Глава 7. День События Судьбы.

Это я дал название тому трагическому событию. Потому что это было судьбой. Не иначе.

Ева устроилась преподавательницей украинского языка и литературы сразу после учебы в университете. Проработала она в средней школе имени Т.Г. Шевченко на тот момент пять месяцев. Диане было уже 5 лет и 9 месяцев. В тот злосчастный день Диана находилась в садике, Игорь и мы с Каролиной на работе.

13 февраля Ева как обычно поцеловала на прощание Игоря, когда он уходил на работу, отвела Диану в садик, позвонила мне, когда ехала в школу (на своей машине, подаренной Игорем), мы весело поболтали, пока я был свободен на работе. Обсудили наступающий День влюбленных. Она сказала, что подарит Игорю футболку с надписью «Лучший муж и папа», сделанную на заказ с их общей фотографией на спине. Я похвастался, что уже заказал Каролине 101 алую розу. Их будут присылать завтра по небольшому букету каждые 15 минут. Ева была в восторге.

Потом она рассказала мне о том, какие шутки стала выкидывать Диана. Я ей сообщил о том, что мы с Каролиной созрели наконец-то для ребенка и с сегодняшнего вечера начинаем его зачинать. Ева рассмеялась и сказала, что у неё есть секрет, который она расскажет мне позднее. Что сама она узнала о нем три дня назад. И добавила, что они с Игорем безмерно счастливы. Я не удержался и спросил, не беременна ли она. Ева рассмеялась и сказала, что удивлена моей догадливостью. «Да, я на втором месяце», - она явно хвасталась. Я сказал, что тоже очень рад. «На этот раз крестной будет Каролина», - радости в её голосе была масса.

Она доехала до школы и сказала, что перезвонит позже. Припарковала машину, зашла в школу. Перед уроками в тот день у них было совещание. Учителя обсуждали завтрашний праздник. Подготовка к нему шла успешно. Уже были выбраны классы, которые отвечали за декорирование школы. Был подготовлен концерт и выбрана музыка, которая должна была звучать из колонок на каждом этаже этой трехэтажной школы во время переменок. По пути в свой кабинет, Ева перездоровалась со всеми работниками и учениками. Её все любили и ценили как прекрасного работника. Она, кстати, отвечала за концерт. Хоть она и была новенькой, но постановку концерта выбрала потрясающую. Не зря на неё положились.

Ребята – ученики 8Б класса, у которых был первый урок украинский язык – пришли чуть раньше звонка, так как любили Еву и часто разговаривали с ней между уроками. Прозвенел звонок, и все заняли свои места. А потом Ева начала урок. Тема была «Синтаксис и пунктуация. Расстановка знаков препинания в сложных предложениях».

***

Я занимался своей работой, когда ко мне в кабинет заскочил коллега Андрей.

-Ты слышал? – сказал он. – Мы тут всем офисом новости смотрим в зале для отдыха. Ты почему тут сидишь?

Я решил не объясняться. А то пришлось бы сказать, что я, в отличие от всех, работаю.

-Что я должен был слышать?

-Там погоня. Какие-то отморозки пытались ограбить банк, но не вышло. Они убили троих сотрудников банка и пытались бежать, взяв заложника. Полиция почти загнала их в угол. Тогда они рванули по направлению к ближайшей школе на улицу Розы Люксембург.

Знакомая улица…

-Они убили заложника и бросились в эту школу. Как там… школа имени Шевченко, вроде… в общем, там человек 700 сейчас: дети, учителя, работники. А их никто не предупредил. Этих ублюдков всего трое, но у них оружия столько, что можно перебить хоть всю школу! Мы сейчас следим за событиями. У одного парня из соседнего отдела в этой школе дочь учится. Он, бедный, с ума сходит…

Я дальше не слушал. Я взял телефон и стал судорожно набирать номер Евы. Она не отвечала. Тогда я выбежал из офиса по направлению к школе имени Шевченко. Вдогонку мне что-то вопил Андрей.

Когда я прибежал туда (пешком я бежал около сорока минут), вокруг школы было полно полиции. Мне удалось найти Игоря. Он общался с каким-то офицером. Я подошел к нему, он посмотрел на меня. Он плакал.

-Что там? – спросил я, пытаясь отдышаться.

-Сейчас эвакуируют тех, кто находится на первом этаже. Один урод стал на втором этаже так, чтобы отстреливать всех, кто начнет спускаться. С ним десятилетний ребенок, поэтому по нему не стреляют. А еще двое, - он глотнул ком, появившейся в его горле, - они в классе Евы.

