Читайте также:
|
Обобщающую работу об Архипелаге ГУЛАГ (под этим названием) автор задумал и стал писать весной 1958 года. Объём её представлялся меньшим, чем сейчас, но уже был принят принцип последовательных глав о тюремной системе, следствии, судах, этапах, лагерях ИТЛ, каторжных, ссылке и душевных изменениях за арестантские годы. Некоторые главы были тогда же написаны, однако работа прервалась, так как материала – событий, случаев, лиц – на основе одного лишь личного опыта автора и его друзей явно недоставало.
С конца 1962 года, после напечатания «Одного дня Ивана Денисовича», автор был захлёстнут письмами бывших заключённых с предложениями встретиться, рассказать. В течение 1963 и 1964 годов, и через эти письма, и путем многих встреч, был почерпнут обильный материал от 227 свидетелей. Их показания автор располагал по своему прежнему, теперь расширенному и умноженному плану. Осенью 1964 года был составлен окончательный план произведения – в семи частях, и все новые пополняющие материалы ложились в эту конструкцию. Зимой 1964–1965 г. в Солотче (под Рязанью) были написаны части пятая и первая. Эта работа продолжалась в Рязани и Рождестве-на-Истье летом 1965-го – и была прервана в сентябре, когда часть авторского архива была забрана на обыске у его знакомых. Материалы «Архипелага» были тотчас увезены друзьями в надёжное место (в Эстонии), куда затем на две зимы уезжал и автор и там при содействии бывших зэков заканчивал книгу.
Таким образом, к марту 1967 года шесть первых частей «Архипелага» были в основном закончены. Зимой 1967–1968 г. в Солотче доработка ещё продолжалась, особенно на основании книжных материалов. В мае 1968 года в Рождестве-на-Истье при содействии друзей отпечатана окончательная редакция всех трёх томов. С тех пор и до печатания в 1973–1974 годах изменения вносились самые незначительные.
В августе 1973 года при трагических обстоятельствах неосновной, неокончательный вариант «Архипелага» попал в руки госбезопасности – и это подтолкнуло немедленную публикацию книги на Западе (ИМКА-пресс, Париж, декабрь 1973), а вскоре автор был выслан из СССР.
За границей продолжался поток писем и личных свидетельств, и это, вместе с некоторыми печатными материалами, известными на Западе, побудило автора местами к добавлениям и доработке. Окончательная редакция книги была предложена читателю в 5–7 томах Собрания сочинений А. Солженицына (1980), вышедшего в издательстве ИМКА-пресс в Париже.
Для настоящего отечественного издания «Архипелага ГУЛАГ» автором внесены в текст последние поправки.
[1] При Чехове на всём каторжном Сахалине оказалось каторжан – сколько бы вы думали? – 5905 человек, хватило бы и шести букв. Почти такой был наш Экибастуз, а Спасск-то больше куда. Только слово страшное – «Сахалин» – а на самом деле – одно лаготделение! Лишь в Степлаге было двенадцать таких. Да таких, как Степлаг, – десять лагерей. Считайте, сколько Сахалинов.
[2] На Сахалине для женщин не было вообще каторжных работ (Чехов).
[3] Для справедливости не забудем: с 1946 года таких иногда пересуживали и 20 лет КТР (каторжных работ) заменяли на 10 ИТЛ.
[4] Они не хлебнули с нами Тридцатых годов, и издали, из Европы, им легко было восхититься "великим патриотическим подвигом русского народа" и проморгать двенадцатилетний внутренний геноцид.
[5] Крыленко. "За пять лет". ГИЗ, М.-Пгд, 1923, стр. 337.
[6] Именно с 30-х годов рабочий класс стал главным косяком нашего мещанства, весь включился в него. Как, впрочем, и большбя часть советской интеллигенции.
[7] Ленин, Собр. соч., 5 изд., т. 30, стр. 153.
[8] Сравни 1921 год – лагеря Особого Назначения.
[9] Учётно-Распределительная Часть.
[10] Организация украинских националистов.
[11] Из-за того, что в разных областях Украины – разное соотношение тех, кто считает себя украинцем и кто – русским, и кто – никем не считает, – тут будет много сложностей. Может быть, по каждой области понадобится свой плебисцит и потом льготное и бережное отношение ко всем, желающим переехать. Не вся Украина в её сегодняшних формальных советских границах есть действительно Украина. Какие-то левобережные области безусловно тяготеют к России. А уж Крым приписал к Украине Хрущёв и вовсе с дубу. А Карпатская (Червонная) Русь? Проверим и на ней: требуя справедливости к себе, как справедливы будут украинцы к карпатским русским?
