Лощину. Чтобы, значит, всех опередить и сливки снять. Но, не добравшись до Лощины, Енот напоролся на монстров. И не просто на монстров, а на толпу злых, голодных и разъяренных тварей. Енот тут же дал деру назад, забился в бункер и принялся сигналить своим о том, что дело не шуточное.

Тут уж Аллигатор всполошился. Енот, он, конечно парень шубутной, но, когда до дела доходит, тут он болтать попусту не станет.

А еще чуть позже поступило сообщение о перехвате радиопереговора военных. Речь все о том же — по результатам наблюдения с воздуха в направлении Кузни движется массированная группа монстров. Еще две группы шли на Солянку и Третий блокпост.

Аллигатор объявил общий сбор клана, позвал на помощь всех, кто мог и готов был прийти, собрал всех, кто был в Кузне и бросил на строительство защитных сооружений.

Джагер пришел в Кузню под вечер, когда уже начинало смеркаться. И хорошо, что не позже. Иначе бы в темноте мог не заметить предупредительных знаков у минных заграждений, что выставили на подходе к поселку «стражи».

Он шел из Пустых Земель и по дороге ничего необычного не заметил. На самом подходе к Кузне ему села было на хвост стая слепых псов. Но после того, как сталкер подстрелил вожака, остальные забыли о человеке и набросились на еще дергающееся в агонии тело. Кому надо на пули нарываться, если еда и без того под носом? Только вот монстры почему-то так не считали. Они перли и перли вперед, на мины и пули, как будто что-то их гнало в одну определенную сторону. Что-то, с чем они не могли совладать. Что-то более сильное, чем заложенный в каждой живой твари инстинкт самосохранения.

Аллигатор определил Джагера в группу к Топору.

— Оружия у них достаточно, боеприпасов тоже должно хватить. Так что, если никакой экзотики не нужно, в арсенал можешь не ходить.

— Перекусить бы.

— Это всегда пожалуйста! — гостеприимно раскинул руки Аллигатор.

У входе в бар «Основание» сидел на перевернутом ящике Шиза и, глядя на багровую закатную полосу, смолил папиросу. Рядом с ним стоял, прислоненный к стенке, «калашников».

— Ты чего это не на боевом посту? — подмигнул ему Джагер.

— Сегодня народ тихий, — ухмыльнулся Шиза. — Аллигатор запретил Крохобору спиртное продавать. Даже пиво. Так что, ежель ты за этим...

— Мне бы пожевать чего-нибудь.

— Ну, это запросто, — Шиза кивнул на открытую дверь. — Крохобор всегда на месте. Только, знаешь что, — Шиза перешел на шепот. — Если предложит солянку — не бери!

— Понял, — кивнул Джагер.

В баре, действительно было немноголюдно. Двое сидели за столиками, уныло уткнувшись в тарелки с солянкой. Еще один, худой и длинноносый, в сером балахоне, устроился перед стойкой со стаканом минералки и шепотом что-то втолковывал Крохобору.

Увидав Джагера, Крохобор тут же сместился в его сторону. Видно, длинноносый зануда уже изрядно ему надоел.

— Как дела, Джаг?

— Нормально.

— Откуда?

— Из Пустых Земель.

— Что-то ты туда зачастил.

— Хорошее место. Бирюлек много.

Джагер кинул на стойку «мотылька» — в оплату за еду. Крохобор тут же смахнул бирюльку в карман фартука и довольно улыбнулся.

— Другим Пустые Земли не нравятся.

— Ну, на всех не угодишь. Мне тоже много чего не нравится.

— В Пустых Землях призраки водятся, — повернувшись в их строну, сообщил длинноносый. — А у тех, кто часто там бывает, с головой проблемы случаются.

Джагер в его сторону даже глаз не скосил. Будто и не услышал.

— Что есть будешь? — спросил Крохобор.

— А что предложишь?

— Картошку с азу?

— Что за мясо?

— Лучше и не спрашивай.

— Ладно, давай. И зелени какой-нибудь поруби.

— Есть только огурцы и лук.

— Сойдет.

Джагер отошел от стойки и сел за стол. Покрутил в руках автомат, не зная куда пристроить. Непривычно как-то. Обычно-то Шиза на входе все оружие отбирает. В конце концов положил автомат на свободный стул.

Крохобор явился через пять минут. Поставил перед Джагером тарелки и сел напротив.

— Что? — вопросительно посмотрел на хозяина сталкер.

Ведь ясно же, что не просто так сел, чтобы на него полюбоваться. Раз сел — значит, дело есть какое-то.

Крохобор подался вперед. Навалился широкой грудью на край стола.

— Тут тебя двое спрашивали, — заговорил он.

Не шепотом, но тихо. Чтобы со стороны не было слышно.

— Когда?

Джагер взял вилку и попробовал мясо, что принес Крохобор. Ничего себе мясо. Жестковато малость, но на вкус вполне съедобное.