Я знал. Я чувствовал, что так и будет. Какой-то частичкой своего тела я даже знал, что так ДОЛЖНО быть.

-Полиция не может ничего сделать, Альберт. Те скоты прикрываются детьми.

Я перестал слушать. Я побежал. Просто побежал, не зная куда. Выбежал на проезжую часть. Я думал о Еве, о том, как она выбралась из той передряги, в которую встряла с детства, о том, как судьба сделала всё, чтобы она нашла меня. Я думал о том что судьба не может убить её сейчас. Не может. Но где-то в глубине моего сознания я уже сложил все паззлы. Я знал, что будет и как будет. Ведь не зря от неё исходит такая любовь. Не зря она так красива. Не зря она перетерпела столько насилия в своей жизни. И не зря она устроилась учительницей. Не зря она показалась мне вторым Иисусом… Внезапно я почувствовал легкую боль по всему телу, будто судорога прошлась по мне. А потом я понял, что лежу в крови. В собственной крови. Меня сбила машина. Так и есть. Не успел я подумать об этом детальней, как потерял сознание.

Но очнулся я через пять минут на том же месте. Только вот кроме того, что я видел дорогу, машины, людей, скопившихся около меня, я еще видел… себя… Я лежал на дороге в необыкновенной позе в луже собственной крови. Я услышал сирену «Скорой помощи». Через три минуты я увидел, как меня забирают санитары и увозят в больницу. Недолго думая, я направился к школе. «Теперь я призрак». Я шел и повторял себе это, не веря собственным словам. Я прошел мимо Игоря, который, верно, еще не знал, что меня сбила машина. Он был занят другим. К нему подбежала только что приехавшая Каролина. Он уткнулся ей в плечо и заплакал. Мне было жаль их, но я должен был находиться с Евой. Я ведь был её ангелом-хранителем.

Я прошел мимо парня в черной маске, стоявшего посреди второго этажа и крепко прижимавшего к себе мальчика, к виску которого он приставил пистолет. На поясе у него имелась также винтовка и небольшой пулемет. Также я увидел нож, сверкающий под оружием.

Я прошел мимо и направился в класс Евы. Один, в такой же черной маске, как и у парня в коридоре, стоял возле двери и прижимал к себе девочку лет 13, к её горлу был приставлен нож. Этот парень тоже имел нехилое количество оружия на поясе. Третий в черной маске сжимал плечо мальчишки лет 14, бегал по классу и направлял пистолет на всех, кого мог.

-Кто умрет? Ты умрешь?! – кричал он, указывая пистолетом на каждого из детей. И на Еву. Она сидела за своим учительским столом с покорным видом. Она знала, как вести себя с такими, как они. Она пережила это уже не раз. В её глазах не было слез, в них было… понимание… На миг мне показалось, что она тоже складывает паззлы. И она тоже всё поняла. Она встала и направилась к парню у двери.

-Стой! Я убью тебя! Я убью её! – завопил тот, который уже кричал.

-Не надо, - сказал тот, к которому направлялась Ева. Он был поражен. По его голосу я это понял. Поражен её красотой. И он… Он хотел её…

Ева подошла к нему вплотную и что-то шепнула на ухо. Я знал, что.

-Эй, Серый, - сказал тот, к которому подошла Ева. – Оставайся тут сам. Я отойду на пять минут.

-Ты рехнулся?? – казалось, тот, второй, сошел с ума. Он не переставал вопить. – Они застрелят меня!!!

-У тебя ребенок. Вот и прикрывайся им, бестолочь!

-Не гони! – по голосам им было не больше двадцати пяти лет. – Если ты уйдешь, мы все умрем!

-Не нервничай, Серый. Если попытаются застрелить тебя, начинай палить по детям. Они угомонятся.

-Хорошо. Только на 5 минут!!!

-На больше я не умею, - оскалился тот, возле которого всё еще стояла Ева.

Он бросил девочку на пол, и они с Евой вышли. Я последовал за ними. Они подошли к тому, который был в коридоре. Ева что-то прошептала ему. Он улыбнулся и пошел к классу Евы. Бросил там мальчишку, услышал море ругательств от того, который всё бешено кричал, и вернулся к Еве и её спутнику. Они пошли на третий этаж в женский туалет. Я не хотел идти следом, но какая-то сила побуждала меня. Я видел то, что там происходило. Я видел и кричал. Я надеялся, что Ева услышит меня и оставит эту идею. Но она сложила паззлы. Это было похоже на глупое порно. Они делали это втроем и Еве явно не было приятно. Она плакала. Не знаю, от боли, или, может, от нахлынувших воспоминаний.

