От жеста к слову

Речь имеет две цели. Основная и древнейшая состоит в том, чтобы,

выражая эмоции, облегчать душу. Позднейшая и более утонченная - в том,

чтобы передавать кому-то какое-то сообщение. Еще с более ранних пор, чем

речь, и тоже служа двум целям, существует язык жестов, общий для человека

и других животных. Люди, не имеющие единого разговорного языка, могут

общаться, в известной степени, так же, как и животные. Посредством гримас

и пантомимы они легко выразят такие наиболее примитивные реакции, как

удивление, раздражение, расположение, нетерпение, желание и скорбь.

С большими затруднениями и больше рискуя, что их неправильно поймут они

могут передавать тем же способом простые сообщения, как, например,

враждебность, предупреждение, приветствие или отказ. По сравнению с

другими животными, включая обезьян, с тех пор как человек перестал быть

четвероногим, у него появилось больше возможностей жестикулировать.

Поднявшись на ноги, он оставил за руками свободу подавать знаки, причем

нередко сообщение это еще и усиливалось выражением лица или движениями

головы. Движения ног, унаследованные от четвероногих предков, известны с

еще более давних пор. Лошади бьют в нетерпении копытом - человеку тоже

знакомо это движение, однако в более сдержанной форме. Топать ногами в

приступе гнева - один из древнейших жестов, больше выражающий эмоции, чем

какое-либо содержание. Интересно, что эмоции часто выражаются в отсутствие

кого бы то ни было. Мы облегчаем свои чувства жестами без свидетелей,

доказывая тем самым, что ничего полезного сообщить не можем.

Речь пришла к человеку много позже. Она дает нам возможность выражать

более сложные чувства и позволяет передавать более подробные и точные

сообщения. Но дар речи распределен неравномерно между разными расовыми,

культурными и интеллектуальными группами. Язык крестьянина-малайца или

представителя одного из арабских племен может быть очень примитивным. Язык

немецкого философа может быть изощренным до такой степени, что становится

совершенно непонятным. Казалось бы, развитие языка должно привести к

исчезновению жестов. Однако в мире есть множество людей, каждое слово

которых непременно должно быть подчеркнуто движением. Они не могут сказать

"не знаю", не пожав плечами, или сказать "да", не кивнув головой. В

некоторых случаях, когда он намеренно подчеркивает какой-то момент, жест

бывает эффективен. В гораздо большем числе случаев жест - всего лишь

ненужное повторение сказанного.

Зачем мы жестикулируем? Пытаясь ответить на этот вопрос, мы прежде

всего должны понаблюдать за людьми, говорящими по телефону. Вглядываясь в

стекло кабины телефона-автомата, мы часто, в сущности, присутствуем на

спектакле-пантомиме. На лице говорящего выражается то озабоченность, то

восторг. Он взмахивает рукой то в возбуждении, то безнадежно. Палец

указывает то туда, то сюда. Пожатие плеч выражает унылую готовность

примириться с обстоятельствами, ноги топают от нетерпения или отвращения.

Все эти жесты адресованы слепой телефонной трубке - прямое

доказательство, что они в данном случае являются самоцелью. Это просто

выход для эмоций, которые говорящий не в силах сдержать. Человек, который

просто хочет поболтать какое-то время, как правило, не способен

представить себе эффект, производимый его словами. Ей (или ему) и в голову

не приходит, что человеку на Другом конце провода может быть неинтересно,

скучно, что он озабочен своими собственными проблемами или работой,

которой занят. Ну можно ли предположить, что тот, перед кем он изливается,

тем временем положил трубку, чтобы открыть кому-то дверь или накормить

кошку? Все внимание сосредоточено на самом себе, а усиленная жестикуляция

свидетельствует лишь о полном отсутствии воображения. То, что люди

улыбаются или хмурятся в трубку, хорошо известно, но мало кто связывает

это с недостатком воображения, хотя факт, казалось бы, очевиден.

Любителями болтать по телефону мы склонны представлять себе женщин,

поскольку домашние хозяйки больше страдают от одиночества, но и мужчины

могут отличаться тем же свойством. Понаблюдайте, например, за человеком,

объясняющим по телефону супружеской паре, заблудившейся по дороге на

вечеринку, как к нему проехать. "Так где вы сейчас? Напротив библиотеки?