— За три дня до последнего выброса.

— Кто такие?

— Не знаю.

Джагер из-под бровей удивленно взглянул на Крохобора. Чтобы он да кого-то не знал? К нему в бар кто только не захаживает! Разве что...

— Не, не новички, — развеял сомнения сталкера Крохобор. — Мужики, видать, тертые. Но, — Крохобор на секунду замялся. — Не наши.

— В каком смысле «не наши»?

— Не сталкеры. Слишком уж холеные. Вроде ботаников с Янтаря. Но покруче. Амуниция у них, все как полагается, новенькое. Одежка не то что не латанная, а и не стиранная ни разу. Без нашивок. Шиза потом сказал мне, что и оружие у них будто только со склада. Стволы порохом не пахнут — только смазкой. Один высокий, на полголовы выше тебя будет, черноволосый, с усиками. Второй ростом пониже, но коренастый. Скалится все время. И на левой щеке у него красное родимое пятно, размером с пятак. Не знаешь таких?

Вопрос Крохобора сталкер будто и не услышал

— Что хотели?

— Тебя спрашивали. Говорили, что дело у них к тебе. Важное.

— А ты?

— Сказал, что три выброса тебя уже не видел. Чего мне врать-то? Сказал, что, бывает, заглядываешь. Но нерегулярно. Так ведь?

— Так, — кивнул Джагер. — И что дальше?

— Ну, они поспрашивали, где тебя сыскать можно. А что спрашивать-то? Зона — она большая. Иди да ищи. Коли надо. Вот они и сказали, что снова, мол, заглянут после выброса. Просили передать тебе, что б ты, значит, если объявишься, их дождался.

— И все?

— Все.

— Ясно.

Джагер подцепил зубчиком вилки луковое колечко.

— Ну, ладно, я тебе все как есть передал, остальное — твое дело, — Крохобор поднялся на ноги, между делом смахнул полотенцем крошки со стола и потопал за стойку.

Где его дожидался длинноносый.

Джагер поел, выпил кружку чая, прихватил с собой пару пачек галет с луком и пошел на пост.

Группа Топора должна была держать оборону на краю поселка. Как раз напротив минного поля. Участок самый опасный — по нему должен был прийтись главный удар монстров. Оттого и стрелков посадили здесь самых лучших. Кроме Топора и Джагера были здесь еще Хомяк, Вихор, Дустум, Чичако и Штольц. Во дворике заброшенного одноэтажного домика с выбитыми окнами и высаженными дверьми из набитых песком мешков было сооружено широкое стрелковое гнездо. Никакого практического смысла в этом укреплении не было — атакующие не вели ответный огонь по обороняющимся. Однако, привалившись плечом или спиной к стенке из мешков, стрелок все равно чувствовал себя увереннее, чем на открытом пространстве.

Ночь прошла спокойно.

А под утро, как только рассвело — тут-то оно и началось.

Глава 4

(Семью годами раньше)

Снаружи что-то гулко ударило в стену сарая.

Сталкеры схватились за оружие.

— Что за черт? — сдавленным полушепотом произнес Баламут.

Цербер только зубы оскалил. Стоя на одном колене, он взял на прицел дыру в стене, в которую ударили. Кивком велел Наснасу следить за другой стороной.

Истошно, скребя по нервам, скрипнула чуть приоткрывшаяся дверь. И тут же снова прихлопнулась. Может, ветер качнул. А, может... Кто его знает.

Наснас взглядом указал Баламуту на дверь.

Тот коротко кивнул и быстро перекинул ствол автомата в направлении двери.

Вообще-то, кровососы были не настолько хитры, чтобы организованно напасть с трех разных сторон. Зверь в любом случае остается зверем. Его действиями руководит не разум, а инстинкты. Кровососы, случалось, охотились вместе. Но только когда нужно было загнать более сильную дичь. Они посменно шли следом за добычей, дожидаясь, когда та ослабеет и свалится. После этого начиналась кровавая вакханалия. Но выстроить план засады или атаки — на это кровососы были неспособны. Вот, если бы кто-то, наделенный истинным разумом, сумел подчинить себе шесть-семь кровососов и заставить их в точности выполнять все свои указания, тогда бы это поистине получилась команда смерти. Умная, сильная, хитрая, быстрая, практически неуничтожимая. С такой никому не справиться. Такая команда даже химеру завалит сумеет. Если, конечно, потребуется. Потому что, на самом деле, смысла в этом никакого. У химеры кожи, сухожилий и костей больше, чем мяса. А кровь... Кто знает, годится ли ее кровь для того, чтобы утолить жажду кровососа?

Снова что-то с силой ударило в стену.

А затем в чернеющую дыру пулей влетел визжащий бесформенный комок.

