Познавшая тайну

Наконец вернулась Кари, вошла в комнату, прекрасная, как осыпанная цветами и росой ветка скаракосты. Декоративные кристаллики вспыхивали по всему туго ее облегающему костюму, а маленький венок на голове испускал радужный свет. Лицо Кари светилось таким целомудрием, столько в нем было счастья, достоинства и уверенности, словно была она не баянна, а равная Ворху кселянка. Непринужденно подошла к нему, протянула сверток, поверх которого лежала веточка скаракосты.

- Тебе, - сказала она, глядя в глаза долго, незащищенно, дожидаясь понимания и согласия. И когда увидела, что он не понял ее дара, добавила, слегка смутившись: - Мне дали повеление родить ребенка. Идти в дом свиданий… не хочу. Пусть будет от тебя… если ты не против…

Ворх кивнул, вспомнив, что в каких-то видеоснах проигрывался древний обычай, когда девушка отмечала своего избранника подношением веточки скаракосты, а потом танцевала с ним танец любви и брака, свершаемый, по преданиям, только раз в жизни. Новый Порядок запрещал брак низшим кастам, но они, как Ворх видел теперь, сохраняли какие-то остатки ритуала, чтобы скрасить циничную обнаженность предписания. Ворх принял подношение, чувствуя себя польщенным и обманутым одновременно, потому что чувствовал, как его втягивают в какую-то сладкую, дурманящую ловушку. Ведь сам заставил Кари полюбить, а вдруг оказалось, что смущается перед ней, ждет ее знаков внимания, ощущает томление от непреодолимого желания ласкать и повиноваться ей одновременно.

Ворх переоделся в такой же праздничный, как у Кари, костюм, голову повязал косынкой, спрятав под ней скобу Верховных, а к косынке султанчиком прикрепил веточку скаракосты - знак избранного на меск. За широкий пояс засунул деньги, коробок с косточками курений, а лучемет, парализатор и энергопояс с беспечной доверчивостью бросил на постель. Готов!

Кари оглядела его и, довольная, подала руку.

Полутемная кабина лифта не спеша потащилась наверх, отщелкивая этажи, и Ворх припомнил, что много лет назад, как раз после вживления бионика и посвящения в кселензы, он в таком же лифте поднимался к себе с молоденькой баянной и не мог унять охвативших его фантазий. Ему не терпелось подчинить полученную девушку, утолить желания, а она слышала его мысли, испуганно жалась в угол и мысленно лепетала при этом: «Не надо. Я не люблю тебя…» И как потом пламенно ласкала, подчиненная диктатом, - вспомнил Ворх с грустью. Где она теперь? Может быть, корпит в какой-нибудь систерии над расчетами, если обнаружила научные склонности?! А скорее всего, рожает детей, увеличивая поголовье носителей Бауков. И он неожиданно для себя и к радости Кари вдруг привлек ее, стиснул в объятии.

Лифт остановился, распахнул двери. Кари разжала руки Ворха и, благодарно глянув на него, повела за собой в зведонный зал - большое круглое помещение, под прозрачным куполом которого горела маленькая звезда. Ворх помнил этот зал, заполненный военной молодежью, обеспечивавшей порядок в Габаре. Здесь грохотала музыка, дергались и извивались в танцах парочки, а над ними изобильно парили дурманные шары скаракосты. Какое было беспечное время, вспоминал Ворх былое, оглядывая ложа, на которых уныло перекатывались под светом звезды полуобнаженные рабы. Много было стариков и старух, никак не выразивших своего отношения к появившейся парочке в костюме меска, но объявились и представители более молодого возраста: они поднимали головы, вставали, передавая друг другу новость, и, взмахивая руками, радостно звали пришедших к себе.

· Празднуем меск, поднимайтесь.

· Кари! Кари!

· А ты здесь популярна, - заметил Ворх, следуя за Кари к центру зала.

Им предоставили два ложа и столик. Пока Кари щебетала с окружившими ее

женщинами, Ворх достал из коробочки косточку скаракосты и кинул ее в подстав для курения. Косточка обуглилась, зашипела, стеклянный подстав стал заполняться пузырьками, они там лопались, объединялись в большие дымные пузыри, переливавшиеся всеми цветами радуги, и, наконец, первый шар оторвался и поплыл по залу над ложами, сопровождаемый вожделенными взглядами рабов, наблюдавших, к кому он опустится, кто будет тот счастливчик, который поймает его на мундштук и вдохнет в себя такой желанный для каждого, приносящий бодрость и возбуждение наркотик.

Как женщины потянулись к Кари, окружили ее кольцом, так и мужчины собирались вокруг Ворха, простецки шлепали его по мускулистому телу, с видом знатоков разглядывали его костюм, интересовались, откуда попал к ним в Габар, принимая за своего. Первые минуты Ворху было не по себе от такой фамильярности, но он как-то скоро привык к добродушно-приветливым лицам, а потом пришел к мысли, что, пожалуй, надо ценить эти текущие, несомненно опасные и потому притягательные мгновения. Он улыбался всем радостно и открыто, шутил и врал виртуозно, когда придумывал себе биографию сбежавшего из систерии баянна, а в довершение ко всему заказал официанту праздничный ужин на всех присутствующих в зале и выложил немыслимую сумму денег, а косточки скаракосты рассыпал в протянутые ладони, чтобы со всех подставов до утра взлетали шары.

