На границе кревенсфилдской равнины 24 страница

Рапсодия ничего не ответила. Хотя играющая лютня заглушала их разговор, она боялась говорить вслух о своих чувствах, зная, что кое-кто способен услышать ее голос, летящий на крыльях ветра. Больше всего на свете ей хотелось рассказать другу обо всем, что происходило за Покровом Гоэн, о том, сколько времени она там провела и чему научилась, но она не осмеливалась говорить об этом здесь, под открытым небом. Акмед прав, лучше подождать, пока они окажутся внутри темных гор, укроются от посторонних глаз и любопытного ветра.

Она оглядела руины Дома Памяти, место, где они впервые узнали, по какой тропе им предстоит пройти. Хранилище истории, аванпост намерьенов Первой Волны, построенный с надеждами на светлое будущее четырнадцать столетий назад; как жестоко он осквернен! Ракшас даже использовал корни Сагии, чтобы добраться до горы фирболгов и похитить Спящее Дитя. Какой чудовищный поворот судьбы…

Они выбрали для встречи Дом Памяти, чтобы именно отсюда начать все заново. Что за ирония: именно там, где демон использовал детскую кровь для достижения своих гнусных целей, она передала дракианину кровь самого демона, собранную из вен детей, чтобы найти его.

Рапсодия посмотрела на Акмеда. Он стоял перед ней, спаситель, человек, без которого никто не сможет найти и уничтожить демона, и спокойно смотрел ей в глаза. Ей вдруг стало нехорошо, и у нее закружилась голова. Должно быть, Акмед заметил ее состояние, потому что протянул руку и схватил ее за плечо, остановив бешеное кружение.

— Не знаю, смогу ли я… — прошептала она, ей не хотелось, чтобы Акмед уходил, когда кровь уже у него в руках и жребий брошен. — Я хочу побыстрее с этим покончить и вернуться домой.

Король фирболгов пожал плечами:

— Невозможно. Сначала ты должна отправиться на свадьбу. Таков наш план. — Он наклонился и прошептал ей на ухо: — И твоя судьба.

Тишина во дворе стала еще плотнее. Судьба — от этого слова Рапсодия устала целую жизнь назад.

«Сколько раз я его слышала с тех пор, как попала в мир демонов и кошмаров?» — с горечью подумала она, подавляя гнев. Рапсодия вспомнила слова, произнесенные Праматерью, последним стражем Дитя Земли:

«Такова твоя судьба. И если ты ее отвергнешь, то лучше сразу броситься в пропасть».

Это слово всегда несло в себе угрозу, Элендра тоже не раз его повторяла:

«Твоя судьба предопределена, и можно сколько угодно пожимать плечами, но ты убьешь ф’дора или погибнешь. У тебя нет выбора».

«Райл хайра», — говорят лирингласы. «Жизнь такая, какая она есть».

— Чушь, — фыркнула Рапсодия. — Пустая болтовня. Мы сами творим свою судьбу.

Акмед улыбнулся, и Рапсодия рассмеялась.

— Ты сказал это только для того, чтобы разозлить меня, не так ли?

— Да.

— У тебя получилось.

— Я знаю. Так поедешь на свадьбу?

Рапсодия в притворном возмущении подняла руки.

— Мне даже нечего надеть, Акмед. Насколько мне известно, свадьба — событие торжественное.

— Ты опустошила мою казну, накупив тысячи бесполезных платьев, которые спрятала в Элизиуме, а теперь утверждаешь, будто тебе нечего надеть? Избавь меня от своих глупостей.

— Если бракосочетание состоится через три дня, мне придется отправиться в путь немедля. А я не взяла с собой ни одного бесполезного платья.

Король болгов вздохнул, вытащил из-под плаща кожаный кошелек и протянул его Рапсодии.

— Тут немного орланданских монет и мои долговые обязательства. Так что можешь купить все, что тебе необходимо. И во время свадьбы обрати внимание на разговоры относительно болгов или их оружия.

