Часть 2. Камидзё проснулся от жара, иссушавшего горло

Камидзё проснулся от жара, иссушавшего горло

-Тома?

Осмотревшись вокруг, он понял, что находился в квартире Комоэ, и на него таращится Индекс, пока он сам лежал в кровати.

К его удивлению, из окна лился яркий солнечный свет. Действительно, этой ночью он проиграл Кандзаки и потерял сознание прямо перед противником. Он где-то валялся, а теперь, проснувшись, понял где он.

Честно говоря, все это было так неожиданно, что он даже не особо был удивлен, что остался жив.

Классной нигде не было видно. Скорее всего, она куда-то вышла.

Только плошка рисовой каши стояла на столике рядом с Индекс. Может это и было невежливо по отношению к Индекс, но он подумал, что упавшая на чей-то балкон девочка, которая первым делом просит её накормить, точно не умеет готовить; так что это, скорее всего, сварила и оставила Комоэ.

- Черт возьми, я прям как больной какой-то, - заворочался Камидзё, - Подумаешь, болит что-то. Солнце взошло - ночь, значит, прошла уже. Который час?

«Прошла не одна ночь», будто бы ответила ему Индекс, посмотрев на него и хлюпая носом.

И когда Камидзё слегка приподнял одну бровь, Индекс четко сказала:

- Три дня.

- Три... че-ЧЕГО? Три дня?! Почему я так долго спал?!

- Я не знаю почему!!!, - внезапно заорала изо всех сил девочка.

У Камидзё неожиданно перехватило дыхание из-за такого разрывающегося от злости голоса.

- Я не знаю. Не знаю, не знаю! Я действительно ничего не знала! Я вернулась домой раньше тебя, была так рада, что я разделалась с тем магом пламени, и я абсолютно не подумала, что Тома может драться с другим магом!

Эти слова, лезвию подобные, были адресованы отнюдь не Камидзё.

По тону её голоса было понятно, что этими словами она кромсала саму себя, и Камидзё не смог выдавить из отчитывающий голос.

- Тома, Комоэ сказала, что ты валялся посреди дороги. Она же и притащила избитого тебя в квартиру. А я в это время была одна и веселилась. И не знала, что ты был почти при смерти, и в одиночку радовалась, как я ловко отделала того тупого мага!

Индекс резко замолчала.

Она спокойно прервалась на короткое время, что бы перевести дыхание, делая паузу перед тем как сказать что-то важное.

- … Я... не помогла тебе.

Маленькие плечи Индекс затряслись. Она так и застыла, прикусив нижнюю губу.

Но она все же могла позволить себе пролить слезы - ради самой себя.

Не позволять по отношению к себе даже немного сочувствия и сострадания, всегда думать только о других - таким было её сердце.

Камидзё подумал, что, наверное, невозможно подобрать убаюкивающе слова для людей, поклявшимся не показывать слезы по самим себе.

И все же, если подумать о другом...

Три дня.

Если подумать: напасть и похитить её они могли когда угодно. Нет, вообще-то действительно, не было бы ничего странного, если бы они вернули её обратно три дня назад, сразу же после того, как был повержен Камидзё.

Тогда почему же? Камидзё в раздумьях наклонил голову. Понять намерения противника он никак не мог.

...Нет, дело было не в этом. Он чувствовал, что в словах о "трех днях" есть какой-то свой глубокий смысл. Камидзё всё вспомнил, и мурашки пробежали по его спине, когда он, наконец-то, додумался:

Лимит времени.

- Тома, что стряслось?

И пораженный Камидзё удивленно уставился на Индекс. Она еще не забыла его, и

это означало, что маги, скорее всего, еще не провели уничтожение воспоминаний. И если это так, то, похоже, Индекс не ощущала приближение болезни. Одновременно с облегчением, Камидзё захотел придушить сам себя за столь бездарно выброшенные на ветер дорогие, последние три дня. Но в тоже время что-то словно застыло в его груди. Он не хотел, что бы об этом знала Индекс.

- Черт. Тело не двигается. Что за... - какого я крепко обмотан бинтами?

- Ничего не болит?

- Да вот побаливает. Но если бы так сильно, то я б сейчас тут вообще корчился в муках. На кой черт забинтовывать все тело, тебе не кажется, что вы тут переусердствовали немного?

Индекс ничего не сказала.

Она расплакалась, как будто почувствовала себя бесполезной.

Это резко пронзило сердце Камидзё, гораздо сильнее, чем любые крики. А потом он наконец понял, что состояние когда не чувствуешь боли куда опаснее.

Комоэ больше не сможет использовать восстановительную магию. Так, кажется, сказала ранее Индекс. Было бы конечно круто, если б можно было, как в RPG, потратить десяток-другой очков маны и залечить все раны - но мир был не настолько добр.

Камидзё посмотрел на правую руку.

Чудовищно избитая, затянутая бинтами правая рука.

- Точно же, эсперы, прошедшие через единую образовательную программу, не могут использовать магию. Черт, не повезло-то так.

