Томас Мор. Да, некоторые исследователи, мнение каковых, впрочем, ортодоксальные историки и в

Да, некоторые исследователи, мнение каковых, впрочем, ортодоксальные историки и в грош, по понятным причинам, не ставят, упорно твердят: Реформацию инспирировали венецианские олигархи 185. И, надо признать, определенные основания верить подобным утверждениям имеются. Как там поступают современные следователи, пытаясь установить личность заказчика? Ищут, кому было выгодно преступление, так? Не французам – они получили кровопролитные Религиозные войны. Не императорам Священной Римской империи, они, в свою очередь, пожали потрясения, раздоры и такие территориальные утраты, что хоть караул кричи. Не испанцам, в конечном счете распрощавшимся с гегемонией на море. Не римским папам, это уж точно, поскольку последним досталось даже крепче прочих, если, конечно, не считать простых людей, расстававшихся с жизнью по ходу бесчисленных войн и конфликтов пачками. Вся континентальная Европа пожала целое столетие кровопролитий, зато островная Венеция перевела дух. Судья в ринге открывал счет то одному ее заклятому врагу, то другому, а тем временем республика Святого Марка потягивала тоник по противоположную сторону канатов. Более того, она еще и нагрела руки на поставках обмундирования, оружия и многого другого, в чем остро нуждались ее схлестнувшиеся не на жизнь, а на смерть противники. Наконец, венецианская олигархия получила самое главное – непотопляемый запасной аэродром в хорошем месте, о котором чуть ниже.

Развивая идеи в обозначенном направлении, Джеральд Роуз даже называет «отца Реформации» по имени. По его мнению, им был венецианский аристократ, дипломат, философ и писатель кардинал Гаспаро Контарини 186, личность, безусловно, неоднозначная, яркая, многогранная и одновременно влиятельная. Судите сами: Контарини состоял членом венецианского Совета трех, он же отправился послом республики Святого Марка ко двору императора Священной Римской империи Карла V, с которым был чуть ли не за руку. Он же, опять же, только уже по поручению римского папы, представлял интересы католиков на имперских сеймах, созывавшихся для обсуждения теологических разногласий, имевших обыкновение играючи перерастать в братоубийственные баталии. Позже именно Гаспаро Контарини курия доверила подготовку документов для реформационной комиссии.

Словом, Контарини, вне всяких сомнений, был в самом эпицентре эпохальных европейских событий, пользовался доверием самых первых лиц и, соответственно, многое знал. Еще бы, ему ли не знать, положение обязывало. Гаспаро Контарини стоял у истоков, а то и вообще основал тайное элитарное (только не путайте с нашей доморощенной «элитой» колхозно-уголовного пошиба) общество «Спиритуали», куда аккурат накануне демарша Лютера вошли весьма влиятельные католические богословы и философы, кардиналы, экзархи и даже члены Римской курии187. Те из них, что отлично понимали: дальше так жить нельзя и, если не изменить существующий порядок сверху, его в скором времени отменят снизу. В принципе, мысли были здравыми, не придерешься, с другой стороны, нечто подобное, наверное, думали себе четверть века назад многие организаторы горбачевской перестройки. Чем кончилось, общеизвестно: развалом страны, крушением экономики и другими суровыми испытаниями. Сейчас трудно сказать, кто из «отцов» перестройки допустил искренние ошибки, а кто намеренно разваливал Союз, скажем, по заданию из-за океана. Еще сложнее выявить подобных двурушников из среды высокопоставленных кардиналов, четыре с половиной столетия, минувшие с тех пор, – немалый срок.

С католической верхушкой той далекой эпохи вообще творилось нечто странное, а то и вообще невероятное. Возьмем хотя бы папу Павла III188, который снабдил Контарини кардинальским саном, чтобы тот не покладая рук трудился над программой церковных преобразований, и которого хитрый венецианец банально использовал, иными словами, водил за нос. Так вот, и понтифика-то никак не назовешь паинькой, тот еще был «святоша». Кардиналом будущий «последний папа Ренессанса», как его порой зовут сейчас (в миру – Алессандро Фарнезе), стал в неполные двадцать пять, даже не имея духовного сана, с молоком, еще толком не обсохшим на губах. Чудеса! И возвысил его не кто-нибудь, а сам Аптекарь Сатаны Александр VI Борджиа, переспавший с его сестрой Юлией. Понтифики, последовательно сменявшие Борджиа на папском престоле, протеже Аптекаря тоже не обижали. Напротив, всячески обласкивали кто чем мог, так что жил Алессандро Фарнезе припеваючи, имея целую кучу титулов, денег, и детей и ни в чем себе не отказывал.