Наснас всадил в него заряд картечи прежде, чем понял, что это всего-лишь плоть — уродливая трехногая тварь, смахивающая на бройлера-переростка, побывавшего под упавшим на него роялем. Почему именно рояль? Наснасу всегда нравилось, как выглядит этот инструмент. Такой большой, блестящий и черный, с полоской ослепительно-белых клавиш.

Истошно взвизгнув, плоть подпрыгнула, шлепнулась на спину, перевернулась, снова вскочила на ноги и принялась, как ненормальная, носиться по сараю. Визжа и оставляя кровавые следы.

— Что за черт! — выругался Баламут.

Вскинув автомат, он попытался поймать плоть на мушку. Но выпушенная им короткая очередь ушла в стену.

Баламут снова прицелился.

— Кончай, — остановил его Наснас.

Он не хотел в это верить, но похоже было на то, что кровососы намеренно загнали плоть в сарай. Чтобы использовать поднятый ею шум, как отвлекающий маневр. Сама плоть никогда бы не зашла в дом, где находились люди и горел костер. Как правило, плоть питается падалью и всякой мелочью, которую ей удается поймать. На более крупную добычу плоть нападает, только собравшись в стаю, чтобы не менее десятка особей.

— Следите за проломами.

Цербер кинул автомат за спину, выдернул из ножен мачете и пошел навстречу безумствующей твари.

Плоть была напугана. Смертельно напугана. Будь иначе, он убежала бы прочь, под дождь, благо дыры в стенах сарая оставались открытыми. Либо забилась бы в угол и приняла там оборонительную стойку. Вместо этого она, как теннисный мячик, скакала от стены к стене.

Подловив момент, Цербер взмахнул мачете и почти наполовину рассек бесформенное, уродливое тело. Плоть упала на дощатый пол и судорожно задергала ногами. Сталкер подошел и добил ее одним ударом.

Не успел он выдернуть мачете, как услышал крик Баламута:

— Цербер! Ложись!

Одно из первейших правил выживания в Зоне: Услышал приказ — выполняй, не раздумывая! Каким бы безумным он не казался. Секундное промедление может стоить жизни. Да и стоило ни одному зеленому новичку, решившему, что он умнее всех. А, может, просто не пожелавшему плюхнуться в грязь без видимого для него повода. Цербер был не новичок, а потому сразу плашмя упал на пол. Едва не уткнувшись носом в окровавленную плоть.

В ту же секунду воздух у него над головой разрезала длинная автоматная очередь.

Взревев, кровосос возмущенно вскинул длинные передние конечности. Грудь его была разворочена пулями. Короткие, мускулистые щупальцы на морде твари гневно разлетелись в стороны. Присоска сделалась похожей на вспоротую тушку морской звезды.

Кровосос прокрался в сарай, используя эффект невидимости. Но его подвел дождь, ливший как из ведра. Поскольку кровосос все же был животным, пусть и очень умным, но живущим не разумом, а инстинктами, он не учел того, что был мокрым. Водяная пленка, покрывавшая его невидимое тело, сделал его похожим на полупрозрачного призрака. Если бы не это, Баламут ни за что бы его не заметил.

Не давая кровососу опомниться, Наснас, один за другим, всадил в него четыре заряда картечи.

Даже для кровососа этого было многовато. Глухо, утробно рыча, кровосос упал на карачки.

И тут уже Цербер, вскочив на ноги, принялся кромсать его мачете.

— Я те, сука, покажу!.. Ты у меня, гад, попляшешь!.. Потанцуешь лезгинку!.. Я те, тля, научу регенерации!..

-К ончай, Цербер! — Наснас выстрелил в сторону зияющего в стене прохода, черного, будто выход в пустоту. Будто не было за ним ничего, кроме темноты и ночи.

Кровосос, которого он там приметил, метнулся вглубь сарая. И затих где-то у дальней стены, где лежала густая тень.

Цербер кинул мачете в ножны, взял в руки автомат и быстро попятился к огню.

И тут оно началось!

Кровососы ринулись одновременно через оба пролома и дверь.

Было их не меньше дюжины.

Баламут длинной очередью прижал к полу троицу, пытавшуюся прорваться через дверь. Расстреляв магазин, он выдернул его и сразу вставил другой, связанный с первым через спичечный коробок изолентой. И снова, не давая тварям головы поднять, нажал на спусковой крючок.

У Цербера с Наснасом дела обстояли хуже. Ворвавшиеся в сарай кровососы сразу кинулись врассыпную. Лишь трое из них попытались атаковать, но, получив отпор, тоже скрылись в тени.

Это была обычная тактика кровососов. Они имитировали атаки, выматывая противника. А, когда чувствовали, что тот уже на пределе, бросались на него всей сворой.

— Что делать будем? — тихо спросил Наснас.

— Есть предложения? — Цербер выстрелил в мелькнувшего на грани света и тьмы кровососа.

Тот отрывисто рыкнул и снова исчез.

— Можно поджечь сарай, — предложил Наснас.

