Строптивая мишень 12 страница

За одной маленькой последовала вторая, потом третья. Водка убывала на глазах. Учуяв родной запах, появился помятый Гришка. Шел на автопилоте, с бессмысленным выражением лица, плеснул остатки в чашку, жадно выпил и развернулся на 180 градусов, намереваясь нас покинуть. Его слегка занесло, но ходить в таком со стоянии ему было, очевидно, не впервой, и бедолага благополучно добрался до дивана, чем очень прогневил Верку: во-первых, водки не стало, во-вторых, он не понес за грабеж заслуженной кары. Лежал себе на диване и громко храпел.

- Чтоб тебе подавиться, - в сердцах пожелала она, разглядывая пустую бутылку. Верка была почти трезвой и жаждала добавки. - Во всем доме пусто, - вздохнула она, - и Гришку теперь часа три не поднимешь. Эх, тоска...

- Давай я сбегаю, - искренне предложила я. - Где у вас тут продают поближе?

- Нет, - нахмурилась Верка, - Лешка не велел тебя выпускать.

- Пойдем вместе.

- Гришка проснется, сбегает. Я пожала плечами:

- Как хочешь. Может, я тогда тоже прилягу? Что-то в сон клонит.

Верка кивнула. Я ушла в маленькую комнату и легла на диван, укрывшись чьим-то старым купальным халатом. Уснуть, конечно, не уснула, не до того было. Чутко прислушивалась к Веркиным шагам. Понять, что ее так томило, было нетрудно. Где-то через полчаса она заглянула в комнату. Я дышала ровно и даже посапывала. Верка постояла настороженно, потом позвала:

- Ты спишь?

Ответить "сплю" было неразумно, и я промолчала. Верка на цыпочках удалилась, еще немного побродила по квартире и наконец решилась. Хлопнула входная дверь. Я молниеносно вскочила и выскользнула вслед за ней.

Верка бодро трусила к магазину, не оборачиваясь и ничем вокруг не интересуясь. Я направилась в противоположную сторону и тоже спешила. К счастью, то, что мне было необходимо, имелось за углом.

Я послала Эдичке на пейджер короткое сообщение: "Привет, Иуда. Помнишь, какой завтра день?" Хорошо зная Эдичку, я не сомневалась: получив от меня весточку, он завтра непременно появится. Хотя бы для того, чтобы доказать самому себе, что он, Эдичка, умнее и удачливее всех. Лучший способ удачу отвадить - но он не был бы самим собой, если б думал иначе.

Еще я собиралась сигнализировать родным органам, пора и им узнать, что у них под носом творится. Но этот звонок можно было отложить на завтра. Решив так, я бросилась обратно - не хватало столкнуться с Веркой возле подъезда. Через несколько минут я уже спала под халатом. А Верка, заглянув в комнату и успокоившись, засела в кухне. В бутылке, надо полагать, быстро убывало, Верка развеселилась и исполнила несколько русских народных песен, правда, все больше в отрывках. А потом притихла - наверное, заснула. К вечеру, когда Алексей вернулся, выглядела она молодцом. Гришка пробудился и застонал, Алексей вручил ему бутылку, посидел с родными в кухне и в полной уверенности, что с меня глаз не спускали, поехал со мной на дачу.

День, которого я ждала больше месяца, стремительно приближался. Я не боялась - если честно, испугать меня непросто, - но беспокойство ощущала. Гера, конечно, технический гений и предусмотрел как будто все, но... никогда нельзя быть уверенным, что события будут развиваться по плану. Ладно, так или иначе, завтра все кончится.

Утром меня ждал сюрприз: я проснулась от стука молотка. Открыла глаза и увидела, как Алексей вколачивает в оконную раму здоровенный гвоздь.

- Это зачем? - удивилась я.

- Это затем, чтоб ты окно не открыла.

- А зачем мне его открывать? - удивилась я еще больше, туго соображая спросонья.

- Кто тебя знает. Мне с гвоздями спокойнее. Если стекло вдруг разобьется от того, что по нему ветка стукнула, я с тебя шкуру спущу. Так что подумай хорошенько...

Мелькнула смутная догадка, но верить я отказывалась. Потянулась, взглянула на часы и заметила:

- Пять утра, вскочил в такую рань и стучишь.

- В шесть за мной приедут.

- Что значит "за тобой"? - насторожилась я.

- То и значит. Ты никуда не едешь.

Я вытаращила глаза, села (или в обратной последовательности), открыла рот и сразу закрыла, совершенно растерявшись.