[12] Говорят, французская статистика показала, будто между 1-й и 2-й мировыми войнами самая низкая преступность среди национальных групп была у русских эмигрантов. Напротив, после второй мировой войны самая высокая, из национальных групп, преступность оказалась – у советских граждан, попавших во Францию.
[13] Очень не хватало Шостаковичу перед Одиннадцатой симфонией послушать эту песню здесь! Либо вовсе б он её не тронул, либо выразил бы её современный, а не умерший смысл.
[14] Я и дальше буду звать её БУР, как говорили у нас, по привычке ИТЛ, хотя здесь это не совсем верно, – это была именно лагерная тюрьма.
[15] Эта фотография сделана уже в ссылке, но и телогрейка, и номера – живые, лагерные, и приёмы – именно те. Весь Экибастуз я проходил с номером Щ-232, в последние же месяцы приказали мне сменить на Щ-262. Эти номера я и вывез тайно из Экибастуза, храню и сейчас.
[16] Дорошевич удивился на Сахалине, что арестанты снимают шапку перед начальником тюрьмы. А мы обязаны были снимать при встрече каждого рядового надзирателя.
[17] В Спасске в 1949 что-то однако хрустнуло. Бригадиров созвали к «штабу» и велели сложить дубинки. Предложено было впредь обходиться без них.
[18] Этот доктор Колесников был из числа «экспертов», незадолго до того подписавших лживые выводы Катынской комиссии (то есть что не мы убивали там польских офицеров). За это и посажен он был сюда справедливым Провидением. А за что властью? Чтоб не проболтался. Мавр дальше стал не нужен.
[19] По закону 1886 года работы, вредно действующие на здоровье, не разрешалось даже по выбору самих арестантов.
[20] Я предвижу волнение читателя и спешу его заверить: все эти Чечев, и Мишин, и Воробьев, и надзиратель Новгородов живут хорошо. Чечев – в Караганде, генерал в отставке. Никто из них не был судим и не будет. А за что их судить? Ведь они просто выполняли приказ. Нельзя же их сравнивать с нацистами, которые просто выполняли приказ. А если они делали что сверх приказа – так ведь от чистоты идеологии, с полной искренностью, просто по неведению, что Берия, "верный соратник великого Сталина", – также и агент международного империализма.
[21] Кстати, у Каракозова был брат. Брат того, кто стрелял в царя! – прикиньте на нашу мерку. Наказан он был так: "повелено ему впредь именоваться Владимировым". И никаких стеснений он не испытывал ни в имуществе, ни в жительстве.
[22] "Лев Толстой в воспоминаниях современников". ГИХЛ, 1955, т. 1, стр. 180.
[23] При этом, кстати, в ходе судебного следствия установлено, что Анна Ульянова получила из Вильны шифрованную телеграмму: "сестра опасно больна", и значило это: "везут оружие". Анна не удивилась, хотя никакой сестры у неё в Вильне не было, а почему-то передала эту телеграмму Александру. Ясно, что она – соучастница, у нас ей была бы обеспечена десятка. Но Анна – даже не привлечена к ответственности! По тому же делу установлено, что другая Анна (Сердюкова), екатеринодарская учительница, прямо знала о готовящемся покушении на царя и молчала. Что б ей у нас? Расстрел. А ей дали? два года…
[24] Кстати, на Сахалине политические – были. Но как получилось, что не побывал там ни один сколько-нибудь заметный большевик (да и меньшевик)?
[25] Ну, представьте: БСЭ печатает эмигрантскую статью о Бердяеве!
[26] Освободила её от каторги Февральская революция. Зато с 1918 года М. Спиридонова арестовывалась Чекою несколько раз. Она шла по многолетнему Большому Пасьянсу социалистов, побывала в самаркандской, ташкентской, уфимской ссылках. Дальше след её теряется в каком-то из политизоляторов, где-то расстреляна (по слухам – в Орле). На Западе опубликована книга о Спиридоновой, там есть фотографии: все эти неистовые революционеры в скромной советской бедности в самаркандской ссылке, – да что ж они теперь не бегут?…
[27] По книге В. Л. Андреева «Детство», М, "Советский писатель", 1966.
[28] Здесь и дальше – по его автобиографии в Энциклопедическом Словаре Русского Библиографического Института Гранат, М, т. 41, ч. 1, стр. 237–245.
[29] "Товарищ губернатор". "Новый мир", 1966, № 2.
[30] Этот пример я привожу из-за родственников, невиновных родственников. Сам Тухачевский входит у нас теперь в новый культ, которого я не собираюсь поддерживать. Он пожал то, что посеял, руководя подавлением Кронштадта и Тамбовского крестьянского восстания.
[31] "Лев Толстой в воспоминаниях современников". ГИХЛ, 1955, т. 2. стр. 232, 233.