Ну так оттуда совсем просто нас найти. Поезжайте прямо до муниципалитета,

там развилка. Сворачиваете налево (жест) и едете примерно милю вперед, там

налево от вас (жест) будет административное здание. Огибаете его (жест), и

затем второй (жест) поворот направо. Это и будет Сикамора-стрит, тупик, а

наш дом - последний налево (жест). Понятно? Ну вот и прекрасно. Ждем вас

через десять минут". Но приедут ли гости так скоро? Слабое место этих

указаний в том, что человек машет рукой вместо того, чтобы сосредоточиться

на точном выборе слов. Положившись на жест, которого его гости не могут

видеть, он, скорее всего, опустил важное слово. Возможно также, что в

какой-то момент он сказал "налево", вместо "направо". Когда вы спрашиваете

дорогу у прохожих, они часто посылают вас в одном направлении, указывая в

то же время в другом. Если это случается, мы знаем по опыту, что жест в

данном случае точен, а слово нет. По телефону же слово летит к

собеседнику, не будучи исправлено зрительным образом.

Еще более сбивчивы указания, как найти что-либо внутри помещения,

когда, например, профессор А рассказывает студенту, где находится в замке

В малоизвестный портрет архиепископа С, обычно, хотя и ошибочно,

приписываемый художнику Д: "Пересекаете второй дворик, потом вниз по

лестнице и направо. Потом наверх по винтовой лестнице (штопорообразный

жест) и вы окажетесь в оружейной. Налево (жест вправо) от камина дверь в

гобеленовую комнату, а оттуда по другой лестнице (жест вверх спиралью) вы

попадаете в хранилище древних рукописей, бывшую часовню, и там (жест

вверх, налево) вы увидите портрет. Он примерно такого размера (жест), и не

спутайте его с другим, похожим портретом напротив". При таком описании

говорящий явно не в состоянии вообразить себя на месте слушающего. Для

этого потребовалось бы напрячь воображение, а на это профессор неспособен.

Мы относимся критически к жестикуляции не потому, что эта привычка

свидетельствует о бедности языка, но потому, что она заменяет слова.

Жестикулировать в телефонную трубку лишь немногим более нелепо, чем делать

это в разговоре лицом к лицу. Если бы мы обращали внимание на то, что

говорим, наших слов было бы вполне достаточно.

Вообще говоря, мы могли бы взять на себя смелость заключить, что людям,

склонным прибегать к жестам, более свойственно выражать эмоции, чем

что-либо сообщать. Наши наблюдения могут также привести нас к выводу, что

женщины жестикулируют чаще, чем мужчины, южане чаще, чем жители северных

стран, неграмотные люди чаще, чем образованные, молодежь - чаще чем

старики.

Такие обобщения, может быть, сомнительны, но употребление жестов, на

первый взгляд свидетельствующее о бедности словаря, становится всеобщим

явлением, когда мы не можем найти нужное слово. Широко распространена

привычка повторять сказанное. Речи обычно предшествует жест, как правило

ненужный. Это имело бы смысл, если бы половина из нас были глухими, но при

реальном положении вещей это просто нелепо.

Когда речь идет об эмоциях, позволить себе большую выразительность даже

приятно. Но ситуаций, где жесты желательны, мало, и еще меньше таких, где

они необходимы. Решающий аргумент против жестикуляции основан на

предположении, что гримасы и размахивание руками - это проявление

умственной лени. Так, мы прибегаем к жестам, если не можем передать смысл

словами. В результате наша следующая словесная попытка может также

потерпеть неудачу. Отвыкнув, таким образом, от умственного напряжения,

наше воображение притупляется в бесплодных усилиях воспринять постороннюю

точку зрения, и мы начинаем жестикулировать там, где необходима речь,

например в темноте или в разговоре по телефону.

В заключение мы должны сказать, что использование нарочитых и заученных

жестов ораторами или актерами может быть эффективно и даже необходимо как

средство достижения особой выразительности. Бывают случаи, когда нам не

хватает слов и жест нужен, чтобы полностью передать смысл того, что мы

хотим сказать. Вообще же, молодых людей особенно, нужно отучать от

жестикуляции как проявления умственной лени. Мы гримасничаем и

жестикулируем не потому, что язык не предоставляет нам достаточно

возможностей, но потому, что нам не удалось освоить все, что он дает.

