Раздел III развитие психологии в XVII-XIX веках 2 страница

Составной частью учения Р. Декарта о протяженной телесной субстанции являются вопросы физики и физио­логии, строения и деятельности животных и человека. Но прежде чем перейти к описанию и характеристике взгля­дов Р. Декарта в этой области, следует заметить, что мно­гие его идеи опирались как на достижения своих совре­менников, так и на собственные наблюдения и опыты, проведенные им на животных. Как известно, в области естественных наук Р. Декарта интересовали не только про­блемы механики, физики, оптики, геометрии, но также вопросы эмбриологии, анатомии и физиологии живот­ных, психофизиологии. Так, им была высказана идея о повторении в индивидуальной жизни особи этапов раз­вития животного мира. Р. Декартом была поддержана предложенная У. Гарвеем новая схема кровообращения, по аналогии с которой он попытался рассмотреть работу нервной системы животных и человека. Это позволило ему заложить идею и дать первое описание схемы безус­ловного рефлекса и таким образом сформулировать прин­цип детерминизма, который был распространен не толь­ко на область органических процессов, но и на широкий круг психических явлений.

Ведущим и исходным тезисом в объяснении жизне­деятельности животных явилось положение о машинообразном характере их поведения. Изучая строение и дея­тельность животных, Р. Декарт заметил большое сходство в работе их телесных органов и механических устройств. Это послужило основанием для переноса физико-меха­нических принципов на все жизненные функции живот­ного организма. Р. Декарт писал, что если бы существо­вали машины, имевшие органы и внешний вид обезьяны или другого неразумного животного, то мы не имели бы возможности распознать, что они вполне той же приро­ды как эти животные [46, с. 300].

Принцип автоматизма или машинообразности рас­пространялся Р. Декартом и на действия человеческого тела. Все телесные отправления, такие как пищеварение, сердцебиение, питание, рост, дыхание, а также ряд пси­хофизиологических функций - ощущения, восприятия, страсти и аффекты, память и представления, внешние дви­жения всех органов тела - все они происходят точно так, как работают часы или другие механизмы.

Общая схема машинообразного акта, впервые опи­санная Декартом, такова: внешние воздействия вызыва­ют в органах чувств движения, которые мгновенно пере­даются по натянутым чувствительным нитям в полости мозга, а вызванные в мозгу движения побуждают нахо­дящиеся в нем «животные

духи» в виде мельчайших ма­териальных и быстрых частиц направляться к «мускулам» и, наполняя их, вызывать движение нужных органов тела. Из данной схемы вытекает, что все органические процес­сы и ряд элементарных психических функций являются зависимыми от внешних воздействий и материальных движений внутри тела, т.е. они обусловлены изменения­ми, происходящими в различных телесных органах, в не­рвах, в головном мозгу. Рассмотрение Р. Декартом теле­сных и низших психических процессов частными случая­ми физико-механических явлений коренным образом меняло традиционный взгляд на поведение и психику животных и человека. Помимо того, что в этой области изгонялась мистика и схоластика, новая точка зрения вела к отказу от понятий растительной и животной души, пред­полагала распространение на область органических и пси­хических явлений методов изучения, аналогичных тем, которые применяются в физике и механике. Включение основных органических и психофизиологических актов в систему физико-механических явлений действительно со­держало в себе призыв к эмпирическому и эксперимен­тальному исследованию механики тел. Именно поэтому Р. Декарта справедливо оценивают как открывателя экспериментальной психофизиологии и как первого фи­зиологического психолога.

