MERRY-go-round – кружи'т карусель!

Затемнение. Когда свет вспыхивает, на сцене Отец и Гулливер.

ОТЕЦ. Юная леди живо выбьет из тебя кукольную дурь. Вся в отца… В твои годы ещё не поздно выучиться на врача!..

ГУЛЛИВЕР. Интересно бы узнать: как это мистер Бертон согласится выдать свою дочь за кукольника?

ОТЕЦ. Еще бы не согласиться! Я заплатил за тебя четыреста фунтов приданого.

ГУЛЛИВЕР. Что?! Приданое со стороны жениха?! Ум­решь со смеху!..

ОТЕЦ. Зато когда умрет старый чулочник, ты полу­чишь все его состояние.

ГУЛЛИВЕР. А Мери знает о приданом?

ОТЕЦ. А ты как думаешь? Юная леди крепко стоит на ногах. Ее не собьешь ни пустыми мечтами, ни любов­ными клятвами!..

Затемнение.

4. БЕРЕГ МОРЯ.

Отдаленные раскаты грома, зарницы молний.

ГУЛЛИВЕР (в бреду). Мери! Мери! Где ты?..

Со всех сторон его окружают куклы-Лилипуты.Вначале со страхом, затем с любопытством они рассматривают Гулливера.

ЛИЛИПУТЫ. – Кто он?

– Человек-Гора!..

– Откуда?

ДРЕНЛО (вполголоса). Вам не кажется, господин Рельдр е сель, что этот великан похож на Гулливера?..

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ (очень толстый лилипут). Что?.. На того самого?..

ДРЕНЛО. Да, на кукольника из Ноттингемшира…

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Тсс!.. Вы в этом уверены, Дренл о?..

ДРЕНЛО. Говорю вам, это он!.. Такие же пряжки на башмаках, перстень с буквой «М»!

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. А вам что кажется, господин Болго­л а м?..

БОЛГОЛАМ (одет в военную форму, высокий головной убор, чтобы казаться повыше, на боку шпага, курит чубук). Мне никогда ничего не кажется!.. Действи­тельно, похож!.. Только зачем он здесь?..

ДРЕНЛО. Чтобы снова подвесить нас на гвоздях!

БОЛГОЛАМ (запаливает погаснувшую трубку). Пусть только попробует! Я немедленно прикажу зарядить ру­жья и пушки! Огонь! Пли!

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Осторожнее с огнем, Болголам! Еще спалите всю Империю.

БОЛГОЛАМ. Скверну нужно вытравлять огнем и мечом!

ДРЕНЛО. Без паники, господа!.. Мы уже давно не его куклы! Мы такие же люди, только невысокого роста!..

БОЛГОЛАМ (взрываясь). Опять намеки, Дренло?!

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Не комплексуйте, Болголам! У вас нормальный рост! Может быть, чуть пониже моего… Это он родился каланчой! Как и все остальные в его ту­манном Альбионе!

ДРЕНЛО. Брр!..Мне даже страшно вспомнить ту страну – холодную, покрытую дождями и туманами!

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Не то, что наша Лилипутия! Если и есть на земле Рай, то он здесь, на нашем острове!

ГУЛЛИВЕР (стонет). Мери! Где ты, Мери!..

БОЛГОЛАМ. Его следует немедленно связать, пока не проснулся! (Лилипутам.) Несите веревки! Ать-два! Ать-два!

Куклы опутывают Гулливера веревками. Наконец он открывает глаза, пытается подняться, но со стоном опускается на песок.

ГУЛЛИВЕР. Сон это или явь?.. Что за нелепые со­здания явились ко мне воочию?.. Что за крошечные су­щества прикинулись живыми людьми? Кто вы?.. Эль­фы?.. Гномы?..

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ (важно). Мы граждане великой Лилипутии! Ой, и вели-и-икой!

ГУЛЛИВЕР (радостно). Рельдресель!.. Неужели это ты?!..

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Попрошу не тыкать! Я Первый Секретарь Тайного Совета!..

ГУЛЛИВЕР. Малыш Болголам!

БОЛГОЛАМ (негодуя). Опять?! Что за вольности?! Сми-ирно! При чем тут «малыш»?! Я военный министр!

ДРЕНЛО. А я Главный соглядатай!..

ГУЛЛИВЕР. Куклы мои милые, здравствуйте!

