Девятнадцать

– Эбби!.. – Шепли постучал в дверь. – Мерик собиралась поехать по своим делам. Она попросила меня узнать, не нужно ли тебе с ней.

Трэвис не отводил от меня глаз.

– Гулька!..

– Ага, – ответила я Шепли. – Мне тоже кое‑что нужно.

– Отлично, она поедет, как только ты соберешься, – сказал Шепли, удаляясь.

– Гулька!..

Я достала из шкафа вещи и прошла мимо Трэвиса.

– Мы можем поговорить об этом позже? Сегодня мне многое нужно сделать.

– Конечно, – с притворной улыбкой ответил Трэвис.

Я с облегчением скрылась в ванной и заперлась. Мне оставалось жить здесь еще две недели. Отложить наш разговор, да еще на такое время, невозможно. Разум говорил мне, что Паркер – именно мой тип: привлекательный, умный и увлеченный мною. Я совершенно не понимала, почему меня волновал Трэвис.

Какой бы ни была причина, это сводило с ума нас обоих. Я словно стала двумя разными людьми: послушная и вежливая с Паркером и раздраженная и сердитая с Трэвисом. Вся школа наблюдала, как он изменился, из просто непредсказуемого стал совершенно непостоянным.

Я быстро оделась, чтобы вместе с Америкой поехать в город, оставив в квартире Шепли и Трэвиса. Подруга с хихиканьем рассказала о своем сексо‑марафоне с Шепли, а я слушала и вежливо кивала, когда нужно. Я совсем не могла сосредоточиться, глядя на бликующие бриллианты. Они напоминали о выборе, перед которым я внезапно оказалась. Трэвис ждал ответа, а у меня его не было.

– Так, Эбби!.. Что происходит? Ты какая‑то тихая.

– С Трэвисом… полная неразбериха.

– Почему? – спросила Америка.

Солнечные очки слегка приподнялись, когда она наморщила носик.

– Он спросил меня, что мы будем делать.

– И что? Ты с Паркером или как?

– Мне он нравится, но прошла всего неделя. У нас все несерьезно.

– Ты влюблена в Трэвиса?

– Сама не понимаю, что испытываю к нему. – Я покачала головой. – Мерик, я не представляю нас вместе. Он для меня отрицательный персонаж.

– Никто из вас не решится признаться первым, в этом вся проблема. Вы оба слишком боитесь того, что может случиться. Из кожи вон лезете, лишь бы этого не произошло. Я точно знаю, скажи ты Трэвису прямо в глаза, что хочешь его, он больше никогда не взглянет на другую женщину.

– Точно знаешь?

– Ага. Разве ты забыла про мое чутье?

Я ненадолго задумалась. Трэвис разговаривал обо мне с Шепли, но тот не стал бы рассказывать все Америке, провоцируя наши отношения. Ведь та все выболтала бы мне. Вывод один: Америка подслушала их разговор. Я хотела расспросить, о чем шла речь, но передумала.

– Финал с разбитым сердцем неминуем. – Я опять покачала головой. – Сомневаюсь, что Трэвис может быть верным.

– Он вообще не был способен на какие‑то отношения, а теперь вы с ним шокировали весь «Истерн».

Я провела пальцем по браслету и вздохнула.

– Даже не знаю. Мне нравится все так, как есть сейчас. Мы можем быть просто друзьями.

Америка покачала головой.

– Вы совсем не друзья. – Она вздохнула. – Ты ведь понимаешь? Все, хватит об этом. Идем в парикмахерскую и к визажисту. Я куплю тебе на день рождения новый наряд.

– Вот это мне сейчас просто необходимо, – кивнула я.

После многих часов маникюра, педикюра, укладки волос и депиляции я наконец обулась в блестящие желтые туфли на высоком каблуке и натянула новое платье серого цвета.

– Вот теперь передо мной Эбби, которую я знаю и люблю! – Америка засмеялась, с восторгом глядя на мой наряд. – Ты просто обязана одеться так завтра на вечеринку.

– Разве не в этом был твой план? – слегка усмехнулась я.

В сумочке завибрировал телефон.

– Алло? – отозвалась я.

– Пора ужинать! Где вас черти носят? – спросил Трэвис.

– Мы решили себя немного побаловать. Вы с Шепом питались же как‑то до нас. Уверена, вы справитесь.

– Абсолютно верно, мы, вообще‑то, о вас беспокоимся.

Я посмотрела на Америку и улыбнулась.

– У нас все отлично.

