Глава 3. Понедельник.

Проснулся от очередного звонка. Снял трубку. Звонил начальник. Спросил, почему опаздываю. Я сказал, что жутко болен – с утра только почувствовал недомогание и что толку с меня никакого не будет на работе. Попросил больничный отпуск на неделю. Начальник фыркнул, что можно хоть навсегда. Но мы-то оба знаем, что лучше меня сотрудника в нашей конторе нет, поэтому он сдался и разрешил мне «болеть» неделю.

Звонков в течении получаса не было. Я успел сделать себе чай, переодеться, приготовить омлет из пяти яиц, грибов, ветчины и зелени, и даже успел всё это съесть. Снова позвонили. Я настроился, вздохнул и снял трубку.

-Алло, Вы Альберт? – женский голос.

Я подпрыгнул на месте.

-Да. А Вы кто?

-Я звоню «Советчику». В рекламе значилось Ваше имя.

ОНА.

-Да, это я.

-Я хотела бы поговорить, высказаться, но не называть своего имени.

-Конечно, я слушаю.

-Даже не знаю с чего начать… В общем, мама умерла, когда мне исполнилось три года, - она начала сразу же. Видимо, высказаться ей точно надо было. И срочно. - Папа очень её бил, она забрала меня, и мы ушли от него к Федору. Но она любила отца, и через месяц покончила с собой. Она была очень эмоциональной, понимаете?

-Да… - я слушал с замиранием сердца.

-Федор…он…оставил меня, но… Он вырастил меня, дождался, пока мне исполнится 12 и я начну интересоваться мальчиками. Только вот…вот…вот…

-Не переживайте, всё хранится в тайне.

-Он…стал мальчиком…он…Мне было 12, когда он показал мне его. И заставил делать это …

-Он насиловал Вас?

-Нет, не в таком юном возрасте. До 14 я делала это руками, потом – губами, а на мои 16 он предложил заняться этим нормально… Я отказала… и он избил меня… Никогда раньше он не поднимал на меня руку…В больнице я пролежала месяц. А когда вышла – в знак своей безответственности и не покорения, как сказал Федор, - я делала ему всё, что пожелает и когда пожелает. И этим мы занимались тоже…

-Сколько Вам лет?

-А это важно? Может, я не буду Вам мешать?

-Мы – линия доверия. Поэтому вы никогда не мешаете нам.

-Спасибо.

-Продолжайте.

-И так было до 18. В 18 моих лет он стал приводить друзей. В любом количестве и кого угодно. И я их всех… обслуживала, как Федор просил… Меня поначалу рвало… А их это заводило… - она стала плакать. – Было всякое…ужасно…они насматривались порно и приходили всё это увидеть в реальности. Многие из них были совсем извращенцами… то, что я пережила – не рассказать… А в 20 лет Федор меня проиграл. В карты. И я оказалась секс-рабыней уже не у него, а у другого, у Кирилла. Он подсадил меня на наркотики, я стала от него зависима. Я делала всё… Больше даже, чем Федор велел… Я сходила с ума…Поняла, что это не жизнь и делала всё, чтобы оборвать её. Резала вены, пила таблетки, пыталась утопиться и повеситься, но… Кирилл всегда помогал мне. Если это можно было назвать помощью.

У него меня забрал еще один, ОН – пусть будет безымянным, - я провела у него остальные 2 года, до мая этого года. Он помог мне избавиться от наркотической зависимости. Его извращением была жажда крови. Его возбуждала боль. Чтобы Вы поняли – на моих ногах нет двух пальцев, суставы на коленях перебиты, как и нос. Он прижигал мои соски. Он тушил об мои руки сигареты… Это было хуже, чем всё остальное. Я сбежала от него. Прожила на улице. Зарабатывала тем, чем умела. Такую меня не взяли бы ни на одну работу. Изуродована. Он несколько раз резал моё лицо… - плач становился истерикой. – Пойти в полицию я не могла – он влиятельный человек в их кругах. Скажем так, он сам полицейский над всеми полицейскими. Он так говорил. Он нашел бы меня. К тому же, никто мне не поверит. Я звоню Вам, Альберт, чтобы Вы дали совет. Под поезд в метро, Альберт, или с моста?

