Глава 2. Желание жить

Пока мы шли в травматологическое отделение, Ваня ёмко описал проблему, которая возникла у него во время лечения пациента. Владимир Агафонов, сорок семь лет. Поступил с болью в области сердца и классической клинической картиной инфаркта миокарда, уже второго по счёту. После купирования боли и лечения, он перестал соблюдать предписания врача, нарушает режим, много курит, постоянно разговаривает по телефону на повышенных тонах, нервничает. Он серьезный бизнесмен и слишком ценит своё время и поэтому требует, чтобы его выписали в ближайшее время. Но ещё не сделаны все анализы и он должен просто лежать. Скорее всего, у Владимира редкий порок сердца, который не был выявлен ранее. Поэтому просто необходимо, чтобы он не покидал больницу ещё хотя бы пару дней.

- Не знаю, как повлиять на него Максим. Может быть, получится у тебя. – Сказал он и указал на отделение. – Буду ждать тебя в ординаторской.

- Хорошо Вань, спасибо большое, возможно, я обознался и уже через минуту мы пойдём к твоему пациенту.

Узнав на посту номер палаты, я пошёл в её сторону. Идя по коридору, я слышал гулкие удары своего сердца. Не знаю, что меня так пугало. Признаюсь, я был бы рад, если Савелий из 512 палаты окажется не «Савелием», который был у меня позавчера. Но, с другой стороны, если это не он, я и дальше буду мучиться неопределённостью за судьбу своего молодого пациента. Хватит себя оправдывать. Неважно, что я разговаривал с ним лишь один раз. Я должен был помочь ему. Если окажется, что этот пациент он, не отпущу его. Не верю, что его сбил лучший друг. Скорее всего Савелий хитро использовал ситуацию… Буду рад, если ошибаюсь.

Я подошёл к нужной двери. Из неё как раз вышел мужчина с гипсом на руке.

- Прошу прощения, ваш сосед Назаров? – Спросил я.

- Да. Молодой человек, очень жизнерадостный парнишка. – Ответил мужчина, похлопав себя по карману, очевидно, проверяя, взял ли он пачку сигарет и пошёл к лестничному пролету.

Секунду я нерешительно смотрел на дверь, а потом, усмехнувшись своей робости, постучал и вошёл.

То, что я увидел, сильно меня обрадовало. Да, это был тот самый Савелий, которого я видел меньше двух суток назад. Всё-таки время относительная вещь. Для меня эти часы были тягостным ожиданием и неуверенностью. Для него, кажется тоже, учитывая гипс и ссадины. Но его синяки и травмы не могли скрыть главное – его лицо. Он совершенно изменился. Теперь на меня смотрели живые глаза, пытливые и внимательные. Моментально узнав меня, его рот растянулся в искренней улыбке, которую я видел на его лице впервые. Он был рад меня видеть и очень хотел поделиться чем-то важным. Я ещё не знал его историю, но почему-то уверовал, что произошедшее всего лишь несчастный случай, а не реализация суицида.

- Максим Фёдорович! Вы были правы. Во всём. Жаль, что я не сразу прислушался к вам. Тогда я бы не лежал вот так. – Он с улыбкой продемонстрировал гипсовые повязки.

- Расскажи мне, что произошло Савелий. Что случилось после того, как ты покинул мой кабинет?

Он замолчал, вспоминая судьбоносные события, которые так сильно изменили его мировоззрение. Он начал свой рассказ с момента его ссоры с Маратом на парковке моей клиники. Далее Савелий поведал о своих мыслях и о том, как он был близок к реализации суицида, и как само провидение остановило его от последнего шага. Он увлечённо начал рассказывать про девушку по имени Надя. С первых же минут было ясно, что он влюбился. Как же я угадал, когда сказал своё пророческое «Чтобы не произошло в прошлом, всегда с оптимизмом смотри в будущее». Далее Савелий рассказал мне о том, как звонок от мамы и воспоминание о ссоре с Маратом, полностью выбили его из колеи, чуть не довершив начатое им на крыше. Но ему снова повезло, и он не отравился таблетками. Савелий до сих пор помнил свой сон. Не знаю, чем можно объяснить столь абстрактные детали и чёткость восприятия. Но события в его сновидении были лишь аллюзией, на последние месяцы его жизни и он достойно прошёл через это испытание. После этого Савелий очнулся утром и совершенно переменившись в мыслях, вспомнил про то, что договорился встретиться с Надей. Не до конца понятно почему он не смог связаться с Маратом и куда тот так торопился. Но, как и говорили на оперативке, Марат очень спешил и сбил Савелия около парка. Повезло, что он начал тормозить и Савелий сильно не пострадал. Не знаю прогнозы врачей, но возможно, он не сможет вернуться в лёгкую атлетику. Но его, кажется это не пугало и он был даже рад своим травмам. Преодолеть переломный момент в жизни, ценой нескольких переломов казалось ему выгодной сделкой. Как же много зависит от человека и того, как он воспринимает проблему. Я помню, как в самом начале практики в этой самой больнице я лечил спортсмена, который тоже попал в аварию. Хорошо, что случай Савелия всё меньше напоминает судьбу Миши. Лицо пострадавшего светилось от радости, он был счастлив, что остался в живых. В нём проснулось такая тяга к жизни, что он выглядел настоящим оптимистом. Или, если верить Марату, он стал таким, каким был раньше.