Однако следует иметь в виду, что такие психические акты, как ощущения, восприятие, память, представления, воображение, аффекты относились Р. Декартом к чисто телесным проявлениям и из сферы психического исключа­лись. Воображение, представления, память, чувства и аф­фекты есть не более, чем простые телесные движения, «не просветленные» мышлением, единственно составляющим суть духовной субстанции. Таким образом, собственно психическим Р. Декарт считал только то, что пронизывается разумом или осознается мыслящей субстанцией. Впервые в истории психологической мысли психическое стало ограничиваться сферой только сознаваемых явлений. На смену древней широкой трактовки души, в соответствии с которой в состав души включались растительные, жи­вотные (чувствующие) и разумные способности, прихо­дит новая концепция, согласно которой психическое ста­ло сводиться к самосознанию. Этой концепции суждено было стать ведущей точкой зрения, получившей широ­кое распространение в Европе и определившей формиро­вание многих философско-психологических систем двух последующих столетий. Начиная с Р. Декарта психология перестала существовать как наука о душе, а стала высту­пать как наука о сознании. А с точки зрения метода по­знания, картезианское определение психического как не­посредственно переживаемого и осознаваемого означа­ло то, что явления сознания доступны только самому субъекту и способ их обнаружения может быть только один - самонаблюдение, интроспекция. Так, признание Р. Декартом существования двух различных независимых субстанций определило и различие методов их познания: экспериментальный метод для анализа механики тела, интроспекция - для познания души. Дуализм методов явился следствием того, что тело и душа, рефлекс и со­знание оказались оторванными друг от друга. Сознание не нашло у Р. Декарта своего выражения и проявления в деятельности, через которую оно (сознание), могло бы быть изучено экспериментально.

Учение Р. Декарта о двух субстанциях, сведение психического к самосознанию вели к значительным про­тиворечиям и затруднениям в решении ряда других прин­ципиальных вопросов. Один из них касался наличия пси­хики у животных. С одной стороны, Р. Декарт не отрицал способности животных к чувствованию и это давало ос­нование усматривать известную близость животных и че­ловека не только по сходству в их телесной организации, но и по некоторым общим душевным свойствам. Вместе с тем, животные не мыслят, а поскольку мышление, по Р.Декарту, составляет сущность психического, отсюда вы­текало, что у животных нет психики. Животные лишены духовной мыслящей субстанции и именно бог отличил их от человека. В результате разведения психического и телесного, Р. Декарт вынужден был оборвать связь и меж­ду психикой животных и человека, окончательное восста­новление которой было осуществлено только через два столетия благодаря работам Ч. Дарвина.

Итак, согласно Р. Декарту, человек отличается от животного тем, что бог соединил в нем душу с телом. Однако этот вывод и заключение Р. Декарта сразу стави­ли проблему связи двух независимых субстанций в чело­веке, требовали ответа на вопрос о том, как они между собой соотносятся. Р. Декарт не мог пройти мимо много­численных фактов, указывающих на взаимное влияние и обусловленность души и тела. Он отмечал, например, что голод и различные телесные болезни ведут к печали духа, что особенности телосложения и темперамента опреде­ляют характер эмоций, чувств и образ мыслей, и что при полном прекращении жизнедеятельности организма душа покидает тело. Все эти факты не могли не привести к вы­воду о том, что тело определенным образом оказывает воздействие на духовную субстанцию. В свою очередь и самая духовная субстанция, т.е. мышление оказывает вли­яние на тело, определяя целесообразность различных дви­гательных актов в поведении человека в целом. Все пере­численные факты ставили под сомнение исходный тезис о взаимонезависимости двух субстанций. И тем не менее от первоначальной дуалистической схемы Р. Декарт от­казаться не смог, а в качестве выхода им выдвигается уче­ние о психофизическом взаимодействии. Согласно этой теории телесное и душевное, сосуществуя в человеке неза­висимо друг от друга, могут вступать во взаимодействие. Это взаимодействие души и тела осуществляется в органе местопребывания мыслящей субстанции - шишковидной железе, которая находится в центре мозга. Эта железа рас­положена над роходом, которым связываются животные духи передних и задних полостей мозга. Движения жи­вотных духов в мозгу могут затрагивать шишковидную железу, приводить ее в колебание и тем самым произво­дить изменения в состояниях духовной субстанции в фор­ме осознания производимых животными духами толчков и колебаний шишковидной железы. Имеет место и обрат­ное влияние, когда душа своей собственной деятельнос­тью может через колебание шишковидной железы вызы­вать изменения и перераспределения животных духов, направляя их к тем или другим частям и органам тела и определяя в конечном итоге необходимое движение, дей­ствие и поведение.