– Скажи ему, что я скоро верну тебя, он и моргнуть не успеет. Мне только нужно заехать к Брэзилу и забрать конспекты для Шепа. Потом сразу домой.

– Слышал? – спросила я.

– Ага. Гулька, до встречи.

В молчании мы доехали до Брэзила. Подруга выключила зажигание и уставилась на дом. Я удивилась, что Шепли попросил Америку забрать конспекты, ведь их квартира всего в квартале отсюда.

– Мерик, что‑то не так?

– Просто от этого типа у меня мурашки. Когда мы приезжали сюда с Шепом в прошлый раз, Брэзил ужасно заигрывал со мной.

– Что ж, тогда я составлю тебе компанию. Пусть только попробует подмигнуть, я выколю ему глаза своими новыми шпильками. Идет?

Америка улыбнулась и обняла меня.

– Спасибо, Эбби!

Когда мы обошли дом, Америка глубоко вздохнула и постучалась в дверь. Мы подождали, но никто не открыл.

– Может, его нет дома? – спросила я.

– Он здесь, – с легким раздражением ответила подруга.

Америка с силой постучала в дверь кулаком, и та распахнулась.

– С днем рождения! – закричала целая толпа народа.

Весь потолок был покрыт розовыми и черными гелиевыми шарами, длинные серебристые ленточки падали на лица гостей. Толпа расступилась, и ко мне, сияя улыбкой, подошел Трэвис. Он нежно прикоснулся к моим щекам и поцеловал в лоб.

– С днем рождения, Голубка.

– Но он только завтра, – пролепетала я, ошарашенно оглядываясь по сторонам и всем улыбаясь.

Трэвис пожал плечами.

– Поскольку тебе все разболтали, нам пришлось внести в план кое‑какие изменения. Сюрприз удался?

– Еще как, – подтвердила я, когда подошел Финч и обнял меня.

– С днем рождения, крошка! – Он поцеловал меня в губы.

Америка толкнула меня в бок.

– Еще повезло, что я взяла тебя в город, иначе ты здесь выглядела бы чучелом!

– Ты великолепна, – похвалил Трэвис, осматривая мой наряд.

Брэзил обнял меня, прижимаясь щекой.

– А как тебе коронная фраза Америки: «От Брэзила у меня мурашки». Ведь это только для того, чтобы заманить тебя сюда.

Я взглянула на Америку, и подруга засмеялась.

– Главное в том, что это сработало.

Когда все по очереди обняли меня и пожелали счастливого дня рождения, я наклонилась к Америке.

– А где Паркер?

– Придет позже, – шепнула она. – До самого обеда Шепли не мог дозвониться ему.

Брэзил добавил громкости в колонках, и все закричали.

– Идем со мной, Эбби! – Брэзил повел меня на кухню.

На стойке бара он выставил целый ряд стопок текилы.

– Поздравление с днем рождения от футбольной команды, малышка! – улыбнулся он, разливая текилу «Патрон» по стопкам. – Вот так мы отмечаем эти праздники. Раз тебе исполняется девятнадцать, то столько же и стопок. Ты можешь выпить или поделиться ими, но чем больше выпьешь, тем больше получишь вот этого. – Он пошуршал горстью двадцатидолларовых купюр.

– Боже! – завизжала я.

– Давай, Гулька, выпей их! – сказал Трэвис.

Я с подозрением глянула на Брэзила.

– Значит, я получу двадцатку за каждую выпитую стопку?

– Так точно, слабачка. Учитывая твой вес, ты заработаешь к концу вечера баксов шестьдесят.

– Брэзил, не торопись с выводами. – Я взяла первую стопку, поднесла к губам, мигом опустошила и переложила в другую руку.

– Вот черт! – воскликнул Трэвис.

– Брэзил, это пустая трата денег, – сказала я, вытирая губы. – Надо пить не «Патрон», а «Куэрво».

Самодовольная улыбка исчезла с лица Брэзила. Он покачал головой и пожал плечами.

– Тогда принимайся за дело. В твоем распоряжении бумажники двенадцати футболистов, и парни сомневаются, что ты сможешь прикончить хотя бы десяток рюмок.

Я прищурилась.

– Удваиваем ставки. Я говорю, что выпью пятнадцать.

– Сорок баксов за рюмку? – неуверенно спросил Брэзил.

– Испугался? – поинтересовалась я.

– Нет, черт побери! Я дам по двадцатке за каждую стопку, а когда ты доберешься до пятнадцатой, удвою общую сумму.

– Вот как празднуют дни рождения в Канзасе, – сказала я, опустошая еще одну рюмку.

