Исцеление души 7 страница

Виктория искоса взглянула на нее, тяжело вздохнув от лезущего наружу плача. Моргнув, она почувствовала, как глаза ее стали влажными. Ей стало обидно и мерзко. Неужели этот человек такого низкого про нее мнения?

- Мне ничего от тебя не надо, - делая паузу после каждого слова, проговорила она дрожащим голосом.

- Почему же? - Удивился Данган, взглянув на музыкальный инструмент. - С ней что-то не так?

- Нет, с ней все нормально, только вот боюсь, что, если она станет моей, то вскоре превратится в гору щепок. Но даже, если и нет, то я не хочу ничего от тебя. - Спокойно сказала девушка, непрерывно смотря на императора.

- Да? В прошлый раз...

- Тогда я совершила ошибку - поддалась слабости! - Девушка перебила его, повысив тон, не желая слышать то, что он собирался сказать. - Но сейчас ты показал свое истинное лицо, свою гадкую душу и думаешь, что и на этот раз удастся откупиться подарком?

- А можно спросить, - глаз императора нехорошо сузился, - отчего я в прошлый раз откупался?

Девушка удивленно взглянула на него, не понимая, к чему он клонит, но знала, что ничем хорошим это не закончится. Она продала свою честь за гитару, но не прощала грехи Элестэю. Она просто проговорилась, что дало императору права насмехаться над ней...

- Дай подумаю, - он задумчиво поднес указательный палец к подбородку, - случайно не о смерти своей семьи ты забыла, получив гитару?

Викторию будто ножом в сердце попали: как он мог? Она не ожидала такого и сейчас увидела, как его победная ухмылка появляется на его гадком лице. Не думая, что делает, она выхватила из корзины пару длинных роз, со всей доступной ей ненавистью ударив по лицу императора.

Данган зарычал, выхватив из ее рук цветы и одновременно поднимаясь на ноги. На его левой щеке образовались царапины от острых шипов роз, а с руки, что крепко держала букет, капали на пол капли крови. Лицо Элестэя вновь стало похоже на лицо чудовища, казалось, он сейчас убьет Викторию.

Не выдержав его взгляда, девушка пискнула, прикрывая лицо руками и ожидая, что сейчас пойдет повторная череда ужасных ударов. Может быть, он даже изобьет ее розами.

Так и было - он хотел вернуть ей в сто крат больше, ударить в отместку, но увидев на ее лице испуг и то, как она прикрылась руками, совсем напомнив маленькую девочку, Элестэй выпустил букет. С его лица исчезла злоба, а на место ее пришло отчаяние. Он же за извинениями пришел? А что в итоге? Все только испортил!

- О, Виктория, прости меня! - Опустив на пол гитару, Данган в бессилие развел руки, опускаясь одним коленом на кровать. Он нагнулся, тянясь к отвернувшейся девушке. Она все так же прикрывала лицо руками, согнувшись и иногда вздрагивала, будто от слез.

- Не стоит, я этого не достоин, - император обнял ее за плечи, притянул к себе. Всхлипы девушки прекратились, она замерла. От его прикосновений ее словно парализовало.

Он же, пользуясь ее робостью, окунул свое лицо в ее волосы, целуя макушку, опускаясь ниже на шею.

- Прости, - снова прошептал император, опуская ниже руки, почти любовно проводя по незажившим еще шрамам, и пытаясь повернуть девушку к себе лицом.

От его действия Виктория очнулась, с силой оттолкнулась от его груди руками. Не рассчитав силы, она упала на спину, с ужасом взирая на Элестэя. Она боялась подумать, что сейчас произойдет, приподнялась на локтях.

В ее глазах застыл ужас, в его сожаление. Он легко угадывал ее мысли и опасения. Вздохнув, император поднялся с кровати. И ничего больше не говоря, поспешил уйти, чтобы не смотреть на девушку, которая так близко была от него. Он чувствовал ее манящий запах, шелк волос, хрупкость тела, которое можно было так легко сломать в его сильных объятиях или же наоборот уберечь...

