И продолжили погружаться в неё.

- Что-оооооо?!

Не исчезли. Хоть он и использовал Имейджбрейкер, эти дурацкие лезвия не исчезли.

Камидзё тут же отдернул руку. Но не успел - лезвия уже коснулись его собственной кисти, добровольно подставленной под атаку.

Кандзаки, увидев такое положение Томы, слегка прищурила веки.

В следующее же мгновение раздался водянистый звук разрываемой плоти.

Поддерживая окровавленную правую руку левой, Камидзё, согнувшись, присел на колени там же месте, где и стоял.

Что странно, пять пальцев не были отсечены и оставались на месте.

Дело было вовсе не в их прочности, и не в том, что Кандзаки промахнулась. Тело Камидзё не раскромсало просто из-за того, что она, опять смягчившись, придержала коней и проигнорировала его.

Камидзё, все еще стоя на коленях, поднял голову и посмотрел наверх.

Перед будто бы несущей у себя на спине полную синюю луну Кандзаки были какие-то похожие на нити красные штуки.

Прямо как нити паучьей сети. Замоченные кровью Камидзё, они наконец-то, как логово паука в вечерней росе, стали заметны глазу ——— семь нитей проволоки.

- Ах, вот оно как..., - Камидзё стиснул зубы, - … так ты вообще-то и не маг.

Этот до абсурда длиннющий меч был простой декорацией.

Не удивительно, что он не замечал момент выброса клинка, ведь Канзака с самого начала его и не вынимала. Она только немного подвинув катану внутри ножен, возвращала её на место. Разыгрывая такой спектакль, она прятала управляющую проволокой руку.

Рука Камидзё была в порядке из-за того, что прямо перед тем как отрезать пальцы Кандзаки ослабила стальные нити.

- Я же, кажется, сказала, что все разузнала от Стеила, - спокойно сказала Каори, - ну теперь-то ты понял. Тут другое: качество, а не количество силы. Как в «камень, ножницы, бумага», если ты будешь хоть сто лет подряд выкидывать камень, с моей бумагой тебе и тысячу лет не видать победы.

- ….,

Камидзё сжал окровавленный кулак.

- Ты, похоже, чего-то не понимаешь, - Кандзаки скорее горько посмотрела на него, - Я не хотела вводить тебя в заблуждение о моей силе плохими семью вспышками. Они не игрушка, и перед тем, как кое-как удастся высечь семь небес - семь мечей, ждет обширная теория одной вспышки.

- …,

Он сжимал окровавленный кулак.

- И вообще — я все еще не назвалась магическим именем.

- …..,

… сжимал.

- Парень, не заставляй меня называть его, - Кандзаки прикусила губу, - Я не хочу называться им еще раз.

Сжатый кулак дрожал. Она была совсем не такой как Стеил, она не ограничивалась одной лишь показухой. В своем принципе, в своем базисе, в своей основе - во всем она была человеком другой закалки, нежели Камидзё.

- …., разве я могу сдаться?

Несмотря на всё, Тома спросил, сжимая кулак - кулак уже ничего не чувствующий правой руки.

Даже с разрубленной ударом Кандзаки спиной, Индекс все равно не сдалась ради спасения Камидзё.

- Что? …. Я, кажется, не расслышала.

- Заткнись уже, а, чертов робот!!!

Камидзё сжал окровавленный кулак, будто хотел врубить им по лицу стоящей перед ним женщины.

Вот только он не успел сделать этого, и Кандзаки врезала ему носком своих сапог в солнечное сплетение, и весь бывший в легких воздух тут же вырвался изо рта; Кандзаки, словно бейсбольной битой, ударила его по лицу черными ножнами семи небес - семи мечей и отправил его в полет. Закрутившееся в торнадо тело Камидзё впилилось плечом в землю.

Не успел он издать рык от боли, как увидел перед своим лицом подошву сапога, готовую раздавить его.

И только он собрался тут же откатиться, чтобы увернуться, как...

- Семь вспышек.

В тот же момент, как раздался голос, семь сабельных ударов раскрошили асфальт вокруг Камидзё. Взрыв пулями разнес обломки во все стороны, и они ливнем обрушились на тело Томы.

- Архх.. а.... э?!

Невзирая на дикую боль, словно его отлинчевали пять или шесть человек, Камидзё резко обернулся. К нему, цокая сапогами, приближалась Кандзаки.

Он понимал, что нужно встать, но изможденные ноги его не двигались.

- Может хватит уже?, - её тихий голос был скорее печален - У тебя ведь нет никаких причин так стоять за неё. Ты же выстоял больше тридцати секунд против одного из избранных десяти магов Лондона - она же поймет всё и не станет ни в чем винить тебя.