Через час и еще три стопки я танцевала в гостиной с Трэвисом. Играла рок‑баллада; двигаясь в такт музыке, Трэвис шевелил губами и повторял слова песни. В конце первого припева он наклонил меня, а я забросила руки назад. Парень снова поднял меня, и я ахнула.

– Только не делай так, когда я перейду к двузначному числу стопок. – Я захихикала.

– Не помню, я уже говорил, что ты потрясающе выглядишь сегодня?

Я покачала головой, обняла Трэвиса и уткнулась лицом ему в плечо. Он крепко прижал меня к себе и зарылся в моей шее. Я совершенно позабыла о всяких решениях, браслетах и раздвоении личности. Я находилась там, где и хотела.

Когда музыка стала более ритмичной, отворилась дверь.

– Паркер! – Я подбежала к нему и обняла. – Ты все‑таки пришел!

– Извини, Эбс, что опоздал. – Он поцеловал меня в губы. – С днем рождения!

– Спасибо, – ответила я, краем глаза замечая, как на нас пялится Трэвис.

Паркер приподнял мою руку.

– Ты надела его.

– Я же обещала. Потанцуем?

Паркер покачал головой.

– Э… я не танцую.

– Тогда хочешь посмотреть, как я опустошу шестую стопку «Патрона»? – Я улыбнулась, показывая пять двадцатидолларовых купюр. – Если доберусь до пятнадцатой, то сумма удвоится.

– А тебе не кажется, что это немного опасно?

– Я ловко с ними управляюсь, – шепнула я ему на ухо. – Мы с отцом играли в это с моего шестнадцатилетия.

– Правда? – неодобрительно спросил Паркер и нахмурился. – Ты пила с отцом текилу?

– Так уж он налаживал отношения. – Я пожала плечами.

Паркер никак не отреагировал на мои слова. Он обвел взглядом толпу.

– Я не смогу остаться надолго. Мы с отцом рано утром уезжаем на охоту.

– Хорошо, что моя вечеринка сегодня, иначе завтра у тебя не получилось бы, – сказала я, удивляясь его планам.

Паркер улыбнулся и взял меня за руку.

– Я вернулся бы вовремя.

Притащив Паркера к стойке бара, я схватила очередную стопку, прикончила ее и с грохотом опустила обратно, к предыдущим пяти.

Брэзил вручил мне еще двадцатку, и я отправилась танцевать в гостиную. Трэвис перехватил меня, и мы кружились вместе с Шепли и Америкой.

Шепли шлепнул меня по ягодицам.

– Раз!

Америка добавила второй шлепок, а потом присоединились все остальные, кроме Паркера. Перед девятнадцатым разом Трэвис потер ладони.

– Мой черед!

Я потерла свою пятую точку, начавшую уже побаливать.

– Полегче только! У меня задница не железная!

Лукаво улыбнувшись, Трэвис высоко занес руку.

Я крепко зажмурилась, через мгновение приоткрыла глаза и увидела, что за секунду до шлепка Трэвис остановился, а потом легонько хлопнул по моей попе.

– Девятнадцать! – заявил он.

Гости радостно закричали. Америка пьяным голосом принялась исполнять «Happy Birthday». Я засмеялась, когда вся комната запела «Голубка» вместо моего имени.

Заиграла очередная медленная мелодия, и Паркер повел меня на импровизированный танцпол. Очень скоро я поняла, почему он не танцует.

– Извини, – сказал парень, в третий раз наступая мне на ноги.

Я опустила голову ему на плечо и соврала:

– У тебя все отлично получается.

Он прижался губами к моему виску.

– Что будешь делать вечером в понедельник?

– Ужинать с тобой?

– Ага. В моей новой квартире.

– Все‑таки нашел себе жилье!

Он засмеялся и кивнул.

– Правда, еду нам лучше заказать, моя стряпня несъедобна.

– Все равно съела бы. – Я улыбнулась.

Паркер огляделся по сторонам и повел меня в коридор. Там он аккуратно прислонил меня к стене и стал целовать своими нежными губами. Руки его были повсюду. Сначала я подыгрывала, но когда его язык проник сквозь мои губы, у меня появилось чувство, что я поступаю неправильно.

– Довольно, Паркер. – Я увернулась.

– Все в порядке?

– Просто мне кажется, с моей стороны невежливо зажиматься с тобой в темном углу, когда у меня там гости.

Он улыбнулся и снова поцеловал меня.

– Ты права, извини. Я просто хотел подарить тебе перед уходом незабываемый поцелуй.

– Ты уходишь?

Паркер погладил меня по щеке.