— Сомневаюсь, что кто-то станет обсуждать эти темы.

— Может быть. Однако одно твое присутствие может отвлечь Тристана и задержать его, если он планирует напасть на Илорк. Постарайся найти посла Сорболда — гораздо больше я опасаюсь нападения с их стороны. Сделай все, что посчитаешь необходимым, и возвращайся домой.

— Хорошо.

— Договорились. — Он повернулся, собираясь уйти, но в последний момент оглянулся через плечо. — Ждать осталось совсем немного. Все в свое время.

Она улыбнулась, и ее глаза сверкнули в меркнущем свете.

— Я знаю.

— Удачного путешествия, — пожелал Акмед, глядя вслед уходящей Рапсодии.

И тут же, как только исчезла ее внутренняя музыка, вернулся шепот голосов, вновь зазвучал голос крови.

Акмед вынул из кармана флакон из гематита, поднес серебристую бутылочку к глазам, задумчиво провел пальцем по гладкой поверхности.

— Все в свое время, — повторил он.

Столица Бетани, у западных городских ворот

Рапсодия бывала в Бетани лишь однажды, и в первый момент ей показалось, что столица Роланда находится под безмолвной осадой. Огромный, спроектированный в форме круга город удивлял необычным для намерьенов замыслом. Воображение поражали вымощенные камнем улицы, тротуары, городские бани, уличные фонари, великолепие архитектуры — вся эта показная роскошь, кричащая о богатстве. Благосостояние Роланда было напрямую связано не с успешной торговлей, а со сбором налогов, а то место, куда стекаются налоги, всегда является средоточием власти. Бетани представляла собой королевскую столицу, несмотря на то что король еще не сидел на троне.

Ощущение осады возникло у Рапсодии из-за огромного количества солдат как на окраинах, так и на центральных улицах, они днем и ночью охраняли восемь ворот и патрулировали четыре главных проспекта, по которым катили кареты и повозки; остальные же улицы, и в первую очередь те, что окружали дворец и сады, были предназначены для пешеходов. Рынки и торговые ряды находились в восточной и западной частях города, а музеи и общественные парки — в северных и южных кварталах. Дворец принца и громадная круглая базилика Огня украшали центр города. Однако в каждом квартале имелись казармы огромной армии Бетани.

К тому моменту, когда Рапсодия добралась до западных предместий, которые когда-то входили во внешнее кольцо города, ей стало очевидно, что за сравнительно короткое время в Бетани произошли серьезные изменения.

В прошлый раз она была здесь год назад вместе с Акмедом, Грунтором и Джо, и тогда внешнее кольцо города представляло собой весьма оживленное место: повсюду толпились крестьяне, нищие, ремесленники, торговцы и уличные мальчишки, то есть люди, которым не нашлось места в самом городе. Однако все они как-то существовали, благодаря тем, кто постоянно входил и выходил в ворота. Однажды она случайно явилась причиной беспорядков, когда не позволила какому-то бедняку избивать своего сына. Только благодаря вмешательству Акмеда и Грунтора ей удалось спастись.

Теперь крестьянские слободки исчезли. На их месте городские власти построили новые солдатские казармы, повсюду вокруг городских стен возводились дополнительные крепостные валы. У Рапсодии возникло ощущение, что укрепления строятся на долгие времена. Масштаб работ вызывал восхищение и страх.

«Неужели все это только ради церемонии бракосочетания?» — размышляла она, выглядывая наружу из окна кареты, которая дожидалась своей очереди перед недавно возведенным постом у западных городских ворот. Она пониже надвинула капюшон своего шерстяного плаща.

За воротами она видела город, блистающий в утреннем зимнем свете, над каждым фонарным столбом развевались серебристые флаги, великолепные гирлянды соединяли крыши домов. Мозаика на стенах ослепительно блестела, на каждом дереве висела серебряная звезда, символ Патриархии. Рапсодию поразило, что столь грандиозные изменения произошли за такое короткое время.