[32] Журнал «Былое». № 2/14, февраль 1907.
[33] Та же статья «Былого», стр. 45, не отрицает этих фактов.
[34] "Былое", № 2/14, 1907, стр. 82.
[35] Смело заявляю, что и по карательным бессудным экспедициям (подавление крестьян в 1918-19, Тамбов до 1921, Западная Сибирь до 1922, Кубань и Казахстан – 1930) наше время несравнимо превзошло размах и технику царских караний.
[36] Кстати, немаловажные подробности (Е. Н. Ковальская, "Женская каторга", ист. – рев. б-ка, Госиздат. 1920, стр. 8–9; Г. Ф. Осмоловский, "Карийская трагедия", М, 1920), Сегеда ударила и оплевала офицера совершенно ни за что, по "нервно-клинической обстановке" у каторжан. После этого жандармский офицер (Масюков) просил политкаторжанина (Осмоловского) произвести над ним следствие. Начальник каторги (Бобровский) умер в раскаянии перед каторжанами. (Эх, таких бы совестливых тюремщиков – нам!)
[37] Объяснение И. Эренбурга.
[38] Журнал «Былое», № 2/24, 1917, письмо Л. А. Ратаева Н. П. Зуеву. Там дальше и обо всей обстановке в России, на воле: "Секретной агентуры и вольнонаёмного сыска не существовало нигде (кроме столиц. – А. С.), наблюдение же в крайнем случае осуществлялось переодетыми жандармскими унтер-офицерами, которые, одеваясь в штатское платье, иногда забывали снимать шпоры… При таких условиях стоило революционеру перенести свою деятельность вне столиц, дабы… (его действия) остались для департамента полиции непроницаемой тайной. Таким образом создавались самые настоящие революционные гнёзда и рассадники пропагандистов и агитаторов…" Наши читатели легко смекнут, насколько это отличалось от советского времени. Егор Сазонов, переодетый извозчиком, с бомбой под фартуком пролётки, целый день простоял у подъезда Департамента полиции (!!), ожидая убить министра Плеве, – и никто на него внимания не обратил, никто не спросил! Каляев, ещё неумелый, напряжённый, день простоял у дома Плеве на Фонтанке, уверенный, что его арестуют, – а не тронули!.. О, крыловские времена!.. Так революцию делать нетрудно.
[39] Ведь какой меркой мерить! Пишут вот о Василии Курочкине, что 9 лет его жизни, после закрытия журнала «Искра», были для него "годами подлинной агонии": он остался без своего органа печати! А мы, о своём органе печати и мечтать не смеющие, – до дикости не понимаем: комната у него была, тишина, стол, чернила, бумага, и шмонов не было, и написанного никто не отбирал, – почему, собственно, агония?
[40] Случай такого «творчества» описывает Дьяков: Дмитриевский и Четвериков излагают начальству сюжет задуманного романа и получают одобрение. Опер следит, чтоб не посылали на общие. Потом их тайком выводят из зоны ("чтоб бандеровцы не растерзали"), там они продолжают. Тоже – поэзия под плитой. Да где ж этот роман?
[41] Преследование их в хрущёвские времена лишь в сроках послабело, но не в сути. (см. часть седьмую).
[42] А впрочем – скоро умрёт как простой смертный от простого разрыва сердца.
[43] С тех пор прошло много лет, Раппопорт свой трактат забросил, и я пользуюсь его разрешением.
[44] Когда же после смерти Сталина Янош был реабилитирован, то, говорят, щекотало его любопытство попросить копию приговора на венгерском, чтоб узнать, за что ж он 9 лет сидел? Но побоялся: "ещё подумают – а зачем это мне? а мне и действительно это уже не очень нужно…" Он понял наш дух: а зачем бы в самом деле ему теперь знать?…
[45] Пусть разъяснят мне: это поведение в какую укладывается идеологию? (Сравните коммунистическую санчасть у Дьякова: "Что, зубки заболели, бандеровская твоя харя?")
