В подводных лабиринтах Эвридики

Это была наша давняя мечта — обследовать черное, кажущееся бездонным озеро Эвридики в Лабиринтовой пещере. Давняя потому что впервые мы попали в эту пещеру в начале 70-х годов и, вдосталь налюбовавшись искрящимся кружевом почти живого камня, замерли перед непонятно откуда взявшимся глубоким озером, уютно разместившимся в каменном котле небольшого грота. В последующие годы мы пытались найти проход в красновато-серых стенах озера, ныряли в кристально прозрачную воду, но она, обжигая холодом, гнала нас обратно. Строили планы покорения подземного озера с милым женским именем, которые не имели успеха. И со временем оно забылось.

Как-то зимой 1977 года судьба забросила нас в бескрайний океан Сибирской тайги — в Саяны. Здесь, вместе с красноярскими спелеологами, мы обследовали гигантскую лабиринтовую пещеру Сибири — Большую Орешную. Мы заканчивали топосъемку одного из запутаннейших уголков пещеры с жутким названием — Кощеево царство. В это время в пещеру приехали спелеоподводники, в задачу которых входила разведка обводненной части полости. Узнав об этом, мы с удовольствием вызвались им помочь. Ведь появлялась возможность своими глазами взглянуть на увлекательнейшее зрелище — погружения в пещере. Но вначале предстояла нелегкая работа, которая на языке спелеологов называется транспортировкой сиелеоподводного снаряжения. А ведь один акваланг с грузами весит около 30 килограммов! Сюда еще нужно приплюсовать гидрокомбинезон, резервные баллоны с воздухом, кучу вспомогательного снаряжения и перемножить это на почти километровый, местами очень узкий пещерный ход, заканчивающийся у озер каскадом колодцев.

После незабываемого зрелища — «полета» аквалангиста в прозрачной толще подземного озера, мы твердо решили освоить эту нелегкую подземную специальность. Быстро прошли месяцы тренировок, пробные, контрольные погружения на Алаарчинском водохранилище и мы стали первыми в Средней Азии спелеоподводниками. Тогда-то ребята вновь вспомнили о строптивом озере.

Май застал нашу экспедицию в дороге к пещере Лабиринтовая. Невысокие, по меркам Тянь-Шаня, заросшие сочной весенней травой южные склоны Кара-Тау встретили нас удивительно ярким солнцем и пробудившимися от долгой спячки звонкими ручьями. То здесь, то там взмывали вверх опьяненные весенним воздухом пичуги и рассыпали отчаянные трели в неохватной небесной синеве.

Мы передвигались «челночным» способом, очень медленно. Ведь даже двенадцать членов экспедиции были не в состоянии унести за один раз весь груз. Чего здесь только не было: акваланги основные, резервные, запасные баллоны, легочные аппараты, грузы, блоки-заготовки подвесной платформы для погружений, подземный базовый лагерь, телефоны с катушками провода, альпинистское снаряжение и много других необходимых для погружений в пещере вещей, включая ободранную местами гитару. К пещере добрались поздним вечером, когда ставший чернильным небосвод расцвел алмазной россыпью крупных мерцающих звезд.

Быстро поставили лагерь в заброшенной штольне, связывающей пещеру Лабиринтовая с поверхностью, и долго обсуждали детали предстоящего погружения. Мы уже были хорошо знакомы с Эвридикой, ведь за месяц до погружений здесь основательно потрудилась четверка спелеологов. Сделала точную топосъемку озера, карту глубин, наметила место размещения подвесной платформы для аквалангистов, ведь озеро было не самым удобным местом для погружений. Узкий вертикально падающий ход, выводящий к озеру, обрывался почти отвесными стенами к воде и не раз незадачливые спелеологи, вываливаясь из хода к озеру, падали в воду. Поэтому для предстоящей работы нужно было, вначале заняться скальной акробатикой — вбить крючья в отшлифованные своды грота и закрепить за них платформу.

За полночь мы легли спать, хотя о каком сне могла идти речь, когда завтра нам предстояло в первый раз опуститься в неизвестное озеро и попытаться найти в подводных лабиринтах продолжение полости. Напряжение усиливалось еще от того, что где-то в глубине души мы со страхом ожидали завтрашнего дня. Ведь в принципе мы имели небольшой, очень небольшой опыт подводной работы, да и то на открытой воде, а работа в пещерных озерах это совершенно иное занятие. Здесь нет прощения ошибкам, и малейший промах грозит стать последним. Здесь вместо зыбкой, но все, же спасительной, поверхности воды над головой — бездушные каменные своды, не ведавшие солнечного света. Подвел нас и наиболее опытный подводник — инструктор, готовивший нашу группу к погружению в пещере. Накануне отъезда он отказался от участия в экспедиции и тщательно подготовленное погружение оказалось на грани срыва. Но мы верили, что наш малый опыт подводников компенсируется солидным тогда уже опытом спелеологов. Осознавая почти осязаемую опасность погружений, договорились еще в городе — если кто-либо в двойке подводников решит прекратить работу в озере, его напарник беспрекословно подчинится. И сейчас, десять лет спустя, имея за плечами опыт работы в Иссык-Куле, Черном и Японском морях, опыт напряженной и опасной работы в пещерах Средней Азии, Кавказа и Западной Европы, мы убеждены в правильности того решения.