ДРЕНЛО. Что я вам говорил? Он нас до сих пор держит за своих рабов!..

БОЛГОЛАМ. Какая провокация!

Возмущенные крики Лилипутов.

ГУЛЛИВЕР (не слушая их). О, как я рад, что нашел вас!.. Собирайтесь! Мы соорудим плот и вернемся до­мой…

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Вот напасть на нашу голову!

БОЛГОЛАМ. Почему на нашу?.. Напасть нужно на не­го!

ГУЛЛИВЕР (продолжая). …Я скопил достаточно денег, на которые наконец-то куплю театр. Это будет уже не ярмарочный балаган, а настоящее здание на городской площади – с колоннами, газовыми фонарями, с бархат­ным занавесом, обшитым позолотой! А сколько вели­колепных идей, замечательных выдумок в голове!..

БОЛГОЛАМ. Придется рубить голову!

ГУЛЛИВЕР. …А сколько новых спектаклей мы сочиним с вами!..

БОЛГОЛАМ (лилипутам). Всем закрыть уши! Раз­ве вы не видите, что этот, с позволения сказать, че­ловек, сумасшедший!..

ДРЕНЛО. Небось, спятил от радости, пока до нас добирался.

БОЛГОЛАМ. А я думаю – это шпион! Диверсант! Раз­ведчик королевы Блефуску!..

ГУЛЛИВЕР. Перестаньте меня разыгрывать! Это я, Гулливер, ваш кукольник!

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ (Гулливеру.) Ошибаетесь, сэр! Мы незнакомы!

БОЛГОЛАМ. Неслыханная дерзость!.. Придется отре­зать ему язык!

ГУЛЛИВЕР. Невероятно!.. Как вы здесь очути­лись?!..

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Что значит очутились?!… Мы здесь родились!

ГУЛЛИВЕР. Нет-нет! Мы плыли с вами на гастроли. Потом был шторм. Я доплыл до берегов Нового Света, а вы, как я думал, утонули!..

БОЛГОЛАМ. Чудовищная дезинформация!

ГУЛЛИВЕР. Целый год я собирал деньги в обратный путь. И надо же было такому случиться – вновь попал в кораблекрушение! А когда очнулся, увидел вас!.. Я знал, что мы встретимся!..

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Повторяю, сэр, мы незнакомы!

ГУЛЛИВЕР. Неужели вы забыли, как каждого из вас я смастерил своими руками?!..

Лилипуты возмущенно ахают и охают.

БОЛГОЛАМ. Да вы свихнулись, милейший!

ГУЛЛИВЕР (продолжает). …Неужели не помните, как я вытачивал на токарном станке ваши тела?..

БОЛГОЛАМ. К стенке его! Целься! Пли!

ГУЛЛИВЕР (продолжает). …Как разрисовывал красками ваши лица?..

БОЛГОЛАМ. И стрелять! стрелять из пушки!..

ГУЛЛИВЕР (продолжает). …Как шил вам костюмы!..

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ (перебивая). Ну и фантазии у вас, мистер Гулливер, или как вас там!.. В вашем поло­жении было бы лучше признаться, что все это вам приснилось. В противном случае наши врачи поставят нерадостный диагноз. Ой, и нерадостный!..

ДРЕНЛО. А это значит до конца жизни – решетка и смирительная рубашка!..

Лилипуты презрительно свистят.

ГУЛЛИВЕР. Ну, довольно! Мне надоел ваш комариный писк!.. (Пытается высвободиться.)

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Не важничайте, сэр!.. Ваш небывалый рост не дает вам право говорить с нами на повышенных тонах и таким высокомерным тоном!.. Советую запом­нить: сейчас вы в нашей власти, вернее, во власти нашего Императора! Такова реальность!..

ГУЛЛИВЕР. Как же его зовут, вашего монарха?

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Келин Первый!

ЛИЛИПУТЫ. Слава нашему Императору! Слава! Слава! Слава!..

ГУЛЛИВЕР (изумленно). Ваш император Келин?!.. Ну, приплыли!.. (Хохочет.) Герой-любовник выступает в роли монарха!

Возмущенные крики Лилипутов.

БОЛГОЛАМ. Всем заткнуть уши, я повторяю! За такое оскорбление полагается расстрел через повешение с последующим утоплением!

ДРЕНЛО. Вы разве не видите, что никакая веревка его не выдержит?..