- Я думаю, что я сам виноват Максим Фёдорович и никого не виню. – Савелий подытожил свою историю, лишь на мгновение став серьёзным. – Я играл со смертью. Искал встречи с ней. А потом она настигла меня, когда я совсем позабыл про неё, опьянённый радостью… Memento mori… Знаете такую латинскую пословицу?

- Да. «Помни о смерти». Я часто слышал её от людей, которые многого достигли в жизни. Но каким бы могущественным не был человек, он остаётся беззащитным перед ней. – Ответил я, думая, что Савелию теперь не нужна моя помощь и после реабилитации он многое наверстает сам.

Я замолчал, думая, что сказать ему напоследок. Слова сами начали срываться с моих губ.

- Не каждому удаётся обмануть смерть Савелий. Верю, что для тебя это будет уроком на всю жизнь. Ты искал смерть и был готов броситься в её холодные объятия. Но стоило тебе вспомнить о радостях жизни и изменить своей смертоносной избраннице и она, как ревнивая девушка захотела тебя отбить. Хорошо, что ей это не удалось. – Тихо говорил я, сам вздрагивая от своих метафор. – Ты прав. Будь счастлив, но помни о смерти. Это очень ревнивая особа. Она отняла у меня всех моих родных. Поэтому радуйся тому, что можешь обнять свою маму и пожать руку отцу. Цени это и каждый день благодари их за то, что они рядом…

В дверь постучали, и я не успел закончить мысль. В палату медленно вошла молодая девушка в накинутом халате. Её ярко зелёные глаза были воспалены – она много плакала. Вот и сейчас заблестели слёзы. Но это были слёзы радости. Не видя меня, она подошла к Савелию и обняла его, поцеловав в щёку. Отстранившись от него она, улыбаясь, прошептала.

- Дурак. Как же ты меня напугал…

- Прости, больше не буду. – Ответил он, а потом перевёл взгляд на меня. – Спасибо вам Максим Фёдорович. Я ещё многое хотел бы с вами обсудить.

- Конечно Савелий, приходи ко мне, когда будешь готов. – Ответил я и кивнул Наде, которая теперь застенчиво смотрела на меня, понимая, что войдя, не поздоровалась со мной. – Всего вам доброго.

Мы распрощались, и я вышел из палаты. Около ординаторской меня уже ждал Ваня. Видя, что я доволен, он тоже облегчённо вздохнул и повёл меня в своё отделение. Пока мы шли, он спросил, всё ли я помню и как собираюсь отговаривать пациента от выписки.

- Я всё помню, не волнуйся. – Ответил я и улыбнулся, вспоминая Савелия, который своим жизнелюбием уже подсказал мне, о чём говорить с пациентом Вани. – Я попытаюсь.

Войдя в палату, я сразу увидел человека, подходящего под описание доктора Курова. Мужчина, которому можно было дать 45 лет, если бы не появившаяся седина, посмотрел на меня с лёгким раздражением.

- Я перезвоню. Минут через пять. – Сказал он собеседнику и отключил телефон. – Здравствуйте. Вы врач?

- Здравствуйте. Да, я доктор Максим Фёдорович Эрлих. – Ответил я, до поры, до времени умолчав о том, что я врач другого профиля. – Пациент Агафонов?

- Уже не пациент. Я сегодня выписываюсь. Напишу заявление на имя заведующего и домой. Хватит отдыхать. Давление в норме, пульс тоже. Зачем терять время.

- У вас же был инфаркт. Причём, не первый по счёту. Нужно больше времени на реабилитацию, и вы обязаны соблюдать режим лечебного отделения.

- Единственное, что я должен, это не упускать выгодные для меня сделки!

- Вы работаете? Но у вас же должна быть III степень инвалидности и профессиональные заболевания, судя по анамнезу. Почему вы себя не бережёте? Вы задумывались о своих детях?

- Как раз ради них я это и делаю. – Ответил он, впервые взглянув на меня внимательно, понимая, что новый собеседник разговаривает с ним, а не пытается заставить лечиться в ультимативной форме. – Понимаете, жена умерла, а детей нужно ставить на ноги. Без меня о них никто не будет заботиться. Хочу, чтобы у них были хорошие условия, которые не смогли дать мне мои родители.

Он замолчал, отменив входящий звонок и снова посмотрев на меня. Это был хороший знак, я привлёк его внимание.