Продуктам взаимодействия души и тела является такой вид и уровень деятельности, который был назван Р. Декартом страстями души. Страсти - это страдатель­ные состояния души, которые, согласно философу, не представляют собой собственные действия души, а все­гда полностью или частично зависят от объекта и явля­ются переживаниями движения животных духов, вызы­ваемых различными внешними обстоятельствами. Что касается собственных действий души, то они составляют другой вид душевных состояний, которые порождаются самою душою и с которыми связаны мыслительные акты в их чистом виде без телесных проявлений. К чистым душевным актам относятся, кроме мышления, волевые побуждения и произвольные движения и действия. Не­редко продуцируемые душою чистые идеи, надавливая на животные духи, вызывают их движения. Таким обра­зом и собственные действия души могут также сопро­вождаться движениями. В данном случае можно допус­тить, что Р. Декартом была сделана догадка об идеомоторных актах.

В целом в поведении и деятельности человека Р. Де­картом намечается три уровня. Первый уровень связан с протеканием безусловно-рефлекторных актов, когда жи­вотные духи при своем движении не затрагивают шиш­ковидной железы. Второй уровень составляют страсти души или восприятия, представляемые душе вещами. Тре­тий уровень - это чистые мышление и воля, с которыми связано созерцание высших врожденных идей и осущест­вление произвольных актов.

Из названных уровней деятельности человека осо­бое внимание уделено Р. Декартом страстям души, о чем свидетельствует специально посвященный этой теме трак­тат. Кроме внешнего повода (трактат «Страсти души» был написан для шведской королевы Кристины в качестве эти­ческой программы), необходимость обращения к этой проблеме обусловливалась рядом обстоятельств. Преж­де всего, потому что проблема страстей - это проблема связей и соотношения двух субстанций, которая сама по себе требовала своего решения. Кроме того, раскрытие взаимодействия души и тела через характеристику при­роды страстей позволила бы, в свою очередь, полнее пред­ставить структуру и роль страстей в жизни человека, вы­яснить отношение к ним мышления и воли.

Выше уже отмечалось, что страсти души трактова­лись Р. Декартом широко и не всегда однозначно. В од­ном случае страстями он называл все мысли, возникаю­щие в душе без содействия воли через посредство одних впечатлений мозга. И все, что не является действием есть страсть (см. 28). В другом случае Р. Декарт утверждал, что все происходящее вне действия души (мышления и воли) может быть объяснимо лишь только движениями животных духов [46, с. 604-605]. Не была однозначной позиция и в отношении состава страстей. С одной сторо­ны, к страстям он относил «все виды восприятий и зна­ний» [28, с.609], с другой - определял страсти лишь как «душевные движения» (emotions). Таким образом, в ши­роком смысле слова страсти включали по существу все познавательные процессы, кроме чистого мышления, а именно: ощущения, восприятия, представление, память, воображение, образное мышление, а также эмоции и аф­фекты, которые в отдельных случаях определялись как страсти в их узком смысле слова. Под последними име­лись в виду такие душевные состояния, которые указыва­ли организму на вредность или полезность внешних воз­действий.

Исходной формой познавательных процессов Р. Де­карт считал ощущения. Из них вырастают восприятия, представления, память и воображение. Все познаватель­ные процессы обязательно связаны с телесными проявле­ниями. Так, описание механизма зрительных и слуховых ощущений и восприятий Р. Декарт начинает с характери­стики раздражителей - частиц воздуха и света. Далее све­товые и воздушные частицы попадают в органы чувств и через животные духи эти воздействия распространяются в шишковидную железу. Прикосновение животных духов к душе сопровождается его осознанием. Кроме внешних ощущений, объекты которых точно локализуются в про­странстве, Р. Декартом впервые выделены были внутрен­ние ощущения (голод, жажда, боль), которые отличают­ся от внешних восприятий тем, что они отнесены к само­му телесному организму и их локализация менее точна. На основе ощущений и восприятий возникают память, представления и воображение. Память, например, пред­ставляет собой образы, связанные с движением животных духов по тем путям, по которым они проходили раньше. В этом случае животные духи приводят шишковидную железу в прежнее состояние, с которым и связано воспро­изведение, ранее воспринятого образа. При воображении происходит перекомбинирование и смешение путей, при движении животных духов по которым появляются и воз­никают новые образы.