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ (Гулливеру). Прошу запомнить, сэр: Его Величество не просто любовник! И не просто ге­рой! Он национальный герой Лилипутии, которого все любовно называют «Наш Император»!

ЛИЛИПУТЫ. Слава нашему Императору! Слава! Слава! Слава!..

БОЛГОЛАМ (солдатам-лилипутам.) Зарубите это наше­му гостю на его огромном носу!

Солдаты достают шпаги.

ГУЛЛИВЕР (поспешно). Хорошо, хорошо! Я вам верю! Пусть Келин зовется «Его Величеством»!.. В конце концов, жизнь – это та же игра! Я принимаю ваши правила, господа!..

Гром и молния, звучит тревожная музыка.

БОЛГОЛАМ. Так-то лучше…

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. В таком случае, вас нужно немедленно представить в Бельфабараке.

ГУЛЛИВЕР. Где?

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. В императорском дворце!

ГУЛЛИВЕР. Буду весьма польщен и признателен. Только развяжите меня!

ДРЕНЛО. Ни в коем случае! Пусть почувствует, что такое путы!

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ (Гулливеру). Мы отвезем вас в столицу Мильдендо.

БОЛГОЛАМ. Как пленника! Ать-два!

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Единственная просьба: открывать рот только тогда, когда едите и когда вас о чем-то спросят.

ДРЕНЛО. И навсегда забудьте, что когда-то были с нами знакомы!

БОЛГОЛАМ. От вашего поведения будет зависеть ваша жизнь. (Лилипутам.) Доставить сюда платформы!..

Лилипуты вывозят из-за кулис несколько платформ на колесах.

ДРЕНЛО. И куда его?

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. В Ратушу. Это единственное место, где он поместится.

5. УГОЛОК ЗИМНЕГО САДА.

Келин Первый, в кожаном переднике и садовыми ножницами, возится с цветами, одновременно диктуя письмо Писарю.

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. «…О, непорочная лилия!.. Царствен­ная мирта!.. Утонченная камелия!.. Нежная незабуд­ка»!..

ПИСАРЬ. Простите, Ваше Величество, мы пишем письмо или составляем гербарий?

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Что?! Да как ты можешь такое говорить?!

ПИСАРЬ. Чернила конча­ются. После того, как вы стали диктовать до трид­цати писем в день, во дворце истощились все чер­нильные запасы.

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (капризно). Какое мне де­ло?! Пока мы не изволим излить свои нежные чувства, чернила не должны кончиться! Пиши дальше!.. «О, свя­щенная маргаритка!..» Пишешь?..

ПИСАРЬ (в сторону). Царапаю…

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. «Я не получил от Вас ни одного письма в ответ, моя небесная примула! Не верю, чтобы эти строки не вспыхнули огнем лепестков в Вашем сердце! Не отозва­лись жужжаньем пчелы в Вашей душе, о, ночная фиалка!.. Неужели нас разъединили не только морские мили…»

Входит Клефрин – немолодая, безобразного вида женщина. Келин Первый ее не замечает.

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (продолжая диктовать). «…но и эта старая стерва, у которой во­роний глаз, на языке крапива, а вместо души волчье лыко…»

Увидев Императрицу, Писарь с ужасом застывает. Келин продолжает диктовать.

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. «…которую, по воле случая, я сделал Императрицей!..» Написал?.. (Заметив Клефрин, испуганно.) Вы?!.. Ка-какое возмутительное нарушение эти-тики-ке-та! Вхо­дить без стука в императорские пока-ка-кои!..

КЛЕФРИН (холодно). Мне уже никогда, грубо говоря, не достучаться до вашего сердца, Ваше Величество!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Что?!.. Да вы, ма-мадам, не в себе!

КЛЕФРИН. Любой может выйти из себя, услышав про «старую стерву и вороний глаз»!..

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Вы подслушивали!.. Так я и знал!

КЛЕФРИН. Случайно, Ваше Величество!.. Какой, гру­бо говоря, слог! Сколько страсти!..

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (берет себя в руки). Я диктовал тронную речь!..

КЛЕФРИН. Неужели признание в любви всему кабинету министров?!..

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Не ваше дело! Это секретнейшая речь…

КЛЕФРИН (подхватывает). …которую уже давно обсуж­дают в самых отдаленных уголках Лилипутии!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Не понимаю о чем вы…

КЛЕФРИН. Я говорю о вашем небывалом интересе к королеве блефускуанцев!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Что?! Вы сошли с ума!