[46] Всех венгров отпустили домой после смерти Сталина, и Янош избежал судьбы Мцыри, к которой вполне уже был готов. Прошло двенадцать лет, среди них – и 1956. Янош – бухгалтер в маленьком городочке Надьканижа, где никто не знает русского и не читает русских книг. И что же пишет он мне теперь? "Уже после всех событий я искренне твержу, что не отдал бы назад прошлое моё. Узнал я сурово то, что другим недоступно… При освобождении я обещал оставшимся товарищам, что русского народа никогда не забуду, и не за выносивших страдания, а за доброе сердце… Зачем в газетах с участием слежу за новостями бывшей моей "родины"?… Произведение русских классиков – полный полк в моей библиотеке и на русском сорок один томов, а на украинском четыре (Шевченко)… Другие читают от русских, как от англичан, от немцев, а я читаю русских по-другому. Для меня Толстой ближе Томаса Манна, а Лермонтов куда ближе Гёте. Ты не угадаешь, как я тоскую безгласно о многом. Иногда меня спрашивают: что ты за чудак? Что ты там хорошего видал, почему тебя тянет к русским?… Как объяснить, что вся молодость моя прошла там, а жизнь это вечное прощание от убегавших дней… Как же отвернуться мальчишком обиженной – ведь девять лет моя судьба совпадала с вашими. Как объяснить, почему вздрогнет сердце, когда услышу по радио русскую народную песню? Пропою сам вполголоса: "Вот мчится тройка удалая…" – и так больно становится, что дальше петь нет сил. А дети просят научить их по-русски. Подождите дети, разве кому собираю я русских книг?…"
[47] Свобода! – Совершить или умереть!
[48] Таких немало по Казахстану от 30-33-го годов. Сперва Будённый прошёл тут со своей конницей (до сих пор во всём Казахстане – ни одного колхоза его имени, ни одного портрета), потом – голод.
[49] Не так ли наши угнетатели, нас губя, нас же и ненавидят?
[50] К тому ж у Тэнно – гемофилия. На все риски побегов он шёл, а одна царапина могла стоить ему жизни.
[51] Мой сопалатник в Ташкентском раковом корпусе, конвоир узбек, рассказывал мне об этом побеге, напротив, как об удачно совершённом, изнехотя восхищаясь.
[52] Это не значит, что их будут судить. Важно проверить, довольны ли они пенсиями и дачами.
[53] Кстати, вполне ли мы замечаем это зловещее присвистывание «эс-эс» в нашей жизни – то в одном сокращении, то в другом, начиная с КПэсэс и, значит, КПэсэсовцев? Вот, оказывается, ещё и устав был «эс-эс» (как и всё слишком секретное тоже "эс-эс"), – понимали, значит, его подлость составители, – понимали и составляли – да в какое время: едва отбили немцев от Сталинграда! Ещё один плод народной победы.
[54] Хотя мы ко всему давно привыкли, но иногда и удивишься: арестован второй муж покинутой жены – и поэтому надо отречься от четырёхлетнего сына? И это – для комбрига ВЧК?
[55] Я не настаиваю, что изложил эти восстания точно. Я буду благодарен всякому, кто меня исправит.
[56] Его всё-таки зарубили, но уже не мы, а блатные, сменившие нас в Экибастузе в 1954 году. Резок он был, но и смел, этого не отнимешь.
[57] Как приметил Ключевский, на следующий день после освобождения дворян (Указ о вольностях 18 февраля 1762) освободили и крестьян (19 февраля 1861) – да только через 99 лет!
[58] По другим рассказам где-то так и вывесили: "Нам – свободу, Родине – угля!" Ведь "нам свободу!" – это уже крамола, скорей добавляют извинительно: "Родине – угля".
[59] Очевидно, такое же ускорение событиям придало лагерное руководство и в других местах, например, в Норильске.
[60] Слово «волынка» очень прижилось в официальном языке после берлинских волнений в июне 1953 года. Если простые люди где-нибудь в Бельгии добиваются прыжка зарплаты, это называется "справедливый гнев народа", если простые люди у нас добиваются чёрного хлеба – это "волынка".
[61] Полковник Чечев, например, не вынес этой головоломки. После февральских событий он ушёл в отпуск, затем след его мы теряем – и обнаруживаем уже персональным пенсионером в Караганде. – Не знаем, как скоро ушёл из Озёрлага его начальник полковник Евсигнеев. "Замечательный руководитель… скромный товарищ", он стал заместителем начальника Братской ГЭС. (У Евтушенко его прошлое не отражено.)
[62] Это отметил недоброжелатель Макеев.
[63] После мятежа хозяева не постеснялись провести повальный медицинский осмотр всех женщин. И обнаружив многих с девственностью, изумлялись: как? чего ж ты смотрела? столько дней вместе!.. Они судили о событиях на своём уровне.
[64] Может быть эти угрозы и повлияли на начальство, когда выбиралось орудие подавления.
[65] Когда уже всё было кончено и повели женскую колонну по посёлку на работу, собрались замужние русские бабы вдоль дороги и кричали им: "Проститутки! Шлюхи! Захотелось…?", и ещё более выразительно. На другой день повторилось то же, но зэчки вышли из зоны с камнями и теперь засыпали оскорбительниц в ответ. Конвой смеялся.
[66] Часть третья, глава 22.
[67] Кенгирские украинцы объявили тот день траурным.