Касаясь общих понятий и чистого мышления, Р. Де­карт впервые после Аристотеля пытается установить и показать специфику и своеобразие понятий в отличие от образов. Он неоднократно подчеркивал, что чувствам не все доступно и возможности их ограничены и только мышление открывает новые горизонты видения мира. Так, чувственно никто не может представить себе тыся-чеугольник, а с помощью понятий и мышления это ока­зывается возможным.

Как указывалось выше, к страстям души относятся и эмоции. Чистых, свободных от телесных состояний эмо­ций и переживаний нет, и всякое изменение в эмоциональ­ной сфере сопровождается телесными переменами. Воз­никновение положительных и отрицательных аффектов связано с влиянием животных духов на сердечную дея­тельность. Животные духи, воздействуя на сердце, рас­ширяют или сжимают его и тем самым облегчают или затрудняют его работу. Облегчающее воздействие живот­ных духов на сердечную деятельность сопровождается положительными эмоциями, затруднения в работе серд­ца вызывают отрицательные аффекты. Среди всего мно­гообразия эмоций и аффектов Р. Декартом выделялось шесть основных - удивление, любовь, ненависть, печаль, желание и радость. Остальная гамма эмоциональных со­стояний, чувств и аффектов является производной и пред­ставляет собой различные комбинации исходных шести видов страстей.

Как продукты взаимодействия души и тела, эмоции и чувства человека могут помогать или, наоборот, мешать мышлению. В одних случаях страсти оказываются полез­ными для познавательной деятельности в том смысле, что благодаря им человек фиксирует свое внимание на важ­ных мыслях. Но иногда страсти усыпляют внимание, вно­сят путаницу в ход мышления и подавляют его своей мо­щью, неся таким образом с собою большое зло и вред. Как преодолеть нежелательные эмоции и как управлять ими с тем, чтобы привести в равновесие мыслящую душу и обеспечить ясное самосознание, а именно это является высшим и нравственным идеалом и главной целью жизни человека. Р. Декарт предлагает два пути умерения страс­тей и аффектов. Один из них связан с переходом к каким-либо другим видам деятельности. Второй способ - это рациональный путь снятия эмоциональных напряжений. Он связан с логическим обоснованием несостоятельнос­ти возникшего аффекта, с поиском и выяснением причин, вызвавших те или другие отрицательные эмоции. Уже са­мый ход рассуждений отвлекает душу от испытываемых ею чувств и этим самым действует на нее успокаиваю­щим образом. Выяснение же причин, вызывающих аф­фекты, дает основу для коррекции и управления своими душевными состояниями, поступками и поведением.

Подводя общие итоги изложенному выше, можно заключить, что значение и влияние идей Р. Декарта на дальнейшее развитие философско-психологической мыс­ли было огромным. Одним из наиболее важных для пси­хологии достижений французского мыслителя явилось его рефлекторное учение, которое привело к отказу от пред­ставлений о душе как особой организующей и управля­ющей поведением человека и животных сущности. То, что раньше, начиная с Аристотеля, называли растительной и животной душами, стало выступать как действие рефлек­торной машины, как деятельность телесного организма, устроенного и работающего по законам механики. Эта новая точка зрения ориентировала усилия последующих ученых на объективное изучение явлений органической природы, а также производного от них большого круга психических явлений.

Новым содержанием наполнилось у Р. Декарта и по­нятие души или психического. За психическое принима­лось только то, что непосредственно осознает сам субъ­ект. Сведением психического к сознанию и самосознанию было устранено прежнее деление души на растительную, чувствующую и разумную, положено начало для интрос­пективного понимания предмета и метода психологии. Начиная с Р. Декарта психология стала трактоваться не как наука о душе, а как наука о сознании, и поскольку психическое (сознание) дано непосредственно только субъекту, то в качестве ведущего способа познания пси­хического провозглашалась рефлексивная деятельность человека или интроспекция.