КЛЕФРИН. Это вы ведете себя, грубо говоря, как безумный мальчишка!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Боже, какой навет! Какой фарс!

КЛЕФРИН. Вот именно! Дальше так продолжаться не может!.. (Писарю). Пшел вон!..

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (тихо). Не уходи! Эта ведьма меня сожрет!

КЛЕФРИН. Вон, я сказала!

Напуганный Писарь поспешно уходит.

КЛЕФРИН. Ну, что, мой садовник? Ищешь, грубо говоря, юную спутницу жизни?

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Зачем?!

КЛЕФРИН. Я ведь стара, некрасива!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Ну, перестань, Клефрин!..

КЛЕФРИН. Груди мои накладные, на лице морщины, на голове парик.

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Какая мелочь!

КЛЕФРИН. Я не могу родить наследника, а она сможет!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Что за выдумки?!

КЛЕФРИН. Это не выдумки, мой мечтатель! Разве не об этом ты думаешь ежечасно?

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Я?!.. Как ты можешь такое произ­нести?!

КЛЕФРИН. Ах, да! Ведь у меня еще и вставные зубы!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Замолчи! (С мукой.) Я люблю одну тебя!..

КЛЕФРИН. Ты мой фантазер!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (едва не плача). Так и задушил бы… тебя в объятьях!..

КЛЕФРИН. О, мой страстный монарх!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Так бы и повесил… (всхлипнув) твой портрет над кроватью!..

КЛЕФРИН. О, мой сентиментальный галерист!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Так бы и замучил тебя… своей лю­бовью!

КЛЕФРИН. В чем же дело? Начинай!

Император с жалким видом застывает.

КЛЕФРИН. Ну, смелей же!..

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (не двигаясь с места). Сейчас, сейчас…

КЛЕФРИН. Что же ты стоишь, болван?!.. Яви свою любовь!..

Раздается шум за сценой.

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (с облегченьем подбегает к окну). Кто это нам мешает?!.. Что там происходит?!!!

Стук в дверь.

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Войдите!..

Появляется Дренло.

ДРЕНЛО (кланяясь). Ваше Величество!.. Ваше Высо­чество!.. Чрезвычайное событие!.. В нашу столицу прибыл очень высокий гость!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Какой гость?..

ДРЕНЛО. Высоченный! Ростом с Ратушу.

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Вы приглашали кого-нибудь, мадам?

КЛЕФРИН. Я? Нет, Ваше Величество!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Мы тоже нет. Кто его пригласил?.. Кто он такой?!..

ДРЕНЛО. Гулливер – наш старый знакомый!..

КЛЕФРИН (изумленно). Кто?!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (радостно). Гулливер?!..

КЛЕФРИН (с ненавистью). Что ему здесь нужно?

ДРЕНЛО. Говорит, что попал в кораблекрушение.

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Бедный, бедный мастер!

КЛЕФРИН. Врет! Я ему не верю!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Его нужно немедленно увидеть!

КЛЕФРИН. Вы хотите с ним встретиться?.. После всего, что произошло?!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Мы не виделись целых десять лет!..

КЛЕФРИН. Лично я, грубо говоря, не жажду этой встречи еще столько же!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Тогда я пойду один!

КЛЕФРИН. Опомнитесь, Ваше Величество! Это же ве­ликан! Раздавит и не моргнет!

ДРЕНЛО. Приняты все меры предосторожности! Гулли­вер связан и находится в Ратуше под охраной гвар­дейцев.

КЛЕФРИН. Что связан это предусмотрительно, но все равно он очень опасен!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Чем?

КЛЕФРИН. Своими, грубо говоря, фантазиями! Неиз­вестно чего можно ожидать от кукольника и лицедея!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Он хорошо к нам относился!

КЛЕФРИН. К вам, Келин! И к таким же, как вы, которые плясали под его дудку! Лично я никогда не прощу того, что он со мной сделал!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Вы злопамятны, мадам!

КЛЕФРИН. А вы сентиментальны, Ваше Величество!..

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Плохое забывают. Люди меняются.

КЛЕФРИН. Только не я!..

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Пойдемте, Дренло!

КЛЕФРИН. Постойте! Отпустить вас одного – значит навлечь на Империю, грубо говоря, новые беды и на­пасти!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Не понимаю!..