Метро… Всё сходится.

-О чем Вы?

-Я спрашиваю Вашего совета.

-Вы хотите покончить с собой?

-Неважно. Я знаю, Вы - линия доверия, и в вашу работу входит отговаривать суицидников от смерти, но также в вашу работу входит давать советы.

В мою работу входит считать прибыль и убытки компании, черт побери!

-В общем – да, но я не по этой части. Я всего лишь слушаю. И иногда помогаю.

-В смысле?

Безумная мысль пронеслась в моей голове.

-Есть такой план. Мы убиваем того, последнего. Потом лечим Вас в больнице и стараемся убрать шрамы. Потом знакомим Вас с хорошим мужчиной и у вас с ним появляется семья и дети. Вы хотите детей?

-Да… - она явно опешила.

-Сколько?

-Троих…

-Вот. У вас с ним будет трое прекрасных деток и никто из них никогда не будет обижен.

-Смешно…

-Я серьёзно.

-Но Вы сказали – убиваем…

-Я сказал серьёзно. Нужно встретиться и обговорить всё.

-И Вы туда же? Вы окажетесь хуже всех троих?

-Нет, что Вы говорите! Давайте встретимся там, где много людей. В кафе «100 фунтов» на Союзной, например.

-Конечно…Лучше тогда сразу под поезд…

Понимая, что иначе просто потеряю её и не смогу помочь, я всё рассказал. Историю со звонками, с объявлением, со странными словами Каролины. Взял и рассказал.

-А еще у меня есть догадка, - добавил я, - что если сейчас Вы вернетесь к тому объявлению, где нашли мой номер, его больше не будет. Миссия этого объявления выполнена.

Она, явно обескураженная, молчала секунд сорок.

-Это бред, - наконец произнесла она. – Я больше не верю в сказки.

-Тогда так. Вы посмотрите объявление вновь, и если моя догадка верна – позвоните.

-Я звоню с таксофона. И Ваш номер уже успела забыть. Если его там нет – я больше никогда не позвоню Вам.

Резонно.

-Я могу продиктовать Вам свой номер, но, думаю, будет лучше, если Вы придете ко мне. Тогда мы сможем больше обговорить.

-Хорошо, - её голос потерял всякую эмоциональность и стал похож на голос робота. – Всё равно мне нужно как-то прожить до того момента, пока решусь умереть. Мне страшно это делать. Но это не важно. Я приду к Вам, если пообещаете мне.

-Что?

-Что убьете меня сразу же после того, как наиграетесь.

Холод прошел по моей коже. Волоски встали дыбом.

-Я не собираюсь ничего делать с Вами…

-Мне плевать. Пообещаете и я приду.

Я глотнул ком, подобравшийся к горлу.

-Обещаю. Записывайте адрес…

***

Через час в дверь позвонили. Я знал, что она придет. Я был уверен в том, что я прав. Со времени её звонка мне больше никто не звонил.

Открыв дверь, я был удивлен: это была девушка, сияющая изнутри…добром… Когда я увидел её, всё во мне перевернулось. От неё исходило что-то такое, что заставляло чувствовать себя счастливым. Моя мама – жутко верующий человек – назвала бы её вторым Иисусом. Она была меньше меня см на 5, худая, брюнетка от рождения (это было видно по корням волос), с невероятно прекрасными ангельскими голубыми глазами и веером пышных черных ресниц. Картину портило только три шрама на её лице: один, еле заметный, над левым глазом (из-за него слегка опустилось веко, и глаз казался едва прищуренным); чуть больше шрам на скуле – он шел до уха, но оно было спрятано за волосами и грубый шрам, пересекающий её алые удивительно красивые губы – он был похож на стежок, будто ей зашили уголок рта. Именно этот шрам действительно уродовал её лицо. Тем не менее любовь – вот что исходило от неё! – была намного сильнее всяких шрамов. Одета она была в красное платье до колен, сверху – куртка затасканного вида, а снизу – на голых ногах только кроссовки нечем не лучше куртки по виду.

