ОЛЕГ РЯЗАНСКИЙ 4 страница

Тем временем Витовт собрал огромное войско: кроме руси, литвы, жмуди и татар Тохтамышевых здесь были полки волошские, польские и немецкие, ибо и находившийся тогда в мире с Витовтом великий магистр Ордена прислал ему отряд войска; одних князей летописцы насчитывают до пятидесяти. 18 мая 1399 г. войско Витовта выступило из Киева. 5 августа эта армия достигла р. Ворсклы, сражение началось 12 августа.

Тохтамыш первый обратился в бегство и в этом бегстве много народа пленил и много Литовской земли пограбил. Победители взяли весь обоз Витовта, сам князь едва успел убежать с небольшою дружиною; татары гнались за ним пятьсот верст до самого Киева. Став под этим городом, Темир-Кутлуй распустил свою силу воевать Литовскую землю, и ходила татарская рать до самого Луцка, опустошая все на своем пути. Киев откупился тремя тысячами рублей.

В 1400 г. «в пределах Черленаго Яру и караулех возле Хопорь по Дону князь велики Олег Ивановичь с пронским князи и с муромскими и козельским избиша множество татр, и царевича Мамат-Салтана яша и иных князей ординских поимаша»[73].

Муром в то время зависел от Москвы, Козельск – от Владимира Андреевича Серпуховского. Возможно, имеет смысл предположить, что отношения великого князя Рязанского с московским и серпуховским князьями в то время были дружественными. Это предположение подтверждаются двумя свадьбами: в этом же году в Москве Юрий Дмитриевич, брат великого князя Московского, женился на дочери Юрия Смоленского Настасье. А в 1401 г. в Москве Иван Владимирович, сын Владимира Андреевича, женился на дочери Федора Олеговича Рязанского Василисе.

В 1400 г. «доброхоты» великого князя Юрия Святославича тайно приехали к нему в Рязань, желая видеть его на Смоленском престоле. Юрий просил Олега о помощи и тот согласился помочь. Собственно, война с Литвой для Олега Ивановича и не кончалась. Он просто ждал удобного момента, чтобы нанести удар.

В 1401 г. Олег Рязанский вместе с Юрием, князьями пронским, муромским и козельским отправился к Смоленску. Время он улучил удобное, говорит летописец, потому что Витовт оскудел тогда до конца людьми после побоища при Ворскле, и в Смоленске была крамола: одни хотели здесь Витовта, а другие многие - своего отчича, старинного князя Юрия. Пришедши под Смоленск, Олег велел повестить его жителям: "Если не отворите города и не примете господина вашего, князя Юрия, то буду стоять здесь долго и предам вас мечу и огню; выбирайте между животом и смертию". Смольняне сдались, и многие из них были рады князю своему Юрию, но другие ненавидели его. Вошедши в город, Юрий начал тем, что убил Витовтова наместника, князя Романа Михайловича брянского, с его боярами, а потом перебил и смоленских бояр, преданных Витовту, Олег, возвративши зятю его отчину, не был этим доволен, но вошел со всем войском в литовские владения и возвратился оттуда с большою добычею. В августе месяце утвердился в Смоленске Юрий, а осенью того же года Витовт уже стоял с полками под этим городом, где поднялась сторона, ему преданная; но противники Литвы осилили, перебили много ее приверженцев, и Витовт, простоявши четыре недели понапрасну, заключил перемирие и отступил от Смоленска[74].

Осенью 1401 г. «приходиша изгоном татарове на рязаньскиа украины и много зла сотворише, возвратишася восвояси»[75]. Похоже, в 1400 году начался новый виток пограничной войны рязанцев с татарами.