Официанты и их добровольные помощники из числа собравшихся в зале принялись разносить по столикам соки и нехитрые блюда праздничного ужина, наскоро собранного из небольших запасов, которые мог выделить Габар. Искрился и пенился сок, наполняя бокалы, и множились улыбки, как бы расплывались вширь круг за кругом, вовлекая в общее веселье все больше скудов, инжеров и баянн. Поднимались больные и немощные и, зажав в руке бокалы, обращали взоры в центр зала, где сверкали нарядами Кари и Ворх. Всем им хотелось выразить свое восхищение вступающими в брак, и они выражали его, что-то выкрикивая, и, хотя разобраться в общем гуле голосов было невозможно, Ворх понял главное: этот меск низшие воспринимают как демонстрацию протеста против Нового Порядка. К центру подбирались восторженные мужчины и женщины, совершенно, как заметил Ворх, незнакомые Кари, чтобы произвести непонятное действие - стукнуть краешком своего бокала об их бокалы и уйти на свое место, не сказав ни слова, но с выражением серьезности, словно свершили какой-то важный поступок.

· Что это значит? - шепнул Ворх Кари.

· А, это наше… Клятва прийти на помощь в случае нужды.

· Мне?

· Нам, - уточнила Кари. - Нас зовут в круг. Наш танец.

Бодрящие соки, будоражащий дым скаракосты, общее внимание, в центре которого оказался Ворх, - все это наполняло тело необыкновенной силой и легкостью, требовало разрядки - каких-то движений, физических усилий, и потому Ворх с радостью повел Кари в круг танцующей молодежи. Их появление было встречено громкими приветствиями, пары расступились, освобождая центр площадки для танца любви. Ворх вышел на середину и остановился, не зная, что делать дальше, как танцевать запрещенный танец.

- Ты - скаракоста, - шепнула Кари, поняв его затруднение, а сама, живо и грациозно изгибаясь, пошла вокруг него кругами, делая мелкие шажочки и перебирая воображаемые ветки руками.

Скаракоста - дерево благоденствия кселян. Оно кормило их питательной мякотью своих плодов, поило соком, одевало и обувало, давая тончайшее волокно, лечило, снимало усталость и напряжение, когда его семена сгорали, рождая дымные шары, которые виртуозно подхватывались на длинные мундштуки и в один-два вдоха втягивались кселянами в себя. С древнейших времен скаракоста обожествлялась, упоминалась во всех ритуалах, символизируя вечно возрождающуюся силу жизни. И Ворх, получив подсказку, понял свою роль в танце - стал изображать растущее дерево, крепнущее на глазах у восхищенных зрителей. Высокий, мускулистый, Ворх подхватил Кари, поднял над собой и замер, предоставив ей возможность извиваться вокруг его шеи, переваливаться через плечи, проскальзывать под руками, изображая вечное движение жизни. Она то опускалась до пола, то вновь поднималась, чтобы на момент изобразить блаженство отдыха на могучих ветвях-руках. А когда наконец замерла в изнеможении, от ближних столиков в Ворху и Кари полетели дымные шары - наступил самый ответственный момент благодарения супругов. Всякий пославший к ним дуновением шар отправлял и свое пожелание, и если шар не лопался и прилипал к слившимся и замершим телам, то считалось, что пожелание исполнится. За несколько секунд Ворх и Кари оказались облепленными шарами, представив собой скаракосту, густо усыпанную плодами.

Кто- то крикнул:

- Собирать урожай!

Зал оживленно зашумел, задвигался, и под звуки сменившейся музыки, пританцовывая, помахивая мундштуками, от столиков и лож пошли к «скаракосте» мужчины и женщины; они весело переговаривались, шутили и, осторожно снимая мундштуками шары, вдыхали их, блаженствуя от того, что вбирали в себя не просто бодрящий дым, а благословенное счастье. И хотя шары эти содержали всего лишь простой наркотический дурман, Ворху было приятно ощущать их устрашающее множество и еще неведанное ранее желание одарить шарами всех желающих.

Так приятно, оказалось, не получать, а именно отдавать другим, и Ворх продолжал стоять недвижно, удерживая на поднятых руках изогнувшуюся кольцом Кари, поджидая и вон ту колченогую старуху, пробивавшуюся с дальних рядов, и того вон паренька с короткими культяшками, торчащими из плеч, как остатки обрубленных крыльев. Пареньку так хотелось успеть получить «плод», он так торопился пробраться через лабиринт лож и столиков, а потому все время застревал в тупиках, что в конце концов отбросил приличия и пошел напрямую перешагивать через короткие бортики.

Кари шевельнулась, пробуя опуститься на пол, но Ворх удержал ее, поджидая безрукого. Тот прибежал запыхавшийся, ткнул мундштуком в шар и, когда тот лопнул от резкого движения, растерянно и жалостно посмотрел на Ворха, словно спрашивая, а дано ли право на вторую попытку. Ворх кивнул и, чуть склонившись, помог безрукому снять шар с колена Кари. Добралась до них и колченогая старуха и, бегая вокруг, жадно вдыхала оставшиеся шары, приговаривая:

- Пусть будет сладок ваш меск. Пусть будет счастлив ваш ребенок. Пусть счастье будет веем-веем…

Дата добавления: 2015-08-27