- …Угу. Не могут же, так как у обычных людей и эсперов отличаются нейронные цепи, -девочка была очень взволнована, - Кстати, забинтованные раны хоть и заживают, но... наука так несподручна. С магией было бы куда быстрее..

- Может действительно и так — ну ничего, я буду в порядке и без магии.

-... Что?, - Индекс недовольно скривила рот на слова Камидзё, - хоть ты уже столько повидал, а все равно же не хочешь верить в магию. Упрям же, как безответно влюбленный юнец.

"Да я не в этом смысле", покачал в стороны прикованной к подушке головой Тома.

- По возможности, мне бы не очень хотелось видеть то твое лицо, с которым ты объясняешь магию.

Камидзё вспомнил лицо Индекс, объяснявшую рунную магию, когда та лежала в проходе общаги.

Холодная, подобная бледно-синей полной луне девочка со спокойными, как шестеренки часов, что отсчитывают время, глазами. Слова, вежливые как городской путеводитель и лишенные человеческого тепла, как речь банкомата.

Библиотека магических трудов, один из кусочков создания по имени ИНДЕКС.

И хоть перед ним была все та же девочка, но он даже сейчас не мог в это поверить.

Скорее не хотел верить.

-...? Тома, ты из тех, кто не любит, когда им объясняют?

- А...? Ты что, не помнишь что ли, когда ты, как кукла, важно говорила про руны перед Стеилом? Это меня и одернуло тогда, честно говоря.

- А-а, — понятно. Я... опять очнулась.

- Очнулась?

Она говорила так, будто та кукла, марионетка, была настоящей ею, а сидящая тут ласковая девочка - подделка.

- Угу. Но мне бы очень не хотелось, чтобы ты подшучивал надо мной, когда я в проснувшейся форме.

"Почему же?", хотел было спросить Камидзё,

Но не смог, так как еще раньше снова открылся рот Индекс.

- Потому что когда я без сознания, то мой голос как лепетание во сне, я стесняюсь же.

И потом её губы опять пришли в движение.

- Я как будто превращаюсь в какую-то спокойную и холодную машину - я побаиваюсь этого, - улыбнулась Индекс.

Она на самом деле, похоже, была готова вот-вот упасть, но чтобы никого не волновать, она решила не обращать на это внимания.

Машина не смогла бы сделать такое лицо.

Это была улыбка, доступная только людям.

- Прости, - внезапно извинился Камидзё. В тот же момент ему стало стыдно за то, что он подумал о ней как о чем-то механическом.

- Да все нормально, дурачок, - слегка улыбнулась Индекс, и было не очень понятно в хорошем или плохом смысле она это сказала, - Будешь есть чего-нибудь? У нас же есть полный больничный набор: рисовая каша, фрукты и сладости...

- Нет, не надо еды - как я такими руками буду есть..., - и сказав это, Камидзё заметил, что Индекс крепко сжимает палочки в правой руке.

- Э.. Индекс?

- А? Разве сейчас не стоит побеспокоиться об этом? Ибо ты уже не ел три дня, и можешь просто умереть с голоду!

- Нет, все в порядке. Пока дайте мне время хорошенько подумать, моя богиня.

- Что такое? Не хочешь кушать?, - Индекс отложила палочки, - Тогда оботрем тело?

- …................................................................................................. что?

Из-за какого-то невыразимого словами предчувствия все тело Камидзё резко начало чесаться.

В чем дело? Что это за непреодолимое нехорошее предчувствие? У него было что-то вроде ощущения, что если ему покажут видео запись, где заснято его состояние в эти три дня, то она взорвется со стыда - что это за предчувствие такое?

- Ладно, предположим, у тебя нет никаких плохих намерений, так что присядь-ка, Индекс.

Индекс немного замолчала.

- Но я же уже сижу?

- …

Несмотря на то, что помыслы держащей в руках полотенце Индекс были кристально чисты, испорченный Камидзею почувствовал нечто близкое к понятиям о "разврате".

- Что стряслось?

- А - …., - не знающий что сказать Камидзё попробовал её запутать, - так же мне будет легче из кровати увидеть твое лицо...

- Что-то не так? Я же сестра, так что могу присмотреть за больным.

Ему и не казалось это странным: она действительно выглядела, как настоящая сестра, из-за того, что вела себя, как мать, одетая в белоснежные одежды (хоть это и грубо так говорить про неё).

И сверх того.

Из-за выплаканных слез щеки были цвета сакуры: наверное они налились кровью, и смотревшая на него заплаканными глазами, она почему-то была очень-очень....

Но вот передать это словами мешало что-то внутри (интересно, почему?).

- Да ничего особенного. Интересно было, у тебя в носу тоже серебряные волосы или нет?

- …................................................................................................................................................

В тот же момент улыбка Индекс стала словно сухой лед.

- Тома, Тома. Как ты думаешь, а есть ли что-нибудь у меня в правой руке?

- Что-нибудь... рисовая каша..... а, ЭЙ! Подожди, подожди не бросай её в меня!

И поле зрения невезучего Камидзё Томы было закрыто белоснежной тарелкой с рисовой кашей.

Дата добавления: 2015-09-04