Утром быстро позавтракали и стали тщательно проверять и подгонять снаряжение. Несмотря на вчерашнее волнение, чувствуем себя собранно и удивительно спокойно. Группа обеспечения развернула подземный базовый лагерь, установила телефонную связь с озером Эвридика, приготовила платформу и занялась транспортировкой подводного снаряжения. Мы тоже готовы. Вот присел на пустую канистру Сергей Цыбин и напевает какие-то забористые частушки. Всегда веселый и вместе с тем необычайно серьезный, он душа компании и хороший советчик даже в самых трудных делах. Валентин Сгибнев — педантичен, благодаря чему экспедиция хорошо оснащена продуктами, временами, несмотря на кажущуюся строгость, сентиментален и чувствителен. Вчера, вероятно пытаясь успокоиться, долго читал нашим двум спелеологиням стихи. Сейчас он проверяет остроту своего подводного ножа и тоже что-то невнятно напевает. Вадим Шоев — молчаливый, очень сдержанный и в то же время бесконечно добрый человек, натягивает прочный светлый комбинезон. По нашему решению ему первому предстояло совершить спуск в Эвридику.

Гулкие шаги в штольне дробятся на тысячу отголосков. 150 метров — базовый лагерь. Теперь вправо по ввинчивающемуся штопором ходу и вниз — ползком на животе. Временами цепляемся за телефонный провод, который связывает платформу с базовым лагерем. А вот и платформа. Вид фантастический. Прочные капроновые шнуры уходят вверх к сферическому потолку, настил почти касается поверхности озера, а с него вниз уходит цепочка лампочек-ориентиров в пугающую чернотой, непроглядную бездну. Крохотные огоньки, расположенные в метре друг от друга, помогут в наших блужданиях по подводным лабиринтам. Насчитываем восемь огоньков, а дальше они теряются за перегибом степы, на которой закреплена платформа.

Ребята из вспомогательной группы пожелав нам не промочить ноги, уходят на поверхность. Присутствовать при погружении им не придется. Уж очень тесно в каменных объятьях Эвридики.

На платформе первая двойка — Вадим Шоев и Сергей Цыбин. Не спеша натягивают гидрокомбинезоны, подгоняют акваланги, ласты, маски. Сергей начинает составлять шуточное завещание — все мое движимое и недвижимое имущество завещаю секции «Надежда». Мы подхватываем его шутку.

Минут пять спустя передаем на базу, что Вадим ушел под воду — Сергей на страховке. Отчетливо видим белый силуэт и яркие удаляющиеся лучи налобного и ручного фонарей, затем они рассеиваются по клокочущей от поднимающихся пузырей воздуха поверхности и исчезают за изгибом пещеры. И теперь только тонкая капроновая веревка связывает нас с Вадимом. Проходит несколько томительных минут, но по пульсирующей в руках Сергея веревке видим — все нормально. Вдруг она затихла, проходит еще долгих тридцать секунд и Сергей, почувствовав слабину, быстро выбирает веревку назад. Еще несколько минут, и мы увидели где-то там, под восьмиметровой толщей воды, два вспыхнувших огня. Вадим возвращается. Разорвав бурлящую поверхность озера, он поднимается на платформу. Пытается что-то сказать, но слышится только хрипение легочного аппарата. Наконец выплюнув загубник изо рта, сотрясаясь от озноба, говорит: до дна не дошел, там, на глубине метров восемь, ход, немного проплыл по ходу, попытался всплыть — удалось, всплыл в гроте-колпаке, полностью заполненном водой, опять погрузился, но в маску попала вода, пришлось вернуться.

Поздравляем с удачным погружением. Но, глядя на охвативший его озноб, отправляем на базу.

Минут через десять Вадим сообщает по телефону, что сидит нагишом в разогретой примусом палатке, отправил ребят за сухой одеждой, и справляется — как у нас дела? А в это время уже растворились в глубине блики от фонарей Сергея. Через двенадцать минут он всплывает и поругивается. Снимает маску, глаза расширенные. Докладывает: «Там метров через 15—20 сифон заканчивается и есть довольно большой ход, но, черт возьми, из-за моей кучерявой бороды я весь промок, комбинезон плотно не прилегает к телу и вот вам результат. Кстати — продолжает он — все мое движимое и недвижимое имущество остается пока у меня!»

Наступает наш черед. Решаем идти вместе. Наша задача, во-первых, обследовать продолжение пещеры, во-вторых, уйти на максимальную глубину расположенного под нами грота и искать продолжение пещеры. Уходим без страховочной веревки.

Грузы увлекают нас вниз. Слышно как на поверхности клокочет вода, но этот клекот заглушают хрипы легочного аппарата. От него отрываются округлые серебристые пузыри воздуха и устремившись вверх, исчезают на искрящейся бликами поверхности озера. Глубина 8 метров. Перед нами возникает резко очерченный контур хода. Вплываем в него и движемся дальше. Нас охватывает радостное ощущение невесомости, ощущение полета. Многие десятки километров пещерных троп за нашими плечами, но никогда еще нам не приходилось свободно парить под куполами гротов и проплывать над каменистыми днищами галерей. Это чувство несравнимо ни с чем.

Проплываем первый купол, на всякий случай всплываем и оглядываемся — ходов не видно. Дно выполаживается и мы выходим на каменистую отмель пещерного озера. Действительно, здесь есть довольно большой ход. Приходится снять акваланги и теперь уже не парить, а идти вначале на четвереньках, а затем и ползти по глинистому полу каменной трубы.

Но все же, до чего приятно было осознавать, что мы смогли шагнуть за грань дозволенного. И наши старания были не напрасны. В этом маленьком уголке Лабиринтовой мы были первыми живыми существами и неживое встретило своих покорителей ярким переливом каменных цветов. Да, да именно цветов.

Заозерный ход прекрасен. Он покрыт девственными, белыми веточками кораллитов и красноватыми иголочками хрупких кристаллитов. Но самым впечатляющим в этом каменном цветнике были, пожалуй, стены. Тонкая корочка прозрачного кальцита инкрустировала их, превратив в малиновую, переливающуюся парчу. И лучи фонарей тысячекратно отражаясь от мелких граней кристаллов, затевали сказочный танец огней.

Через полчаса мы вновь стояли у отмели. Нужно было спешить, ведь наши товарищи, наверное уже изрядно поволновались. Быстро одев акваланги, уходим под воду. Нам еще нужно обследовать грот. Вплываем в Эвридику. Сигналим фонарями — нам на поверхности отвечают. Порядок. Теперь вниз.

Опускаемся неспеша. Глубина 10 метров. Здесь раньше был уровень озера, отмель. Вот ее следы. Но что это лежит на бывшей отмели? Керосиновая лампа. Поднимаем и рассматриваем ее. Видимо кто-то обронил лампу в озеро и она докатилась сюда? Смотрим наверх. Но там видны лишь сомкнувшиеся каменные своды. Погружаемся глубже. Метром ниже стены резко расступаясь, выводят нас в подводный зал. Это было новым открытием. Но нам нужно уйти на максимальную глубину и оттуда начать поиск новых ходов. Через несколько метров повисаем в черной липкой пустоте. Именно повисаем. Ощущение веса потеряно и только вода плотно прижимает комбинезон к телу. Лучами мощных фонарей пытаемся нащупать хоть какую-нибудь стену. Но тщетно — лучи беспомощно растворяются в обступившей нас враждебной темноте. Психологически довольно трудная ситуация — мы оказались в абсолютно черном чуждом нам мире. Разумом понимаем, что мы в глубинах земли, но отсутствие возможности зацепиться взглядом хоть за какой-то предмет, кроме фигуры товарища, вызывает страх. Возникла, как оказалось потом общая мысль — как в космосе, только без звезд. Но нет, нас связывает с миром тонкая цепочка воздушных пузырей устремляющихся куда-то вверх, к беспокойному зеркалу озера. Совещаемся жестами как быть? Все же любопытство велико, но мал опыт. Тем более отсутствие веревки может обойтись дорого, есть шанс потерять дорогу, а воздуха в аквалангах осталось на 10 минут работы. Один из нас решает всплывать. Ну что же, поднимаемся. Сильными взмахами ласт приостанавливаем падение в бездну и направляемся вверх.

Через некоторое время отыскиваем гирлянду лампочек, значит, плывем правильно. А вот и поверхность. Отваливаемся на поручни платформы, выталкиваем загубники, снимаем маски и ощущаем сильный запах керосина. Недоуменно смотрим на ребят. Откуда керосин? А они удивленно смотрят на нас. Потом понимаем — виновата та лампа в глубине озера. И, объяснив ребятам, происхождение этого запаха, смеемся вместе.

По телефону сообщаем на базу свои наблюдения, и решение прекратить на сегодня работу. Снимаем акваланги, пристегиваем их к платформе карабинами и — быстро наверх под ласковые лучи майского солнца. Но, к сожалению, застаем лишь последние, устремившиеся в лазурную голубизну вечернего неба, лучики. Солнце почти скрылось за темно-зеленой кромкой Кара-Тау.

Утром приходится расстаться с мечтой, обследовать найденный зал. Манометры показали, что рабочее давление сохранилось лишь в двух аквалангах, а следовательно ушедшим в таинственный зал подводникам в случае ЧП помощи ждать не от кого.

Еще два дня мы занимались поиском новых пещер в районе, знакомили молодых спелеологов с подземными красотами Кара-Тау, а затем вернулись во Фрунзе.

Дата добавления: 2015-09-01