Я молча впустил её. Она прошла, разулась, сняла куртку и пошла в комнату. Села в моё кресло, где когда-то я пытался начать читать Стивена Кинга «11.22.63». Когда-то…Это было позавчера…

-Можно…воды? – она была истощена. Сейчас, когда я увидел её без куртки, я понял это.

-Может, давайте поедим? Вы будете?

Она опустила взгляд.

-На кухню со мной пойдете?

Она молча встала и покорно прошла за мной. Пока я ставил чайник и вынимал все запасы из холодильника, она произнесла:

-Вы были правы.

Я как раз вытаскивал ветчину и был весь в холодильнике, чуть ли не до пяток, поэтому вылез из него и посмотрел на неё. Она стояла возле окна и смотрела на меня. Мне вспомнилась песня: «Я обернулся посмотреть, не обернулась ли она, чтоб посмотреть, не обернулся ли я…»

-Не было объявления. Хотя, конечно, всё это могло быть сделано специально. Но… во-первых, откуда Филиппу или Кириллу знать, что я позвоню в линию доверию? А во-вторых, желание позвонить было сумасшедшим. Зачем? Высказаться? Перед смертью? Это ведь глупо. Что-то свыше толкнуло меня на это. Поэтому я верю Вам. Но… - в её взгляде что-то поменялось. – Если всё же Вы станете четвертым – исполните своё обещание, как надлежит мужчине. Я никому не нужна, поэтому про убийство никто не узнает.

Я охнул.

-Вы… Можно на ты?

Она кивнула.

-Ты не поняла. Я не хороший, конечно, человек, но и не плохой. То, что делали с тобой – это ужасно, но я, как понимаю, теперь прихожусь тебе ангелом-хранителем. Ангел-хранитель явно не начнет издеваться над подопечной.

Она улыбнулась. Шрам-стежок исказил эту улыбку.

-Сейчас я приготовлю поесть, мы поедим, потом что-нибудь придумаем с твоей одеждой, а потом уже подумаем о том, что это всё значит и что делать нам. Идет?

-Идет.

Пока готовил, я наблюдал за ней краем глаза. Пока я делал макароны, она смотрела в окно. Когда жарил свою коронную яичницу – присела на стул и пристально смотрела на ножи, висевшие над столом для готовки. Затем я готовил крабовый салат, а она надолго закрыла глаза, потом открыла и вдруг улыбнулась. Из всех запасов съестного у меня остались два шоколадных кекса, которые пошли на десерт, банка малинового варенья, которую еще мама привозила и банан. Варенье и банан продолжили храниться в холодильнике. Я подумал о том, что вечером нужно будет пройтись за продуктами в магазин. Конечно, чайник уже остыл, поэтому я поставил его вновь.

-Чай или кофе?

От резкого вопроса она дернулась.

-Не знаю…

-Могу помочь с выбором. Кофе у меня лежит для гостей: три пакетика 3в1 нескафе и банка черного якобса. Я лично предпочитаю чай, тем более чая у меня 25 видов. Я его коллекционирую. Советую попробовать каждый. Уверен, на каком-то ты точно остановишься, он станет твоим любимым чаем и заставит забыть о всяком кофе.

Она снова улыбнулась. Я заметил ямочку с правой стороны. А еще пару морщинок, говорящих о том, что, хотя жизненный путь этой девушки ужасен, она всё равно часто улыбается.

-Тогда чай.

-Я сам выберу какой, хорошо? Обожаю угадывать чай.

-Угадывать чай?

-Да, я люблю заваривать гостю тот чай, который и станет его любимым. В некотором роде я вижу наперед.

-Тогда будьте любезны, угадайте мне чай.

Себе я сделал зеленый чай с кусочками лайма и мяты, а ей – зеленый с жасмином, розой, ванилью и цедрой апельсина. Мы сели за обед.