— Не получится, — качнул головой Баламут. — Дрова сырые.

— У меня есть визжалка, — сказал Цербер. — Выгоним кровососов из темноты и перебьем, к дребеням собачьим!

Визжалка — это такой замечательный артефакт. По форме похож на чуть приоткрытую двухстворчатую раковину, размером с зажигалку. Если на несколько секунд плотно прижать створки одну к другой, а потом отпустить, визжалка начинает издавать отвратительный, скрежещущий высокочастотный звук. Даже человеку ухо режет. А животные, обладающие куда более чутким слухом, так просто дуреют, заслышав визжалку, и спешат убраться куда подальше.

Баламут снова открыл огонь по рванувшим было в сарай кровососам. Одному монстру очередь снесла нижнюю челюсть, точно под ротовой присоской. Другому раздробила колено. Недовольно ворча, кровососы ретировались. Отправились под мокрые кусты, раны зализывать.

Сколько времени им потребуется для того, чтобы регенерировать настолько, чтобы снова атаковать? На этот вопрос никто точно ответить не мог. Скорость регенерации зависела не только от того, насколько серьезной было полученное монстром ранение, но и еще от чего-то, что постоянно ускользало от внимания тех, кто пытался в этом разобраться. Одни связывали это с тем, сколько дней прошло после очередного выброса. Другие полагали, что на интенсивность и эффективность регенерации влияют находящиеся поблизости аномалии. Выводы и первых и вторых были чисто умозрительными, не подтвержденные длительными наблюдениями. А значит, принимать их в расчет можно было только на собственный страх и риск. А кому это нужно?

Баламут довольно хмыкнул, кинул под ноги пустой спаренный магазин и достал из подсумка новый. Кровососы, тать их, быстро учились понимать, что оружие в руках людей опасно. Но, по счастью, они пока еще не догоняли, что стрелять без остановки, само по себе, ни одно оружие не может. Иначе бы — хана.

Кровососы, будто тени, скользили по границе света и тьмы. Мерцающие в свете пламени, пустые и бессмысленные, как сама смерть, глаза, беззвучно шевелящиеся щупальцы присосок, лоснящаяся, похожая на синтетическое покрытие, кожа. Все это на миг возникало и тотчас же снова растворялось во мраке. Кровососы не использовали способность становиться невидимыми в полную силу. Быть может, это требовало каких-то дополнительных затрат ресурсов организма. А, может быть, просто эти твари уже не считали нужным прятаться.

Негромко застонал сквозь забытье Голем.

И, вторя ему, завыл из темноты кровосос.

— За-рраза!

Наснас выстрелил в темноту, на слух. Глупо, конечно. Но удержаться не смог.

— Баламут, оружие заряжено?

— Под завязку.

— Сейчас выгоним кровососов из темноты и будем бить.

— Думаешь, это хорошая идея?

— Другой все равно нет.

— Так-то оно так...

— Ну, что?

— Давай, я готов!

Наснас дозарядил дробовик. Сунул пистолет в карман, специально для этого пришитый под полой куртки.

Цербер достал из кармана визжалку и подкинул на ладони. Была у него такая особенность — любил продемонстрировать насколько легко и непринужденно он обращается с бирюльками. Вроде как, нет ему никакого дела до их удивительных свойств. Из-за этой показной бравады Цербер в свое время едва без глаза не остался. Вот так же подкинул на ладони «финик», который Крысу на продажу притащил, а тот возьми да и выплюнь электрический разряд. Как правило, для того, чтобы «финик» сработал, требуется как следует ударить его обо что-то твердое. Или, наоборот, садануть по «финику» как следует, к примеру, кирпичом. А этот взял да и сам сработал. Ни с того, ни с сего. Чуть-чуть бы в сторону — и точно Церберу в глаз! А так только уродливый шрам у сталкера на щеке остался. Но самое обидное то, что Крыс разряженный «финик» согласился взять только за полцены. Оно и понятно — жди теперь, когда бирюлька снова зарядится и заиграет.

— Готовы?

Цербер глянул на приятелей и без ответа все понял.

Усмехнувшись как-то странно, не то застенчиво, не то обреченно, сталкер сдавил пальцами визжалку. Сосчитал про себя до трех и кинул бирюльку в темноту.

Все трое отчетливо услышали, как визжалка ударилась о дощатую стену и упала на пол.

Наснас провел языком по пересохшим губам. Странно, подумал он, губы сохнут, а ладони влажные. Почему?..

И тут — началось!

По ушам резанул жутко неприятный, раздражающий звук. Будто грубым напильником быстро-быстро водили по краю ржавого листа железа. И если человека этот звук выводил из себя, то кровососы готовы были от него на стены лезть. Но, поскольку лазить по стенам они не умели, твари бросились прочь от источника звука.

Если бы это была дюжина, да хоть полторы дюжины слепых псов, втроем, с полным боекомплектом, перестрелять их ничего бы не стило. Но это были не псы, а кровососы.