Бракосочетание принца и его невесты, леди Мадлен Кандеррской, сначала было назначено на первый день весны. С тех пор как Рапсодия вернулась в Тириан из-за Покрова Гоэн, она много раз перечитывала свое приглашение. Элендра объяснила ей, что дата свадьбы перенесена из-за кровавой бойни, устроенной на празднике зимнего солнцестояния; у Рапсодии холодела кровь от рассказа лиринской воительницы.

Риала, лорда-регента Тириана, тоже пригласили на свадьбу. Рапсодия встретилась с ним на лесной дороге, он предложил ей место в своей карете, и она с радостью согласилась, поскольку ее не слишком привлекали длительные зимние прогулки верхом. Сначала Рапсодия думала, что ее спутником будет Акмед, но он лишь фыркнул, а чтобы она лучше поняла его отношение к предстоящему мероприятию, он бросил приглашение в огонь и презрительно сплюнул. Стало ясно, что Илорк может представлять только Рапсодия и что она отправится в Бетани одна.

На самом деле она с нетерпением ждала эффектной церемонии. В маленьком селении Меррифилд, где она выросла, свадьбы всегда превращались в грандиозные празднества, а Рапсодия очень любила танцевать. Кроме того, поскольку Акмед хоть и с неохотой, но выделил ей деньги для покупки соответствующих ее положению нарядов и драгоценностей, ее возбуждение росло с каждой оставленной позади лигой. Наконец, в глубине души она мечтала встретить там Эши. Несмотря на совершенно однозначные предупреждения Ллаурона, она надеялась еще раз увидеть его перед тем, как состоится его свадьба.

Однако теперь, сидя в карете Риала, остановившейся возле западных ворот города, Рапсодия начала тревожиться. Повсюду толпились солдаты, по ее прикидкам, их было как минимум в четыре раза больше, чем раньше. Да и вели они себя гораздо агрессивнее. Она положила ладонь на руку Риала.

Лорд-регент в плаще из оленьей кожи, накинутом поверх обычного, повернулся к ней и улыбнулся. Однако его улыбка исчезла, как только он увидел выражение ее глаз.

— Рапсодия? Что-то не так?

Она показала в окно.

— Вам не кажется, что вокруг слишком много солдат? Раньше их было гораздо меньше.

Риал рассмеялся:

— Мне трудно сравнивать, дорогая. Я первый раз в Бетани. Но почтовый караван принес новость о том, что Тристан Стюард взял на себя командование объединенной армией Роланда. Скорее всего, это первый шаг перед попыткой захватить трон.

Рапсодия вздрогнула.

— Кто хочет войти в город? — Голос был грубым и низким, и звучал он в самой непосредственной близости.

Она повернулась и увидела бородатого солдата, заглянувшего в окно кареты, — они подъехали к воротам. Рядом стояло еще одиннадцать солдат, которые проверяли торговцев, доставивших необходимые для церемонии бракосочетания товары. Многих других в город просто не впускали.

Рапсодия отвела глаза, на вопрос ответил Риал:

— Риал, лорд-регент Тириана приехал на бракосочетание по приглашению, — сказал он своим приятным сильным голосом. Взяв приглашение Рапсодии, он протянул его стражнику вместе со своим. — Со мной леди Рапсодия, герцогиня Элизиума, — добавил он, подмигнув ей.

Рапсодия спрятала улыбку, услышав титул, которым ее наградил Акмед, когда подарил домик на тайном острове.

Солдат внимательно просмотрел первое приглашение и молча вернул его Риалу. Долго крутил приглашение Рапсодии, а потом посмотрел на нее.

— Покажите лицо, леди, — приказал он.

Прежде чем Рапсодия успела пошевелиться, Риал угрожающе наклонился вперед.