- ….,

Камидзё, будучи на грани потери сознания, вспомнил.

Действительно, что бы ни сделал Тома, Индекс его винить вряд ли будет.

"И все же...", подумал он.

Как раз потому, что она, никого не виня, в одиночку продолжала терпеть, Тома не хотел сдаваться.

Он просто хотел помочь девочке, чье измученное лицо было способно так светло улыбаться.

Словно мотылек летящий на верную смерть, он изо всех сил сжал разрушенную правую руку.

Его тело все еще двигалось.

Двигалось.

- …., почему?

Тихо прошептал Камидзё, из все такого же разрушенного, упавшего положения.

- Ты делаешь вид, будто тебе все равно. Но ты же не такая как этот Стеил. Не ты ли тушуешься, когда надо убить врага? В конце концов, все так и есть, хоть ты и абсолютно точно можешь меня убить, но не убила. … Ты же все еще нормальный человек, которому просто неприятно это?

Кандзаки спрашивала Тому раз за разом, не называя своего магического имени, в отличие от рунного мага Стейла, у которого не было даже и песчинки подобных сомнений.

- …,

Кандзаки Каори примолкла, но терявший от боли сознание Камидзё этого не заметил.

- И ты должна понять, что гнаться за девочкой, пока она не упадет без сил, да полосовать мечом по её спине - это непростительно. Ты же должна уже понять это?

Ничего не делая, а только навострив ухо, Кандзаки продолжала слушать эти вырывающиеся вместе с кровью слова Камидзё.

- А знаешь ли ТЫ, что из-за вас она не помнит ничего, кроме этого года. Как вы вообще довели её до такого?

Ответа не было.

Камидзё не мог этого понять - это позволительно пусть даже ради неизлечимо больного ребенка, это позволительно пусть даже ради усопшего возлюбленного; он даже мог бы понять, из-за каких желаний преследуют Индекс, даже ради обладания всеми 103 000 томами, дабы стать богом магии, который, судя по рассказам, может извратить любые правила мира (ну или как-то так).

Но вот в её случае это было совсем не так.

Она состояла в организации. Ей сказали, что это её работа, это приказ. Несколько слов - только нескольких слов хватило, чтобы сбить её с привычного пути и заставить гоняться за девочкой и рубануть ей спину.

- Почему? - повторил Камидзё. И добавил так, словно хотел раздавить в крошку свои зубы, - Я же просто неудачник, который даже в дикой смертельной драке жив благодаря твоей милости — я не смог защитить даже одну маленькую девочку. Просто слабак, который будет кусать пальцы, ползая по земле и наблюдая, как вы её уводите куда-то.

Он, словно маленький ребенок, был готов расплакаться.

- Но ты же - ты же не такая?

Он сам не понимал, что говорит:

- С такой силой ведь кто угодно сможет защитить что угодно, спасти кого и что угодно.

Он даже уже не понимал, кому он это говорит:

- …. вот только что с того - я ведь ничего больше сделать не могу.

Он сказал это.

Ему было горько.

Он подумал, что будь у него такая то, наверное, смог бы навсегда защитить абсолютно всё.

Ему было горько.

А человек, у которого такая всеподавляющая сила была, использовал её ни для чего, кроме погони за одной девушкой.

Это было горько.

Ему будто только что сказали, что он хуже такого человека.

Настолько горько, что он подумал, что расплачется.

- …,

И тишина, давящая на саму себя тишина.

Будь у Камидзё незамутненное сознание, он бы, вне всяких сомнений, удивился бы.

- …., но я тоже.

Раздалось со стороны Кандзаки; словно её загнали в угол.

Мага из лондонской десятки избранных загнали в угол одними лишь словами.

- Но я ведь тоже не хотела по-настоящему разрубить её спину. Я же думала, что барьер её рясы, «шагающей церкви», еще существует... что этот удар даже царапины не оставит... а оказалось...

Камидзё не понимал смысла слов, произнесенных Кандзаки.

- Я же тоже этим занимаюсь не потому, что мне это нравится.

И все же, Кандзаки сказала.

- Но все же, если этого не делать, она не выживет же. … она умрет же, - Кандзаки Каори сказала это, как ребенок, готовый расплакаться.

- Организация, к которой я принадлежу, носит то же имя, что и её: подразделение Англиканской церкви — Несесариус.

Сказала она, словно кровь отхаркивала.

- Она не просто мой коллега, но очень близкий друг.

Глава третья: Гримуар тихонько улыбается — “Forget_me_not.”

Дата добавления: 2015-09-04