В 1402 г. Олег Рязанский посылает своего сына Родслава в поход: «Того же лета князь Родославъ Олговичь Рязански иде ратью на Дебрянескъ и сретоша его князи литовьстиi, князь Семенъ Лугвени Олгердовичь, князь Александръ Патрекеевичь Стародубскыи и бысть имъ бои у Любутьска, и побила Литва Рязанцевъ, а князя Родослава изнимаша и приведша его съ нужею къ Витовту и сковавше его, въвергоща въ темницу, и пребысть въ нужи той великой 3 лета, дондеже Витовтъ взя на немъ 3000 рублевъ окупа и отпусти его»[76]

Олег Иванович не дожил до освобождения сына. В том же 1402 г. «месяца июля в 5 день, преставился князь велики Олег Ивановичь Рязаньский во иноцех и схиме, нареченный в святом крещении Иаков, а в мнишеском чину Иаким, и положен бысть в его отчине и дедине на Рязани, за Окою-рекою, в монастыри его глоголемом Солотчша. И иде сын его князь Федор во Орду ко царю Шадибеку з дары и со многою честию, възвещаа ему отца своего Олга Ивановича смерть; и пожалова его царь, даде ему отчину его и и дедину великое княжение Рязанское улус свой и отпусти его. Он же пришед из Орды в свою землю и сяде на отчине своей и дедине, на великом княжении Рязаньском»[77]

Точность даты и конкретность описания свидетельствуют о современности записи и ее рязанском происхождении.[78]

Итак, перед смертью Олег Иванович вдруг ушел в монахи. Еще раз вернемся к упоминавшемуся в начале тексту о святом Олеге Рязанском: «...мучимый раскаянием за все, что было в ней (жизни) темного, он принял иночество и схиму в основанном им в 18 верстах от Рязани Солотчинском монастыре. Там он жил, нося власяницу, а под ней ту стальную кольчугу, которую не захотел надеть, чтобы оборонять отечество против Мамая. Инокинею закончила жизнь и его супруга княгиня Евфросинья. Их общая гробница в соборе обители. Многие жители Рязани и соседних уездов бывают тут на поклонении иноку-князю и служат по нем панихиду, испрашивая себе его молитв, причем обыкновенно надевают на себя его кольчугу».

Что могло заставить Олега Ивановича уйти в монастырь в тот момент, когда вновь началась пограничная война с татарами, в момент, когда шла война с Литвой, и когда в плену у литовцев оказался его сын Родслав?

То, что Олег Иванович до своих последних дней, находясь в монастыре, носил под власяницей кольчугу, на наш взгляд говорит отнюдь не о самоуничижении и раскаянии за грехи. Это говорит о том, что князь, даже находясь в монастыре, боялся за свою жизнь. Он опасался покушения, и именно поэтому носил под одеждой кольчугу. И, тем не менее, погиб через очень небольшой срок после своего пострижения в монахи. В том же году, через несколько месяцев или даже недель после того, как заперся от кого-то в не так давно построенном на собственные деньги монастыре.

Кто мог покушаться на жизнь Олега? Для кого он был опасен даже в монастыре? И что заставляло этого князя сражаться, возможно, до последних дней своей жизни? Мы не найдем в летописях прямого ответа на этот вопрос. Но ответ вырисовывается сам из логики происходивших вокруг князя Олега событий.

Олег отличался от своих противников – Дмитрия Ивановича и Василия Дмитриевича Московских. Он не сконцентрировал в своих руках крупных земельных владений, не пользовался в своих целях церковной пропагандой, не стремился объединить вокруг себя Русь. Он выступал против этого объединения, воспринимая его, как порабощение. Всю свою жизнь он заботился о Рязанском княжестве. Вся его внешняя политика сводилась к тому, чтобы окружить свое княжество владениями дружественных ему князей. Он использовал для этого родственные связи и договоры. Если мирного сосуществования с соседом не получалось, Олег применял военную силу, заставляя себя уважать (как в случаях с Москвой и Ордой), или сменяя неудобного ему князя (Муром, Пронск, Смоленск). Подчеркнем, что Олег Иванович не захватывал побежденные города под свою руку, не ставил там своих наместников, как это делали московские князья и Витовт.