Кровососы, когда атакуют, перемещаются не прямо, а челноком, все время меняя направление движение. При этом они еще могут совершать неожиданные прыжки на два-три метра вперед. Длинные, когтистые передние конечности позволяют им наносить удары с непривычно большого расстояния. Ну, и в довершении всего, совершенная система «стелс». Поэтому, не удивляйтесь, если вдруг обнаружите кровососа, дышащего вам в ухо. Хотя, в таком случае, вы и удивиться не успеете. Кроме того, кровососы живучи, как черти. Менее чем с трех попаданий завалить кровососа кажется еще никому не удавалось.

Атака группы кровососов похожа на безумную мельницу смерти. Когда вокруг вразнобой, с разной скоростью крутится сразу несколько колес, утыканных заточенными лезвиями, и невозможно осмысленно решить, в какую сторону метнуться, чтобы не попасть под удар. Действовать приходится интуитивно. То есть, фактически, наобум.

Единственное правило, которому неукоснительно следовали сталкеры — предупреждать остальных, когда у тебя в магазине кончаются патроны, чтобы прикрыли, пока ты будешь перезаряжать оружие.

Безостановочная стрельба...

— Перезаряжаю!

Со всех сторон... В разные стороны...

— Перезаряжаю!

Вонь пороховой гари...

— Перезаряжаю!

Рев кровососов...

— Перезаряжаю!

Мельтешение в глазах...

— Перезаряжаю!

В таком состоянии сначала теряешь представление о времени. Затем — ориентацию в пространстве. Одним кажется, что почва начинает уходить из-под ног, будто палуба раскачивающегося на волнах корабля. Другим мнится, что все вокруг плывет, вращается. Последняя стадия — это полная апатия. Безразличия ко всему. Прострация. Но до нирваны отсюда далеко. Примерно так же, как до Канзаса.

Четыре кровососа лежали неподвижно на полу. Быть может, они, действительно, были мертвы. Но, скорее всего, в их нашпигованных пулями телах уже шел процесс регенерации. Для того, чтобы положить этому конец, нужно было добить тварей. Но кто этим станет заниматься, когда живые кровососы все лезли и лезли на выстрелы. Пытаясь добраться до людей. До свежей крови и плоти. Как будто их месяц не кормили.

Одна из тварей материализовалась так близка от Наснаса, что сталкеру ничего другого не оставалось, как только ударить кровососа в грудь ногой. Кровосос отшатнулся назад, получил в живот заряд картечи и ушел в невидимость. Но все же успел цапнуть сталкера за плечо когтистой лапой.

— Перезаряжаю!

Наснас даже боли не почувствовал — адреналин подавил все болевые ощущения. Но он увидел, как из рукава стекают две струйки крови. Значит, раны кровосос оставил глубокие.

— Перезаряжаю!

У Баламута бедро было разодрано подобравшимся слишком близко к нему кровососом. Казалось удивительным, что он все еще держится на ногах.

— Перезаряжаю!

Каждому было понятно, что это не могло продолжаться вечно. Вопрос лишь в том, что закончится быстрее, силы людей или патроны?

Невредимым пока оставался только Цербер. Но даже он решил, что бредит, когда увидел, как через пролом в стене в сарай вошел человек в длинном дождевике с закрывающим почти все лицо капюшоном. Спокойно так вошел, без спешки, без суеты. С него потоками стекала вода. А в руках он держал длинный посох с металлическим наконечником. И, как только на него кинулся первый кровосос, незнакомец коротким, точным, выверенным движением воткнул ему в живот наконечник посоха.

Скинув повисшего на посохе кровососа ногой, незнакомец с шагом вперед крутанул свое странное оружие в руке и тупым его концом, сверху вниз, огрел по голове другого кровососа.

После этого началось вообще нечто невообразимое. Размахивая посохом и время от времени отвешивая удары особо злобствующим тварям, незнакомец погнал кровососов к дыре в противоположной стене сарая. А те вдруг все разом сделались видимыми. Лишь время от времени мерцали, как будто пытались, но не решались ускользнуть в невидимость.

Трое сталкеров, опустив оружие, в недоумении наблюдали за происходящим.

А незнакомец, изгнав из сарая последнего кровососа, положил посох на плечо, повернулся и не спеша подошел к сталкерам. В двух шагах от них он остановился, широко расставив ноги. Лица его, как и прежде, было не разглядеть из-за широкого, низко надвинутого капюшона.

— Кто ты? — спросил Цербер.

Ему почему-то не нравился этот странный человек, явившийся из ниоткуда. Не смотря на то, что он их спас. А. может быть, именно поэтому. Ведь сделал он это очень странным образом. Или, лучше сказать... Нет, пожалуй, лучше ничего не говорить.

Незнакомец проигнорировал заданный ему вопрос.