Она ела осторожно, пытаясь унять дрожь в руках. Но я видел, насколько она голодна – больше, чем напугана. Она съела всё, что я положил ей, хотя я сам не смог доесть и половины. От чая она была в восторге. Когда мы закончили трапезу, убираясь со стола, я спросил её:

-Как же тебя зовут?

Она подняла на меня свои божественные глаза.

-Ева.

Я чуть не уронил остатки крабового салата. В имени, было что-то святое. Конечно, если подумать, то Ева предала Бога, но она же была Его созданием… О чем это я?.. Я стал сыном своей матери, наконец-то?..

-А ты – Альберт, ведь так?

-Да.

-Спасибо, было очень вкусно. Не ожидала от мужчины.

-Готовить – моё призвание. Мне все говорили, что нужно идти учиться на повара. Но я выбрал стежку бухгалтера. Грустную стежку в чащу Проклятого леса.

-Ты не любишь свою работу?

-Не очень… Начальник разве что хороший тип, хоть и ворчит часто. Коллектив идиотский. Работа – нудная и неблагодарная. Хотя есть еще один плюс – фирма хорошая, поэтому платят неплохо.

-Понятно…

Я оглядел её. Женских шмоток в моем доме не было уже как два года, с тех пор, как уехала Каролина. Каролина! Фигурами они были похожи, хотя Каролина, конечно, была не настолько худой.

-Я, кажется, придумал что тебе одеть.

-Это хорошо. А то это платье – всё, что осталось моего. Кроссовки и куртку мне дала Ира – местная… бомжиха… так её называли дети…

-Ты не знаешь, что означает это слово?

-Ира сказала, что оно означает грязного человека, потерявшего дом и уважение.

-В некотором роде Ира права.

-Я раньше не сталкивалась с бомжихами… Поэтому и не знаю, кто они.

-Ясно. Не важно. Слушай. У меня есть замечательная подруга, которой я сейчас позвоню и попрошу привезти вещи тебе. Ты непротив?

-Нет…

Я пошел в комнату к телефону.

Каролина начала смеяться.

-Одно из двух: или ты начал встречаться с бомжами, Альберт, или с замужними. Её выгнал муж, узнав об измене? Ты приютил её у себя? Но все вещи остались с мужем, да?

-Считай как хочешь. Но привези мне вещи.

-Ладно, Альберт, твоя взяла. Хоть посмотрю на твою новую пассию. У тебя же за два года еще никого не было?

Не было. Если не считать одну левую блондинку, с которой познакомился в клубе сразу после развода (мы провели ночь и всё, я даже имени её не знаю) и девушку с работы, с которой мы договорились просто переспать «для здоровья». Кстати, Ева тоже ведь не моя пассия. Да, что-то я совсем холостяком стал…

-Я жду тебя.

-Хорошо. Еду!

Когда я вернулся, Ева пила свой час стоя возле окна и смотря на улицу.

-Что-то случилось?

-Нет, - она повернулась ко мне и улыбнулась. – Просто не верю, что всё закончилось… Или началось… Я верю тебе, Альберт.

Я верю тебе, Альберт…

Каролина приехала довольно быстро. Видимо, так хотела увидеть девушку, которая «угодила в мою паутину» и которой почему-то требовалась одежда. Но когда она увидела Еву (та сидела в кресле и рассматривала одежду, переданную ей от Каролины), экс-жена отозвала меня на кухню «на пару словечек».

-Ты шутишь? – взревела она.

-Не понял?

-Кто её так?

-Ты про шрамы?

-Да.

-Скажем, всё тот же муж.

-Ты серьезно?? Я же пошутила… С каких пор ты стал спать с замужними дамами? С несчастными дамами?

-На самом деле не сплю я с ней, Каролина. И мы не встречаемся. Я просто помогаю ей забыть этого изверга.

-Изверг - слабое для него слово. Где ты нашел её?

-Ты хочешь знать?

-Хочу.

Я ей рассказал. Про всё, что случилось со мной за два дня.

Каролина немного поразилось, но быстро взяла себя в руки:

-Это бред.

-Я это уже слышал.

-Короче, мне всё равно что ты собираешься делать, Альберт, но… - она взглянула в мои глаза, - я помогу вам.

