Византийский хронист Иоанн Киннам о венецианцах

Все вышеперечисленные скверные замашки венецианских политиков проявились в полной мере в отношениях республики Святого Марка с бывшей метрополией, Византийской империей, которая во второй половине XI в. буквально дышала на ладан, теснимая со всех сторон могущественными противниками. Катастрофа при Манцикерте, упоминавшаяся выше, а за ней – длинная череда неудач закончились для империи прогнозируемо – потерей всех малоазийских владений. Теперь прямо из окон императорского дворца открывался впечатляющий вид на результаты зубодробительных поражений. Посиживая на балконе, император мог, не напрягая зрения, разглядеть впечатляющие тучи пыли, поднимаемой победоносной турецкой конницей. Вынужденные вести войну на много фронтов сразу, византийцы изнывали от перенапряжения. «В этих условиях, — писал Николай Соколов, – самая наглая агрессия могла сойти за братскую помощь и дружескую поддержку. Венецианские дипломаты, всегда стремившиеся даже неблаговидным делам придать некое подобие законности, вымогали у империи одну уступку за другой, неизменно добиваясь со стороны своей жертвы признания, что эти уступки – заслуженное вознаграждение за очень важные услуги». Узнаете почерк?

Льготы, добытые венецианцами у византийского императора, превосходили те, что они выторговали у иерусалимского короля. В столице Греческой империи даже учредили должность прокуратора, занимавшегося охраной их интересов. Естественно, это не прошло без следа. «Это народ безнравственный, хищный больше, чем всякий другой, низкий и не имеющий ни малейшего понятия о флотской чести», – писал о венецианцах византийский хронист Иоанн Киннам152. А между тем еще был не вечер во взаимоотношениях Венеции с Византией. Они еще не перевернули последнюю страницу. Которая обещала быть исключительно мрачной. И слово свое сдержала.

Экономическая удавка, наброшенная венецианскими купцами на дряхлеющую империю, не раз провоцировала противодействие: то тут, то там вспыхивали стихийные волнения, народ громил венецианские кварталы и склады. Разумеется, эти выступления не остались без ответа.

Точка в противостоянии с бывшей метрополией была поставлена во время Четвертого крестового похода153, провозглашенного папой Иннокентием154, который спал и видел, как бы подчинить православную церковь. У венецианцев были свои интересы, а вечно голодное крестоносное ополчение мечтало хоть кого-нибудь обобрать. В этих обстоятельствах покорение воинственного мусульманского Египта (официально задекларированная цель похода), по ходу дела, никого не интересовало. Стало фикцией, дымовой завесой, пущенной исключительно для отвода глаз. И тем не менее тот факт, что крестовое воинство вместо Каира очутилось под стенами столицы христианского Константинополя – стопроцентная «заслуга» венецианских дипломатов. Результат кропотливого, самоотверженного труда. Это они устроили. Продумали, просчитали, реализовали.

Началось все с договора 1201 г., по которому венецианцы обязались перебросить сорокатысячную армию крестоносцев на восток. Не бесплатно, понятно, за кругленькую сумму 85 тысяч марок. Как и следовало ожидать, крестоносцы не смогли расплатиться, и их армия застряла в пункте сбора, на пустынных островах архипелага Лидо, буквально в «двух гребках» от Венеции155. И ни туда ни сюда. Олигархи республики Святого Марка категорически отказались переправлять войско в кредит, а заодно прекратили его снабжение. Разбежаться воинству мешало море, это хорошо, кто плавать умел, но такие счастливчики оказались в меньшинстве. Очутившись в безвыходном положении, рыцари приняли все условия перевозчиков, а именно это от них и требовалось.

Как только на островах доели последних лошадей, котов и крыс, туда прибыл слепой венецианский дож Энрике Дандоло 156, личность загадочная и одновременно зловещая. На руках у дожа было предложение, отказаться от которого рыцари не могли, даже если б и захотели. Впрочем, строптивцы, вероятно, оказались в меньшинстве, уж слишком заманчивой была идея. Тем более просил-то Дандоло недорого, а барыши сулил – необыкновенные. Да и требовал сущую безделицу, рекомендовал всего лишь «слегка» подкорректировать маршрут, делов-то, чтобы вместо далекого и хорошо защищенного магометанского Каира обрушиться на слабый православный Константинополь. И плыть вдвое ближе, объяснял свою задумку Дандоло, и силы у обороняющихся не те, а богатств, разумеется, выше крыши.

Надо думать, венецианские дипломаты заранее предугадали ответ, даже лидеры и организаторы похода, включая Бонифация Монферратского, сменившего на посту скоропостижно и весьма кстати для республики Святого Марка скончавшегося амбициозного графа Тибо, племянника самого Ричарда Львиное Сердце 157, не питали иллюзий по части способности своего воинства сокрушить могущество Айюбидов 158. Для этого крестоносцев было маловато, да и уровень подготовки оставлял желать лучшего. Константинополь же – совсем другое дело, Византийская империя давно уже превратилась в тень своего былого величия. Словом, бери и грабь. Предложение Дандоло было встречено с большим энтузиазмом, еще бы, ведь столица Византии представлялась большинству нищих западноевропейских рыцарей и их челяди некоей заманчивой Голкондой.