— Он жив? — указал он концом посоха на Голема.

Голос у него был низкий, чуть хрипловатый. Говорил он негромко, но твердо. Как говорят только очень уверенные в себе люди.

— Он тяжело ранен, — ответил Наснас.

— Насколько тяжело?

— Может быть, доживет до утра. А, может быть, нет.

— Утра дожидаться не станем. Кровососы скоро вернутся. Берите его и топайте за мной.

Должно быть, незнакомец посчитал, что сказал достаточно. Ничего не добавив к сказанному, он повернулся и пошел к пролому, через который явился.

Сталкеры непонимающе переглянулись.

— Куда мы пойдем? — бросил в спину странному незнакомцу Цербер.

— Тебе не все равно? — не оборачиваясь, ответил тот.

Секунду подумав, Цербер кивнул.

— Согласен, дурацкий вопрос.

Глава 5

(Пятью месяцами раньше)

Гупи приоткрыл дверь, осторожно выглянул и хмыкнул, недовольно и малость озадаченно.

— Что? — шепотом спросил Журналист.

— Это не то место, — так же тихо ответил Гупи.

— Что значит «не то»?

— Не то, откуда мы пришли.

— Но мужик, что называл себя Главным, показывал нам комнату с пирами. Эту самую комнату.

— Значит, она не одна такая.

Гупи широк распахнул дверь.

За порогом простирался мрак. Такой плотный, что, казалось, в него можно был погрузить пальцы. А, может быть, и всю руку. По локоть.

Журналист так и сделал. Убедившись, что с рукой ничего не случилось, он сунул в темноту голову.

Ни слева, ни спереди ничего не было видно. А вот справа, метрах в тридцати, горел тусклый желтый огонек. Вроде как, слабенькая, допотопная, лампа накаливания.

— Идем.

Журналист решительно шагнул за порог, сделал еще шаг вперед и стукнулся лбом в стену.

— Это коридор, — он потер ушибленный лоб. — Тот же самый коридор, по которому водил нас Главный.

— Нет, — покачал головой Гупи. В одной руке он держал железную палку, дугой цеплялся за косяк. И, похоже, не собирался покидать освещенное пространство. — Ты, чувствуешь, как здесь воняет?

Журналист потянул носом воздух.

— Как?

— Как на свалке. Всем сразу. Сыростью, прелью, гнилью, ржавым железом, какой-то кислятиной... А еще — бэта-меркаптоэтанолом.

— Чем?

— Ботаники, что на Янтаре сидят, пользуются таким вонючим реактивом. Называется бэта-меркаптоэтанол.

— Ну, и что?

— В коридоре, по которому мы шли, так не воняло.

— А как там воняло?

Гупи задумался. Попытался вспомнить.

— Там... Вообще ничем не пахло.

— Вот именно. Разве такое может быть? Бункер, расположенный под землей, герметически закрывающиеся двери и — никаких запахов?

— Хорошая вентиляция, система кондиционирования и очистки воздуха...

Журналист поднял руку, призывая к тишине.

Где-то вдалеке капли мерно бились о влажную поверхность. Под потолком в комнате с пирами время от времени потрескивала одна из ламп. И — все. Больше никаких звуков.

— Ладно, что ты хочешь сказать?

— Это тот же самый коридор, по которому мы сюда пришли. Только теперь мы видим его таким, какой он есть на самом деле.

— А прежде?

— Прежде мы видели то, что нам хотели показать.

— Кто? Главный?

— Не знаю, — Журналист покачал головой. — Но очень интересно узнать... Кто он вообще такой, этот Главный?.. Такое впечатление, что кроме него здесь никого нет.

— Еще эти, — махнул рукой за спину Гупи.

— Не думаю, что они поднимаются со своих лож.

— Может, попробовать разбудить кого-нибудь?

— Ты знаешь, кто они?

— Откуда?

— Мы не знаем, кто они? Не знаем, как долго они находятся в таком состоянии? Не знаем, какие изменения произошли за это время с их разумом?.. Мы вообще ничего пока не знаем об этом месте. Поэтому, давай не будем совершать опрометчивых поступков. Чтобы потом не жалеть о содеянном.

Гупи усмехнулся.

— Что не так? — удивился Журналист. — Ты со мной не согласен?

— Да, все в порядке, — махнул рукой Гупи. — Мне просто нравится, как ты выражаешься.

— Как? — не понял Журналист.

— Куртуазно.

— Разве?

— Не могу сказать с уверенностью — я не понимаю до конца значение этого слова.

— Я тебе потом объясню.

— Не надо.

— Почему?

— Мне нравится не понимать некоторые вещи. Так они обретают для меня еще более глубокий смысл.

Журналист задумался над тем, что сказал Гупи. И понял, что сейчас ему думать об этом не хочется.

— Ну, так мы идем? — спросил он.

— Куда?

— Да, все равно куда...