— В чем дело? — резко спросил он. — Как ты осмеливаешься так говорить с гостьей принца? Приглашение в полном порядке. Отойди в сторону, солдат. Мы продрогли в пути. Дай нам проехать.

Стражник тут же обнажил короткий меч, а остальные повернулись к карете.

— Все в порядке, Риал, — быстро проговорила Рапсодия. — Они просто выполняют приказ. — Она повернулась к солдату и откинула капюшон.

Солдат ошеломленно посмотрел на Рапсодию, потом быстро заморгал, провел рукой по лицу и постарался успокоиться. Вернув второе приглашение Риалу, он жестом показал, что карета может следовать дальше.

Рапсодия вновь надела капюшон.

— Вы сразу же отправитесь в дом для гостей, Риал?

Лорд-регент улыбнулся:

— Да, поскольку ничего другого в городе не знаю. А вы хотите сначала куда-нибудь заехать, Рапсодия?

Она кивнула, рассеянно глядя на толпы солдат, вышагивающих по улицам.

— Мне нужно побывать у портного. Я не захватила с собой необходимых туалетов — мне пришлось довольно долго путешествовать, не заезжая домой.

«Более семи лет, хотя по эту сторону Покрова Гоэн прошло всего несколько часов», — подумала она. Повернувшись к Риалу, который внимательно за ней наблюдал, она улыбнулась и сказала:

— Кроме того, я с нетерпением жду возможности потратить крупную сумму денег короля Акмеда.

Священник беззвучно вздохнул. Его карета вновь застряла в веренице других экипажей. Он покачал головой, стараясь успокоить вкрадчивый и одновременно резкий голос, звучащий в его сознании.

Как ни печально, но во время бракосочетания он не сможет предаться своему любимому занятию. Войска Тристана успели принести ему клятву как регенту и верховному главнокомандующему, так что теперь почти невозможно направить их против него. Армия выросла до огромных размеров, солдаты Роланда, расквартированные в разных провинциях, постепенно прибывали в Бетани, скоро их общее число превысит сто тысяч. От одной этой мысли его глаза загорелись.

И все же он страдал из-за невозможности причинить кому-нибудь вред, устроить разрушения огромного масштаба. Королевское бракосочетание, первое за многие годы, — превосходный повод для массовой резни. Ну как тут удержаться и не учинить насилие? К сожалению, он приготовил лишь маленький сюрприз и сомневался, что это испортит празднество. Священник пожал плечами. Какая жалость!

Он слегка отодвинул занавеску на окне и высунулся, чтобы почувствовать на лице ветер.

«Пора, мои добрые друзья, — прошептал он. — Ваш выход».

На западном берегу реки Пхон, главной водной артерии провинции, далеко от взглядов солдат, в кузнице, спрятанной среди темных хижин и старых конюшен, загорелись глаза кузнеца и его подручных, которые несколько дней назад подковали копыта лошадей, тащивших карету священника. Внутри их душ вспыхнуло темное пламя.

Они молча прекратили работу, вышли из домов и на холодном ветру принялись собирать инструменты.

Четыре квартала на восток от второго колодца северного района, затем одиннадцать кварталов на юг. Рапсодия беззвучно считала кварталы, крепко держа в руке матерчатую сумку и стараясь не задевать ею снег, покрывавший мощеную мостовую. Дыхание теплым облачком поднималось у нее над головой, а потом ветер относил его в сторону.

Как-то раз Эши рассказал ей, как добраться до тайных убежищ, расположенных в разных городах Роланда, о чердаках, подвалах и кладовых, которые он снял. Он предупреждал Рапсодию, что редко бывает в городах, поэтому времени между его визитами проходит довольно много и он не может ничего гарантировать. Комнаты, говорил Эши, могут оказаться небезопасными, лишь маленькая хижина, спрятанная за водопадом в северном Гвинвуде, абсолютно надежна. Однако он предложил ей в случае необходимости воспользоваться его убежищами. Одно такое место находилось и в Бетани, где они договорились встретиться до свадьбы или после нее, если, конечно, Рапсодия сумеет его найти.

