Пунтаренас

– Думаю, ей стало лучше, – сказал доктор Круз, опуская пластиковый полог кислородной палатки, внутри которой лежала спящая Тина. Майк Боумен присел у кровати рядом с дочерью. Он считал, что доктор Круз довольно толковый врач, его английский был безупречен – результат учебы в медицинских центрах Лондона и Балтимора. Он был сама компетентность, и клиника Санта-Мария, современная больница в Пунтаренасе, считалась безупречной.

И все-таки Майк Боумен нервничал. Его дочь тяжело больна, они далеко от дома, и от этого никуда не деться.

Когда там, на побережье, Майк добежал до дочери, она ужасно кричала. Вся левая рука ее была в крови и покрыта мелкими укусами величиной с отпечаток большого пальца. И еще на руке была какая-то липкая пена, похожая на пенистую слюну.

Он понес ее по берегу назад к машине. Почти сразу рука девочки начала краснеть и опухать. Майк не скоро забудет их возвращение к цивилизации – эту безумную гонку, когда вездеходный «лендровер», то пробуксовывая, то двигаясь юзом, пробивался по раскисшей от грязи дороге среди холмов. А Тина в это время кричала от страха и боли, и рука ее все краснела и распухала. Задолго до того, как они добрались до границ парка, отек распространился на шею и девочке стало трудно дышать…

– Теперь она будет в порядке? – спросила Элин, глядя на дочь сквозь пленку кислородной палатки.

– Надеюсь, – ответил доктор Круз. – Я ввел ей еще одну дозу стероидов, и теперь ее дыхание значительно облегчилось, да и отек уменьшился.

– А эти укусы… – начал Майк Боумен.

– Пока нам не удалось их идентифицировать, – сказал доктор. – Сам я вижу такие укусы впервые. Но можно заметить, что они исчезают. Уже сейчас их трудно различить. К счастью, я сделал несколько снимков. И взял образцы этой липкой слюны – один для анализа здесь, другой, чтобы отправить в лабораторию в Сан-Хосе, а третий мы сохраним в замороженном виде, чтобы использовать в случае необходимости. Ее рисунок у вас?

– Да, – отозвался Майк. Он протянул доктору набросок, сделанный Тиной в ответ на вопросы, заданные ей в приемном покое.

– Это животное ее укусило? – спросил доктор, глядя на рисунок.

– Да, – ответил Майк. – Она рассказывала, что это была зеленая ящерица размером с курицу или ворону.

– Никогда не видел такой ящерицы, – произнес доктор. – Она изображена здесь стоящей на задних лапах.

– Верно, – подтвердил Майк Боумен, – Тина сказала, что ящерица ходила на задних лапах.

Доктор Круз нахмурился. Он более внимательно посмотрел на рисунок:

– Я не специалист. Я попросил приехать сюда доктора Гутьерреса.

Он ведущий специалист биологического заповедника Карары, который находится по другую сторону залива. Возможно, он сможет определить, что это за животное.

– А он не из Кабо Бланко? – спросил Боумен. – Именно там ее покусали.

– К сожалению, нет, – сказал Круз. – В Кабо Бланко нет постоянного персонала, и в последнее время там не работал ни один исследователь. Вы, наверное, первые люди, ступившие на этот берег за несколько месяцев. Но я уверен, что вы убедитесь в компетентности доктора Гутьерреса.

Доктор Гутьеррес оказался бородатым мужчиной в шортах и рубашке цвета хаки. Как это ни странно, он оказался американцем. Его представили Боуменам, и он ответил им с мягким южным акцентом:

– Мистер и миссис Боумен, приветствую вас, приятно познакомиться.

Затем Гутьеррес объяснил, что он биолог-практик из Йельского университета и последние пять лет проработал в Коста-Рике, Марти Гутьеррес тщательно осмотрел Тину, осторожно поднял ее руку, изучая следы укусов, пользуясь крошечным фонариком и измеряя их маленькой карманной линейкой. Затем он отступил назад, кивая сам себе, как будто ему что-то стало ясно. Он внимательно рассмотрел поляроидные снимки и задал доктору Крузу несколько вопросов о слюне. Тот ответил, что она еще на анализе в лаборатории.

Наконец он повернулся к Майку Боумену и его жене, напряженно ожидавшим результата.

– Думаю, что с Тиной все будет хорошо, Я хочу лишь уточнить некоторые детали, – сказал он, – что-то записывая своим четким почерком. – Ваша дочь говорит, что была искусана зеленой ящерицей ростом примерно тридцать сантиметров, которая появилась из мангрового болота и шла на задних лапах?

– Да, все правильно.

– И ящерица издавала какие-то звуки?

– Тина сказала, что она чирикала или попискивала.

– Скажем, как мышь?

– Да.

– Ну, в таком случае, – сказал доктор Гутьеррес, – мне известна эта ящерица.

Он объяснил, что из шести тысяч видов ящериц, существующих в мире, чуть больше дюжины передвигаются в вертикальном положении. И только четыре вида из них обитают в Латинской Америке. И, судя по окраске, данная ящерица может принадлежать только к одному виду из этих четырех.

– Я уверен, что это была Basiliscus amoratus, василиск – полосатая ящерица, которая водится здесь, в Коста-Рике, и еще в Гондурасе. Рост такой ящерицы, стоящей на задних ногах, иногда достигает и тридцати сантиметров.

– А они ядовиты?

– Нет, миссис Боумен. Они совершенно безвредны. – Гутьеррес объяснил, что опухоль на руке Тины была вызвана аллергической реакцией. – По данным медицинской статистики, четырнадцать процентов людей подвержены сильной аллергии на рептилий, – добавил он. – Судя по всему, это относится и к вашей дочери.