[68] Говорят, опыт проломов был норильский: там тоже сделали их, чтобы через них выманивать дрогнувших, через них натравливать урок и через них же ввести войска под предлогом наведения порядка.
[69] Эти фотографии ведь где-то сейчас подклеены в карательных отчётах. И может быть не достанет у кого-то расторопности уничтожить их перед лицом будущего…
[70] Ещё и спустя десяток лет это так стыдно, что в своих мемуарах, вероятно и затеянных для оправдания, он пишет, будто случайно выглянул за вахту, а там – на него накинулись и руки связали…
[71] А может быть и правда приехал? Может быть он-то и распорядился?…
[72] Они только спрятались от истории. Кто были эти расторопные полководцы? Почему не салютовала страна их славной кенгирской победе? С трудом мы разыскиваем теперь имена не главных там, но и не последних: начальник оперчекистского отдела Степлага полковник Рязанцев; начальник политотдела Степлага Сёмушкин… Помогите! Продолжите!
[73] В одном из танков сидела пьяная Нагибина, лагерный врач. Не для оказания помощи, а – посмотреть, интересно.
[74] Эй, "Трибунал Военных Преступлений" Жана Поля Сартра! Эй, философы! Матерьял-то какой! Отчего не заседаете?
[75] Все эти данные взяты из тома ХVI ("Западная Сибирь") известной книги «Россия» Семёнова-Тян-Шанского. Не только сам знаменитый географ, но и его братья были настойчивыми самоотверженными либеральными деятелями, они много способствовали прояснению идеи свободы в нашей стране. В революцию вся семья их разгромлена, один брат расстрелян в их уютном имении на реке Ранове, само оно сожжено, вырублен большой сад, аллеи лип и тополей.
[76] П. Ф. Якубович. "В мире отверженных". М, "Художественная литература", 1964.
[77] Тан-Богораз, В. И. Иохельсон, Л. Я. Штернберг.
[78] По юридической своей простоте, а верней в духе своего времени, Чехов не запасся для Сахалина никакой командировкой, никакой служебной бумагой. Тем не менее он был допущен к придуманной им переписи ссыльно-каторжных и даже к тюремным документам! (Примерьте это к нам. Поезжайте проверить гнездо лагерей без направления от НКВД!) Только с политическими встретиться ему не дали.
[79] Феликс Кон. "За пятьдесят лет", том 2 – "На поселении". М, Изд-во Всес. Об-ва политкаторжан и ссыльно-поселенцев, 1933.
[80] Этот революционер, чьим именем перезваны Почтовые улицы многих русских городов, настолько, видимо, не имел навыков труда, что на первом же субботнике получил мозоль и от мозоли… умер.
[81] Тухачевский. "Борьба с контрреволюционными восстаниями". Журнал "Война и революция", 1926, 7/8, стр. 10.
[82] Собрание Узаконений РСФСР, 1922, № 65, стр. 844.
[83] П. Н. Лепешинский. "На повороте" (От конца 80-х годов к 1905 г). Попутные впечатления участника революционной борьбы. Петербург, Госиздат, 1922.
[84] ЦГАОР, ф. 4042, оп. 38, д. 8, лл. 34–35.
[85] ЦГАОР, ф. 393, оп. 84, д. 4, л. 97.
[86] Те западные социалисты, как Даниэль Майер, которые только в 1967 ощутили "постыдным быть социалистами вместе с Советским Союзом", могли бы, пожалуй, придти к этому убеждению лет и на 40–45 пораньше. Ведь советские коммунисты уже тогда под корень уничтожали советских социалистов, но: за чужой щекою зуб не болит.
[87] Казалось бы, такой природный и благородный порыв сионистов – воссоздать землю своих предков, утвердить веру своих предков и стянуться туда из двухтысячелетнего рассеяния, должен был бы вызвать дружную поддержку и помощь хотя бы европейских народов. Правда, Крым вместо Палестины не был той чистой сионистской идеей, и не насмешкою ли Сталина было предложение этому средиземноморскому народу избрать себе второю Палестиною притаёжный Биробиджан? Великий мастер вытаивать подолгу свои мысли – он этим ласковым приглашением может быть делал первую примерку той ссылки, которую им наметит на 1953 год?
[88] 1926 год, Сибирь. Свидетельство Д. П. Витковского.
[89] Эта цифра преуменьшена, если судить по речи Сталина на 1-м съезде колхозников-ударников (Сочинения, М, 1951, т. 13, стр. 246). Он назвал: на каждые 100 дворов – 4–5 кулацких, 8-10 зажиточных. Объединяя, получим процент дворов на уничтожение от 12 до 15. А в 1929 крестьянских дворов было около 26 миллионов, а крестьянская семья того времени в среднем больше 5 человек, а зажиточная – и больше 6.