— Если так, то лучше остаться здесь.

— Знаешь, порой я тебя не понимаю.

— А что тут понимать-то? Я не хочу снова оказаться здесь на койке.

— Я тоже этого не хочу...

— Значит, нужно сначала решить, что делать?

— А какие есть варианты?

— Я бы предпочел убраться куда подальше отсюда.

— А я хочу понять, что тут происходит.

— По-видимому, придётся остановиться на твоем варианте.

— Ты серьезно?

— Конечно. Катакомбы, по которым мы сюда пришли, кишат бюрерами. На верху, — железкой, что он держал в руке, Гупи ткнул в потолок, — безумствует радиация. К тому же, вся зона АЭС оцеплена военными сталкерами. Они, в основном, следя за тем, чтобы кто сюда не забрался. Но и в тех, кто обратно пойдет, тоже начнут стрелять. Это уж точно. Так что, для того, чтобы выбраться отсюда, нам потребуется оружие, спецснаряжение и средства защиты. Я знаю только одного человека, который может помочь нам все это достать.

— Главный?

— Он самый.

— Хорошо, — Журналист глянул по сторонам. — Когда мы шли с ним по этому коридору, дверь комнаты с пирами находилось слева. Думаю, это была не иллюзия. В таком случае, нам — туда.

Он указал в ту сторону, где горел свет.

Гупи опасливо выглянул за дверь.

— Что они тут, на электричестве экономят, что ли? — недовольно буркнул сталкер.

— Ты что, темноты боишься?

— В темноте не видно опасности.

— Здесь нет ни аномалий, ни монстров. Здесь только один полусумасшедший мужик, считающий, что он самый главный.

— Который чуть было не завалил двух здоровых мужиков.

— Так мы идем или нет?

— Идем.

Гупи поудобнее перехватил железный штырь и следом за Журналистом шагнул в темноту.

— Под ногами сыро...

— Ага, что-то протекает...

— Мерзкое ощущение...

— Согласен, обувь не помешала бы.

— Я не о том. Не помню, когда в последний раз шел куда-то без оружия.

Они дошли до тускло мерцавшей под потолком лампы, закрытой полукруглым плафоном из толстого, ребристого стекла. С одной стороны коридора находилась железная дверь с маленьким круглым окошком, похожим на иллюминатор. На двери была какая-то надпись, но из-за того, что краска на потрескалась, облупилась и местами осыпалась, прочесть ее было невозможно.

Журналист попытался заглянуть в окошко. Но ничего не увидел. То ли за дверью было темно, то ли стекло было замазано черной краской. Журналист попытался толкнуть дверь. Затем взялся за ручку и потянул на себя. Дверь стояла, как приваренная.

— Это не та дверь, — сказал Гупи.

— Я просто хотел посмотреть, что там?

— Слушай, давай сначала найдем Главного. А то... Леший его знает, на что тут можно нарваться.

— Смотри, — журналист указал на противоположную стену.

По выкрашенной зеленой краской стене тянулись три глубокие параллельные царапины. Как будто кто-то протянул по стене тяжелыми, остро заточенными, железными крючьями.

Гупи провел пальцем по одной из ложбин. Палец утонул в ней почти на весь первый сустав.

— Прикольно, — тихо произнес он.

— Что прикольно? — не понял Журналист.

— Похоже, на когти кровососа. У него три средних пальца намного длиннее остальных. Ими он, как правило, и наносит удар.

Гупи поднял руку, прижал к ладони мизинец и большой палец и тремя чуть согнутыми пальцами провел по стене.

— Кровосос? — Журналист опасливо поглядел во тьму. Далеко впереди горела еще одна тусклая лампа. Но, почему-то от этого не становилось спокойнее. Да и темнота, как будто, делалась от этого только гуще. — Откуда здесь кровосос?

— А кто говорит про кровососа?

— Ты.

— Я сказал только, что царапины на стене похожи на следы когтей кровососа. С таким же успехом здесь могли тащить какой-нибудь шкаф и зацепить краем стену.

— Но царапины три.

— Значит, тащили три шкафа. Или один шкаф, из которого торчали три гвоздя, — Гупи усмехнулся. — В любом случае, царапины старые.

Они пошли дальше.

— Зачем ты сказал про кровососа? — спросил Журналист.

— Привычка, — пожал плечами сталкер. — Все время приходится быть начеку и помнить об опасности. Иначе не выживешь.

— Как ты думаешь, мы долго пролежали в комнате пиров?

— Не знаю. У меня в животе пусто, как будто неделю не ел. И кофе хочется так, что застрелиться можно.

Гупи вспомнил том, что произошло с ним в том другом, иллюзорном мире, и усмехнулся. Странно, но раньше он даже и не задумывался о том, какую огромную роль в жизни человека играют мечты.