Заодно отметим следующее: хлеб свой дипломаты республики Святого Марка однозначно ели не зря, повод к вторжению был подготовлен заранее – в распоряжении дожа оказался один из наследников византийского престола, незаконно свергнутый действующим императором-узурпатором 159. Кто же откажется восстановить справедливость, ведь это самое что ни на есть богоугодное дело, согласитесь.

Не тратя времени понапрасну, венецианская эскадра с крестоносным десантом на борту вышла в море (8 октября 1202 г.), а уже 15 ноября 1202 г. «христово» воинство беззастенчиво грабило богатый далматинский город Задар, долгое время успешно конкурировавший с венецианцами. Некогда Задар действительно входил в состав Восточной Римской империи, но уже два века подчинялся католическим венгерским королям. Часть его населения составляли католики, другую – православные, кого-кого, а магометан в Задаре уж точно не было, впрочем, кому была какая разница? Город был взят после кровопролитного штурма и разнесен буквально по камешку. Правда, разгневанный папа Иннокентий III отлучил участников грабежа от церкви, и его довелось задабривать богатыми дарами, взятыми, надо думать, из закромов того же Задара.

Нимало не смущенное папским отлучением (вероятно, не особенно искренним), крестоносное воинство преспокойно отправилось дальше и вскоре высадилось под стенами Константинополя. Далее все развивалось стандартно. Действующий император бежал из осажденной столицы, «в малодушии, в трусости променяв блага всего народа на личное спасение», – как записал византийский хронист Никита Хониат160. Венецианцы посадили на вакантный престол своего ставленника Алексея Ангела, однако тому нечем было рассчитаться «за выполненные работы», казна оказалась пуста. Это, естественно, нисколько не устраивало венецианцев, в убыток они не работали никогда. Разъяренный Бонифаций Монферратский, по свидетельству того же Хониата, пообещал новоиспеченному императору вернуть его в ту же выгребную яму, откуда его вытащили совсем недавно.

Слово не разошлось с делом, последовала очередная осада. Весной 1204 г. после яростного штурма крестоносцы ворвались в столицу империи, начался не разгром, шабаш, которому бы позавидовали и вандалы, за шесть веков до того опустошившие Вечный город. Не уцелели ни дворцы византийской знати, ни христианские храмы, «христово воинство» выдирало золотые оклады икон, ломало кресты, набивало торбы священными сосудами. Было похищено или просто уничтожено множество бесценных памятников искусства, веками украшавших столицу Восточной Римской империи. Невероятные злодейства, которыми сопровождался грабеж, так потрясли современников, что даже в далеком Великом Новгороде летописец сделал запись об ужасающей судьбе Царя-города.

Как и следовало ожидать, при разделе почившей Византийской империи, преобразованной в Латинскую, венецианцы получили львиную долю пирога, три четверти всей добычи, как с куста. Причем поскольку венецианцы, в отличие от «крестоносных болванов», прекрасно знали и положение дел на территории поверженного противника, и ее границы, и чем где поживиться, при составлении так называемого договора «О разделе империи» они здорово облапошили рыцарей, наделив их целым рядом областей, которые Византия уже давно потеряла…

К сказанному остается добавить, что, захватывая христианскую Византию, венецианские дожи не забывали поддерживать прекрасные отношения с могущественными мусульманскими правителями, в том числе с султанами Египта.

VI. «Бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют»…

Весь XIV в. Венеция продолжала властвовать над средиземноморскими просторами, как Великобритания много позже в Атлантике. Барыши, извлекаемые из оптовой торговли и эксплуатации колоний, сосредотачивались в метрополии, сделав Венецию одним из богатейших в мире городов. Центром европейских финансов. Опираясь на это богатство, Венеция, никогда не имевшая многочисленной сухопутной армии (а зачем, когда и флота хватает с головой, а вы недосягаемы в своих лагунах), начала активно вмешиваться во внутреннюю и внешнюю политику соседей. Не только посредством экономического влияния или, скажем, подкупа должностных лиц, но и устраняя тех, кто не хотел покупаться. Венецианцы предпочитали улаживать дела тихо, не поднимая лишнего шума, так что строптивца, не воспринимавшего венецианских предложений по-хорошему, ждал либо яд, либо кинжал наемного убийцы. И очень скоро его выносили из дому вперед ногами, поскольку на службе венецианского Тайного совета состояла целая гильдия профессиональных киллеров, которой бы позавидовал сам Хасан ибн Саббах. Слов нет, Венеция считалась республикой, но на деле управлялась узким кругом избранных – финансовых воротил, которые отчитывались перед народом не больше, чем какой-нибудь европейский монарх, а потому средств особенно никто не выбирал. Применяли те, что эффективнее. Самый бессовестный обман, коварные интриги и шпионаж стали неизменными методами хозяев республики Святого Марка. Это, конечно, не осталось незамеченным. В континентальной Европе тех времен слово «венецианец» стало синонимом дьявольски расчетливого проходимца, которому все средства хороши. Правда, в отличие от термина «ассасин» понятие не успело войти в языки, геополитическая обстановка кардинально переменилась.