- А я? - только и спросила жалобно.

- А ты подождешь меня здесь.

- Это крестный так решил?

- Это я так решил. И он согласился. Уж больно ты сюpпpизы любишь.

- Послушай, - начала я как можно мягче, но он меня перебил:

- Все. Вопрос решен. Считай, уже обсудили, проголосовали и приняли единогласно.

- Без меня у вас ничего не выйдет, - сказала я. - Вдруг возникнут какие-то вопросы.

- Мы их сами решим. Тебе там делать нечего. Сама говорила: Эдичка явится... Зачем мне лишняя головная боль, свою бы шкуру сберечь, а тут еще о твоей хлопочи... Как только крестный деньги получит, я тебя заберу.

- И мы уедем? - спросила я.

- И мы уедем, - кивнул он. За это я могла простить ему многое. Я встала, натянула футболку и к нему подошла.

- Бронежилетом ты, конечно, не разжился? - Он усмехнулся. - Зря. Полезная вещь. Ладно, если я, по - твоему, должна сидеть здесь, посижу... а нельзя тебе тоже не ездить? - Лешка опять усмехнулся, а я вздохнула. - Жаль... Вот что, я в тот раз, когда от Эдичкиных ребят бежала, с кирпичным заводом неплохо познакомилась...

- Мы его осмотрели, - сказал Алексей.

Много вы увидели, хотелось съязвить мне, но я воздержалась. Нашла лист бумаги, авторучку и стала чертить план.

- Ты уже объясняла, - нахмурился Лешка, а я сказала:

- Вот здесь под старыми поддонами люк. По нему можно спуститься в туннель, или подземный ход какой - то, и выйти возле поселка, тоже через люк.

Алексей настороженно в мои глаза уставился и спросил:

- Что там есть еще, о чем я не знаю? Я вздохнула, игнорируя вопрос.

- Я бы предпочла быть рядом с тобой, мало ли что...

- А я предпочитаю, чтоб ты была как можно дальше. Меня терзают смутные сомнения...

- В моей любви? - Было немного обидно.

- Нет, в твоей искренности. Ты, дорогуша, левая - перелевая, как дешевая водка. Потому под замком посидишь, покуда все не кончится.

И он посадил меня под замок. Приехал братан Колька на своей машине, которую он со страстью русского человека все называть на свой лад кликал "бээмвухой". Перед отъездом мы с Алексеем успели еще раз сцепиться. Проверив оконную раму на прочность, он поцеловал меня в нос и пошел к двери, на ходу извлек из кармана ключ и напомнил:

- Никаких разговоров про случайно разбитое стекло.

- Ты что, меня в комнате запрешь? - вытаращила я глаза.

- А как ты думала?

- Постой, ты ж не на пять минут уезжаешь. А в туалет? А завтрак?

- Я обо всем позаботился, возьми на кухне термос с бутербродами и ведерко на случай крайней нужды.

- Еще чего...

- Значит, без бутербродов и без ведерка.

Свирепея, я сходила на кухню. Колька в компании с каким-то уродливым парнем сидел на веранде и пpоникновенно мне улыбался. Алексей наблюдал за мной с таким видом, точно каждую секунду ожидал, что я превращусь в облачко пара или в мотылька, а скорее всего в ядовитую змею и прошмыгну в узкую щель на волю. Я же, со своей стороны, сожалела, что подобные превращения мне не по силам. Убедившись, что крылья у меня не выросли и юрким мышонком я не стала, Алексей запер дверь и, крикнув: "Не скучай!" - отбыл с дачи.

А я стала отодвигать шкаф. Лешка, хоть и мнил себя крутым, но, как я успела заметить, грешил некоторым верхоглядством. Я же все делаю основательно, потому как никогда с уверенностью не знаешь, что в жизни пригодится. К примеру, эту комнату я не зря избрала своей. Понравилась она мне тем, что в ней был люк в подпол. Подпол располагался под всем домом, в его вели три люка: из кухни, с веранды и из моей комнаты. Прежние хозяева были людьми запасливыми, и всему у них было свое место. Под комнатой, судя по многочисленным полкам, хранились соленья и варенья, под кухней размещались контейнеры с картошкой, а под верандой были сделаны длинные лавки. Немного пораскинув мозгами и вспомнив, что я видела в саду на лужайке, я решила: зимой здесь держали пчел.