-Что? – теперь удивился я.

-Это хорошее дело, Альберт. Ей действительно нужна помощь. И мне плевать судьба это или совпадение. У меня много знакомых, ты знаешь. Понадобятся связи – звони. Понадоблюсь я – звони. Сейчас я уеду, потому что при мне она ничего не скажет путного. Но ты всегда можешь меня набрать.

-Спасибо, мне самому будет тяжело.

-Знаешь, за что я полюбила тебя?

Полюбила – было слишком громким словом, но я решил промолчать.

-За твоё доброе сердце, Альберт.

***

Когда Каролина уехала, мы с Евой стали вместе перебирать её новые вещи. Каролина всегда имела отличный вкус. В итоге Ева одела голубой мягкий джемпер и облегающие светло-синие джинсы. В прихожей мы поставили новые женские белые кроссовки фирмы «Рибок». Половина вещей оказались абсолютно новыми, и я был удивлен тому, какое щедрое сердце, оказывается, имеет моя бывшая жена. Если учесть, что она была уверена, что отдает вещи какой-нибудь порочной бабе, не понимающей святость брака. Ева была в восторге (я заметил, что это был как минимум второй её восторг за пребывание в моём доме) и попросила чая. Сказала, что это и впрямь божественный напиток.

Когда мы пили чай (ей я сделал зеленый с клубникой и сливками), она многое поведала о себе. Отчим любил кофе – она тоже пила кофе. Кирилл употреблял спиртное вместо чая и кофе – она, естественно, с ним. А Филипп (она всё же решила сознательно назвать его имя) обожал кофе с молоком, на него подсадил и Еву. Чай она попробовала всего раз – угостила та самая Ира. Это был черный чай в одноразовых пакетиках, который заваривался раз десятый. Не странно, что когда я предложил ей чай, она задумалась.

Кроме различных сомнительных напитков, её жизнь также была полна множества прочего. Она любила животных. На её 5 лет отчим принес домой щенка. Черного с белым пятном возле глаза. Дворняжку. Этот щенок прожил довольно долго, чтобы увидеть, как его хозяин стал домогаться его несовершеннолетнюю хозяйку. Но, конечно, он этого не понял. Умер он от какой-то болезни, которая возникает у собак в старости, когда Еве было 16 лет. Этот щенок, Бим, названный в честь известного Бима, был её лучшим и единственным другом. Во дворе друзей не было, ведь дети жестоки. Они не пускали её играть, говоря, что она сирота, ведь живет без родителей. Языки злых мам делали своё дело. В школе было чуть лучше – с ней даже пытался начать встречаться один из нормальных, по её словам, ребят, но Федор сразу отшил его. Кстати, в первый раз он подошел к ней именно после того, как прогнал паренька. Он сказал, что коль она уже большая и собирается вступать в половую жизнь, то это должен быть кто-то близкий ей. Он, например. Больше об этой теме Ева не распространялась.

Про отчима еще сказала, что был добрым на самом деле, умным, любил читать, и был настолько строг, как положено отцу. Не больше, не меньше. Многому научил её: читать, писать, считать, мыслить логически, развил ей хорошую память. Часто говорил о маме и о том, какой великолепной женщиной она была. О том, что любил её и видел её в Еве. «Плохим», по её словам, он стал из-за того, что начал много пить. Аргументировал это тем, что ужасно тоскует по её матери.

Кирилл был красивым и состоятельным молодым парнем. Он всего раз по стечению обстоятельств оказался в их доме, при этом, в отличие от остальных, не пил. Начал играть с Федором в карты, выиграл и попросил приглянувшуюся Еву как приз. Федор был достаточно пьян, чтобы согласиться. Какое-то время Кирилл был неплохим. Ева даже начала задумываться о том, что сможет полюбить его и выйти за него замуж. Потом он начал предлагать ей таблетки. А позднее – они вместе кололись. После укола Ева улетала и считала этот полет любовью. Думала, что влюбилась в Кирилла. А потом понеслось. Он оказался хуже Федора. И самое ужасное заключалось в том, что, в отличие опять-таки от Федора, он был «плохим» от природы, а не от алкоголя.