[90] Не относится к нашей теме, но к пониманью эпохи. Со временем и в Архангельске устроился Тимофей работать в закрытую колбасную – тоже из двух мастеров, но с заведующим над ними. Собственная его была закрыта как вредная для трудящихся, эта была закрытой, чтоб не знали о ней трудящиеся. Они выделывали дорогие сорта колбас для личного снабжения правителей этого северного края. Не раз и Тимофея посылали относить изделия в одноэтажный за высоким забором особняк секретаря обкома товарища Аустрина (угол улиц Либкнехта и Чумбарова-Лучинского) и начальника областного НКВД товарища Шейрона.
[91] Их мужчины, если и ссылались, с ними не ехали: была инструкция рассылать членов осуждаемых семей в разные места. Так, если кишинёвского адвоката И. X. Горника за сионизм сослали в Красноярский край, то семью его – в Салехард.
[92] Ведь ему необязательно, а арестантам невозможно знать законы страны Советов, ну хотя бы уголовный кодекс, его пункт 35-й: "ссыльные должны быть наделены землёй или им должна быть предоставлена оплачиваемая работа".
[93] Часть пятая, глава 5.
[94] I. Steinberg. «Spiridonova». Methuen amp; Co Ltd, London, 1935.
[95] Сталин. Сочинения. М., 1951, т. 13, стр. 258.
[96] В 60-х гг. XIX века помещики и администрация Таврической губернии ходатайствовали о полном выселении крымских татар в Турцию; Александр II отказал. В 1943 о том же ходатайствовал гауляйтер Крыма; Гитлер отказал.
[97] Конечно, всех изворотов не предусмотреть и Мудрому Кормчему. В 1929 изгоняли из Крыма татарских князей и высоких особ. Это делали мягче, чем с русскими дворянами: их не арестовывали, они сами уезжали в Среднюю Азию. Здесь среди родственного мусульманского населения они постепенно прижились, благоустроились. И вот через 15 лет туда же привезли под гребёнку всех трудящихся татар! Старые знакомые встретились. Только трудящиеся были изменниками и ссыльными, а бывшие князья занимали прочные посты в советском аппарате, многие – в партии.
[98] Эти конвоиры – как и что понимали в своих действиях? Марию Сумберг ссылал сибирский солдат с реки Чулым. Вскоре он демобилизовался, приехал домой – и там увидел её и осклабился вполне радостно и душевно: "Тётя! Вы – меня помните?…"
[99] Ко времени октябрьского переворота Васильев практически возглавил департамент земельных улучшений.
[100] Павел Веселов (Стокгольм), много занимавшийся другими захватами шведских граждан советскими властями, проанализировав рассказы Э. А. Андерсена о себе и отсутствие какого-либо миллиардера Андерсена в Швеции, высказывает предположение: что и по внешнему виду и по форме названной им фамилии Э. А. скорее норвежец, но по каким-то причинам предпочел выдавать себя за шведа. Норвежцы, бежав из страны после 1940, и в английской армии служили несравнимо чаще, чем может быть одиночные шведы. Э. А. мог иметь английскую родственную связь с какими-то Робертсонами, но родство с генералом Робертсоном придумать, чтобы поднять себе цену перед МГБ. Вероятно, и в Москву он приезжал в составе английской или норвежской делегации, а не шведской (такая, кажется, и не ездила), но был там третьестепенным лицом. Может быть, МГБ предлагало ему стать своим разведчиком, и за этот отказ он получил 20 лет. Отец Эрика мог быть дельцом, но не такого масштаба. Однако Эрик преувеличивал и даже знакомство своего отца с Громыкой (отчего гебисты и показали его Громыке), – чтобы заинтересовать МГБ выкупом и таким образом дать знать о себе на Запад. (Примечание 1975)
[101] В Камышлаге зашёл кум (морда пришибеевская) в барак и объявил строго: "Партия с гордостью сообщает о смерти Иосифа Виссарионовича Сталина".
[102] Правда, через полгода вернут нам КГБ, штаты прежние.
[103] Потом другой зэк написал мне: к 1950 Езепов был подполковник и начальник отделения. В 1978 из гебистской книжки я узнал, что он – на почётной пенсии, заслуженно отдыхает.
[104] Через 5 лет друг свалил это на жену: она замазала. А ещё через десять (1961) жена и сама пришла к Авениру в райком профсоюза – просить путёвку в Сочи. Он дал ей. Она рассыпалась в воспоминаниях о прошлой дружбе.