КЛЕФРИН. Вы никогда ничего не понимали! Живете одними мечтаниями и грезами!..

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Я?!..

КЛЕФРИН. Настоятельно прошу, Ваше Величество, держите себя в руках! Еще ляпните что ни попадя!.. Не раскрывайте перед ним объ­ятья и государственную тайну!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Но, мадам!..

КЛЕФРИН. И вообще, делайте вид, что мы с ним, грубо говоря, не знакомы. Предоставьте мне вести диалог!..

6. РАТУША.

На полу сидит связанный Гулливер. Вокруг него куклы-журналисты и зеваки.

ЖУРНАЛИСТЫ. Мистер Гулливер, откуда вы при­были?

– С какой миссией, сэр?

– Вы шпион блефускуанцев?

ДРЕНЛО-КУКЛА (врываясь). Кто разрешил брать у иностранца интервью?! Попрошу всех разойтись!

ЖУРНАЛИСТЫ. У нас свободная страна!

– Демократическая Империя!

– Не зажимайте рот журналистам, госпо­дин Дренло!

ДРЕНЛО. Стража! Немедленно очистить помещение! Сюда приближаются монаршие особы!..

Стражники выгоняют журналистов и зевак. В Ратуше появляются куклы – Император с Императрицей, позади них придворные.

ГУЛЛИВЕР. Келин!.. Клефрин!.. Куклы мои милые!..

Император рванулся было к нему, но Императрица оттесняет его в сторону.

ДРЕНЛО (Гулливеру, негромко). Мы же дого­ворились, сэр: ни с кем из нас вы не знакомы!..

ГУЛЛИВЕР (тихо). Виноват!.. Я так взволнован!..

КЛЕФРИН (обходя Гулливера). Откуда это чудовище?!

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Из Англии, Ваше Высочество!

ГУЛЛИВЕР (не выдержав). С Большой Земли, Импе­ратрица!

КЛЕФРИН. Какая, грубо говоря, отвратительная ма­нера у всех иностранцев – воображать, что их страна самая большая на свете!..

ДРЕНЛО (Гулливеру, негромко). Вы же обещали мол­чать! Это плохо кончится…

ГУЛЛИВЕР. Извините!.. Но я… но она…

КЛЕФРИН (продолжая). А между тем, в нашей столице самые высокие здания в мире! Гостиницы «Высотная», например, или «Заоблачный палас»! Отель «Небоскреб»! Торговый центр «Веселый великан»! Таверны «Голиаф» и «Гаргантюа». А в нашем Бельфабараке можно просто, грубо говоря, заблудиться! (Дренло.) Озвучьте-ка нам цифры!..

ДРЕНЛО (скороговоркой). …В Император­ском дворце сто одиннадцать помещений, двести двад­цать две двери и триста тридцать три окна. Также семьдесят семь лестниц, в которых одна тысяча семь­сот восемьдесят девять ступенек! Общая площадь Двор­ца в десять раз больше поля для гольфа!..

КЛЕФРИН (Гулливеру). Ну, как?..

Гулливер смотрит на Рельдреселя. Тот ему кивает.

ГУЛЛИВЕР. Впечатляет, Ваше Высочество!..

КЛЕФРИН. Вы играете в гольф?

ГУЛЛИВЕР. Я играю в куклы.

КЛЕФРИН (недоуменно). Странное занятие для мужчины!..

ГУЛЛИВЕР. Куклы – моя страсть с детства.

КЛЕФРИН. Страсть это нечто другое! (Всем.) Оставьте нас, господа!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (с нетерпением). Да, господа, прошу вас!

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Это очень опасно! Ой, опасно!..

КЛЕФРИН. Мы ничего не боимся!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Вы слышали, господа? Поторопитесь!

РЕЛЬДРЕСЕЛЬ. Слушаюсь, Ваше Величество! Мы рядом…

БОЛГОЛАМ. Я прикажу солдатам, на всякий случай, зарядить ружья и обнажить сабли!..

Придворные уходят. Пауза.

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (бросается к нему в объятья). Здравствуй, Гулливер!..

ГУЛЛИВЕР. Здравствуй, Келин!Здравствуй, Клефрин! Ах, как же я рад, что мы встретились!..