Противопоставление методов изучения души и тела вызывалось общими дуалистическими установками в фи­лософии Р. Декарта, резко разграничивавшей и отделяв­шей физику от метафизики, реальный мир и природу от бога, животных от человека и, наконец, душу от тела в самом человеке. Явное раздвоение и противоречия философско-психологической системы Р. Декарта не могли не оставить глубокий след на последующее развитие фило­софии и психологии. Они стимулировали развитие материалистических учений Т. Гоббса в Англии и Б. Спи­нозы в Голландии. Картезианская философия послужила исходным пунктом для критических размышлений Д. Локка, положившего начало

английскому эмпиризму XVIII века. В своей значительной части взгляды Р. Декарта со­ставили идейные источники для формирования в XVIII столетии французского материализма. Особенно замет­ное влияние картезианское учение оказало на Ж. Ламетри - родоначальника французского материализма. Непос­редственное воздействие метафизические размышления Р. Декарта оказали и на развитие идеалистических тече­ний в немецкой философии и психологии и практически всех интроспективных учений и направлений в европейс­кой психологии и философии XVIII-XIX веков.

§ 4. Материалистичес- Достойное место в ряду создателей новой методологии и борцов кий подход к понима- против господствовавшей схоластики и библейс­кой мифологии

нию природы психичес- принадлежит крупнейшему английскому мыслителю XVII кого в учении Т. Гоббса столетия ближайшему ученику и последователю Ф. Бэкона, Тома­су Гоббсу (1588-1679), объединившему эмпирический метод Ф. Бэкона с картезианским рационализмом, полно­стью преодолевшему дуализм Р. Декарта, устранившему богословские предрассудки бэконовского материализма и придавшему материалистическому учению строго ме­ханическую форму.

Свои взгляды в области философии и психологии Т. Гоббс изложил в ряде произведений, наиболее значи­тельными из которых являются «О гражданине» (1642), «Левиафан» (1651), «О теле» (1655) и «О человеке» (1658).

Выше уже отмечалось, что одна из заслуг Т. Гоббса состояла в установлении единства эмпирического и ра­ционального познания. Будучи противником теории двой­ственной истины, Т. Гоббс утверждал, что истина может быть только одна, и именно та, которая достигается и приобретается на основе опыта и разума. По мнению Т. Гоббса, познание должно начинаться с чувственности как начального этапа на пути к обобщениям. Всеобщие свойства вещей устанавливаются с помощью индукции, представляющей собой путь от знания действий к позна­нию причин. После определения всеобщих причин необ­ходим обратный путь или дедукция, которая обеспечива­ет переход от познанных причин к познанию новых раз­нообразных действий и явлений. Таким образом, в мето­дологии Т. Гоббса индукция и дедукция, чувственное и рациональное познание не обособлены и не противопос­тавлены друг другу, как это имело место у Ф. Бэкона и Р. Декарта, а представляют собой взаимопредлагаемые и взаимообусловливаемые этапы единого познавательно­го процесса. Такой путь познания предписывался любой конкретной науке, занимающейся изучением природы.

Опираясь на предлагаемый метод, Т. Гоббс дает по­следовательное изложение своих философских взглядов, в развернутом виде раскрывает и природу психических явлений. По его мнению, в основе всего лежит материя, различная по форме, структуре, величине, движению и изменению. В мире нет никаких духовных субстанций, нематериальных духов, бестелесных душ и врожденных идей. Психическое, сознание, мышление, по Т. Гоббсу, есть телесное свойство. Без тела нет никакого мышле­ния, как не может быть прогулки без гуляющего. Материя во всех ее проявлениях подчиняется механическим законам. В равной мере механические законы распрост­раняются и на высшие проявления жизни - психику жи­вотных и человека.

Психическое - это особое внутреннее состояние движущейся материи. Оно заключается в специфической ­ форме движения, которая возникает в живом теле в ре­зультате внешних воздействий. Психическое начинается с внешних давлений на органы чувств. Воздействия из­вне, распространяясь по нервной системе к мозгу и серд­цу, вызывают в последних противодвижения. Все от ощу­щений до мысли есть не что иное как внутреннее противодвижение.

