Часть вторая 5 страница. – Нет бокалов для шампанского?

– Нет бокалов для шампанского? – с притворным возмущением вскричал сэр Джон, а потом игриво толкнул ее локтем. – Между нами, Белл, я сейчас с радостью выпью даже из банки для варенья!

– Я не поеду, – отрезала Элинор.

Она сидела в постели в старом отцовском кардигане, натянув рукава почти до пальцев, и пила из кружки чай. На другом конце кровати примостилась Белл, по‑прежнему одетая и слегка раскрасневшаяся от выпитого шампанского. Она пыталась уговорить сэра Джона остаться на ужин, но он заявил, что завтра рано утром улетает в Португалию по делам фабрики и должен еще успеть собраться. Его «Рендж Ровер» с ревом скрылся в темноте, оставив Белл – немного навеселе и с легкой икотой – дожидаться возвращения из Эксетера Маргарет и Элинор.

Белл тяжело вздохнула, глядя на дочь.

– Дорогая, я знаю, что ты очень устала кататься в Лондон и обратно. Но Джон – и Фанни, надо думать, тоже – пригласил вас с ними на концерт, а Марианна не пойдет, если ты не приедешь. К тому же, ты могла бы навестить Шарлотту и ее младенца. Правда ведь?

Глаза у Элинор слипались.

– Я езжу туда каждые выходные уже целую вечность.

– Я знаю.

– Добираться ужасно долго. А по вечерам в воскресенье еще и тоскливо.

– Элли, милая! Даю тебе слово – это в последний раз. По‑моему, Марианне пора возвращаться домой.

Элинор вздернула голову.

– Пора что?

– Ну, – осторожно заговорила Белл, – когда‑нибудь ей все равно придется вернуться к нормальной жизни. Может, ты думаешь, что я потеряла счет времени, но я помню, что мы приехали сюда больше полугода назад, а она до сих пор просто плывет по течению и понятия не имеет, чем хотела бы дальше заняться.

Элинор заметила:

– Я пыталась с ней поговорить.

– О, дорогая, я не сомневаюсь…

Элинор поставила кружку на стопку книг возле кровати.

– Значит, ты считаешь, что возвращение домой пойдет ей на пользу? – спросила она. – Поможет сосредоточиться на будущем?

– В любом случае, это необходимо, – сказала Белл. – Мы не можем больше злоупотреблять гостеприимством Эбигейл…

– Ну, миссис Дженнингс только рада. Марианна заменяет ей ее дочек.

– И все же…

Элинор потерла глаза и зевнула.

– Значит, ты хочешь, чтобы я опять тащилась в Лондон ради какого‑то концерта…

– Понимаешь, – перебила ее Белл, – мне кажется, что Джон пытается загладить свою вину. Ну, и Фанни тоже. Он, конечно, ничего такого не сказал, но, по‑моему, он чувствует, что они не очень‑то поддерживали нас в ситуации с Марианной, – видимо, именно по этой причине он подумал, что ты могла бы остановиться у них на Харли‑стрит. По крайней мере, так он сказал по телефону.

– Мне совсем не хочется ехать на Харли‑стрит.

– Элли, дорогая, Джон – член семьи.

– Знаешь, – сказала Элинор, сползая вниз, под одеяло, – у меня совсем нет сил.

Белл наклонилась к дочери и похлопала по одеялу где‑то в районе ее живота.

– Всего один уикенд, дорогая. Будь полюбезней с Джоном и постарайся убедить Марианну вернуться домой. Заодно сможешь повидаться со своей подружкой Люси…

– Терпеть не могу Люси, – буркнула Элинор.

– О, я думала…

Элинор развернулась лицом к стене.

– Да, как и все, – сказала она. – Все думают так, как удобнее им. Сейчас тебе удобнее считать, что я не против погостить у Джона с Фанни и уговорить Марианну больше не разыгрывать мелодрамы и всерьез задуматься о собственном будущем.

Мгновение обе молчали. Потом Белл встала с кровати. Элинор думала, что мать направится к двери, но та стояла на месте.

– Я буду очень тебе признательна, дорогая, – нетвердым голосом сказала она.

Элинор уставилась в стену. Как лучше поступить: сказать, что она больше не будет следовать ничьим указам, потому что ее покладистостью стали слишком злоупотреблять? Или остаться прежней послушной, надежной и терпеливой Элинор, которая никогда не ставит свои интересы на первое место, потому что – надо смотреть правде в глаза – ничем этого не заслужила?

Она перевернулась на спину и посмотрела на мать. Белл сложила ладони в молитвенном жесте.

– Только один уикенд, – мрачно произнесла Элинор. – Последний.

Концерт должен был состояться в специально переоборудованной церкви в Челси. Элинор оказалась среди ухоженных и дорого одетых людей, которые, как она заметила, делились на настоящих поклонников музыки и тех, кому нравилось выглядеть таковыми. Фанни, вне всякого сомнения, относилась ко второй категории: большую часть времени она крутилась на своем стуле, высматривая знакомых, с которыми могла бы переброситься парой слов в антракте. Марианна молча изучала программу и отвлеклась лишь раз, чтобы сказать Элинор:

– Вторая симфония Рахманинова, какое чудо! Кажется, я могу слушать ее бесконечно.

Фанни негромко вскрикнула:

– Бог мой, там же Роберт! И как только он тут оказался? Классическая музыка совершенно не в его вкусе. – Она привстала со стула и яростно замахала программкой.

– Робби! Робби! Сюда!

Изящный молодой мужчина в модном облегающим костюме, сидевший от них через несколько рядов, рассеянно обвел публику взглядом.