КЛЕФРИН. Особо не радуйся, Лемюэль! Из тех, кто тебя помнит, почти никого не осталось… А новые лили­путы скорее поверят, что произошли, грубо говоря, от ангелов, чем от твоих кукол.

ГУЛЛИВЕР. Неужели Прошлое было таким печальным?!

КЛЕФРИН. Отвратительным!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Оно было прекрасным!

КЛЕФРИН. Чему оно может научить молодежь? Быть игрушкой в твоих руках?!.. А где, грубо говоря, геро­ика? Где величие духа предков?! Вот наши летописцы и заполняют «пустые места» – пишут Великую Историю Лилипутов!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Ты хочешь сказать, сочиняют…

КЛЕФРИН. Грубо говоря, творят!

ГУЛЛИВЕР. И откуда вы теперь родом?

КЛЕФРИН. Из Атлантиды, конечно!

ГУЛЛИВЕР. Так я и думал!.. К чему мелочиться!..

КЛЕФРИН. Зато каждый лилипутянин в собственных глазах стал фигурой значительной! У него, грубо го­воря, появилась уверенность в себе и успех в бу­дущем!

ГУЛЛИВЕР. У вас и так был успех! На всех спектаклях – полные аншлаги!

КЛЕФРИН. Зато после – ты бесцеремонно вешал нас на гвоздь или бросал в вонючий сундук, пахнущий таба­ком!..

ГУЛЛИВЕР. Чтобы вас не побила моль!..

КЛЕФРИН. А как ты нами вертел! До сих пор помню как ты, грубо говоря, залезал мне под юбки.

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (хихикнув). Озорник!..

ГУЛЛИВЕР. Но, Ваше Высочество! Все механизмы именно там внизу и находятся!..

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (смущенно). Хе-хе… я знаю…

КЛЕФРИН. Что ты знаешь, что?! Как мне было мерзко! Словно на приеме у женского доктора!.. Но и это не главное! (Гулливеру.) Взгляни на Ке­лина! Его и остальных кукол ты сшил из шелка и атласа! А меня? Из каких-то грязных обрезков! Пожалел ткань?

ГУЛЛИВЕР. Я не пожалел!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Он не пожалел, Клефрин!

КЛЕФРИН. Помолчи!

ГУЛЛИВЕР. Просто мне понадобилась ведьма и… О, прости!…

КЛЕФРИН. А лицо! Погляди на мое лицо! Грубо гово­ря, сплошная свиная кожа! Приходится накладывать грим и покрывать пудрой, которая при любом движении осыпается! Невозможно даже сделать пластическую операцию! За что ни возьмись – одни швы!..

ГУЛЛИВЕР. Хочешь, я все исправлю?

КЛЕФРИН. Поздно, кукольник! Резать по живому – очень больно!

ГУЛЛИВЕР. Прости меня, Ваше Высочество!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Прости его, Клефрин!

КЛЕФРИН. Никогда! Всё, хватит! Грубо говоря, мне неприятно даже думать об этом!

ГУЛЛИВЕР. Мне тоже!.. Развяжите меня, братцы!..

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Конечно, Гулливер, конечно! (Броса­ется к нему.)

КЛЕФРИН. Не смей!.. Сначала пусть поклянется, что станет служить нашей Империи.

ГУЛЛИВЕР. Что?!.. Да вы с ума сошли!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Она шутит!.. Сейчас, Гулливер, мы тебя развяжем. (Хочет его развязать.)

КЛЕФРИН. На место! Я не шучу! (Усмехнувшись.) Значит, служить не станешь?

ГУЛЛИВЕР. Еще чего!

КЛЕФРИН. А как же свобода?

ГУЛЛИВЕР. Перебьюсь.

КЛЕФРИН. Но есть-то захочется!..

ГУЛЛИВЕР. Объявлю голодовку.

КЛЕФРИН. А если жажда?

ГУЛЛИВЕР. Перетерплю.

КЛЕФРИН. Глупо, Гулливер! Очень глупо – умереть кому-то назло! Ты же, грубо говоря, человек умный!

ГУЛЛИВЕР (горько). Получить свободу, чтобы прислуживать куклам…

КЛЕФРИН. Не прислуживать, а служить. Мы-то уже давно не марионетки! Ну, что, даешь слово?

ГУЛЛИВЕР (через паузу). А если его нарушу?!

КЛЕФРИН. Это как же?..

ГУЛЛИВЕР. Вы меня освободите, а я тут же всю вашу Империю растопчу, к чертовой бабушке!