Чувственные эффекты внутренних противодвижений Т. Гоббс называл «призраками» или «образами». При­зраки бывают двух видов. К первому виду относятся те внутренние движения, которые происходят в мозгу и с которыми связано возникновение образов вещей и пред­ставлений. Второй род призраков составляют те внутрен­ние движения, которые, передаваясь на сердечную дея­тельность, усиливают ее или тормозят, вызывая тем са­мым состояния удовольствия или неудовольствия.

Первичной и наиболее универсальной формой пе­рехода внешних движений во внутренние являются ощу­щения. Все другие психические состояния являются про­изводными от них. В душе или в мыслях ничего нет того, что не прошло бы полностью или частично через ощуще­ния. Ощущения, как первоначальные формы психическо­го, различаются по качеству, и эти различия обусловлены разной физической природы внешних тел. Показания наших ощущений и восприятий вполне достоверны, хотя полного тождества, зеркального сходства между предме­том и его образом быть не может. Степень адекватности или искажения изображения зависят от условий восприятия. Так, например, четырехугольная башня с далекого расстояния может показаться нам круглой.

После прямого воздействия внешних предметов в мозгу остаются следы, ослабленные внутренние движе­ния, т.е. длящиеся, но слабеющие ощущения. Эти оста­точные движения, по Т. Гоббсу, есть представления или imaginatio. Представления подразделяются на два боль­ших класса: простые и сложные. Простыми являются те представления, в которых сохраняются образы одного какого-либо предмета. Сложные представления включа­ют в себя либо собирательные образы, либо обобщенные представления.

В представлениях обычно сохраняется тот же поря­док, в каком следовали раньше ощущения и восприятия. При этом поток представлений может развертываться либо по временной, либо по пространственной смежнос­ти, что позволяет переходить мысли об одной вещи к лю­бой другой. Раскрывая природу представлений, Т. Гоббс, таким образом, выдвигает догадку об ассоциативном ме­ханизме, хотя самого термина «ассоциация» Т. Гоббсом еще не вводится. Сцепления образов сознания могут но­сить случайный и активный характер. Пассивное течение ассоциаций свойственно для сновидений. Но даже обра­зы сновидений, как и реальные восприятия, зависят от внешней обстановки, в которой находится спящий чело­век. Например, в холодной комнате человеку обычно снят­ся кошмары, в жаркой и душной комнате - гнев и различ­ного рода аффекты.

Высший уровень ассоциаций характеризуется тем, что здесь поток образов и представлений управляется самим человеком. Целенаправленное оперирование образами и представлениями составляет суть мышления. Механизм мыслительной деятельности трактовался Т. Гоббсом по образцу арифметических действий. В качестве двух ос­новных умственных операций выступали «сложение» и «вычитание». Операции сложения соответствовало соеди­нение представлений, а операции вычитания - расчлене­ние и разъединение представлений и образов. Именно в операциях сложения и вычитания проявляется активность субъекта. Таким образом, мысли не являются врожден­ными, они есть результат сложения и вычитания, т.е. про­стого механического счета, правильность которого зави­сит от первичных данных, получаемых в опыте.

Важную роль в познавательном процессе играет, по Т. Гоббсу, речь, выступающая в двух функциях - как ору­дие мысли и как средство общения. Т. Гоббс первый, кто наиболее четко выделил обозначающую и выразительную функцию речи. Каждая из названных функций имеет уни­версальное значение в том смысле, что с помощью слов можно выражать и обозначать все явления внешнего мира и любые внутренние состояния и переживания человека. Взятая по отношению к субъекту речь выступает как ум­ственный процесс, в котором слова выступают в качестве ярлыка, метки какой-либо вещи или явления. Они стано­вятся орудиями мысли, средством сохранения и воспро­изведения опыта. Речь, обращенная к другому человеку, есть не только метка для себя, а является знаком для дру­гих. Без оперирования знаками и метками познание невоз­можно, и с этой точки зрения Т. Гоббс оценивал возникно­вение языка как величайшее завоевание. По своему проис­хождению все слова являются продуктом договора между людьми по употреблению их для обозначения вещей и об­щения. Будучи могучим средством познания и общения, речевая деятельность людей имеет вместе с тем и неко­торые негативные стороны, связанные с неправильным употреблением людьми различных слов, с подменой ве­щей словами, смешением языка с предметами, понятиями, суждениями. Вслед за Ф. Бэконом, Т. Гоббс указывает, что непонимание между людьми и возникающие между ними конфликты вызываются двумя главными причинами. Либо люди намеренно или по невежеству употребляют слова, которыми на самом деле обозначают другие мыс­ли, чувства, действия, либо у слушающего используемые слова вызывают не те представления, которые стоят за ними.