- Вы ведь не кардиолог? Не говорите мне про ЭКГ и про то, что у меня неважный прогноз. Кто вы?

- Психиатр. Ну, точнее психоневролог. Ваш лечащий врач, мой старый друг и он просил поговорить с вами и выяснить, почему вы отказываетесь от реабилитации.

- Теперь вы знаете причину. Успокойте доктора Курова. – Сказал Владимир, встав с кровати, принявшись медленно расхаживать по палате. - Ему же ничего не будет, если со мной что-то случится вне стен больницы?

- Случится. Он настоящий врач и его глубоко опечалит подобное развитие событий. Он потратил много времени и сил, чтобы вас выходить, но главное, что он потратил их ради вас. А вы готовы затоптать пламя жизни, которое он так старательно раздул.

- Как же тогда мне поступить? – Полюбопытствовал он, зная, что в отличие от моих настоящих пациентов, его никто не оставит здесь силой.

- Давайте кое-что обсудим, и после этого вы примите решение? – предложил я. – Если вы не согласитесь с моим суждением, я сам попрошу Курова, чтобы он сегодня же вас выписал. Но, если вы будете солидарны с моими словами…

- Ну, хорошо, Максим Фёдорович, давайте поговорим. – Согласился он, заинтересованный то ли возможностью выписаться, то ли желая услышать, что думает о нём понравившийся ему собеседник.

- Вы говорите, что все эти жертвы и отсутствие отдыха ради близких? Но, подумайте, каково им будет лишиться вас? Думаете, деньги заменят детям отца? Деньги не приносят счастья… - Сказал я, вспоминая, как ушёл в частную клинику ради достатка. – Владимир, я лишился всех своих родственников. Они уходили в разное время, и каждый раз я не был к этому готов. Отца не стало рано, я был молод и свыкся с его утратой. Но когда не стало матери, я чуть не потерял стержень в жизни. Она учила меня быть добрым и сильным… Знаете, я спрашивал себя и людей вокруг, «почему это произошло со мной? За что?». Мне кажется, ваши дети будут задаваться такими же вопросами. Мои родные ушли, но в этом виноват злой рок, а вы умышленно готовитесь загнать себя до смерти, заработав при этом как можно больше? Вряд ли они будут благодарны вам за материальное благополучие, ценой того, что они теперь сироты. Хотите им такое наследство? Скорбь, отсутствие опоры и неуверенность в будущем?

Я замолчал, давая ему время обдумать сказанное и продолжил, зная, что должен рассказать ему про Савелия.

- Знаете Владимир, я только что проведал одного парня, который совсем недавно хотел умереть. Если бы не случай, его бы уже не было в живых. Но теперь я вижу в нём такое стремление жить, что я уверен в его будущем. Желание жить это лучшее, что может хотеть человек. Много успеть, много сделать, больше времени посвятить родственникам. Будьте с ними, это важнее всех денег мира. Я сейчас хорошо зарабатываю, но это не вернёт мне родителей и деда. Им никто не давал этот выбор – жить или умереть. А у вас этот выбор есть. Всё в ваших руках. Обманите смерть, не продавайте себя так дёшево. Вы бесценны для своих детей и никто вас не заменит.

Несколько минут мы молчали. Каждый размышлял о чём-то своём, вспоминая и думая о будущем. Я посмотрел на Владимира. Меньше часа назад, не зная истины, он представлялся мне очередным взбалмошным самодуром, который от скуки решил пораньше выписаться из больницы. А теперь я видел бесконечно сильного человека и самоотверженного отца, который погасил горе после смерти жены тем, что с головой окунулся в работу, обеспечивая детей всем необходимым. К несчастью он забыл про самое важное – своё участив в их жизни.

- Я согласен с вами Максим Фёдорович. – По рабочему скупо ответил он и пожал мне руку. – Соболезную вам и уважаю. У меня схожая судьба. Вы правы. Было бы жестоко уйти рано, даже материально обеспечив их… Передайте Ивану Петровичу, что я останусь на реабилитацию. Как вы сказали? Нужно обмануть смерть?

- Да. Обманывать нехорошо, но когда речь идёт о смерти, ложь становится жизненно необходимой. – Ответил я, осознавая, что вся профессия врача заключается в том, что мы водим смерть за нос, всячески обманывая её с самого рождения человека, когда неонатолог спасает новорожденного, а геронтолог максимально продлевает годы жизни пожилым людям.

За последние дни я уже дважды помог обмануть мрачного жнеца. Я благодарен судьбе за такую возможность, и надеюсь, что мама гордилась бы мною. Я никогда не забуду её заботу и веру в меня.

Вы можете связаться со мной, чтобы обсудить прочитанное, и пожелать мне творческих успехов или подвергнуть критике. В любом случае, жду ваших отзывов.

Не представляете, как это

важно…

http://vk.com/alexlynch

Дата добавления: 2015-09-04