В конце XIV в. на Руси очень многим власть имущим стало очевидно, что страна стоит на распутье. Оказалось, что объединение Руси возможно лишь вокруг жесткой авторитарной власти, такой как власть московского князя. Русь не могла не объединиться. Но это объединение лишало власти, имущества, жизни очень многих. Оказалось, что Русь может объединиться только пожирая, уничтожая свободу городов, князей, бояр, приводя всех к общему знаменателю. Не воля и старинные демократические устои, а покорность и безропотное служение государю, порядок беспрекословного послушания и раболепства, перенятый в Орде – вот что было нужно растущему, превращающемуся в новую Россию Московскому княжеству.

Основой правящего класса, его военным фундаментом и интеллектуальной элитой на Руси было боярство. Бояре и приближающиеся к ним по социальному статусу мелкопоместные князья и старшие дружинники, - вот кто решал в описываемую эпоху судьбы Руси. Многие из бояр связали судьбу своих родов со служением московскому князю. Но не все. Очень многие бояре и князья, может и не вполне осознано, но пришли к выводу, что растущее Московское государство своей политикой разрушает ставшие привычными с прошлых веков устои. И против этого разрушения началась борьба.

К началу XV в. Олег Иванович представлял собой, пожалуй, единственного великого князя, успешно противостоящего политике объединения русских земель любой ценой, которую проводили Василий Дмитриевич с Киприаном. И этой своей успешностью, наглядно демонстрирующей, что можно жить, не прогибаясь ни под Москву, ни под Литву, - этим он был опасен митрополиту Киприану, московскому и литовскому великим князьям. Нет, он не был очень уж опасен сам по себе. Олег не стремился создать обширных земельных владений, так их и не создал. А ресурсы собственно Рязанского княжества не были велики. Его сила была в другом – репутация успешного полководца, многочисленные родственники и союзники среди мелкопоместных князей как на Руси, так и в Литве. К концу своей жизни Олег стал своего рода идеалом, флагом, вокруг которого могли объединиться недовольные московским князем русские князья и бояре. Когда Москва в 1395 г. позволила Витовту захватить Смоленск, возглавляемые Олегом князья в ответ фактически начали с Литвой войну. Василий Дмитриевич, действуя в рамках достигнутых с Витовтом договоренностей, старался принудить Олега и его союзников к миру с Литвой, но тщетно. И когда, после битвы на Ворскле вся политика Витовта терпит фиаско, Олег Рязанский, Юрий Смоленский, Муромский, Козельский и Пронский князья совершают дерзкое нападение на Смоленск, вырывая его из цепких лап Литвы, при молчаливом попустительстве Москвы.

Однако в Москве понимали, что Олег Иванович не позволит себя использовать. Возвращением Смоленска война рязанского князя с Литвой не заканчивается. Противостояние Олега Ивановича и его союзников с Литвой в 1395-1402 гг. показало всей Руси, что можно побеждать и не опираясь на обширные земельные владения, что можно проводить независимую от крупных соседей, и, тем не менее, успешную политику. Олег Иванович Рязанский стал слишком опасным и непредсказуемым противником, как с политической, так и с военной точки зрения. И главное – у Москвы не было практически никаких рычагов давления на него. Последние войны с Рязанью оканчивались неизменной победой Олега. В Москве, в Литве и в Орде Олега Рязанского просто боялись.

Так могло быть.

В 1402 году Олегу Ивановичу далеко за 60. Он княжил уже 52 года, и всю свою жизнь провел в походах, на коне. Предположим, что весной 1402 года он заболел. Настолько серьезно, что бояре решили – князь умирает. Перед ними встал вопрос – что будет дальше, после Олега. Кто будет следующим великим князем Рязанским – молодой отчаянный Родслав, или Федор, женатый на сестре московского князя? Произошел раскол боярства. Партия крупных землевладельцев, заинтересованных в стабильности, стояла за прекращение войны с Литвой, за союз с Москвой, то есть за Федора. Те, кому война была все еще выгоднее мира, стояли за Родслава. Видимо, поход рязанского войска на Брянск планировался еще до болезни Олега. Когда князь заболел, Родслав вызвался повести войска вместо него, увидев в этом шанс – доказать рязанскому боярству, что он более достойный претендент на великокняжеский престол.

