Глава xlVIII фермер Сарэгуд и его внук Вилли

На торгах меня, разумеется, поставили вместе со старыми, надорвавшимися лошадьми – увечными, запаленными, дряхлыми. Некоторых было бы, ей-Богу, милосерднее пристрелить.

Многие продавцы и покупатели выглядели не лучше несчастных животных. Были среди них бедные старики, пытавшиеся за несколько фунтов приобрести лошадь или пони, способного таскать небольшую тележку с дровами или углем. Были бедняки, мечтавшие получить хоть два-три фунта за выдохшееся животное, ибо необходимость пристрелить его нанесла бы хозяину больший урон. Некоторые выглядели так, словно нищета и тяжкая работа загубили их; но были и такие, для которых я с радостью потрудился бы, сколько позволил бы остаток сил: бедные и жалкие на вид, но добрые и человечные. Их голоса внушали доверие.

Один старичок с семенящей походкой и я сразу же понравились друг другу, но я оказался недостаточно силен. Мне было очень тревожно.

И вот из той части ярмарки, где продавались лошади получше, к нам приблизился человек, похожий на добропорядочного фермера. С ним рядом шел маленький мальчик. У мужчины была широкая спина, сутулые плечи и доброе румяное лицо; на голове – шляпа с широкими полями. Подойдя ко мне и моим товарищам по несчастью, он остановился и оглядел нас с глубоким состраданием. Я увидел, что взгляд его остановился на мне; у меня все еще была красивая грива и хвост, придававшие мне сносный вид. Я поднял уши и посмотрел прямо на него.

– Вот этот конь, Вилли, знавал лучшие времена, – сказал фермер.

– Бедняга, – вздохнул мальчик. – Дедушка, как ты думаешь, он был когданибудь лошадью для выездов?

– О да, мой мальчик, – ответил старик, подходя ко мне ближе, – в молодости он мог быть кем угодно. Посмотри на его ноздри и уши, на лопатки и форму шеи. Это очень породистый конь.

Он вынул руку из кармана и ласково потрепал меня по шее. В ответ я потянулся к нему носом. Малыш погладил меня по морде.

– Бедняжка! Посмотри, дедушка, как он отзывается на ласку. Ты не можешь купить его и снова сделать молодым, как Божью Коровку?

– Дорогой мой малыш, я не могу омолодить всех старых лошадей. К тому же Божья Коровка была не столько стара, сколько изнурена работой и плохим обращением.

– Знаешь, дедушка, я думаю, этот конь тоже не старый. Посмотри на его хвост и гриву. Проверь его зубы – сам убедишься. Хоть он и тощий, у него глаза не потухшие, как у других лошадей.

Старик рассмеялся:

– Дай тебе Бог счастья, малыш! Ты будешь таким же лошадником, как твой дед.

– Ну посмотри же его зубы, дедушка. И спроси, сколько он стоит. Я уверен, что он помолодеет, если попасется на лугу.

Теперь свое слово вставил и мой продавец:

– Ваша милость, молодой джентльмен – настоящий знаток. Дело в том, что конягу просто заездили извозчики, он не старый, я сам слыхал, как дохтур говорил, что ему надо месяцев шесть на воле, в лугах пожить – он опять станет как огурчик. Я ходил за ним последние десять дней и доложу вам, что более благодарной и ласковой скотины в жизни не видывал. Господа не пожалеют, если заплатят за него пять фунтов, зато помогут доброй скотинке. Разрази меня гром, коли будущей весной вы не возьмете за него двадцать.

Старик засмеялся, а мальчик нетерпеливо посмотрел на него:

– Ой, дедушка, когда продали того жеребенка за пять фунтов, ты ведь сам сказал, что это больше, чем ты ожидал. Ну не обеднеем же мы, если купим этого коня!

Фермер медленно ощупал мои ноги, сильно опухшие и выкрученные в суставах, затем проверил зубы.

– Лет тринадцать-четырнадцать, – сказал он. – Ну-ка, пусть пробежится.

Я выгнул свою бедную тонкую шею, приподнял хвост и постарался как можно дальше выбрасывать вперед одеревеневшие ноги.

– Ну, какая ваша последняя цена? – спросил фермер, когда я остановился.

– Пять фунтов, сэр. Больше хозяин снижать не велел.

– Грабеж! – покачал головой фермер, одновременно, однако, доставая кошелек. – Чистый грабеж! У вас здесь есть еще дела? – спросил он, отсчитывая деньги в руку конюху.

– Нет, сэр, могу отвести его вам на постоялый двор, если желаете.

– Да, пожалуйста, я сейчас туда возвращаюсь.

Они пошли впереди, меня вели сзади. Мальчик с трудом скрывал свою радость. На постоялом дворе меня отлично накормили, а потом слуга моего нового хозяина очень деликатно оседлал меня, и мы тихо поехали к ним домой. Там меня отправили на привольный луг, на краю которого стоял сарай.

Мистер Сарэгуд – так звали моего благодетеля – приказал, чтобы мне давали сено с овсом по утрам и вечерам, а днем выпускали на луг.

– А ты, Вилли, будешь присматривать за ним; я тебе поручаю заботу об этом коне, – сказал он внуку.

Мальчик воспринял поручение как честь и отнесся к нему со всей серьезностью. Дня не проходило, чтобы он не навестил меня; иногда он отыскивал меня среди других лошадей и угощал морковкой или еще чем-нибудь вкусным, а то просто стоял рядом, пока я ел овес. Он всегда был добр и ласков со мной, и конечно же я его полюбил. Он звал меня Дружком, так как стоило ему появиться, я подбегал и повсюду следовал за ним. Время от времени он приводил деда, и тот всегда внимательно осматривал мои ноги.

– Ноги – самое трудное в его положении, Вилли, – говорил он. – Но он так уверенно набирает силу, что, думаю, к весне будет в довольно приличной форме.

Полный покой, хорошая еда, мягкий дерн и умеренные упражнения сделали свое дело, благоприятно сказавшись как на физическом, так и на душевном моем состоянии. Я унаследовал от матери могучее здоровье и в молодости никогда не переутомлялся, поэтому у меня было больше шансов набрать прежнюю форму, чем у тех лошадей, которых начали изнурять работой прежде, чем они вошли в полную силу. За зиму ноги мои окрепли настолько, что я стал снова чувствовать себя молодым.

Настала весна, и однажды в марте мистер Сарэгуд объявил, что намерен испытать меня. Он велел заложить фаэтон. Я с удовольствием прокатил их с внуком. Ноги мои уже не были сведены словно судорогой, и несколько миль я пробежал очень легко.

– Он молодеет, Вилли. Теперь ему нужно понемногу давать нетрудную работу, и к середине лета он будет не хуже Божьей Коровки: у него красивый оскал, легкий аллюр, они составили бы прекрасную пару.

– Ой, дедушка, я так рад, что ты его купил!

– Я тоже, малыш, но он должен быть благодарен тебе больше, чем мне. Теперь нам следует подыскать для него тихое и доброе место, где его будут ценить по достоинству.

Дата добавления: 2015-08-27