Возле следующего светильника двери были с обеих сторон коридора. Обе железные, глухие. На той, что слева, краской, по трафарету был нарисован номер «279». На другой кто-то от руки, наискосок, белой краской написал «ГРИБЫ!!!». И дважды подчеркнул.

— Как, по-твоему, на что все это похоже? — спросил Журналист.

— Что именно? — уточнил Гупи.

— Место, где мы сейчас находимся.

— На бункер Гитлера в конце войны. Когда все, кто хотели, приняли яд. А остальные разбежались.

— Но мы ведь сейчас под АЭС?

— Ну, где-то так.

— И мы видели Монолит.

— Мы видели то, что приняли за Монолит, — уточнил сталкер.

— Но ведь что-то там было!

— Было. Что-то, что едва не выжгло нам мозги.

— Ты слышал о проекте «О-Сознание»?

— Ну, в Зоне о нем каждый что-то слышал. А кто ничего не слышал, тот что-нибудь придумал.

— Я видел документы, относящиеся к проекту «О-Сознание».

— А ты знаешь, сколько народу уверены, что видели летающие тарелки?

— Ты мне не веришь?

— Не в этом дело, — Гупи на ходу перекинул палку в левую руку, а правой почесал под лопаткой. — Проект «О-Сознание» — это один из расхожих мифов Зоны. Такой же, как Черный сталкер. Или — Зов Зоны. Поэтому я не удивлюсь тому, что кто-то занялся подделкой документов, якобы имеющих отношение к этому проекту. Чтобы потом загнать их за хорошую сумму какому-нибудь любителю загадок и тайн. Ну? Скажи, что я не прав. Кто продал тебе эти документы?

Журналист не стал отвечать на этот вопрос. Вместо этого он сказал:

— Но, согласись, место, где мы сейчас находимся, не похоже на атомную станцию.

— Я понятия не имею, как должна выглядеть атомная станция снизу, — ответил на это сталкер.

— И что, тебе это нисколько не интересно?

— Интересно, не интересно, — Гупи взмахну железным штырем, словно дирижер своей палочкой. — Вот найдем Главного — он расскажет, где мы находимся.

— А если не скажет?

— Скажет! — уверенно заявил Гупи. — Куда он, грязь радиоактивная, денется.

Коридор плавно уходил вправо. Это было бы почти незаметно, если бы он был полостью освещен. А так сразу был видно, что светильники не висят в ряд, один за другим, а будто в какой-то момент сами собой загораются.

Журналист высказал предположение, что коридор может быть замкнут в кольцо. Гупи не стал с этим спорить. При этом сталкер был твердо уверен, что прежде, чем круг замкнется, они найдут Главного. А вот у Журналиста начали появляться сомненья. Они миновали уже десятка полтора дверей. И каждый раз Гупи уверенно говорил, что эта не та дверь, которая им нужна.

Журналист думал, что сталкер полагался на свою интуицию. Хотя он понятия не имел, что это такое. А сталкер, между тем, точно знал, какая дверь им нужна. И когда они подошли к ней, уверенно указал на дверь пальцем.

— Ну, конечно, — взглянув на дверь, кисло скривился Журналист.

На серой плоскости большими синими буквами было красиво написано «Главный».

— Когда мы с этим Главным, трель его, выходили из комнаты, я обернулся и увидел надпись, — сказал Гупи.

-Так чего же сразу не сказал? — с укоризной посмотрел на него Журналист.

— Зачем? — пожал плечами сталкер — Разве это что-то меняет?

Он взял железный штырь руками за оба конца, крепко сжал кулаки и потянул руки.

— Позволь, я это сделаю, — Журналист положил ему на плечо ладонь. — Если ты проломишь Главному голову, от него не будет никакого проку.

— Справишься?

— Конечно.

Излом показал сталкеру другую руку — мускулистую, похожую на клешню.

— Хорошо.

Гупи осторожно взялся за дверную ручку, едва заметно надавил на нее и сразу понял, что дверь не заперта.

Он посмотрел на Журналиста и коротко кивнул.

Получив ответный кивок, он одним движением распахнул дверь настежь и, освобождая излому проход, прижался спиной к дверному косяку.

В комнате было светло. Очень светло по сравнению с коридором. Человек, называющий себя Главным, сидел за столом, спиной к двери. Перед ним был включенный компьютерный монитор. Одной рукой Главный держался за мышку, другой сжимал надкушенный шоколадный батончик. Похоже, он не чувствовал ни малейшей опасности. И не ожидал никакого подвоха.

Когда распахнувшаяся дверь ударилась о стену, он только вздрогнул, но даже обернуться не успел. Ворвавшись в комнату, излом схватил его своей клешней за шею и сдернул со стула.

— Только дай мне повод и я сверну тебе шею, — зловеще прошептал он.

— Куртуазно, — усмехнулся сталкер, захлопнул дверь и повернул головку замка.

Так, на всякий случай.

Шестая глава на данный момент пишется.

Дата добавления: 2015-10-24