Поднявшись, Виктория увидела около кровати гитару, несколько сломанных напополам роз и капли алой крови. Она осторожно встала, огибая босыми ногами цветы.

Элестэй ушел, но перед этим вновь сильно унизив ее. Этот человек, в какой раз сделал ей больно, сказав то, что не стоило говорить, вывив ее из равновесия. Он не должен был так говорить о ней! Упоминать ее семью. А ведь он прав - она так легко приняла от него подарок! Забыла обо всем лишь бы получить гитару! И чем это все закончилось? Инструмент все равно был разбит, а ее гордость сломлена. Теперь ей будет трудно убедить императора в обратном! Только зачем это делать? Наверное, для самой себе...

Все было заставлено корзинами роз. Ей хотелось побыстрее избавиться от них. Виктория даже не могла понять, зачем это нужно было, если Элестэй и так уверен в своей правоте?

Нужно было убрать это все, а особенно гитару с прекрасным узором, которая лежала в сторонке, соблазняя Викторию дотронуться до ее серебряных струн. Но девушка сдерживала себя, понимая, насколько это будет унизительно, узнай Элестэй, что она воспользовалась его подарком - так легко поддалась на соблазн!

И эти розы ужасного цвета нежности. Даже в этом Данган показал всю свою неискренность и притворство!

Схватив поломанный букет цветов, Виктория выбежала на балкон, вышвырнув окровавленные розы на каменную дорожку. Однако ей этого было мало и еще и еще целые букеты полетели вниз. Один из проходивших стражников замер при виде горы одинаковых цветов. Испуганная девушка поспешила скрыться в своей спальне и закрыть балкон. Теперь о ее проделки донесут Дангану и он опять озвереет. Ну и пусть!

Посмотрев перед собой, взгляд Виктории снова упал на сиротливо стоящую гитару. Выкинуть ее так же, как и часть цветов у нее не поднялась бы рука, потому она просто запихнула инструмент в шкаф, чтоб потом отдать служанке и сказать ей, куда-то избавиться от него.

Девушка окинула взглядом комнату, она все так же была наполнена цветами, будто пару букетов только что и не летели с балкона. Обреченно вздохнув, Виктория пошла в ванную, где поспешила умыться, освобождаясь от отголосков недавних кошмаров.

Выйдя из ванны, Виктория увидела служанку Энью. Как правило, она приходила вместе с Лили, но светловолосая девушка явно была в обиде на Викторию. Да и менестрель видеть Лили сейчас не хотела. После ее высказываний, она вообще не знала, сможет ли доверять девушке так, как раньше. Наверное, нет...

- Энья, могу я тебя кое о чем попросить? - Робко спросила ее Виктория, окидывая неловким взглядом цветочную 'поляну', стесняясь, будто бы по ее вине она здесь.

- Конечно, - кивнула служанка так, словно ей это бы доставило радость.

- Прошу, убери эти цветы, чтобы я их больше никогда не видела, - сказала менестрель и, открыв дверцу шкафа, указала на гитару, - и ее...

На лице Эньи читалось удивление, но не в ее положение было спрашивать, потому, она просто взяла первую попавшуюся корзину и пошла с нею к двери. У порога она остановилась, решив спросить:

- Могу ли я попросить еще слуг помочь мне убрать здесь?

Виктории была неприятна вся это ситуация. Ей не хотелось, чтобы все здесь видели и знали, как из ее покоев выносят горы цветов. Но посудив здраво, что об этом и так уже все знают, если не благодаря Лили, так ее истерики на балконе, она согласно кивнула. Да и слухи о том, кто она императору давно перешли норму приличия, так что цветы нисколько этому не повредят. Глупо было бы считать, что о ней думают иначе. И Элестэй еще обещал объявить ее своей фавориткой. Может и врал, кто его знает? Было это, правда до ее игры перед гостями, так что все еще может измениться и вряд ли в лучшую сторону...

Энья быстро управилась с работой, приведя с собой пятеро лакеев, которые выносили с собой по несколько корзин сразу. Гитару унесли последней. Виктория с противоречивыми чувствами проводила ее взглядом. С одной стороны, ей было жаль расставаться, так на ней и, не сыграв, с другой - она не думала, что на этом инструменте у нее получится красиво играть...

Как только комната опустела, и Виктория отпустила слуг, ее взяла хандра. В последнее время она ее не удивляла. Единственное, что спасало - гитара, которая сейчас валялась в куче мусора разбитой. Она думала о семье, в сотый раз, возвращаясь к тому ужасному дню; о единственном выжившем брате - Дэйнисе и словах императора. Она забыла о них в обмен на гитару...

Но ведь это была неправда! Он сказал это назло ей, чтобы сильнее унизить ее. Растоптать! Но почему же тогда так больно? Император Элестэй фирэ Данган знал куда ударить и делал это уверенно и без всякой жалости!..

- Ваш обед, Виктория! - В комнату вошла Энья с подносом, оторвав черноволосую девушку от мыслей, когда та сидела у окна.

- Спасибо, оставь на столике, - поблагодарила ее Виктория, вымученно улыбнувшись.

- Не расстраивайтесь так! Всякое ведь в жизни бывает, а вам еще повезло... - Попыталась ее утешить служанка, но это только разозлило девушку.

- Да, сказочно! - Огрызнулась она.

- Господин бы мог обойтись с вами, как с рабыней, но относится, как к леди, - продолжала 'утешать' ее Энья.

- И ты туда же? - Закатив глаза к верху и издав мученический вздох, задала ей вопрос Виктория, который скорее был риторическим, но девушка все равно решила ответить:

- Я не понимаю о чем вы! Но подумайте: вам дарят цветы, наряды, селят в красивой богато убранной комнате, обращаются с почтением, назначили личным менестрелем, а это очень престижно! А, ведь он мог отдать вас солдатам, а после приказать заниматься всей грязной работой, пока вы не умерли бы от перенапряжения или вас по пьяни не убил очередной насильник! Я видела много таких девушек, так что не надо жаловаться, лучше бы порадовались, что вам попался такой хороший человек и воспользовались моментом, пока господин императору не надоели ваши капризы! Подумайте об этом!

С этими словами, Энья кинула еду на стол, поспешила ретироваться, да так быстро, что Виктории осталось только, что набрать воздух в рот, так и не успев навести тысячи аргументов 'против'. Девушку несколько удивила столь бурная реакция служанки, и почему-то ей казалось, что даже если бы она вступила в дискуссию, то с крахом бы проиграла. Похоже, что все здешние слуги без ума от Дангана или же по крайне мере, симпатичные девицы. Ну да, со стороны Элестэй выглядит идеалом: заботливый, вежливый, красивый, сильный - много можно навести его положительных качеств, большинство из которых всего лишь искусная маска. Они ведь не видели его в ярости, вот его истинное лицо - оскал зверя, нет, чудовища!

Глава 12

- Виктория, просыпайтесь! - Наутро ее настойчиво разбудила Энья.

- Что случилось? - Виктория сонно протерла глаза, обернувшись к служанке. Она не привыкла, чтоб ее будили, как правило, она вставала, когда ей вздумается. И то, что Энья ее будет, заставляло насторожиться.

Открыв глаза, черноволосая девушка заметила приветливое лицо служанки и нараспашку открытый шкаф, в котором уже не было ни одной вещи, что ей дарил Данган. Викторию пропажа не расстроила, но насторожила.

- Что происходит? - Теперь же вопрос стал другим ребром, и в нем чувствовалось волнение.

- Ничего! - Тут же поспешила ее успокоить та. - Просто с вязи с вашей... болезнью! - господин Данган отложил ваше переселение в другую, более комфортную комнату. Но теперь, так как вам лучше, он распорядился, чтобы сегодня вы туда перешли!

- Но я не хочу! Мне нравится здесь! Здесь есть выход в сад. - Запротестовала Виктория.

- Вы капризничаете! - Укорила ее служанка. - Та комната намного лучше - в ней есть будуар, что для настоящей леди в порядке вещей. Вы же кажется, жаловались на недолжное отношение к вам.

- Дело ведь не в комнатах! - Возмущению черноволосой девушки не было придела. Похоже, она ошиблась, и о ней думают намного хуже, нежели она предполагала. Для всех слуг она выглядит капризной истеричкой и не более того...

Спорить с Эньей бесполезно, с этим вопросом лучше идти к Дангану, но это было бы слишком низко. Да и не все ли равно, в какой темнице жить?

- Пойдемте, - сказала служанка, и Виктория, приведя себя в порядок, послушно пошла за девушкой.

Покои, которые выдали девушке, располагались на третьем этаже, как сообщила служанка, около спальни Дангана. Это очень сильно обрадовало Викторию, но возразить она не посмела. По сути: причем здесь Энья? Все решает только Его Несравненное Величество!

- Эта комната специально отведена для официальной фаворитки господина императора. Так что, все же он собирается вас ею сделать! А ведь никто еще в ней не жил... - Улыбчиво произнесла Энья, явно намекая Виктории, чтобы она пользовалась моментом. Менестрель только вздохнула, однако спорить посчитала пустой тратой времени. В этом смысле у них с Эньей, да и с Лили, мнения расходятся и очень сильно.

- Вы, как увидите эту комнату, то сразу пожалеете, что отказывались от нее! Хоромы, как для императрицы! - Расхваливала покои служанка без остановки, пока они не добрались до назначенного места.

Отворив двухстворчатые высокие двери, сделанные из белого дерева и покрытые золотым узором, девушки вошли в комнату.

Когда Виктория думала, что Элестэй любит роскошь во всем, то не подозревала, что настолько. Предыдущая ее комната меркла по сравнению с этой.

Белые стены были густо покрыты золотыми геометрическими и растительными узорами, и рамками, которые оплетали целые написанные сюжеты. В основном это были обнаженные женщины из мифов в компании озорных амуров. Прекрасные женщины соблазнительно изгибались, напоминали танцовщиц и будто намекали о том, чья это комната и для чего. Викторию передернуло от таких сладостных пейзажей, и она постаралась сосредоточиться на рассматривание других деталей.

Прямо перед ее взором возвышался громадный пузатый шкаф из светлого дерева, украшенный такими же тяжелыми деталями. Дверь, уходившая в ванную комнату, как сообщила Энья. Два длинных окна с низкими подоконниками, занавешенные ярко-красными шторами, с золотыми полукруглыми ламбрекенами обрамленные бахромой. Пол с двух видов дерева: красного и золотистого цветов, вырисовывали по краю комнаты целые растения. Круглая, под цвет штор дорожка лежала у дамского столика, что находилась в такой себе нише в стене, по краям которой шли полуколонны, капители которых тоже не обошлись без золотистых листьев.

А с левого края комнаты, прямо напротив окон, на возвышенности стояла кровать, к которой вели две низкие ступеньки, шедшие полукругом. Широкое ложе было выполнено, как и вся здесь мебель, со светлого дерева и украшено тяжелыми выпуклыми узорами. Светло-бежевое покрывало покрывал тончайший узор из сетки с золотых ниток. Часть потолка была опущена кругом, и прямо с него спускался красный балдахин, переходящий в бежевые шторы, идущие по стене, за спинкой кровати. Тумбочки с подсвечниками и два торшера с золотыми ангелочками. Высокий и узкий книжный шкаф, овальный низкий столик. Два светло-красных кресла и один мягкий стульчик, вазы с лилиями и красивыми ветками.

Белый потолок с лепниной и фризами, в центре которого находилась громадная круглая люстра, украшенная хрусталиками.

Все это заставило Викторию замереть в незнание, что сказать и что делать.

- Правда, она прекрасна? - Спросила ее Энья, восхищенно охнув. - Вы еще ванну не видели - это настоящая целая комната - прямо будуар!

Расхваливала служанка, но почему-то Виктории видеть ванную не хотелось. Столько роскоши она еще не видела и могла только гадать, насколько шикарны покои самого императора.

Несмотря на всю роскошь, Виктории захотелось вернуться в прежнюю комнату, более светлую и не такую громоздкую. Где есть балкон и выход в сад. Здесь же все напоминало золотую клетку. Напыщенность убранства давило, а виды пухлых ангелочков пугали.

- Я обязательно посмотрю, - выдавила из себя Виктория ответ, услышав, каким севшим у нее казался голос.

- Пойдемте? - Оживилась Энья, собиравшаяся показать ей еще одно 'достояние'.

- Энья, можешь выполнить одну просьбу? - Перебила ее менестрель, не хотевшая сейчас никуда идти.

- Да, слушаю?

- Можешь достать для меня две оранжевые лилии? Сейчас. - Попросила ее Виктория, улыбнувшись, хотя в глазах ее читалась твердость.

- Слушаюсь... - Озадаченно пролепетала служанка и направилась к выходу, немного расстроившись, что Виктория отказалась смотреть ванную.

***

Виктория сидела в кресле за книгой, которую нашла из библиотеки этой комнаты. Литература была скучной и старой, описывающая какие-то исторические баталии. Эта книга заинтересовала Викторию тем, что непонятно, как оказалась среди множества любовных романов и сборников эротичных поэм. Последнее, успев девушка только пролистать, вызвало у менестрель смущение и отвращение, напоминая ей в какой именно комнате она находится и для кого.

Девушка сидела и откровенно скучала, стараясь не думать о неприятном и пыталась хоть как-то отвлечься. В двери постучали, и в них тут же появился Элестэй в белом с золотой вышивкой костюме и с корзиной желтых гвоздик и лилий, белее, чем его наряд.

На нем сверкала незаменимая улыбка и торжественность. Виктория тяжело вздохнула и закрыла книгу, не удосужившись даже запомнить страницу. По правде сказать, все, что она прочла, не отложило след в ее памяти.

- Я так понял, по куче мусора под вашим балконом, что розовый не ваш любимый цвет. Я не уверен теперь, любите ли вы розы вообще. Потому, примите эти цветы, в знак моих самых искренних благородных раскаяний! - Изрек император, склонившись перед девушкой на одно колено.

Виктория поджала губы, нисколько не веря в его слова. Поднявшись, она сложила руки на груди, находя в себе силы ответить ровным, с легкой иронией голосом:

- Благодарю - у меня для вас тоже есть небольшой подарок!

- Да? - Недоверчиво спросил Данган, поднимаясь.

- Хотите глянуть? - По лицу девушки невозможно было что-то угадать: оно сияло милой улыбкой.

Император кивнул, заинтригованный ее словами.

Получив утвердительный ответ, Виктория легкой, несколько развязной походкой направилась к ступеням, что вели к широкой кровати. Данган вопросительно поднял бровь, склонил голову, любуясь за ходой девушки.

Виктория, дойдя до тумбочки, обернулась в пол оборота, задорно смотря на императора.

- Вы так и будете держать эти цветы - поставьте их!

Тон девушки был таков, что Элестэй просто не смог отказать, опустив корзину на низкий столик. Проследив за его движением, Виктория села на край кровати, слегка повернув голову к императору.

- Вы подойдете или это мне самой сделать? - Вновь обратилась она к нему, и на этот раз ее голос не скрывал капризные нотки, которыми часто пользуются знатные дамы, чтобы заставить что-то делать своих кавалеров. Элестэй удивился и не нашел повода, чтобы отказать и этой леди. Поднявшись к ней, он стал напротив девушки, сложив руки за спину и смотря на нее сверху вниз.

- Неужто, вы, наконец, решитесь подпустить меня к себе? - Усмехнулся император, и на его лице заиграла озорная улыбка. Виктория никак негативно не отреагировала на его слова, кокетливо посмотрев на Элестэя из-за пушистых ресниц.

- Наклонитесь немного, - почти прошептала она, так же непрерывно смотря на императора.

Удивленно приподняв брови, Данган все же решил наклониться, не боясь, если девушка припасла для него нож - он успеет перехватить. Но почему-то ему казалось, что сегодня обойдется без оружия.

Его было рядом с ее, а губы почти соприкасались. Элестэй смотрел в ее глубокие серые глаза и не мог оторвать взгляда. Он чувствовал ее легкий запах хвои, исходивший от волос и белоснежной кожи. Слышал стук ее сердца, ощущал на своих губах ее горячее дыхание. Он хотел поцеловать ее и желал этого больше всего на свете.

Он услышал, как ловко она отворила ящик в тумбочке и, все так же смотря в ее светлые, полные невинности глаза, перехватил ее руку. Его взгляд приобрел жесткость, а ее игривость.

- Ну что ж вы так грубы? Это же всего лишь мой обещанный вам подарок! - Ироничная усмешка тронула ее губы, образовав на лице милые ямочки.

Элестэй медленно опустил свою руку к ее пальцам, где должен был быть предмет, который ничего общего со сталью не имел. Почувствовав под пальцами что-то нежное и хрупкое, Данган еле оторвался от серых глаз, смотря на руку девушки, которую поверх обнимала его рука, а между их пальцами, будто проросшие в камне горели две оранжевые лилии, слегка завядшие и помятые.

Увидев, что Данган смотрит на цветки и крепко держит их, Виктория освободила руку, оставив их в его пальцах. Она не знала, какой будет реакция императора, но сейчас ей было все равно. Она собиралась доиграть спектакль.

Но она уж точно не ожидала такого. Несколько мгновений смотря на цветки, словно он никогда раньше таких не видел, император улыбнулся. И в ту же секунду комнату Виктории охватил громкий смех. Император смеялся, а девушка смотрела на него с непониманием и смятением. Она забыла все те слова, что хотела ему сказать. Все те варианты, что она продумала. Просто сидела в оцепенение и смотрела на заливающегося смехом Дангана. Не переставая хохотать, он направился к двери, неся с собой две лилии.

У двери он остановился, поднимая цветы к своему лицу и вдыхая их, словно их запах был самый лучший на свете.

- Дорогая леди, я сохраню их в память о вас и буду беречь, так как не берег ни одну еще вещь! Да что там вещь - жизнь! - Изрек он и, сделав поклон, при этом чуть ли не заметая цветами пол, вышел, оставив ошарашенную девушку сидеть на кровати.

***

Данган влетел в зеркальную комнату, где над картами склонился Тиманэш. Маг нисколько не отреагировал на появление императора, все так же продолжала задумчиво водить по линиям карты.

- Что-то случилось? - Император был сосредоточен и серьезен. Кинув на стоявший у стены стол две огненные лилии, он подошел к Тиманэшу, попутно освобождаясь от удушливого платка на шеи.

Альбинос кинул короткий взгляд на цветки и вернулся к карте, вычисляя координаты, что-то отмечая карандашом и водя угловатой линейкой.

- Кому ты опять насолил, что вызываешь такое отвращение? И судя по количеству цветов, желают еще и смерти. - Невзначай спросил маг, так же неотрывно смотря на карту.

Император сел на кресло, подложив руку под подбородок и закинув ногу на ногу, непрерывно наблюдал за действиями Тиманэша.

- Ты думаешь, они в горах?

- Много указывает на это, - коротко бросил маг, как всегда не сильно вдаваясь в подробности.

- Лилии от Виктории. Правда, это мило с ее стороны?

От неожиданных слов Дангана, маг непонимающе и удивленно взглянул на него.

- Угу, - усмехнулся Элестэй, подтверждая. - Обязательно засушу их на память!

- Похоже, я ее недооценивал - это самая оригинальная девушка из всех, что ты умудрялся приводить. - Изрек, наконец, маг, проводя еще одну короткую линию.

- Я сам не ожидал! - На лице Элестэя играла довольная улыбка, похоже, его вся это ситуация веселила. - Как ты думаешь, чтобы мне сделать, чтобы она меня простила?

Тиманэш снова посмотрел на императора, и его выражение лица не было лишено скептицизма.

- По большому счету, ей не за что тебя прощать, - ответил маг и так понятные вещи.

- Но я и не говорил о честном прощение! - Император еще шире улыбнулся, и на этот раз в его мимике проскользнула жесткость.

- Заставить? - Спросил альбинос, не отрываясь от дела, подходя к другому столу, который находился около длинного зеркала. Проведя рукой по холодной поверхности зеркала, маг что-то прошептал, вырисовывая пальцем по верхнему краю символы.

- Принуждение - это не интересно и грубо, Тиманэш! - Отозвался император, подходя к карте с отметками альбиноса.

На миг оторвавшись от дела, Тиманэш взглянул на Элестэя.

- У нее больше нету братьев, чтобы использовать шантаж, - ответ мага не был лишен иронии, и это вновь позабавило Дангана.

- Да, стоит придумать что-то другое.

- И ты намекаешь на то, чтобы я тебе что-то придумал? - Тиманэш недоверчиво взглянул на Элестэя.

- Нет, пожалуй, я сам справлюсь - в любовных делах я все-таки понимаю больше тебя. Намного...

Альбинос снова изучающе смерил взглядом императора, слегка улыбнулся от его слов, но ничего не сказал. Зеркало как раз показало размытую картину.

- Как я и говорил, они спрятались в расщелине, - сообщил маг, наблюдая за вражеским войском.

- Глупцы, - император подошел к зеркалу, хищно смотря на его изображение. - Когда расправишься с ними, разговоришь их предводителя?

- Непременно! - Отозвался маг, на лице котором уже играла холодная жестокая неприступность. Его взгляд пал на стол, где покоился уменьшенный макет Антэайской Империи и пары десятков фарфоровых мисочек с разными содержаниями. Взяв из одной из них пару камушек из той же породы, что и горы с изображения показанного зеркалом, Тиманэш бросил их на макет, туда, где была расщелина. Альбинос громко зачитал заклятие. Император же улыбнулся про себя, выходя из комнаты: не было смысла мешать магу, тот и сам со всем прекрасно справится. Почему-то его больше интересовала Виктория. Посмотрев на огненные лилии, которые он забрал с собой, обозначающие отвращение и ненависть, Элестэй вдохнул их запах, будто на них все еще оставался аромат Виктории. Пока что он принял единственное верное решение: опять ей дать время побыть одной.

А что если ее вообще изолировать от общества? Тогда она будет рада хоть какой-то компании, даже его...

***

Элестэй оставил Викторию и для нее потекли дни, к которым она уже стала привыкать. Дни без смысла. Без дела. Без свободы. Полные одиночества и тоски.

Ее новые апартаменты давили на нее своей напыщенной роскошью. Золотая клетка, в буквальном смысле этого слова, ограничила ее доступ к саду. Лили, которая пришла к ней утром сообщила ей ужасную весть, что впредь ей запрещено куда-либо выходить из своих покоев. В том числе сад и столовую.

Виктория была возмущена такой несправедливостью и пыталась выйти назло всем. Но два стражника, караулившие у ее дверей, как молчаливые скалы, не дали ей даже полностью двери открыть, прогнав обратно, как только она высунула нос.

Служанки тоже реже стали ее посещать. В основном по работе. Они быстро убирались, приносили еду и сразу уходили, виновато смотря на заточенную девушку.

Виктория была в отчаяние. Ей было очень грустно и одиноко. Перед глазами сразу всплыл образ отданной гитары и сожаление, что она избавилась от нее. Но только эти мысли пробирались в ее голову, она тут же отгоняла их, напоминая себе о гордости.

Однажды Лили, видящая страдания менестрель, попыталась утешить девушку и поговорить с ней, но все услышали стражи. И, показавшись из-за двери, грубо намекнули Лили о ее работе. Служанка вспыхнула и, виновато взглянув на Викторию, поспешила удалиться. Черноволосая девушка же только печально посмотрела ей в след, вернулась к рассматриванию книжных полок. Взяв одну из книжек, в красном кожаном переплете, она стала ее читать, нисколько не вдаваясь в подробности сюжета.

Несколько погодя, книга ее чем-то все-таки привлекла и вскоре девушке с упоением дочитывала последние страницы. Несмотря на весь наигранный романтизм, который был очень преувеличен, Виктории сюжет понравился. И ей был даже не важна история главного героя-рыцаря, который благодаря смене власти потерял все и теперь хотел восстановить свое доброе имя и воссоединиться, наконец, с возлюбленной. Нет, менестрель больше интересовала история другого персонажа, менее значимого, но более яркого, на ее взгляд: девушки из презирающего всеми народа, которой не посчастливилось, ибо в нее влюбился один из главных злодеев и запер ее в башне. Правда, для нее все закончилось вполне счастливо - случился переворот, сменилась власть и барышню, вместе со многими рабами освободили из башни, в штурме которой поучаствовал и главный герой. Ее освободили, только вот пары для нее не нашлось - она так и оставалась чужестранкой для этой страны.

Захлопнув книгу, Виктория тяжело вздохнула, подумав о том, что неплохо было бы и здесь совершить переворот - смена власти этой стране не помешала бы. И тогда бы она, наконец, была свободна, жаль только, что это не книга и никаких рыцарей здесь не предвидится. А если и станется, что император Данган достанет всех своим правительством и сюда заявятся ополченцы во главе с новым кандидатом на трон, то есть вероятность того, что никого они не освободят, а убьют. Женщин изнасилуют на правах победителя. И даже спрашивать не будут: поддерживали вы политику Дангана или нет? Силой он вас здесь держал или вы по своей воле у него были? Так что о счастливом спасение можно только мечтать или читать вот в таких романах...

Несмотря на всю печальность ситуации и хандру, девушка решила не падать духом, а принимать все невзгоды гордо смотря вперед. Как сказала Энья, император не сильно относится к ней плохо. Да, он сволочь и убийца. Да, всего его слова наигранная неискренность. Но ведь он такой человек! Он так привык. Он вырос в таком обществе и ему не понять, что можно как-то по-другому. Так почему бы не подыграть ему? Совсем немного? Он хочет увидеть от нее что: податливость, игривость, женственность? Он хочет увидеть в ней женщину из числа тех, что привык видеть - светских дам? Или же, нет, она ему интересна пока, как обезьянка, такая же дикая и потешная - диковинка и совсем непохожая на мягких кошек, к которым он привык! Даже дикую обезьянку можно приучить и он этого добивается. Он оставил ее без людского общения, чтобы она была более разговорчива с ним - пускай! Обезьянку можно приручить, но она все рано останется дикой и рано или поздно укусит своего хозяина...

Глава 13

Уже как три дня Элестэй не наведывался к Виктории. Стоило что-то делать и как можно быстрее налаживать с ней отношения, ибо, как он и обещал гостям - он ждал их через неделю. Подготовка к торжеству шла полным ходом, ведь как-никак, а император собирался сообщить всем о том, что его сердце занято и он обзавелся фавориткой и не очередной мимолетней пассией, а официальной любовницей, что за частую считается, как любимая. И вот дернуло же его это сказать невыносимому князю Валиерскому, который только и знал, что сплетничать и пополнять ряды молодых любовниц. Причем чем старее он становился, тем возраст его любовниц резко уменьшался. Но то, каким плотоядным взглядом он смерил Викторию, которая принадлежала только Элестэю и никому другому, заставило императора так сказать. Слепая пелена заслепила ему глаза. Так что теперь от этого не отгородишься - Валиерский уже давно успел разнести эту чудную весть по высоким кругам. Конечно, Данган может и отказаться от официального заявления - все знают его непостоянство и никого это не удивит, скорее все завистницы радостно посмеются над Викторией. Да и князю будет полное раздолье приударить за хорошенькой и загадочной девушкой, которую ранее не видывали в столь высоких рядах. А этого Данган позволить не мог - объявление Викторию своей фавориткой нисколько не повлияет на его жизнь. Только заставит понервничать всяких дамочек, и они будут более охотны к его постели, думая, что 'любимая' императора ему уже наскучила и обворожительная прелестница смогла легко занять ее место, захватив его сердце. Наивные самолюбивые дуры, которых только интересует, что власть и достаток!

Дата добавления: 2015-09-01