Согласно Т. Гоббсу, познавательные процессы тес­но связаны с побуждениями, волей и деятельностью че­ловека в целом. Напомним, что когда внутренние противодвижения протекают внутри мозга, они сопровож­даются призраками, представлениями и мыслями. Когда же противодействия распространяются на сердце, зас­тавляя его сжиматься или расширяться и, таким обра­зом, облегчая или затрудняя его деятельность, человек начинает испытывать чувства удовольствия, наслажде­ния или неудовольствия, отвращения. Все эмоции, стра­сти, аффекты - это такие состояния, которые побужда­ют человека стремиться ко всему полезному и устранять­ся, избегать всего вредного. Производным от состояний отвращения и притяжения, а также познавательных про­цессов является воля. В тех случаях, когда по поводу одного и того же предмета, данного человеку в виде при­зраков или представлений, возникают попеременно то чувство стремления, то чувство отвращения, необходи­мо осуществить выбор однозначного действия. И вот последнее желание в акте обдумывания и размышления, примыкающее непосредственно к действию, было на­звано Т. Гоббсом волей. Таким образом, воля детерми­нирована мотивами и побуждениями, которые в свою очередь сами определяются, с одной стороны, потреб­ностями, с другой - знаниями и представлениями о ве­щах и возможных способах, с помощью которых эти потребности можно удовлетворить. В этом смысле ни­какой врожденной свободной воли нет. Подобно мыш­лению, воля целиком выводима из взаимодействия тел, и в соответствии с этим подчиняется общим законам механики.

С волей, побудительными и познавательными про­цессами Т. Гоббс связывал генезис произвольных движе­ний и регуляцию человеком своего поведения в целом. В отличие от непроизвольных движений, не предваряемых призраками, Т. Гоббс произвольными считал только те движения и действия, которым предшествуют образы или призраки движения. Произвольные движения могут со­держать в себе как одно, так и несколько представлений, предваряющих действие. В своей практической жизни че­ловек строит свое поведение, опираясь на разные уровни размышления. Поведение, основанное на здравом смыс­ле, как правило, ограничено пределами личного благора­зумия и опыта. Но для высших достижений человеку нуж­на мудрость, предполагающая регуляцию своих поступ­ков и поведения не только на основе личного опыта, но еще и на основе данных науки. Научные знания всегда есть сила, увеличивающая потенциальные возможности человека в его практической жизни.

Нельзя не признать того огромного влияния, кото­рое оказали взгляды Т. Гоббса на дальнейшее развитие философии и психологии. Начатая Ф. Бэконом эмпири­ческая линия получила в учении Т. Гоббса свое новое ма­териалистическое обоснование. Его идеи ускорили пре­образование психологии из науки о душе в науку о пси­хических явлениях. Более того, рассматривая психику в терминах галилеевской механики, Т. Гоббс, даже в боль­шей степени, чем Р. Декарт, способствовал утверждению естественнонаучного и экспериментального подхода в изучении психических явлений, поскольку принципы ме­ханики были перенесены им и на высшие проявления че­ловеческой психики - мышление и волю, которые в сис­теме Р. Декарта оставались за пределами внешней и внутрителесной детерминации. Т. Гоббсом был сделан первый набросок ассоциативного механизма, которому в трудах Д. Гартли и Д. Юма будет придано универсальное значе­ние. В этом отношении Т. Гоббса можно считать предвес­тником будущей ассоциативной психологии, оказавшей непосредственное влияние на формирование теоретичес­ких основ экспериментальной психологии в период ее возникновения.

Дата добавления: 2015-10-24