Глава 23. POV Томми. Нежные оливковые стены, потолок им в тон, только чуть светлее

Нежные оливковые стены, потолок им в тон, только чуть светлее, и яркий свет из-за неплотно задернутых штор, открывающих вид только на чистое ясное небо. Я сразу понял, что это больничная палата. Не было мыслей, что, может быть, я все-таки умер и нахожусь где-то по ту сторону мира. Так быть не может, меня всего лишь откачали, и я теперь опять должен терпеть это противное чувство внутри – чувство внутренней смерти.

Наверное, я уже не смогу повторить то, что сделал. Не хватит духу. И это самое отвратительное, ведь мне придется с этим как-то жить. Вот именно, что КАК-ТО, да еще и не жить вовсе, а просто существовать, не размениваясь на эмоции и чувства. Хотя по большей мере мне уже все равно. Всё, что я чувствовал до своего поступка, теперь притупилось, казалось размытым и будто произошло не со мной. Меня действительно наполняет сейчас чувство мертвого безразличия. Хотя возможно это всего лишь последствия неудавшейся попытки суицида, к тому же меня напичкали успокоительным, поэтому чувствую я себя заторможенной амебой.

Лежать здесь, на больничной койке, и тупо пялиться в потолок – не вызывало у меня ничего, кроме бессильной злобы. Никогда не любил больницы. Хорошо хоть, что по какой-то случайности здесь не придерживались атмосферы белоснежной стерильности, иначе я бы просто сошел с ума. Было чисто, свежо и даже несколько уютно, насколько это вообще может быть в таком заведении. Но вот белых стен, которые я не переношу, как раз-таки не наблюдалось. Да и постельное белье было кремового цвета, мягко, чуть заметно уходящего в легкий оттенок зелени. Но как бы не отличалось это место от других, я все равно не хотел здесь надолго оставаться.

Легкий шорох двери заставил меня прислушаться. Почему-то казалось, что это был именно Он, хотя вполне вероятно, что меня мог навестить Монте или, в крайнем случае, врач. Только вот доктор уже заходил при утреннем обходе, а Питтман не так давно звонил и сообщил, что придет ближе к вечеру. Сомнений не оставалось, так что я с легким сердцем и без зазрения совести пробурчал:

- Проваливай.

- Я не уйду, - было мне ответом, и я незаметно вздохнул. Честно сказать, я не верил до конца, что Адам всё-таки сюда заявится, что ему просто будет интересно мое состояние и то, как я себя чувствую. Но он пришел. Только вот зачем он опять это начинает?

- Я не хочу тебя видеть, - твердо сказал я, даже сам удивился, насколько спокойно это прозвучало. Только внутри все жгло от одного его присутствия. Видимо, я просчитался в степени своего безразличия. Мне до сих пор не было все равно. Но ему я это ни за что не дам понять, пусть думает, что мне ровным счетом уже плевать.

Почувствовав его теплую ладонь, крепко державшую мою руку, я невольно вздрогнул, и дыхание мое на секунду прервалось. Почему ему так просто удается сломать защитную стену, которую я с таким трудом пытаюсь построить, чтобы он не смог приблизиться ко мне, тем самым терзая мою душу? Каждый раз он с легкость и без усилий сметает шаткие кирпичики, оставляя меня беззащитным. И каждый раз это оборачивается для меня новым ударом.

- Ты меня ненавидишь? – вдруг спросил Адам, когда я убрал свою руку из его ладони, задержав ее чуть дольше, чем мне хотелось бы. Я усмехнулся. Неужели ему так важно это знать?

Задумавшись, я не сразу дал ответ. Ненависти, как ни странно, я не чувствовал. Она была раньше, а сейчас – ничего. Всё-таки я не могу его ненавидеть, потому что всё еще его люблю, как бы мне не хотелось это отрицать. И признаваться в этом не хотелось, даже себе, после всего того, что произошло. Но ведь чувства – это не какой-нибудь кусок деревяшки, который взял и выбросил за ненадобностью. Они могут медленно умирать, но бесследно не исчезнут. Но, что странно, из нас двоих умирал я, а не мои чувства к Адаму. И, пожалуй, ненавижу в этом случае я себя, потому что чувствовать что-то к человеку, который предал, растоптал и уничтожил, - это мазохизм чистой воды.

- Нет, - врать, думаю, не имеет смысла, поэтому ответил честно. Адам ничего не сказал, да и я тоже не собирался что-то еще говорить.

Он стоял возле моей кровати, я слышал его размеренное дыхание и почти задыхался от обиды. Зачем он пришел? Чтобы услышать, что какой-то жалкий Томми Джо его не ненавидит? Это так глупо. Чего он добивается этим? Мне ведь не нужна его жалость. Я не хочу снова чувствовать тоже, что и раньше, что он далеко от меня, хотя, казалось бы, стоит только лишь протянуть руку, чтобы ощутить его тепло, но ведь оно предназначается не мне.

И всё-таки я не хочу с этим жить. И будь у меня второй шанс, я бы сделал все так же. Просто снова наглотался таблеток, только с одним условием: чтобы уже никто не смог меня спасти.

- Мог бы дать мне хотя бы спокойно умереть, - тихо проговорил я, пряча от него глаза. – Если уж жить не даешь.

- Томми, ты… не говори так. Я не смогу без тебя, - Адам опустился на мою кровать и, чуть наклонившись вперед, кончиками пальцев, будто случайно, коснулся моей руки, спокойно лежащей на покрывале.

- По-моему ты что-то перепутал. Точнее кого-то, - я откинулся на подушку и закрыл глаза.

- Я люблю тебя, - его мягкий шепот вызвал у меня нервный смешок. Он снова это делает. Как же он любит меня ломать.

- Иди к черту, - зло шиплю я, не открывая глаз. Просто не хочу его видеть.

- Ты больше не любишь меня?

- Ненавижу.

- Ты же сказал, что нет, - подавленным голосом произносит он.

- Теперь я тебя ненавижу, Ламберт. Ты испортил мне жизнь, а теперь говоришь, что любишь? Ты не знаешь, что это такое. Говори это кому угодно, только не мне.

- Но, Томми, я же…

- Не надо больше пустых слов, - перебил я его, открывая глаза. – Ты когда-то давно сказал, что между нами ничего не может быть. Так вот, ты был прав. И моя любовь к тебе – большая ошибка, которую я собираюсь исправить. Я уже больше ничего не хочу. Ты должен это понять. Иначе я снова не выдержу, а ты, боюсь, всё-таки не захочешь принять на свою совесть мою смерть. Я ведь прав? – я пристально смотрел на Адама, ожидая хоть какого-то ответа, но его так и не последовало. Он просто чуть дернулся и, отвернувшись, медленно поднялся. Что ж, очевидно, он с этим согласен. В глубине души я, наверное, все же на что-то еще надеялся. Но ни моя гордость, ни обида не позволят мне сделать шаг назад. Я не смогу его простить. Да и поверить тоже теперь не смогу.

- Нам лучше все забыть, - продолжил я, так и не дождавшись хоть пары слов. Я вновь прикрыл глаза, потому что, не смотря ни на что, мне было тяжело это произносить. – И никогда больше не видеться. Думаю, так будет лучше и для меня, и для тебя. У тебя есть парень, который тебя любит, и я не сомневаюсь, что вы будете счастливы. А я уж как-нибудь переживу. Или сдохну где-нибудь в одиночестве. Только тебя это уже не касается.

Я замолчал и, услышав мягкий стук двери, открыл глаза. В палате я был один.

Дата добавления: 2015-09-05