Излишне говорить, что попасть из одной части подвала в другую было делом пустяковым. Поэтому, отодвинув шкаф, я через пару минут воевала с крышкой люка в кухне, а спустя еще минуту отряхивалась от пыли и паутины. Проложила входную дверь газетой, чтобы она случайно не захлопнулась, и бросилась к гаражу, сняв ключ с гвоздя в кухне. Алексей отправился к крестному на Колькиной машине, и у меня был шанс значительно облегчить себе жизнь. Алексей оказался верен своим привычкам: ключи от "Нивы" лежали под водительским сиденьем. Я завела машину.

Поселок кирпичного завода тихо и сладко спал, что было неудивительно в воскресенье. Две бабульки выгуливали собак, дворничиха подметала участок перед магазином, разбрызгивая из ведра воду. Съехав с асфальтовой дороги, я затормозила возле кустов сирени. Машина здесь никому не помешает и в глаза не бросается. Я взяла сумку с заднего сиденья и зашагала через пустырь.

Люк был почти целиком скрыт в траве. Если о нем не знать, то, пожалуй, и не заметишь. Впрочем, и заметишь, так не придашь значения: обыкновенный канализационный колодец, каких тысяча по городу. Я достала из сумки ножницы и сдвинула люк в сторону. Включила фонарик и начала спускаться. Единственное, что меня беспокоило, - крысы. Гера клялся, что их здесь нет, потому как питаться нечем, но я почему-то его клятвам не верила. Маршрут был пройден мною неоднократно, необходимое расстояние я преодолела за десять минут и замерла перед металлической дверью. На ней был нарисован череп с костями, а надпись гласила: "Посторонним вход воспрещен". Я себя посторонней не считала, достала ключ и дверь открыла. Комната с хаотичным переплетением труб. С некоторым волнением я устремилась к противоположной стене. Угол темный, и для крыс место просто идеальное... Крысы отсутствовали. На стене щиток с двумя кнопками. Я нажала обе, раздался щелчок, открылась еще одна дверь, и я протиснулась в узкий проход, больше напоминающий тpубу. Идти здесь было невозможно, пробиралась я на четвереньках. Неудобство временное - труба скоро закончилась, и я оказалась в другой комнате, почти точной копии предыдущей. Отсюда был выход в бесконечное хитросплетение переходов. Меня это не пугало. Во-первых, есть карта, во-вторых, целый месяц Гера исправно гонял меня данным маршрутом, так что я могла двигаться здесь с закрытыми глазами.

Набрав код, я вошла в помещение, которое Гера громко именовал "бункером". Сбросила сумку и неторопливо устроилась возле мониторов. Волнения не было, впрочем, как и абсолютной уверенности в успехе. Гений гением, но воплощать Герины великие замыслы мы должны были втроем.

На несколько минут я закрыла глаза, пытаясь расслабиться, а потом взялась за работу. И сразу почувствовала: на заводе кто-то есть. Ничего удивительного. Сегодня здесь будет шумно.

"Гости" вели себя осторожно, но не настолько, чтобы я, понаблюдав час, не засекла их. Это послужило слабым утешением: форму той или иной армии они, к сожалению, не носили, и определить, чьи это люди, я не могла. На всякий случай я занесла на карту места, где видела снайперов. Стрелки часов приближались к одиннадцати, меня начало лихорадить от волнения. Волновалась не только я - ребята наверху заметно подтянулись.

Стрелки сложились в острый угол: одиннадцать. Со стороны главных ворот на территорию въехали машина и микроавтобус и на малой скорости направились к третьему цеху. Одновременно со стороны западных - ворот тоже появились две машины. Через минуту они встретились. Справа возникли двое коротышек в дорогих костюмах, слева Алексей и крестный. Что крестный решит лично во всем участвовать - это было для меня неожиданностью. Одно хорошо - все мои инструкции они соблюдали. Обмен занял несколько больше времени, чем обычно. О чем шел разговор, я слышать не могла. Лица гостей выглядели бесстрастными, Алексей рта не открывал, крестный улыбался и, надо полагать, говорил в привычной цветистой манере. Из машины гостей появился еще один хорошо одетый и низкорослый, взял из рук Алексея чемодан и отправился с ним в микроавтобус. Четверка терпеливо ждала. Наконец он вернулся и сдержанно кивнул. Тут же из их машины выскочил квадратный тип с точно таким же чемоданом в руках. Чемодан положили на капот и приподняли крышку. Теперь кивнул крестный. Снайперы наверху потели от напряжения. Гости сели в машину, развернулись и под прикрытием микроавтобуса покинули завод. То же самое попытались сделать и ребята Савельича, но не столь успешно. Пока я наблюдала за гостями, два снайпера исчезли. Картинка шла без звука, и потому происходящее выглядело особенно страшным. Алексей, Савельич и еще двое вывалились из машины за секунду до того, как огненный столб превратил ее в крошево. Один из парней держал в руках чемодан, второй прикрывал его. Они попытались пробраться к другой машине, откуда палили из авто матов, но и она тотчас превратилась в факел. Два живых факела бились на цементном полу. Через ворота справа влетел ярко-красный джип с тонированными стеклами, слева, нетерпеливо пропуская друг друга, вырулили сразу три машины. Бойкие ребята выскакивали на ходу, паля из автоматов. Понять, кто за кого, было по-прежнему затруднительно.