[105] Сегодня и бытовикам приходится так же. А. И. Бурлбке в ананьевском райкоме ответили: "У нас не отдел кадров", в прокуратуре: "Этим не занимаемся", в горсовете: «Ждите». Был без работы 5 месяцев (1964). С П. К. Егорова в Новороссийске (1965) сразу же взяли подписку о выезде в 24 часа. Показал в горисполкоме лагерную грамоту "за отличную работу", – посмеялись. Секретарь горкома просто выгнал. Тогда пошёл, дал взятку – и остался в Новороссийске.
[106] Молодая Ч-на попросила простодушную девицу показать ей все сорок карточек из пачки. Во всех сорока одним и тем же почерком было вписано одно и тоже заболевание печени… А то и так: "Ваш муж (Александр Петрович Малявко-Высоцкий) умер до суда и следствия, и поэтому реабилитирован быть не может".
[107] С этим они и повалили в столицы в 1956: как из затхлого сундука, принесли воздух 30-х годов и хотели продолжать с того дня, когда их арестовали.
[108] Часть третья, гл. 19.
[109] На Западе я получил письмо от Фрэнка Диклера из Бразилии, он пишет, что и там и уже через 30 лет после освобождения у него всё ещё бывают лагерные кошмары и он всё ещё просится у начальника 3-го отдела (оперчасти) отпустить его из Заполярья.
[110] Для справедливости добавлю пузднее: с Колымы уехал, несчастно женился – и потерян высокий строй души и не знает, как шею высвободить.
[111] О нём метко сказано: если раньше народовольцы становились знаменитыми языковедами благодаря вольной ссылке, то Крейнович сохранился им, несмотря на сталинский лагерь: даже на Колыме он пытался заниматься юкагирским языком.
[112] Этот пенсионер – не тот ли Успенский, который отца своего, священника, убил – и сделал на том лагерную карьеру?
[113] Ну да, простые беспартийные, военнопленные.
[114] Ещё сколько!.. Побольше ваших!
[115] Какая интеллектуальная глубина думы! Кстати, не так уж молча: с непрерывными раскаяниями и просьбами помиловать.
[116] Мы? – "только выполняли приказ", "мы не знали".
[117] Железняк и меня самого «помнит»: "прибыл в кандальном этапе, выделялся склочным характером; потом был отправлен в Джезказган и там вместе с Кузнецовым был во главе восстания"…
[118] Очень важное свидетельство!
[119] Верно, что – легион, верно. Только впопыхах не проверили по Евангелию цитату. Легион-то бесов…
[120] А окончательно – секретным приказом Главного управления по охране государственных тайн в печати 10 д. с. п. от 14.2.74 – изъять и истребить "Ивана Денисовича", "Матрёнин двор" и другие опубликованные рассказы (подпись Романов).
[121] На всякий случай тоже прячется: чёрт его знает, куда ещё рванёт ветер!..
[122] Такое впечатление, что Алдан-Семёнов знает быт вольных начальников и места те видал, а вот быт заключённых знает плохо, то и дело у него клюквы: баптисты у него – «бездельничают», татарин-конвоир подкормил татарина-зэка, и поэтому решили зэки, что парень – стукач! Да не могли так решить, ибо конвой однодневен и стукачей не держит.
[123] М. Чарный. "Коммунисты остаются коммунистами". «Литгазета», 15.9.64.
[124] Вспомним А. Захарову: всё те же и остались!
[125] "Литературная газета", 5.9.64.
[126] Касюков и Мончанская, "Человек за решёткой". "Советская Россия", 27.8.60. Инспирированная правительственными кругами статья, положившая конец недолгой (1955–1960) мягкости Архипелага. Авторы считают, что в лагерях созданы "благотворительные условия", в них "забывают о каре"; что "з/к не хотят знать своих обязанностей", "у администрации куда меньше прав, чем у заключённых" (?). Уверяют, что лагеря – это "бесплатный пансионат" (почему-то не взыскивают денег за смену белья, за стрижку, за комнаты свиданий). Возмущены, что в лагерях только 40-часовая неделя и даже будто бы "для заключённых труд не является обязательным" (??). Призывают: "к суровым и трудным условиям", чтобы преступник боялся тюрьмы (тяжёлый труд, жёсткие нары без матрасов, запрет вольной одежды), "никаких ларьков с конфетками" и т. д., к отмене досрочного освобождения ("а если нарушишь режим – сиди дальше!"). И ещё – "чтобы, отбыв срок, заключённый не рассчитывал на милосердие".
[127] Чем кончилась история – так и не знаю.
[128] Она не допускает – «судить», этого и язык не выговорит.
[129] И лишили нас возможности открыть там музей.
[130] Если не работали – откуда деньги? Если на Севере, да ещё в 1955 – откуда телевизоры? Ну да уж я не перебивал, рад был послушать.