– Робби! – снова закричала Фанни. – Сюда! Мы здесь!

Мужчина – тот самый, с фотографии в воскресной газете, которую показала ей миссис Дженнингс, – протиснулся к ним и театрально приложился губами к щеке сестры.

– Рад тебя видеть, старшенькая!

– А это Элинор, – без особого энтузиазма сказала Фанни. – Ну, ты знаешь. Единокровная сестра Джонни. Точнее, одна из сестер.

– О, – воскликнул Роберт, закатывая глаза, – так мы с вами почти родственники!

– В каком‑то смысле.

– И вы, – с нажимом произнес он, – также знакомы с заблудшей овцой нашего семейства, Эдвардом, не правда ли?

– Совсем немного, – отрезала Фанни.

– Видите ли, – сказал Роберт, одергивая манжеты рубашки, – я всегда говорил – правда же, сестричка, – что маме с папой надо было проявить здравый смысл в отношении Эдварда и отправить его в Вестминстер, как меня, – тогда никаких неприятностей бы не произошло. Ты же согласна, Фанни? А его зачем‑то услали на эти курсы в Портсмут…

– Плимут, – поправила та.

– Неважно – ничего хорошего из этого все равно не вышло. Он совершенно отбился от рук. И продолжает бунтовать до сих пор. До чего противный мальчишка!

Джон Дэшвуд, заметив, наконец, Роберта, подошел поздороваться с ним. Марианна подняла глаза от программки, увидела еще одного незнакомца, не заслуживающего – как, впрочем, и все остальные – ее внимания, и снова углубилась в чтение.

– Привет, старичок, – тепло приветствовал Роберта Джон Дэшвуд. – Не ожидал встретить тебя здесь.

Роберт Феррарс подмигнул Элинор.

– Согласен, мероприятие не в моем вкусе. Зачем сидеть молча и слушать, когда можно говорить, – я так считаю! – Он перевел взгляд на сестру.

– Помнишь Сисси Эллиот? Так вот, теперь она леди Эллиот, дорогуша, поскольку он таки дослужился до титула! Смех, да и только. В принципе, я сейчас должен быть у нее, помогать с вечеринкой. «Робби, – сказала она, – не представляю, как мы сможем затолкать двести человек гостей в комнату размером с холодильник?» А я ответил: «Мышка‑малышка, предоставь это мне – диваны на балкон, накрываем пленкой, распахиваем двери столовой и готово, у нас куча места в квартире, а курильщикам даже есть где присесть на свежем воздухе». Она была в восторге. Правда, мне еще придется выслушать от нее массу нелестных замечаний – на праздник‑то я не пришел!

Элинор он казался одновременно и обаятельным, и отталкивающим. Она сама не поняла, почему вдруг спросила:

– И что вам помешало?

Он тронул ее руку.

– Антр‑ну. [6]Элинор, моя почти что свояченица, мне поступило более заманчивое предложение. Эллиоты, конечно, пэры, золотко, но я здесь, – он бросил взгляд на соседние ряды, – с герцогиней. Которая хочет, чтобы я – да‑да, вы не ослышались, именно я – занялся организацией свадьбы ее дочери.

– О, – не зная что ответить, промолвила Элинор.

– Ты такой отвратительный! – с искренним восхищением сказала Фанни.

Он наклонился и снова поцеловал ее в щеку. Потом приложил два пальца к щеке Элинор.

– Поцелуйчики в следующий раз, лапочка. – Через ее голову Роберт посмотрел на Марианну. – А это та самая знаменитая…

– Шшш, – наигранно оборвала его Фанни, – ты просто ужасен! Невыносим!

Роберт осклабился.

– Ухожу, ухожу, – шепнул он и стал проталкиваться обратно на свое место.

– Такой милашка, – заметила Фанни, обращаясь к Элинор. – Мы его обожаем. Двери нашего дома для него всегда открыты, правда, Джонни?

Джон Дэшвуд глянул на Элинор и торопливо сказал, словно боясь, что его перебьют:

– И для тебя тоже, Элинор. В любое время.

– Благодарю, – неловко ответила Элинор.

Фанни откашлялась.

– Мы уже говорили об этом, дорогой, – сдержанным тоном обратилась она к мужу.

– Я помню, – сказал Джон. – Но я бы не хотел, чтобы Элинор показалось, будто…

Фанни повернулась и в упор посмотрела на Элинор.

– Уверена, ей ничего не показалось. Правда, Элли? С чего ей обижаться, если сестры Стил остановятся у нас на то время, что будут в Лондоне?

– О, я ничуть не обижаюсь. Я не знала, я…

– В конце концов, – мягко произнесла Фанни, – моя семья очень обязана дядюшке Люси за то, что он столько внимания уделял Эду в те нелегкие годы, правда? До сих пор у нас не было возможности их отблагодарить, ведь так?

– Да, – неуверенно согласился Джон, – думаю, не было.

– А мне, – сказала Элинор, отбросив церемонии, – совершенно все равно. Я ничуть не против погостить у миссис Джей.

Все замолчали; Фанни сверлила взглядом Элинор, но та упорно не отрывала глаз от пола. Наконец Фанни сказала, уже без наигранной теплоты:

– Приедешь в другой раз, – а потом, после еще одной паузы:

– Генри очень доволен, что Люси у нас.

Она посмотрела на мужа.

– Ты согласен?

Джон Дэшвуд вздрогнул, а потом воскликнул, стараясь не смотреть на Элинор:

– Ну наконец‑то! Занавес поднимается.

Дата добавления: 2015-09-04