Принцип война

Сильное не может возникнуть из слабого. Потому как судьба есть река, а личность как камень на её дне. И если человек осознаёт мир, как творение дара восприятия, то река движется сквозь личность, стачивая грани. И тогда, постепенно, возникает гармония между рекой и камнем. Но если же человек осознаёт мир, как то в чём он является, как истину истин, то тогда река судьбы несёт камень по течению, и в конце концов он окажется на берегу столь же негармоничным, каким и был создан. Смирение не способно родиться из страха, как и целомудрие из нежелания. Смирение есть порыв человеческой смелости. Истинное смирение есть её апогей. Когда человек неспособен убояться ничего, и нечто для него не имеет значения, потому как он не боится ничего потерять. Как зверь, лишённый инстинкта жизни, тут же бы умер, потому, как не боится он смерти. Так и воин смиренный, откажется от всего, чем можно владеть, потому, как не боится он ничто потерять, даже собственную жизнь. И для того существует кодекс и принцип, добытый из сердца вечного в бесконечном, и описанный кровью мира, рукою зрячего, во имя война лишённого страха. Сильное не родиться из слабого, и потому смирение рождается из бунта. Потому как бунт есть проявление сердца лишённое контроля разума. Бунт есть поток чистой смелости во имя жажды иллюзии справедливости. В потоке смелости мы теряем страх, и лишь само желание остаётся для нас осязаемо, потому как всё остальное теряет свой смысл. Но желание справедливости, в стремлении к которому пробуждается истинная смелость, есть опаснейшее желание. И для того существует кодекс и принцип, что бы воин смелый, не ступил на ложный путь, и не поглотила бы его паутина иллюзии. И тот, кто познал абсолютную смелость бунта, тот, для кого смерть стала единственной преградой на пути потока смелости, или же он сумел преодолеть и её, способен обрести путь, подчинив сердце разуму. И обретя силу безграничной смелости сердца, разум, подчинённый душе, есть величайшая форма гармонии, последняя грань за которой кончается форма и обретается совершенство. И именно форма гармоничная, есть форма самая не совершенная. Потому как гармония формы есть её грань, переходящая в совершенство, и грань совершенства переходящее в форму. Потому как форма, есть результат гармонии рождения и умирания.

Смирение не возникает из любви, истинная любовь к красоте формы возникает из смирения. Потому как, нельзя любить всех людей, но не любить любую форму невозможно. И потому смирение возникает из ненависти. Лишь осознав, что мир некрасив и несправилен, смирившись с этим, мы сумеем узреть красоту не мира, но формы. Доброта не рождается из сострадания. Потому как невозможно сострадать всем людям, но невозможно не сострадать любой форме, потому как ни одна форма не способна увидеть то, что способен увидеть воин, и потому воин добр ко всей форме. Человек должен подойти к самой грани, осознав свою исключительность, а затем возненавидеть себя, осознав свою неотличимость от любой формы, чтобы он вновь мог осознать исключительность своего гармоничного восприятия, и встать на путь смерти в поиске совершенства. Сострадание и доброта к любой форме обусловлено пониманием её исключительности, как явления проблеска и моментального угасания вспышки. Потому, что форма есть вспышка, всё есть форма. Основа всему и вся есть круговорот всего и вся, в нём берут начало два процесса: рождения и умирания, как процессы грозы, результатом их является формы, как явление молнии или бури. И понимание этого придаёт ценность красоте индивидуальности формы. Как молнии неотличима друг от друга в своей основе, но каждая из них индивидуальна. Так и любые формы есть одно и тоже в своей основе, но лишь наше восприятие, плод мечтаний всего мироздания, придаёт смысл красоты всему. Потому как не будь дара восприятия, даже смерть не имела бы значения. Даже смерть существует во имя красоты круговорота всего и вся, процесса рождения и формы. Красота есть великий смысл всего и его величайшая ценность, обусловленная даром восприятия, в той или иной степени существующим в каждой форме, процессе и круговороте всего и вся.

Воин есть тот, кто стремиться к гармонии во имя совершенства. Воин есть тот, кто достигши гармонии, ощутил сострадание и доброту ко всякой форме, увидев её красоту. Воин есть тот, кто достиг совершенства, посвятив свой путь форме, процессу рождения и умирания, величайшему бесконечному в вечности, во имя их красоты. Воин, движимый состраданием к любой форме, к процессу рождения и умирания, величайшему бесконечному в вечности, он придаёт себя жертве во имя добра. Вот, что есть воин. Вот что есть меч. Вот что есть кодекс.

Дата добавления: 2015-09-04