Битва завязалась нешуточная. Алексей укрылся за углом где-то слева. И тут что-то внесло замешательство в ряды обеих армий. Я не сразу поняла что и только по тени на земле сообразила: вертолет. Конечно, люди здесь собрались не простые, но вертолет - это чересчур. Значит, все-таки доблестные органы сигналу вняли, прочувствовали и приняли меры.

Замешательство, вызванное появлением вертолета, было минутным. Обе армии подтянулись для решительного удара. Но как раз в этот чрезвычайно ответственный момент крестный вдруг схватился за плечо и стал заваливаться вправо, на руки подоспевшим соратникам. Среди них я с облегчением увидела Алексея, живого и невредимого.

Лишиться командира во время боя - значит почти неминуемое поражение. В рядах наступила легкая паника. И вот тут-то снайпер достал парня с чемоданом. Все остальное заняло секунды: красный джип возник рядом, чемодан исчез в его недрах, после чего машина, развивая бешеную скорость, стала удаляться в направлении центральных ворот.

Следует сказать, что я недооценила родную милицию: снаружи расположилось целое войско, весьма серьезно настроенное. Шансов прорваться у ребят на лихом джипе было немного. У Алексея их было еще меньше. В этой ситуации он принял единственно правильное решение: смываться. Поддоны были отброшены в сторону, Алексей с раненым крестным спустился в колодец, вслед за ним боевые друзья, прикрывая отход и вынося раненых.

Я вздохнула с облегчением: если Лешка ничего не напутает, то через десять минут будет в безопасности. Меня же беспокоил красный джип, а его, само собой, вертолет. Раскатывать по территории, представляя собой весьма привлекательную мишень, он не стал, попытался прорваться, используя естественные укрытия, и на полной скорости влетел в цех номер один, ворота которого были гостеприимно открыты. Правда, недолго. Я нажала кнопку: тяжелая металлическая дверь опустилась мгновенно, зловещая, точно нож гильотины, отпугнув особенно рьяных защитников правопорядка. Расстроились они зря - теперь ребятам на джипе от них не уйти. Конечно, те рассчитывали вырваться из цеха через противоположные ворота, но я им этого не позволила. Цех состоял из ряда секций, и теперь машина резко тормозила, потому что почти одновременно с первыми воротами закрывались и вторые, в самом цехе. Ворота эти в глаза не бросались, и потому водитель заметил их слишком поздно. Джип оказался в ловушке. Снаружи силы правопорядка проявляли беспокойство и любопытство: враги исчезли на глазах. Что происходило внутри цеха, меня больше не занимало. Минуту назад я получила подтверждение Гериной гениальности.

Улыбнувшись с некоторым злорадством, я нажала кнопку на пульте, потом набрала код и покинула "бункер", прихватив противогаз, который предусмотрительно лежал рядом. Сумка болталась за спиной наподобие рюкзака, противогаз я держала в левой руке, а в правой фонарик. Металлические скобы в стене указывали местонахождение люка над головой. Я натянула противогаз и стала подниматься наверх. Люк был тяжелым. Согнувшись, я приподняла его спиной, отодвинула в сторону и осторожно выбралась на поверхность. Осторожность была излишней. Джип стоял с настежь распахнутыми дверцами. Запаниковав, ребята выскочили из машины, и теперь все пятеро лежали рядом, с посиневшими лицами, стискивая горло скрюченными пальцами. Зрелище не из приятных. Я улыбнулась и подошла ближе. И едва не закричала от разочарования: Эдички среди них не было. Иудушка и хитрец, как всег да, держался в стороне.

Чертыхнувшись, я заглянула в машину. Пусто. Да я и не ожидала найти его забившимся под сиденье. В сердцах погрозила кулаком, пообещала: "Все равно тебе крышка..." - и постаралась взять себя в руки. На все остальное ушли минуты. Я спустилась вниз, не забыв прикрыть люк, и побежала по тоннелю, слегка пошатываясь под тяжестью сумки. Обратный путь занял чуть больше времени.