На восьмой улице к югу она заметила, что людей стало меньше, и остановилась, чтобы осмотреться. Она разглядела три высоченные башни, на вершине каждой была установлена огромная цистерна для сбора дождевой воды. Дождевую воду использовали для орошения городских парков, она питала древний намерьенский акведук и канализационную систему, а также поступала во дворец и базилику. На соседних улицах стояли каменные цистерны и баки меньших размеров, тоже для хранения дождевой воды. Кроме того, здесь находились казармы, где жили солдаты, днем и ночью охранявшие цистерны, чтобы злоумышленники не отравили дворцовые запасы воды.

Рапсодия прошла еще три квартала вдоль бесконечной каменной стены и оказалась возле места, где, по словам Эши, должна была находиться дверь. Она незаметно огляделась по сторонам, убедилась, что за ней никто не наблюдает, и быстро юркнула в боковой переулок, заканчивающийся каменной стеной, заросшей густым кустарником.

Вечнозеленый кустарник с зазубренными шипами, которые росли в два ряда и оставляли глубокие болезненные царапины, был весьма популярным средством защиты в западных частях континента, где выполнял роль забора. Некоторое время назад Рапсодия жила в Гвинвуде и изучала флору нового для себя мира вместе с Ллауроном и Ларк, застенчивой лиринкой, отлично разбиравшейся в травах, а посему знала об опасности. Она умела обходить такие изгороди, используя технику, которой научилась в Гвинвуде, а также собственные способности Дающей Имя.

Послышался шум проезжающего мимо экипажа.

«Хорошо», — отметила Рапсодия. Значит, будет нетрудно нанять экипаж, чтобы добраться до дворца и не опоздать на церемонию бракосочетания. Когда топот копыт затих, она повернулась к степе кустарника и просунула руку вниз, вдоль шипов.

«Верлисс», — негромко пропела она истинное имя растения. Она ощутила, как слегка завибрировала грубая кора, шипы и весь кустарник настроились на ее зов.

«Эвини», — сказала Рапсодия. «Бархатный мох».

Жесткие шипы, касавшиеся ее руки, стали мягкими и безопасными, похожими на нежный мох, покрывающий весной упавшие деревья. Она мягко отвела ветви кустарника в сторону. Как и говорил Эши, за живой изгородью имелась каменная дверь без ручки.

Пошарив рукой по двери, она обнаружила углубление для пальцев и потянула дверь на себя. Створка беззвучно отворилась, и Рапсодия быстро прошла внутрь, тут же закрыв ее за собой.

Она оказалась в маленькой темной комнате, которая во времена намерьенов являлась частью каменной цистерны, а потом стала жилищем сторожа. Прошли столетия, дверь заросла кустарником, и о комнатке все забыли. Вделанная в стену маленькая решетка служила окном, пропуская в комнату немного света и ни единого звука.

Рапсодия нашарила в сумке свечу. Когда свеча загорелась, Рапсодия начала согреваться — сказывалась ее глубокая внутренняя связь со стихией огня. Подняв свечу над головой, она огляделась.

В комнате стояли кровать, небольшая тумбочка и шкаф, а возле окна, рядом с маленьким столиком, потертое кресло, похожее на то, что она видела в домике Эши за водопадом. На столике Рапсодия обнаружила лампу. В комнате было удивительно сухо, но прохладно. Повсюду стояли большие свечи из пчелиного воска.

Рапсодия подошла к шкафу и повесила в него чехол со своим новым, удивительно элегантным платьем, поставила сумку на тумбочку, после чего зажгла свечи. Потом она уселась на кровать, приготовившись к ожиданию Эши, и стала смотреть, как разгораются свечи и в комнате становится светлее. Она улыбнулась, услышав голос матери:

«Даже самый простенький домик в свете свечей превращается во дворец».