Но многие бояре за ним просто не пошли. Не пошли с ним в поход и союзные князья - козельский, муромский и пронский. Они вовсе не обязаны были идти за молодым княжичем. Итак, Родслав пошел в поход не со всем рязанским войском, а лишь с теми из бояр, кто захотел с ним пойти, то есть только с самыми рьяными своими сторонниками. И всего один вестник, посланный Витовту, решил дело. Кто предупредил Литву? Мы не знаем имен. Знаем лишь, что Родслав был перехвачен и разгромлен у Любутска, на границе с Литвой, литовскими князьями – наместниками Витовта. То есть его, идущего внезапно и скрытно, ждали. Кто состоял в заговоре? Не знаем. Но разгром Родслава был выгоден всем рязанским боярам из партии мира, был выгоден Федору Олеговичу, и, несомненно, был выгоден Москве. Если бы Родслав погиб в этой битве, а Олег Иванович Рязанский так и умер, то все были бы довольны. Но Родслав оказался в плену. Витовт мог держать княжича в плену, но мог и отпустить за выкуп. Тем временем Олег Иванович стал выздоравливать. И понял, что в его окружении есть предатели. Причем кто – доподлинно неизвестно. Все, кто не пошел в поход с Родславом, были у него на подозрении. Он ни сыну, ни боярам своим уже не мог верить. Он испугался, что заговорщики просто выздороветь ему не дадут. И скрылся ото всех в монастырь. Чтобы прийти в себя после болезни. Все обдумать. Выяснить, кто именно предал. А разобравшись – наказать. Но только – разобравшись. Ведь не мог же он по одному только подозрению учинить расправу над своим сыном и над лучшими своими боярами.

Олег стал разбираться. Он, скрывшись за стенами монастыря, охраняемый, видимо, немногими личными телохранителями, вызывал к себе бояр, слуг. Беседовал с ними. А под власяницей носил кольчугу – вдруг кто из вызванных для беседы кинется на князя с оружием.

Заговорщики испугались. Кто бы они ни были – должны были испугаться. Потому что при живом Родславе, и при живом, выздоравливающем Олеге, у них не было шансов. Бояре верили князю Олегу. И, в огромном большинстве, были ему верны. Они примкнули к партии Федора Олеговича лишь по необходимости, думая что Олег Иванович уже не поднимется. Узнав, что Олег снова в состоянии править, они, не задумываясь, схватили бы Федора Олеговича и всех других, на кого указал бы Олег.

Олег должен был умереть “естественной смертью”. В этом был заинтересован не только Федор Олегович и непосредственные участники заговора, но и Москва. Совершить такое убийство в монастыре могли только монахи. Возможно, его отравил человек, подосланный митрополитом Киприаном, который к тому времени, в своем стремлении к объединению Руси уже перестает стесняться в средствах.

Олег Иванович не передал княжение преемнику. Федор едет в Орду за ярлыком только после смерти отца. То есть Олег не отказался от мирской жизни и княжеской власти. Он скрывался в монастыре, но собирался вернуться.

Возможно, Олег принял постриг уже перед самой смертью. Такая практика в отношении князей, а позже и царей была распространена на Руси. А легенду о святом князе-монахе придумали потом.

Рязань наследует Федор. Он в 1402 г. подписывает докончальную грамоту с московским князем. Родслава Федор выкупает лишь через 3 года, когда здоровье того было окончательно подорвано пленом. Еще через год, в 1406 г. Родслав умер.

Летописи пишутся под диктовку победителей. Современники, прочитав явную ложь в официальных документах, посмеются над убогостью и нелогичностью текста. А историки, через 500 лет прочитав этот же текст, примут его за чистую монету. И герой превратится в предателя.

Так не должно быть.

Дата добавления: 2015-09-05