– Эбс, мне вставать через четыре часа.

Я поджала губы.

– Хорошо. Значит, до понедельника?

– До завтра. Я заеду к тебе, как только вернусь.

Паркер довел меня до двери и перед уходом поцеловал в щеку. Я заметила, как уставились на меня Шепли, Америка и Трэвис.

– Папочка ушел! – громко сказал Трэвис, как только закрылась дверь. – Вечеринка начинается.

Толпа закричала, а Трэвис потащил меня в центр комнаты.

– Подожди… у меня кое‑что по графику, – сказала я, ведя его за руку к стойке.

Я залпом выпила еще рюмку и засмеялась, когда Трэвис взял себе одну и опустошил ее. Я схватила следующую, Трэвис тоже.

– Еще семь, Эбби, – сказал Брэзил, отдавая мне деньги.

Я вытерла губы, и Трэвис снова повел меня в гостиную. Я танцевала с Америкой, потом с Шепли, затем со мной пытался потанцевать Крис Дженкс, но Трэвис оттащил его за рубашку и покачал головой. Крис пожал плечами, отвернулся и начал танцевать с первой попавшейся девчонкой.

Десятая стопка далась уже с трудом. Меня слегка пошатывало, когда мы стояли с Америкой на диване Брэзила, танцевали, как неуклюжие школьницы, хохотали абсолютно без всякой причины и махали руками в такт музыке.

Я споткнулась, чуть не рухнула с дивана, но Трэвис моментально поддержал меня за бедра, сохраняя равновесие.

– Ты уже все доказала, – проговорил он. – Выпила при нас больше, чем любая другая девчонка. Я прикрываю лавочку.

– Черта с два, – промямлила я. – Впереди меня ждут шестьсот баксов. И не тебе говорить, что я не могу совершить безрассудство ради денег.

– Гулька, если тебе так нужны деньги…

– Не собираюсь я брать у тебя. – Я ухмыльнулась.

– Я хотел подкинуть идею, чтобы ты заложила этот браслет. – Он улыбнулся.

При этих словах я шлепнула его по руке, и тут Америка начала обратный отсчет до полуночи. Когда стрелка остановилась на двенадцати, мы закричали, встречая мой день рождения. Мне исполнилось девятнадцать.

Америка и Шепли поцеловали меня в щеки с обеих сторон, а Трэвис оторвал от земли и покружил.

– Голубка, с днем рождения, – нежно сказал он.

Я посмотрела в его бархатные карие глаза и на мгновение утонула в них. Все вокруг будто замерло, пока мы смотрели друг на друга. Мы стояли так близко, что его дыхание касалось моей кожи.

– Рюмки! – воскликнула я и поплелась к стойке.

– Эбби, выглядишь ты не очень. Думаю, пора закончить, – сказал Брэзил.

– Я не сдамся, – ответила я. – Хочу получить свои деньги.

Брэзил положил двадцатку под две последние рюмки, а потом крикнул другим футболистам:

– Она собирается их выпить. Мне нужно пятнадцать двадцаток!

Парни застонали и полезли в бумажники. Около последней стопки образовалась целая гора банкнот. Трэвис опустошил четыре оставшиеся стопки, не считая моих двух.

– Не подумал бы, что проиграю пятьдесят баксов девчонке в пари на пятнадцать рюмок, – пожаловался Крис.

– Придется поверить, Дженкс, – сказала я, беря по стопке в каждую руку.

Я опрокинула рюмку и подождала, пока исчезнут рвотные позывы.

– Голубка!.. – позвал Трэвис, делая шаг ко мне.

Я подняла указательный палец, а Брэзил улыбнулся и сказал:

– Она сейчас проспорит.

– Ничего подобного. – Америка покачала головой. – Эбби, дыши глубже.

Я закрыла глаза и втянула воздух, поднимая последнюю рюмку.

– Боже, Эбби! Ты же умрешь от алкогольного отравления! – закричал Шепли.

– У нее все получится, – заверила его Америка.

Я запрокинула голову, позволяя текиле обжечь мое горло. Челюсть онемела еще после восьмой рюмки, крепость восьмидесятиградусного напитка давно уже не ощущалась.

Все вокруг кричали и свистели, а Брэзил вручил мне стопку денег.

– Спасибо, – с гордостью сказала я, засовывая их в лифчик.

– Ты сейчас такая сексуальная, – шепнул мне на ухо Трэвис, когда мы шли в гостиную.

Мы протанцевали до утра, а потом текила, бегущая по венам, погрузила меня в забытье.

Дата добавления: 2015-09-04