Современные историки пишут, конклав кардиналов избрал этого баловня судьбы на папский престол из расчета, что тот с каких-то не совсем понятных пирогов сумеет маневрировать между Францией и державой Карла V. Расчет «удался на славу». Получив должность, новый папа Павел III первым делом наделил своих несовершеннолетних внуков кардинальскими мантиями. И такой человек оказался у руля в судьбоносные времена? Да он правил еще «удачнее» самого Николая II Романова. Именно он, Фарнезе, очень скоро разочаровавшийся в политике уступок протестантам (за которую якобы ратовал мудрейший кардинал Контарини), нацепил ежовые рукавицы, мол, покажем протестантам кузькину мать. Но рукавицы шли ему еще хуже сюртука дипломата. Встав во главе Контрреформации, папа предпринял впечатляющий ряд решительных мер: учредил в Риме центральный инквизиционный трибунал, утвердил устав иезуитского ордена и созвал упоминавшийся выше Тридентский собор. А чтобы супостаты уж окончательно убоялись и грохнулись в обморок, рачительно укреплял административный аппарат, одаряя своих многочисленных отпрысков кардинальскими, епископскими и прочими званиями и должностями. Понятное дело, и на созванном вскоре соборе в Триденте (1545) он был самым главным радикалом из всех, не шел ни на какие уступки протестантам, вот еще, и таким образом сорвал все попытки императора Карла добиться компромисса. Ничуть не «хуже» оказался его наследник папа Юлий III (с 1550 по 1555), назначавший кардиналами и дальних родственников, и даже слуг.

Другим был кровавый понтифик Павел IV189, в миру кардинал Джанпьетро Караффа, вступивший на престол весной 1555 г. Этот, безусловно, недаром прослыл и опытным дипломатом, и профессиональным теологом. В епископы его произвел папа Юлий II, непримиримый враг семейки Борджиа. На службе Святому престолу Караффа поработал и в Англии, папским легатом, и нунцием при мадридском дворе. Где, набравшись опыта у местных инквизиторов, учеников Торквемады, по возвращении основал орден театинцев, некий прообраз полиции внутри полиции, нечто сродни нашему «седьмому» управлению МВД, только при католической церкви. Естественно, когда предыдущий папа Павел III, разуверившись в способностях Контарини обуздать или даже оседлать Реформацию, создал инквизиционный трибунал, Караффа стал его бессменным председателем, соединив и пустив в ход все «лучшее» из многовекового опыта доминиканцев и испанских инквизиторов по костедробительной части. Тут уж Караффа развернулся во-всю, щелкая еретиков без оглядки на ранги, аки косточки от компота. Говорят, когда его объявили понтификом, Рим содрогнулся от страха, а многие ринулись прочь из города, как крысы с корабля, куда глаза глядят, лишь бы подальше.

Надо признать, чутье их нисколько не обмануло. Вскоре костры инквизиции запылали на всю катушку, и не в одной Италии, а в Швейцарии, германских марках и Голландии. Правда, к тому времени джинн давно выскользнул из бутылки, так что костры, зажженные Павлом IV, ничего, кроме ненависти и роста сопротивления, в конечном счете не принесли. Столь же небесспорны оказались достижения папы в международной политике. Вместо того чтобы сколачивать католические лиги, Павел IV ухитрился испортить отношения и с императором Карлом V, и с его сыном испанским королем Филиппом, остававшимся, по сути, его единственным надежным союзником. Вот так вот. А отсюда, как по мне, следует, что хоть вышеперечисленных пап и не назовешь одинаковыми, все они, сменяя друг друга на посту понтифика, в деле развала католического мира преспокойно обошлись бы и без двойного агента Гаспаро Контарини. Чего, впрочем, не скажешь об Англии, где во времена короля Генриха VIII венецианские олигархи лезли из кожи вон, чтобы создать запасной аэродром, куда можно было бы эвакуировать капиталы в случае, если станет жарко на исторической родине. Венеция постепенно становилась местом неспокойным, а бизнесмены таких не любят. Неуютно они себя там чувствуют. Ну, вы сами знаете.

Дата добавления: 2015-09-04