Филипп был другом Кирилла, который, скорее всего, снабжал того наркотиками. Сам Филипп ничего не употреблял, с виду был прекрасным состоятельным мужчиной около сорока лет. Занимал значительную должность в полиции. «И занимает», - добавила Ева. Он помог ей избавиться от наркотической зависимости, прийти в себя. Никому не разрешал до неё дотрагиваться. Делал и давал ей всё, чего пожелает. Но предупредил сразу, что за это потребует с неё. Но идти-то было некуда. Да он и не отпустил бы, слишком она ему пригляделась. Кстати, купил он её у Кирилла за необыкновенно большую дозу. Так что дорожил он Евой. Про пытки Ева не упомянула.

В школе училась прилежно, была отличницей. Обожала биологию, литературы и языки. Доучилась до 9 класса, на этом её образование закончилось. Мечтала стать учителем украинского языка и литературы, так как любила детей.

Я слушал её историю с вырезанными фрагментами жестокого насилия, и мне казалось, что у неё обычная жизнь, с некоторыми грустными моментами. Только шрамы на её лице раскрывали её истинные муки. Вот оно – моё предназначение в этом мире. Мне казалось всё это странным и непонятным, но я надеялся, что если кто-то или что-то прислало её ко мне, то оно же и поможет нам дальше. И я был прав.

***

Закончив свой рассказ, Ева посмотрела на меня как-то напугано:

-Ты и впрямь предлагаешь убить Филиппа?

-Нет, - я улыбнулся, но улыбка получилась чересчур фальшивой.

-Что тогда?

-Я предлагаю для начала получше узнать этого Филиппа. То, что ты можешь рассказать о нем – это бытовая информация, она нам не поможет. Но если ты говоришь, что он шишка в элитных кругах, то о нем должно кое-что быть в интернете. Пойдем.

Мы прошли в дальнюю небольшую комнату, где был мой заброшенный кабинет. Тут я написал (об этом я редко упоминаю) несколько романов и десятков пять рассказов. Тут стоял стул, стол и компьютер. Не считая корзины для мусора и несчастного одинокого кактуса на подоконнике закрытого шторами окна, здесь больше ничего не было. Я приходил сюда очень редко, когда всё надоедало. Чтобы абстрагироваться от внешнего мира и следовать редко посещаемой меня Музе. Компьютер включался крайне редко, только по важным делам (не люблю я все эти технические штуки), поэтому оброс толстым шаром пыли. Я протер пыль и включил своего железного друга.

В поисковик я вбил «Филипп – шишка в элитных кругах». Естественно, всё, что выбило на первых страницах было посвящено Филиппу Киркорову. Но странице на пятой мы нашли заголовок «Филипп Манаков наконец признан виновным». Когда мы прошли по ссылке, то кроме статьи, увидели и фотографию, на которой, по-видимому, этот же Филипп окружен журналистами. Он смотрел в объектив и выставил ладонь в знак того, что не хочет давать интервью. Ева тут же узнала его.

Статья повествовала:

«Благодаря нашей корреспондентке, чьё имя мы не будем называть (по понятным причинам), наш канал наконец-то доказал, что известный и уважаемый во влиятельных кругах судья Филипп Манаков на самом деле является жестоким насильником. Напомним, что по статье за жестокое насилие он уже был осужден в 1995 году, но его откупили. В полицию за последние 3 года обращались две девушки, говоря о том, что их пытал и насиловал Манаков. Но ни на один звонок не было ответа. Никто из органов даже не пытался начать расследование. Это дело зацепило нас, и мы решили отснять репортаж для нашей криминальной передачи «Тайное становится явным». Никто на самом деле не предполагал, что раскроются настолько грязные факты.

Мы узнали, что за последние пять лет в нашем городе пропало около двадцати девушек от 16 до 25 лет. У них всех было общее то, что никто из них не имел родню или тех, кто мог о них позаботиться. В полицию подавали заявление о пропаже некоторые их друзья.