[131] К тому же описанное (вместе с «зачётами» и "условно-досрочным освобождением") ещё Чеховым в «Сахалине»: каторжные из разряда исправляющихся имели право строить дома и вступать в брак.
[132] Кстати, в начале 1955 года был проект выплачивать за все просиженные годы, что было вполне естественно и выплачивалось так в Восточной Европе. Но не столько ж людей и не по столько лет! Подсчитали, ахнули: "разорим государство!" И перешли к компенсации двухмесячной.
[133] С. Караванский. «Ходатайство». Самиздат, 1966; А. Марченко. "Мои показания". Самиздат, 1968.
[134] Интересно, как при публичных и неизменных похвалах деятельности этого учреждения, оно с каким-то внутренним поиском никак не может долго оставаться в шкуре одного названия, что-то тяготит его, всё время должно оно переползать в обновлённую шкуру. Так получили мы и МООП. Кажется – совсем ново, правда, очень свежо для слуха? Но ехидный язык непременно обманет и выдаст. Министерство-то получилось охраны, то есть охранка? Вот рок названий! Куда от них уйти?
[135] А как учитывалась при этом степень «исправленности» данного преступника? Да никак, чту мы – электронные машины, что ли! Мы не можем всего учесть!
[136] ти и последующие режимные условия в течение 60-х и 70-х годов всё ужесточались. (Примечание 1980 г.)
[137] Ещё одно сокращение прежних годов всё недосуг привести: что такое ОЛЖИР?! Особый Лагерь Жён Изменников Родины (был и такой).
[138] Сбежишь, пожалуй, и на особый, в полосатую шкуру!..
[139] Сам министр Охраны Тикунов рассказал мне (сейчас будет о нашей встрече) такой случай: на индивидуальном свидании (то есть, в закрытом доме, три дня) приехавшая к сыну мать была ему за жену. Сюжет античный, – ведь и дочь кормила отца из сосцов. Но господин министр, кривясь от мерзости этих дикарей, нисколько не думал: как это холостому парню не видеть женщины 25 лет.
[140] Ну как вообразить всех этих разнообразных рецидивистов! Вот в Тавдинской колонии сидит 87-летний бывший офицер – царский, да наверно и белый. К 1962 году он отбыл 18 лет второй двадцатки. Окладистая борода, учётчик на производстве рукавиц. Спрашивается: за убеждения молодости – может быть сорок лет тюрьмы многовато? И сколько таких судеб, не похожих на другие!
[141] Только от Марченко мы узнаём их новый приём: вливать кипяток, чтобы погубить пищевод.
[142] Тем более, как знаем мы теперь от Марченко, что уже не ловят, а только пристреливают.
[143] Вместо выкинутого на переплавку клодтовского памятника атаману Платову.
[144] Первый секретарь ростовского обкома Басов, чьё имя вместе с именем Плиева, командующего Северо-Кавказским военным округом, будет же когда-нибудь надписано над местом массового расстрела, за эти часы приезжал в Новочеркасск, и уже бежал, напуганный (даже, говорят, с балкона 2-го этажа спрыгнул), вернулся в Ростов. Сразу после новочеркасских событий он поехал делегатом на героическую Кубу.
[145] По этой версии солдаты, отказавшиеся стрелять в толпу, сосланы в Якутию.
[146] Известно тем, кто близко был, но тот или убит, или изъят.
[147] 47 убитых только разрывными пулями засвидетельствованы достоверно. И уж они-то генералом Плиевым были задуманы.
[148] Несколько меньше, чем перед Зимним Дворцом, но ведь 9 января вся разгневанная Россия ежегодно и отмечала, а 2 июня – когда начнём отмечать?
[149] Вот новочеркасская учительница (!) в 1968 авторитетно рассказывает в поезде: "Военные не стреляли. Раз только выстрелили в воздух, предупредить. А стреляли диверсанты, разрывными пулями. Откуда взяли? У диверсантов что угодно есть. И в военных и в рабочих они стреляли… А рабочие как обезумели, напали на солдат, били – а те-то причём? Потом Микоян ходил по улицам, заходил посмотреть, как люди живут. Его женщины клубникой угощали…" Вот это пока только и остаётся в истории.
[150] Ну да из-за негров американских мы подписали, а то бы зачем она нам?
[151] Кстати, сто лет назад процесс народников был – «193-х». Шума-то, Боже, переживаний! В учебники вошёл.
[152] Но и это не всё – славно работает коммунистическая глотальная машина! – в 1969 за передачу информации из Владимирской тюрьмы он получает новые 10 лет – до полной тридцатки!
Дата добавления: 2015-09-01; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Рязань – Укрывище | | | Илья Менделевич Гилилов. Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса |