Традиционализм и пуританизм

Кризис этой традиционной исламской системы совпадает с вторжением в мусульманский мир западного модерна, будь то в брутальных военно-колониалистских формах или в форме идейного колониализма, то есть, распространения идей и ценностей, подрывающих исламский мир как бы изнутри. Такие идеи можно разделить на два основных потока.

Первые – откровенно модернистские, то есть, призванные либо устранить религию с пути модернизации (секуляристы, демократы, националисты, социалисты), либо подстроить Ислам под Модерн. Они имели явно внешнее происхождение, что легко прослеживается по членству их адептов в западных масонских ложах (младотурки, Абдо). Что касается откровенных секуляристов, они не могут представлять серьезной угрозы для исламского традиционализма, так как их чуждость Исламу очевидна всем знающим и практикующим мусульманам. Куда сложнее со вторыми – теми, кто не просто провозглашает свою принадлежность к Исламу, но и выступает за «исламское возрождение», которое в итоге сводится к попыткам «исламизации» институтов западного модерна, будь-то парламенты, политические партии, банки, фондовые биржи и т.д.

Еще сложнее, особенно для неискушенных наблюдателей, дело обстоит со вторым потоком. Поднимающий на знамя лозунги «очищения ислама» и возврата к «чистому исламу», он известен под именем «салафизма» или «ваххабизма». Надо сказать, что среди исламских традиционалистов есть сторонники версии о внешнем происхождении этого направления, что призваны доказать одиозные произведения вроде «Воспоминания английского шпиона» и т.п. Однако следует решительно разделить два момента – возможность поддержки внешними силами уже состоявшегося направления и взятия его под контроль, от чего не застрахован никто, включая и самих исламских традиционалистов в условиях отсутствия у них своего государства, и истоки этого направления, его генезис и развитие.

Так вот, следует однозначно сказать, что салафизм имеет, конечно, внутриисламские истоки. Надо быть совсем уж конспирологически одаренным мыслителем, чтобы считать, что в середине XVIII века в пустынях Неджда, где начинал свой призыв Ибн Абдульваххаб (эпоним «ваххабизма»), он мог быть инспирирован западными спецслужбами или масонами. Тем более, что там же и в целом по исламскому миру этот «недждийский призыв» и ранее, время от времени имел предшественников, будь то Ибн Теймия (XIV век) или буквалисты и антропоморфисты из числа некоторых ханбалитов.

Все это заставляет нас куда более серьезно осмыслить вопрос о сущности и происхождении этого феномена. С чем мы имеем дело в случае с ним?

Надо сказать, что всегда, когда о делении внутри Ислама рассуждают исламоведы и востоковеды, они говорят о «суннитах» и «шиитах». Выскажем точку зрения, которая многим покажется одиозной – шиизм по сути является по отношению к историческому Исламу отдельной, параллельной религией. Его отличия со всеми, кто относит себя к Ахль сунна уаль джама’а, носят несравнимо более глубокий характер, чем расхождения между католиками и православными или ими же и протестантами. Для того чтобы понять, как к Исламу относится шиизм, куда более уместным будет его сравнение с гностиками или мормонами, которые напрочь отрицают предание церкви и ее саму, подменяя их собственными структурами и преданием.

В случае с традиционалистами и салафитами речь идет, конечно, о конфликте другого порядка – в данном случае уже возможно сравнение с католиками и православными, с одной стороны, и протестантами, с другой. Дело в том, что они все признают не только одно Писание – Коран, но и одно Предание – Сунну. Они все признают одних «апостолов» - сахабов, одних «отцов церкви» - имамов мазхабов. Разница заключается лишь в том, что, по мнению традиционалистов, после первых трех поколений «отцов» (саляф ас-салих, праведные предки) исламская традиция сохранилась и продолжилась вплоть до наших дней. С точки зрения же пуритан («очистителей»), после первых трех поколений «отцов» целостность и аутентичность религии в исламском обществе уже утрачивается и лишь время от времени возрождается «обновителями религии» и «защитниками сунны».

Это, конечно, совершенно фундаментальный конфликт, хотя и не настолько, как у «суннитов и шиитов». Его практическим последствием является отношение к системе традиционного ислама как таковой – для пуритан, салафитов она нелегитимна в принципе, в лучшем случае она должна пройти через ревизию, но, в наиболее мейнстримном понимании, в принципе отвергнута на корню.

Что же ей противопоставляется и что может выступать инструментом для ее ревизии? Ответ очень прост – хадисы (пророческие высказывания). Если в традиционном исламе эти хадисы систематизированы, проанализированы и стали фундаментом, на котором выросло знание исламских наук, чьими выводами в той или иной сфере должны руководствоваться мусульмане, то императив пуритан прост – вместо них и их выводов, необходимо напрямую обращаться к хадисам, пытаясь таким образом воскресить «чистый ислам», очистив его от «новшеств».

Как следует воспринимать эту тенденцию в контексте нашего разговора о традиционализме? Совершенно очевидно, что здесь имеет место контр-инициатический процесс редукционизма целостной, живой традиции к фрагментарной нигилистической текстуальности. Ее следствием под видом «очищения ислама» и «возрождения ислама» становится разрушение его целостности, бытийности, традиции, гештальта. Для описания всех этих процессов можно использовать и исламскую терминологию и аргументы, но я сейчас расставляю акценты именно в контексте разговора про традиционализм и Ислам. К слову сказать, «традиционализм» генонистского типа в около-исламских кругах так же является продуктом кризиса и утраты этой целостности, так как эзотеризм и экзотеризм по сути являются двумя сторонами этой медали (см. детальное исследование Умара Вадильо «Эзотерическая девиация в Исламе»). Это же можно сказать обо всех откровенно профанических проявлениях вроде «неисламского суфизма» (Идрис Шаха, современных Ниматуллахи и т.п.), которые находятся за оградой традиционного ислама, если не Ислама вообще.

Знаменитый русский традиционалист и социолог Константин Леонтьев в свое время говорил о том, что любое общество, цивилизация проходит три фазы своего развития: первичная простота, цветущее объединение и сложность, вторичное смесительное упрощение. Применительно к истории Ислама, первичной простотой, содержащей в себе полноту Традиции, без сомнений, была эпоха праведных предшественников (саляф ас-салих). Сегодня уже трудно понять в полной мере, чем она была – те, кто пытаются вести себя как новые салафы (т.н. «салафиты»), сверяя свои действия с фрагментарными текстами, по большому счету, не более, чем «реконструкторы» и «ролевики», которым по определению недоступны ни «третье измерение» (рухани, барака) того общества, ни полнота его знаний, которые не сводятся к информации, тем более, текстуальной. Это и есть этап «вторичного смесительного упрощения», который мы наблюдаем в наши дни. А между ними – эпоха цветущей сложности, то есть, расцвета исламского классицизма, который породил великие цивилизацию и культуры, доминирующие в мире на пике его развития.

То же, что происходит на наших глазах, было предсказано в пророческих хадисах о приближении последних времен, которые описывают типичные признаки «восстания масс» в самом Исламском мире. Исчезновение (уменьшение количества) настоящих исламских ученных, упадок истинного знания, выход на первые места выскочек, невежд, необразованной молодежи, людей без роду, без племени, которые будут разрушать в исламском мире систему знаний и авторитетов, то есть, традицию, целостный паттерн исламского общества. Все это считается признаками большой смуты (фитны) и приближения Судного дня (ахир заман), равно как и увеличение количества бессмысленных убийств, разврата, природных бедствий, братоубийственных войн и т.п.

Дата добавления: 2015-09-01