Рапсодия закрыла глаза и вызвала в памяти мамино лицо. Оно возникло перед ее мысленным взором с улыбкой на губах.

— Спасибо вам, леди Роуэн, — прошептала Рапсодия. — Спасибо за то, что вернули мне мать.

На балконе зала Таннен-Холл, королевской резиденции, где находились покои гостей, скрестив руки на груди, стоял Ллаурон. Он вдыхал морозный ветер, который с наступлением ночи стал еще холоднее. Ллаурон смотрел на запад, где облака превратились в золотые спирали, сплетающиеся вокруг заходящего солнца.

«Как красиво, — подумал Главный жрец, рассеянно потирая руки, чтобы согреться. — Скоро я сам узнаю, каково быть частью такой красоты».

Взошла вечерняя звезда, ярко засияв на темном небосводе. Остальные звезды, словно следуя ее примеру, тут же стали зажигаться одна за другой, подмигивая своими холодными очами. Слезы обожгли выцветшие голубые глаза Ллаурона.

«Я иду, мои братья, — прошептал он ветру. — Я иду».

Дверь на балкон открылась. Ллаурон отвернулся от прекрасного неба и вновь увидел веселый яркий свет сверкающего зала. На пороге стоял слуга, за спиной которого двигались тени и слышался смех.

— С вами все в порядке, ваша милость? Могу я вам чем-нибудь помочь?

Главный жрец улыбнулся.

— Нет, благодарю, сын мой, — ответил он, медленно направляясь к открытой двери. — Я только что загадал желание вечерней звезде — пусть завтра все пройдет хорошо.

Белая льняная сорочка под небесно-голубым камзолом обтягивала могучую грудь Тристана Стюарда, неприятно липла под мышками — Тристан нервничал и страшно потел.

Он с самого утра расхаживал по длинному коридору, в который выходил Большой зал его дворца, с видом человека, приговоренного к смерти, или дикого зверя, попавшего в клетку. Он уже протоптал дорожку в глубоком ворсе ковра своего кабинета, переделанного на время в гардеробную, нервно ероша рукой волосы, украшенные церемониальной лентой.

Тристан вызвал своего гофмейстера, Джеймса Эдактора, в третий раз за истекший час и мрачно нахмурился, когда тот вошел и аккуратно притворил за собой дверь.

— Слушаю, милорд?

— Она уже приехала? — выпалил лорд Роланд, так резко отвернувшийся от стола, что сбросил на пол ворох карт и бумаг.

— Леди Мадлен?

— Нет, болван! — прорычал лорд Стюард. — Мне кажется, я уже три раза просил тебя прислать ко мне посла болгов.

Гофмейстер смущенно откашлялся.

— Да, милорд, просили, но мы не можем ее найти.

— Что? — побледнев, переспросил Роланд. — Что ты сказал?

— Мне очень жаль, милорд, но мы не можем ее найти. Вчера она показала свое приглашение страже у западных ворот, но так и не появилась в Таннен-Холле и не заняла отведенные ей апартаменты. Без сомнения, она в городе. Наверное, решила навестить друзей.

Лорд Роланд сердито развернулся и задел рукой поставленное здесь специально ради важного события трюмо. Отделанный серебром стеклянный поднос с флаконами самого разного размера, расческами и бритвенными принадлежностями упал на пол и разлетелся на тысячи осколков. Гофмейстер отскочил в сторону, пытаясь увернуться от острого стекла.

— Ты так думаешь, да? — проревел он и помчался к двери, не обращая внимания на усеянный осколками пол. — А вдруг ее захватили в плен, или изнасиловали, или еще того хуже?

«Или она развлекается с кем-нибудь из герцогов или благородных лордов в их уютных апартаментах в Таннен-Холле, — подумал он. — А если они в обмен на расположение усыпали ее драгоценностями и пообещали сказочное богатство и возможность покинуть земли болгов? Может быть, сейчас она, завернувшись в тончайшие шелковые простыни, обнимает Ивенстрэнда, Балдасарре или Макалвена».