Я убежал. Бросился бежать со школы. Но я успел спуститься только на второй этаж. Появились полицейские, которые потихоньку эвакуировали остальных. Они видели, что Ева отвела двоих преступников, и видели куда. Ева сделала так, что стало возможным эвакуирование тех, кто остался на втором и третьем этажах. Я видел, как трое полицейских забежало в класс Евы. Я слышал перестрелку. Остановился на пару минут. Я видел, как эти полицейские выводят парня в маске и детей. Все были целы. Только у того мальчишки, которым прикрывался неудавшийся грабитель, я увидел рану на руке повыше локтя. Но с такой раной можно жить. А потом я подумал о Еве. О том, что эту перестрелку было слышно на третий этаж. Я метнулся туда и успел увидеть, как двое в масках, на ходу одевая штаны, бежали к запасному выходу. Конечно, их ждали и там. Бежать им было некуда. Благодаря Еве всё закончилось успешно. Но не для неё.

Она пожертвовала собой и своим еще не родившимся ребенком. Я бросился на третий этаж в туалет и нашел там её. Она лежала голая на кафельном полу, с открытыми прекрасными глазами, а из её головы и живота сочилась кровь. Она была мертва, сомнений не было. Я опустился на колени перед ней, проклиная себя, что не смог помочь. Но не успел я заплакать, как глаза мои резко закрылись.

***

И я открыл их в палате. Вокруг меня сновали врачи, они били моё сердце током.

-Жив! – закричал какой-то врач.

Мне было наплевать, жив ли я. Та, которую я спас 5 лет назад, умерла недостойной смертью. Я спас её, чтобы потом она могла спасти 700 человек. Я понимал это, я понимал, что 700 смертей важнее, чем одна, но если бы решал я, я бы отдал их все за неё.

Мне было плевать, как убивается сейчас Игорь. Плевать, что он скажет вечером Диане. Плевать, как плачет сейчас Каролина, возможно, направляясь ко мне. Мне было плевать на всё. Я лежал на операционном столе, вокруг меня копошились врачи, а в моей голове всплыли только слова из телепередачи, услышанной 5 лет назад:

«Возможно, судьба – живое и совсем не абстрактное существо, как принято считать. Возможно, мы – муравьи в муравейнике Вселенной, а над нами существует другой мир, больше, намного больше нашего. Возможно, в том мире тоже есть наука и есть научные работники, ставящие эксперименты. Возможно, и над всеми нами просто ставится эксперимент. И именно поэтому нам не убежать от так называемой судьбы. Если взять эксперимент с морской свинкой, о том, будет ли она жить в условиях неживой природы, то вряд ли она убежит с клетки. Ей будут давать еду, особь противоположного пола, остальные блага. Но рано или поздно кто-нибудь решит провести другой эксперимент – умрет ли она, если вколоть ей 3 грамма морфина. И, конечно, она умирает. Рано или поздно эксперимент обязан подойти к концу, а конец – это неминуемая гибель экспериментальной особи. Пусть не от морфина, а от чего-нибудь другого. Смерть – конечная точка жизни. Если ты-эксперимент».

Черт побери, мы все – эксперименты!

Эта мысль возникла в моём сознании внезапно. И как же она была верна… Я снова и снова представлял Еву, мертвую и голую на кафельном полу. Я снова и снова проклинал себя и судьбу. И даже тех ученых из «намного большего мира, чем наш». Я понял лишь одно – что не смогу жить без Евы. Она была мне как дочь. Я не смогу смотреть в глаза Диане. Я не смогу… Я закрыл глаза. Услышал командным голосом «Разряд!», а затем почувствовал легкий жар на груди. Это был ток, наверное. А потом я услышал голос Каролины:

-Живи, Альберт, живи!

Жить… Смешно это. Я открыл глаза, полные слез. Я плакал, как девчонка. Ну и пусть. Каролина стояла надо мной и тоже плакала. Вокруг всё еще копошились врачи.

Последней мыслью, промелькнувшей в моей голове, была Ева. Она была без бинтов на лице, улыбнулась и произнесла: «-Ты оказался прав. У меня действительно теперь любимый чай тот, который ты сделал первым».

Дата добавления: 2015-09-05