– Она кричала… Она говорила, что было очень больно.

– Наверное, так и было, – сказал Гутьеррес. – Слюна рептилий содержит серотонин, который вызывает сильнейшую боль. – Он обратился к Крузу:

– У нее понизилось давление после антигистаминов?

– Да, – ответил Круз, – и очень быстро.

– Серотонин, – сказал Гутьеррес, – без всякого сомнения.

И все же у Элин Боумен оставались сомнения.

– Но почему эта ящерица вообще ее укусила?

– Укусы ящериц – очень распространенное явление, – ответил Гутьеррес. – Служителей зоопарков кусают постоянно. Только на днях мне рассказали о том, что в Амалойе ящерица покусала ребенка в колыбели, это в ста километрах от того места, где вы были. Так что это бывает. Правда, мне не совсем понятно, почему у вашей дочери так много укусов. Что она делала в это время?

– Ничего. Она сказала, что сидела очень тихо, так как боялась спугнуть эту ящерицу.

– Сидела очень тихо, – повторил Гутьеррес, хмурясь. Он покачал головой. – М-да. Вряд ли я смогу в точности описать, что произошло. Дикие животные непредсказуемы.

– А эта пенистая слюна на ее руке? – спросила Элин. – У меня не выходит из головы мысль о бешенстве…

– Нет-нет, – успокоил ее доктор Гутьеррес. – Рептилия не может быть носителем бешенства. У вашей дочери была аллергическая реакция на укус василиска. И ничего более серьезного.

Затем Майк Боумен показал Гутьерресу картинку. нарисованную Тиной.

– Это можно принять за изображение василиска, – сказал он. – Естественно, здесь не все точно. Шея слишком длинна, и задние ноги нарисованы только с тремя пальцами вместо пяти. Хвост толстоват и слишком задран вверх. Но в целом это достаточно похожее изображение того вида ящерицы, о котором мы говорили.

– Но Тина подчеркивала, что шея была очень длинной, – настаивала Элин Боумен, – и она говорила, что на ногах было по три пальца.

– Тина довольно наблюдательна, – добавил Майк Боумен.

– Я в этом не сомневаюсь, – улыбаясь, сказал Гутьеррес. – Но все-таки считаю, что ее покусал обычный Basiliscus amoratus, и у нее была сильная герпетическая реакция. При использовании лекарств она проходит за двенадцать часов. Утром ваша дочь будет здорова.

В оснащенной современным оборудованием лаборатории, расположенной в цокольном этаже клиники Санта-Мария, узнали о том, что доктор Гутьеррес идентифицировал животное, покусавшее американского ребенка, как безвредного василиска. Тут же анализ слюны был отложен, хотя первичное фракционирование выявило несколько белков с крайне высоким молекулярным весом и неизвестным биологическим действием. Но дежуривший ночью лаборант был очень занят, поэтому он положил образцы слюны в холодильник.

На следующее утро сменивший его лаборант, как обычно, проверил образцы анализов, чтобы убрать те из них, которые принадлежали выписываемым больным. Увидев, что Боумен Кристину в это утро выписывают, он было выбросил образцы слюны, но в последний момент заметил на одном из них красный ярлык, означавший, что данный образец должен быть передан в лабораторию университета Сан-Хосе. Тогда он вытащил пробирку со слюной из мусорной корзины и отправил ее по назначению.

– Ну, скажи спасибо доктору Крузу, – сказала Элин Боумен, слегка подтолкнув дочь вперед, – Спасибо, доктор Круз. Сегодня я чувствую себя намного лучше. – Тима пожала ему руку и заметила:

– Сегодня на вас другая рубашка.

На мгновение он казался озадаченным, затем улыбнулся:

– Ты права, Тина. Если я всю ночь работаю в больнице, то утром меняю рубашку.

– А галстук не меняете?

– Нет, только рубашку.

– Майк говорил вам, что она наблюдательна, – заметила Элин.

– Я это вижу. – Доктор Круз улыбнулся и похлопал девочку по плечу. – Желаю тебе хорошо провести остаток каникул в Коста-Рике.

– Спасибо, Боумены уже собрались уходить, когда доктор Круз спросил:

– Да, Тина, а ты помнишь ящерицу, которая тебя покусала?

– Ага.

– А ты помнишь ее лапы?

– Ага.

– Были на них пальцы?

– Да.

– Сколько их было?

– Три.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я видела, – сказала Тина. – Ведь все птицы на пляже оставляли на песке следы с тремя пальцами, вот такие. – Она подняла руку с тремя широко расставленными пальцами. – И у этой ящерицы были такие следы.

– У ящерицы были следы как у птицы?

– Ага, – подтвердила Тина, – и походка была у нес как у птицы. Она двигала головой вот так, вверх и вниз. – И девочка сделала несколько шагов, покачивая головой.

После отъезда Боуменов доктор Круз решил передать этот разговор Гутьерресу на биологическую станцию.

– Должен признать, что рассказ девочки озадачивает, – сказал Гутьеррес. – Я сам кое-что перепроверил. И сейчас я уже не уверен, что ее покусал василиск. Совсем не уверен.

– Но кто это мог быть?

– Пожалуй, сейчас я не стал бы торопиться с гипотезами. Кстати, вы слышали у вас в больнице о каких-нибудь еще случаях укуса ящерицы?

– Нет.

– Сообщите мне, мой друг, если услышите.

Дата добавления: 2015-09-05