От этой мысли на лбу у него выступили капли пота. Вполне возможно, что она все продумала, договорилась с ними заранее, еще до того, как появилась здесь, или ее соблазнил кто-нибудь из послов, прибывших ко двору Илорка, чтобы поклониться мерзкому королю болгов от имени одного из соперников Тристана. И вот сейчас они нежатся в постели, занимаются любовью и насмехаются над ним, потешаются на его счет — ведь он должен жениться на Чудовище из Кандерра.

Ужас, написанный на лице гофмейстера, мимо которого промчался Тристан, не произвел на него никакого впечатления. Его затопила темная ярость, с которой он не мог справиться, поглотила все его существо и одновременно вызвала такое нестерпимое желание обладать этой женщиной, что у него задрожали руки.

— Скажи капитану дворцовой стражи, что я приказал прочесать улицы города. Пусть ее найдут. Я хочу встретиться с ней здесь, в моем кабинете, до церемонии бракосочетания. Мне необходимо обсудить неотложные дипломатические вопросы, прежде чем я швырну свою жизнь к ногам ведьмы из Кандерра. Ты меня понял, Эдактор? — Он ухватился за ручку и так резко дернул на себя тяжелую дверь, что петли, возмущенные насилием, жалобно запротестовали. — Найдите эту женщину и…

Он замолчал, услышав, что его голос сорвался на юношеский дискант, и тут увидел стоящую за дверью маленькую девочку в воздушном белом платье, одну из горничных Мадлен. Ее светлые кудряшки были украшены цветами, и она дрожала от страха. Девчушка держала в руках поднос, на котором стояли тарелочки с закусками, паштетами, свежей кашей, ароматными колбасами и чашкой горячего чая. По традиции невеста готовит завтрак в день свадьбы, чтобы продемонстрировать будущему мужу свои кулинарные способности, но Мадлен, естественно, просто приказала слугам сделать это за нее. Тристан ее не винил. Он поступил точно так же с букетом цветов, которые должен был собрать сам и вручить своей нареченной. Он с отвращением посмотрел на девочку и откашлялся.

— Найди ее, Эдактор, и поблагодари за великолепный завтрак. Скажи миледи Мадлен, что обожающий ее жених будет ждать свою прекрасную невесту у Алтаря Огня в базилике.

Эши подходил к северо-западным воротам Бетани и вдруг почувствовал покалывание на поверхности кожи.

Солнце едва-едва поднялось над горизонтом, и его лучи, лаская лицо, освещали дорогу, по которой он шагал, а его тень, гротескно удлиненная, следовала за ним. Впереди, сияя на солнце и обещая надежду, поднимались к небу башни Бетани. Эши знал, что за стенами города его ждет Рапсодия, они договорились об этой встрече еще осенью, и он с трудом сдерживал нетерпение. Боль, многие годы пронизывавшая его грудь и тело, ушла, и он с наслаждением вдыхал свежий холодный воздух, радуясь тому, что живет, впервые с тех пор, как был ребенком.

Однако сейчас, где-то примерно в лиге от северо-западных ворот, у него за спиной затаилось зло, и дракон в его душе зашевелился.

Эши остановил коня, которого прихватил с поля боя на Кревенсфилдской равнине, и повернулся, позволив дракону оценить ситуацию. На границе восприятия он почувствовал движение: темные тени, вытянутые, как и его собственная, стараясь остаться незамеченными, пробирались на восток с западного берега реки Пхон. И хотя дракон обладал почти безграничными возможностями и видел мельчайшие детали, он не смог заглянуть в сердца этих людей. Эши сразу понял, что предчувствие его не обмануло.