Средство преодолеть это - читать больше, думать глубже, меньше говорить и

больше слушать.

Если жесты отдельной личности являются пережитком отдаленного прошлого,

не говорящими ни о способностях, ни о воображении, то как же истолковывать

групповые жесты и поведение толпы? Можно предположить, что организованная

демонстрация есть нечто, свойственное нашему веку, доселе неизвестное

проявление деградации. Такое предположение было бы, однако,

необоснованным, поскольку новизна этого явления не в публичном жесте, но в

телевидении, на внимание которого и рассчитывают организаторы беспорядков.

Беспорядки, спровоцированные телекамерой, - печальный комментарий к нашему

образу жизни. Признавая это обстоятельство, можно лишь сожалеть по поводу

современного обычая толкаться на улицах с целью поддержки или осуждения

чего-либо. Такое шествие может иметь цель - забросать камнями посольство,

сорвать митинг, заявить протест. Но значительно чаще это лишь поход

ниоткуда в никуда, доказывающий, что все эти люди имеют определенные

взгляды на какой-то вопрос, и только. Независимо от того, мирная это

демонстрация или нет, ее участники отдали предпочтение жесту и высказали

презрение к печатному слову. Сжатыми кулаками или поднятыми руками,

скандированием лозунгов и выкрикиванием угроз толпа отвергает связную речь

и возвращается к обезьяньему бормотанию. Обезьяна может проделать все это

и даже более успешно. Подчинившись закону толпы, мы возвращаемся в

каменный век, отвергая все, что было достигнуто человечеством. Потрясающий

кулаками участник этого сборища - не гражданин и не солдат, не мыслитель и

не художник. По своему уровню он меньше загоняющей овец собаки и

неизмеримо ниже человека. Если есть что-то незрелое в гримасе индивидуума,

ее примитивность становится еще более очевидной в карикатуре. Безмозглая

истерия демонстранта есть отрицание цивилизации.

Пришло время еще раз вспомнить о жесте. Если уличная демонстрация

(коллективный жест) - это движение назад, в каменный век, у нас есть все

основания считать жесты отдельного лица пережитками какого-то еще более

примитивного периода. Служить доказательством ума или образованности они

уж никак не могут. Давайте взглянем еще раз на участников телевизионных

дебатов. Служат ли их жесты какой-либо цели? Помогают ли движения рук

пояснить смысл и придать силу аргументу или они просто утомляют нас

бессмысленным повторением? Выпускники театральных училищ могут показать,

как повторение одного и того же жеста помогает раскрыть характер персонажа

или содержание пьесы. Но можно ли сказать то же о тех, кто не имеет

специальной подготовки актера или адвоката? Эффект от удара кулаком по

столу в суде зависит от уместности и своевременности употребления этого

жеста, тогда как при повторении он скорее ослабит, чем усилит впечатление.

Сравните его с суетливой жестикуляцией, отличающей участника телевизионных

дебатов. Изучите, наконец, видеозапись собственного выступления.

Понаблюдайте за выражением лица, движением бровей, пожатием плеч,

поднятием пальца. Какой из этих жестов был необходим? Какое впечатление

производят все остальные, кроме того, что человек не может сидеть

спокойно? Может, они и раскрывают ваш характер, но желали бы вы раскрыть

именно эти его стороны? Убеждают эти жесты или отвлекают? Способствуют ли

выразительности или просто раздражают? Давайте наблюдать критическим оком

и стремиться лучше использовать дар речи, присущий лишь человеку,

отказавшись по мере возможности от жестов, сближающих нас с животными.

Сосредоточимся лучше на правильном использовании нашего благородного

языка, развитого и обогащенного Шекспиром и Мильтоном, Ньютоном и

Джонсоном, Джефферсоном и Линкольном. Говоря словами молитвы, оградим язык

наш от лжи и клеветы и руки наши от воровства, а также, кстати, и от

бессмысленных жестов. Научимся, наконец, думать, что мы говорим, а в конце

концов, может быть, и говорить то, что думаем.

Дата добавления: 2015-09-04