КЛЕФРИН. Вот! Правильно я делаю, что ему не дове­ряю!..

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Он шутит, Клефрин! Ты шутишь, Гулливер?

КЛЕФРИН. Он не шутит, Келин! А ты, мастер, наивный человек! Так мы тебя сразу и освободили! Нет, господин кукольник! Мы на тебя кандалы наденем и на длинную цепь посадим… Через годик-другой, если бу­дешь себя хорошо вести, цепь удлиним. А уж спустя пяток лет, когда вдоволь послужишь Лилипутии, мо­жет быть, и вовсе ее снимем.

ГУЛЛИВЕР. Ничего себе свобода!

КЕЛИН ПЕРВЫЙ (шепотом, Гулливеру). Уж куда лучше, чем гнить в темнице!..

КЛЕФРИН. Помнишь, перед концом каждого спектакля, когда уже догорали дорогие свечи, ты торопил нас: быстрее играйте, малыши, – игра стоит свеч!.. Только теперь игра не стоит твоей жизни, кукольник! Догорит как огарок и погаснет. А так хоть о семье подумать смо­жешь!.. У тебя ведь есть семья? Жена, дети… По­думай о них!..

Пауза.

КЛЕФРИН. Ну, что?

ГУЛЛИВЕР. Я думаю…

КЛЕФРИН. Как три раза стукнешь ногой в дверь – значит согласен… О семье будешь думать, если жить останешься. Мой тебе совет: не тяни с ответом!.. Ну, прощай, господин Гулливер! (Идет к кулисе.)

КЕЛИН ПЕРВЫЙ. Прости, мастер!.. (Плетется за ней, в последний миг прячется за колонной.)

КЛЕФРИН (уходя за кулисы). М-да!.. Большой чело­век, грубо говоря, – большие проблемы!..

Свет гаснет, высвечивая одного Гулливера.

7. ЭПИЗОД ИЗ ПРОШЛОГО.

Затемнение. Музыка воспоминаний. Гулливер и Мери.

МЕРИ. Ты завтра уплываешь!

ГУЛЛИВЕР. Вернусь с кучей денег, и мы поженимся! А может, поплывем вместе?..

МЕРИ. Я… не могу…

ГУЛЛИВЕР. Боишься оставить отца? Наши старики давно сдружились за бутылкой грога. Конечно, им не будет так же прекрасно, как нам с тобой, зато не будет одиноко!… Едем!

МЕРИ. Это опасное и долгое путешествие…

ГУЛЛИВЕР. Ненамного опасней ночной прогулки по Лондону.

МЕРИ. Нет-нет! Меня будет тошнить…

ГУЛЛИВЕР. Это не страшно! Почти всех, кто отправ­ляется в плаванье, впервые всегда тошнит! День по­тошнит, другой – и всё пройдет!

МЕРИ (тихо). Меня уже мутит...

ГУЛЛИВЕР (догадавшись). Давно?..

Она смущенно кивает. Гулливер крепко ее обнимает.

МЕРИ. Осторожней!

ГУЛЛИВЕР. О, Мери!.. Это правда? Как мы его назовем?!

МЕРИ. Если будет малыш – Лемюэлем-младшим… А если родится девочка…

ГУЛЛИВЕР. …я назову ее Марией!.. Когда вернусь…

МЕРИ (после паузы). Значит, все-таки…

ГУЛЛИВЕР. Не навсегда же, Мери! Это всего лишь гастроли.

МЕРИ. Останься, прошу тебя!..

ГУЛЛИВЕР. Смотри! Похожа? (Достает из сундука куклу, похожую на Мери.) Она поплывет со мной. Её и зовут так же!…

МЕРИ. Я ей завидую, этой Мери!.. Она будет с тобой днем и ночью! Ты будешь брать ее на руки, что-то гово­рить… А когда ей будет холодно, спрячешь под куртку, споешь колыбельную, а я… (Отворачивается, ее плечи со­дрогаются.)

ГУЛЛИВЕР. Ну вот, ты и плачешь! (Достает куклу-Панча. Кукла ладонью касается плеча Мери. Голосом Панча.) Не плачь!.. Я с тобой!..

Мери оборачивается. Она удивлена. Берет куклу, улыбается.

ГУЛЛИВЕР (поет).

Дата добавления: 2015-09-04