Описания и свидетельства очевидцев

В огромном корпусе источников о раннем периоде взаимоотношений индейцев и колонистов следует различать сведения об обращении с пленниками из других племен и о пленниках евро­пейцах. Нас в большей степени интересует первый аспект, поскольку в нем гораздо больше традиционного и ритуально-символического значения.

Итак, у попавшего в плен воина альтернатив было немного: быть адаптированным, попасть в категорию рабов или погибнуть от пыток. Адаптации в большинстве случаев также предше­ствовала более «мягкая» процедура телесных наказаний - добраться до жилища семьи, прини­мающей его, под ударами хлыстов, градом камней, претерпевая многочисленные порезы ножа­ми, острыми краями раковин или когтями животных. Тех, кто не выдерживал, убивали на месте, а тех, кто сумел пройти испытание, ждали забота и ласка новой семьи, новое имя и новая жизнь. Принципиальный момент заключается в том, что уже само попадание в плен являлось потерей своей племенной идентичности - индейцы практически никогда не выручали попавших в плен и не обменивали их [Морган, 1983]. Таким образом, пленение (адаптация с новым именем, рабство или мучительные пытки) было равносильно смерти. Весьма любопытны сведе­ния о том, что человек, оскальпированный врагом (потерявший часть своей личностной индиви­дуальности), выживший после этого и вернувшийся в племя, получал особый статус полуизгоя-получеловека, которого сторонились и избегали. С другой стороны, с детства будущий воин знал о такой перспективе и, вступая на тропу войны, был готов продемонстрировать все свое мужество во время пыток и страданий и показать, что оно сильнее боли и смерти.

«...когда они захватили одного из своих врагов живым, они привязали его к раме, составлен­ной из двух шестов... наподобие Андреевского креста... Бедняга был привязан полностью обна­женным, и все селение собралось вокруг него... когда железо раскалилось докрасна, они при­кладывали его к спине, рукам, бедрам и ногам... затем они надрезали кожу у него на голове на лоскуты и с силой отрывали их. Они наполняли кожу раскаленными углями и прикладывали обратно на голову; они вставляли кончики его пальцев в свои горящие трубки, которые курили, вырывали его ногти, мучая, таким образом, до смерти...» [Penicaut, 1869] (Здесь и далее пере­вод наш. - А.Т.)

Как правило, пленник привязывался либо к раме без возможности движения, либо к столбу с минимальным радиусом перемещения, или па возвышение-помост (planform). В ряде случаев публичной процедуре пыток предшествовала ночь или несколько часов «предварительного» этапа внутри специального жилища.

«...до тех пор пока силы не покидали его, употреблял их на пение песни смерти, которая при ближайшем рассмотрении состоит из отрывистых криков, слез и стонов... Некоторые пели и страдали в течение трех дней и ночей, и никто не давал им даже воды утолить жажду, и никто не просил дать воды, поскольку знал, что сердца врагов бесчувственны... Иногда случается, что молодая женщина, которая потеряла своего мужа на войне, видя обнаженную жертву и не находя в ней дефектов, требует его взамен своего мужа и получает его... Также случается, что когда он слишком долго страдает, сердобольная женщина берет большой факел и, когда он достаточно разгорится, умерщвляет его, прикладывая факел к наиболее чувствительным местам, прекращая таким образом трагичную сцену...» [Du Pratz, 1758].

Продолжительность процедуры пыток варьировалась от нескольких минут до нескольких дней в зависимости от статуса пленника, традиции и других условий, но, как правило, устрои­тели избегали преждевременной смерти пленника.

«...тогда они поливают его холодной водой, давая передышку, чтобы он пришел в себя и был готов страдать от новых пыток. Затем пытки продолжаются до тех пор, пока он не падает и перестает чувствовать боль... Теперь его скальпируют... и расчленяют... Ни одна душа, незави­симо от возраста и иола, не проявляет ни малейшей жалости в течение пыток... взрывы хохота раздаются в толпе, особенно когда жертва боится умирать...» [Adair, 1775].

Арсенал пыток, приводимый в источниках и описаниях очевидцев (в частности в Jesuit Relations), достаточно красноречив и ужасающ: прикладывание золы, углей и раскаленного металла к различным частям тела и на оскальпированную голову, вырывание волос и бороды, протыкание ушей, носа, губ, глаз, языка, вырывание ногтей, выкручивание пальцев, расщепле­ние фаланг, вытягивание жил и т.д. Скальпирование было важным моментом финала процеду­ры и, как правило, непосредственно предшествовало смерти от удара ножа или топора. В ходе же пыток скальп тщательно оберегался.

За смертью пленника от пыток в ряде случаев следовал ритуальный каннибализм - поедание частей тела и крови пленника. Есть несколько свидетельств о том, что истязаемого заставляли есть свою собственную плоть или плоть своих товарищей-пленников [Champlain, 1930].

«...Страдая от сильнейших пыток, он сказал им с презрением, что они не знают, как надо наказывать достойного противника и что он готов научить их, чтобы подтвердить свои слова, если они ему дадут такую возможность... По его требованию ему дали табак и трубку и после того, как он ее разжег, он сел, как и был абсолютно наг, на горящие факелы и продолжал невозмутимо курить трубку... И тогда главный... сказал... что они видели достаточно, что он - настоящий воин и не боится умирать... И затем, в знак признательности, своим томагавком положил конец его страданиям...» [Adair, 1775].

Дата добавления: 2015-09-05