Наша корреспондентка прикинулась девушкой легкого поведения и заняла свою позицию недалеко от дома судьи. На ней было несколько мини-камер и микрофон. Через время подъехал сам Манаков и задал наводящие вопросы: почему она работает именно на этой работе, есть ли у неё родственники, чего бы ей хотелось от жизни. Она ответила, что сирота из детдома, что никого у неё абсолютно нет, и что хотела бы только денег. Манаков предложил ей жить шикарно, сразу намекнув на определенные услуги с её стороны. Она согласилась, и они направились к нему. Наша съемочная группа следила за ними. Кстати, все камеры, которые были установлены на «жертве», снимали в прямом эфире. На нашем сайте вы можете просмотреть эту запись в разделе «Спецвыпуск. Прямой эфир».

Манаков долго не церемонился. Когда они приехали к нему, он приказал охране кинуть девушку в подвал, где, как оказалось, находилось еще около 20 девушек. Все они были истощены и побиты, хотя хорошо одеты и накрашены. В подвале было 25 спальных мест – кровати и тумбочки около них. Напомним также, что этот подвал находится под непристойно огромным особняком судьи и имеет такие же гигантские размеры. Девушки были напуганы. Они молчали. Через время нашу корреспондентку забрали и привели в спальню Манакова. Он предложил девушке поесть и выпить, а также поинтересовался, чего бы она хотела из вещей или прочего. Потом он попросил привезти стол. На этом столе были орудия пыток, которые напоминали фильм ужасов. На нем имелось всё: от скальпеля до иголок. Кому интересно, можете увидеть это сами.

Манаков сказал нашей корреспондентке, что собирается делать с ней. Рассказал о своей жажде насилия и крови. И «успокоил» тем, что убивать он никого не собирается. Также сказал, что может даже отпустить её когда-нибудь, но если она проговориться, то её убьют.

Девушка показала всю свою отвагу. Сквозь страх она рассказала о том, кто она, и что всё снимается в прямом эфире. Наша съёмочная группа уже стояла под окнами особняка и всячески пыталась пробиться внутрь. Манаков решил не пугать нас охраной. Он просто притворился, что это всё розыгрыш. Даже разрешил нам забрать девушек из подвала, предварительно сказав, что они все наркоманки и он лечит их. Он назвал издевательства «лечением», сказал, что они выглядят так из-за того, что кололись, а также сообщил о том, что верить их бреду глупо. Не смотря на его слова, мы поговорили с девушками. Узнали мы многое. Подробности вы можете увидеть сами. Скажем только то, что этих подробностей хватило чтобы мы добились открытию расследования в полиции. В помощь мы взяли многих горожан и полицию Германии, которая согласилась помочь, узнав об этом.

Сняли побои, шрамы, провели экспертизу на насилие и абсолютно всё доказало, кто Манаков на самом деле. Благодаря натиску на полицию, мы заставили судить маньяка. Было ясно, что полиция прекрасно знала или догадывалась о том, что происходит в доме экс-судьи, но не вмешивалась. Этот факт произвел международный скандал. Нашу полицию осудила вся Европа. Манакова признали виновным. Наказание еще не известно, но предполагается 30 лет лишения свободы по множеству статей. Лично наш канал желал бы этому оборотню смертной казни. Ведь неизвестно, сколько на самом деле девушек оказались его жертвами.

П.С. Спешим опубликовать эту статью в интернете, пока наш канал не закрыли. Мы жертвуем собой, чтобы вы могли знать правду».

Ева была ошарашена.

-Я жила в роскошной комнате на втором этаже, - всё, что сказала она.

Манаков действительно дорожил ею.

-Зато теперь ты свободна, - всё, что смог сказать я.

Мы оба устали, и решили лечь спать пораньше. Поэтому по очереди приняли ванну (хотя я купался под душем), а потом я постелил ей в спальне, а сам лег на раскладушку. Не знаю, как Ева, а я уснул чрезвычайно быстро. Просто лег на подушку и отрубился. Мне снились кошмары. Думаю, и моей госте тоже нормально не спалось.

Дата добавления: 2015-09-05