Да, примерно со второй половины XV столетия для Венеции настали не лучшие времена, финансовое благополучие республики пошатнулось. Не на ровном месте, ясное дело. Тому было множество причин.

Во-первых, Италия изнывала от гражданских потрясений. Ожесточенная борьба между Генуей, Флоренцией, Миланом, Венецией и Папским престолом буквально раздирала полуостров на части. Правда, Венеция по-прежнему оставалась самым сильным государством Апеннинского полуострова, но что с того? За его пределами у нее появились серьезные соперники. Как среди западноевропейских государств, так и в мусульманском мире. В Европе ей теперь грозили французское королевство и Священная Римская империя. Обе этих страны, преодолев феодальную раздробленность, вступили в период абсолютизма и, таким образом, превратились в великие державы, намного превосходившие Венецию по экономическому потенциалу. Опираясь на него, они создали парусные корабли, способные выходить в океан, в отличие от венецианских галер. Началась эпоха Великих географических открытий. Снаряженная в 1492 г. экспедиция Колумба увенчалась грандиозным успехом – европейцы заново открыли Американский континент. Несколько позже корабли великого португальского мореплавателя Васко да Гамы, обогнув Африку, прибыли в Индию. Соответственно, начали складываться принципиально новые колониальные империи. В этих условиях владычество Венеции на Средиземном море постепенно утрачивало былое значение. Грубо говоря, по мере того как раздвигались горизонты, это море стало внутренним.

Кроме того, оно стало еще и небезопасным с появлением турок османов, которые не принесли венецианским торговцам никаких дивидендов, даже наоборот. Падение последних бастионов Византийской империи и триумфальное шествие турок по Восточному Средиземноморью, захват Египта, а затем и всего североафриканского побережья больно ударили по финансовому благополучию Венеции. Ее флот потерпел несколько тяжелых поражений, в результате чего венецианцы распрощались со своими владениями на востоке.

Между тем то было только начало. В 1453 г. османы водрузили знамя с полумесяцем над Константинополем, превращенным ими в Стамбул. К тому времени то же знамя уже реяло над множеством бывших европейских провинций Византии и странами, не так давно сохранявшими независимость: над Болгарией и Валахией, Македонией, Фессалией и Грецией. Правда, после разгрома армии султана Баязида Молниеносного161 Тамерланом европейцы получили некоторую передышку, но она оказалась недолгой. В самом скором времени османы наверстали упущенное, удвоили усилия, и вскоре уже стояли под стенами Вены. Венецианцам продвижение османов на запад стоило многих факторий на Адриатическом побережье.

Пока турки брали город за городом, европейцы тоже не сидели без дела, яростно сражаясь друг с другом в кровопролитной серии итальянских войн протяженностью в семьдесят лет162. Междоусобицы в общем-то всегда приветствовались дипломатией республики Святого Марка. Разделяй и властвуй, учили римляне. Так-то оно так, только Венеции становилось все тяжелее играть роль закулисного кукловода, и она все чаще сама становилась предметом чужих манипуляций. Как уже говорилось выше, весовые категории ее противников стали не те. Этот прискорбный для венецианских олигархов факт всплыл как раз во время упомянутых выше итальянских войн, которые они сами и развязали (1492), воспользовавшись смертью Лоренцо Медичи, одного из творцов системы итальянского равновесия и крупнейшего банкира своего времени. Союзником венецианцев стал новоизбранный папа Александр Борджиа163, тот самый, в восторженных дифирамбах которому отчего-то рассыпается финансируемая «Stanton Foundation»164 «Википедия», называя и меценатом, и ценителем старины, любителем искусств и успешным предпринимателем, умелым администратором, одним из богатейших людей своего времени и даже, черт побери, сгорела хата, гори и сарай, – аскетом! Этот вот «аскет» и сколотил (1493) на пару с Венецией и Миланом Лигу святого Марка, думая лишь о том, как бы выкроить в Италии небольшое такое государство для клана Борджиа. Аскетам, им всегда мало, верно?

Мало в результате не показалось Венеции, но, перед тем как к этому перейти, предлагаю внимательней взглянуть на поджигателя папу, уж какие только проходимцы не сиживали, бывало, на «святом престоле», а запомнился именно Александр VI Борджиа. Видать, было за что… Одно слово – аскет…

Дата добавления: 2015-09-04