В его сознании вспыхнул черный гнев и удушливой волной окатил с головы до ног. Снова ф’дор. Демон предпринял очередную попытку пролить кровь невинных людей. Эши привык вмешиваться в его планы.

Но ведь не тогда же, когда женщина, которую он любит и которую не видел целую вечность, совсем рядом. Только мысли о том, что он увидит Рапсодию в роскошном вечернем наряде, помогали ему не сойти с ума все прошедшие месяцы.

Эши оглянулся на пробуждающийся город, освещенный первыми лучами солнца, и, отчаянно ругаясь, повернул на запад. Теперь сияющий свет, льющийся на Бетани, отбрасывал сердитые, длинные тени впереди него.

Рапсодию охватило отчаяние. Огромные часы на колокольне Дворца Регента уже дважды пробили четверть часа, а она все еще стояла на углу, пытаясь остановить какой-нибудь экипаж. Вчера вечером сквозь зарешеченное окошко маленькой комнаты в каменной цистерне она видела, что мимо часто проезжают самые разные экипажи и возницы громко зазывают пассажиров. Однако сейчас улицы северных кварталов Бетани опустели: горожане либо находились во дворце, где занимались подготовкой свадебного пира, либо собрались у базилики Огня полюбоваться на новобрачных. Наверняка все экипажи заняты и сейчас доставляют гостей из Таннен-Холла в базилику, хотя она расположена всего в нескольких кварталах от дворца.

Рапсодия сердито топнула ногой. Какой глупостью было отказаться от удобных апартаментов, отведенных во дворце для гостей, и провести ночь в одиночестве в пустой комнатке в каменной цистерне! Эши так и не появился. Дожидаясь его и пытаясь унять волнение, она записывала песни в потрепанную тетрадь в свете оплывших свечей. К восходу солнца она оставила все попытки уснуть, отправилась к северному колодцу и набрала воды, чтобы помыться перед тем, как начать наряжаться для церемонии бракосочетания герцога Бетани. На площади, где находился колодец, шумели мужчины и женщины, вопили малыши, носились дети. На нее никто не обратил внимания.

И вот она оделась и была готова отправиться на церемонию, но не было возможности попасть во дворец.

Ради такого торжественного события Рапсодия надела великолепное платье из жесткого шелка цвета аметиста; вчера вечером она с наслаждением разглаживала его, касалась чудесной ткани руками, проверяя, не пострадало ли платье, пока она везла его сюда. В утреннем свете его цвет, неяркий, как будто сотканный из мягкой дымки, подчеркивали украшения, которые она купила специально для церемонии. Ее шелковые туфельки явно не выдержат дороги до базилики по грязному снегу, как, впрочем, и роскошное платье.

Рапсодия с беспокойством оглядывала пустую улицу, думая о том, что ее покупки, приготовления да и сам визит в Бетани могут оказаться напрасными. И тут вдалеке она различила цокот копыт по мостовой.

Через несколько минут из-за угла появилась телега лудильщика. Старый мул, накрытый потрепанным одеялом, с шорами на глазах, вез расхлябанную телегу, наполненную горшками, сковородками, кастрюльками, потемневшими от времени масляными лампами и еще какими-то железками, позвякивающими в тишине. Медленно и как-то неохотно мул тащился по грязной улице. Рапсодия фыркнула.

— Извините, — крикнула она, обращаясь к старому лудильщику, сидевшему на козлах. — Прошу меня простить, не могли бы вы меня подвезти? Мне нужно попасть на бракосочетание герцога.

Лудильщик, один глаз которого закрывала черная повязка, повернулся и в изумлении уставился на Рапсодию. Женщина в нарядном платье и бархатном плаще произвела на него такое сильное впечатление, что он чуть не свалился с козел. Он выпустил поводья, и мул тут же остановился.

Подхватив подол, Рапсодия перебежала через улицу и, легко забравшись в телегу, устроилась рядом с лудильщиком.

Дата добавления: 2015-10-24