Я выбралась из канализационного люка, радуясь травке и полевым цветам, когда раздался первый взрыв. Отзвук его прошел по тоннелям, сотрясая землю, а над кирпичным заводом взметнулся столб пламени. Я взглянула на часы: надо было спешить.

Народу в поселке заметно прибавилось. Люди стояли возле домов, тревожно вглядываясь в зарево над заводом. Где-то совсем рядом завыли сирены пожарных машин, а я, забросив сумку на заднее сиденье "Нивы", торопливо покинула поселок, через пятнадцать минут была на квартире Геры, а еще через двадцать пять - на даче.

Загнав машину в гараж, я потрогала капот и нахмурилась: если Алексей сейчас появится, придется объясняться. Парень он дотошный. Впрочем, в настоящий момент у него не о том голова должна болеть.

Я пробралась в свою комнату и, сдвинув на место шкаф, легла на диван. Начиналось самое тяжкое - ожидание.

Минут через сорок возле дома затормозила машина. Кто-то открыл входную дверь и торопливо прошел к моей комнате. Шаги были чужие. Я испуганно замерла. Дверь открылась, и на пороге возник братан Колька. На лице его не было и намека на прежнюю улыбку.

- Давай быстрей! - сурово позвал он.

- Алеша где? Случилось что?

- По дороге расскажу, поехали. Он гнал как угорелый, то и дело тревожно озираясь по сторонам.

- Лешка за тобой послал. В городе теперь опасно, Эдичка, сука, все ж таки влез. Савельича, кажись, зацепило. Лешка теперь за главного...

- А деньги? - спросила я.

- С деньгами разберемся, - туманно ответил братан, из чего следовало, что лично ему не до денег.

Мы прибыли на Николо-Перевозинскую. Колька затормозил возле крыльца и, опасливо сутуля плечи, кинулся вслед за мной. Дверь открылась сразу. За ней стояли двое молодцов весьма внушительного вида. Колька повел меня по коридору.

- Алеша здесь? - спросила я.

- Здесь. Только не до тебя ему. Сиди тихо, не высовывайся. Туалет там, кухня прямо, найдешь чего пожрать...

- Савельич тяжело ранен?

- Не знаю... тут такие дела, сам черт теперь концов не сыщет.

Что за концы, мне было не понять, но от Колькиного взгляда стало не по себе, и я попыталась уточнить:

- Так он в больнице?

- Вроде здесь.

- А как же... - начала я, но братан, втолкнув меня в комнату, мгновенно исчез.

День тянулся невыносимо долго. Я пыталась отыскать Алексея, но всякий раз кто-нибудь вежливо, но настойчиво отправлял меня назад в комнату. После полуночи я уснула, а в два меня разбудил Колька. Спро сонья я перепугалась и завизжала. Он включил свет и сказал виновато:

- Я это... Одевайся. Лешка велел тебя отсюда увезти.

- Куда? - насторожилась я.

- В санаторий. Да ты не переживай, там народу полно, все свои, скучно не будет.

- Ты чего мелешь? - спросила я, натягивая джинсы. Колька деликатно отвернулся. - Что у вас тут происходит?

- Как что? - удивился Колька. - Война. Воюем то есть, до победного конца.

- С Эдичкой?

- А то...

Я только головой покачала. Мы сели в машину, но отвез меня Колька вовсе не в санаторий, а в обыкновенную "малосемейку", где нас ожидал пожилой дядька с рыжими усами и лысиной. Колька сдал меня с рук на руки и исчез, запечатлев на моем лбу братский поцелуй. Дядька напоил меня чаем, что было несколько несвоевременно в третьем часу ночи, а потом сказал:

- Поехали.

Во дворе стояла потрепанная "пятерка". Усатый сел за руль и открыл мне дверь.

Завязывать разговор я не решалась, а он, похоже, был молчалив. Минут через пятнадцать мы свернули на тихую улочку, которая закончилась тупиком. Мой водитель затормозил возле железных ворот и посигналил. Залаяли собаки - целый концерт, не меньше десятка. Вспыхнул прожектор. Повертев головой, я узнала бывший профилакторий опытной станции. Какое он имел отношение к войне в городе - оставалось только гадать. Рыжий дядька вышел, прикрывая лицо ладонью, и с кем-то заговорил. Рядом с воротами открылась калитка.

- Иди, - сказал дядька, и я ступила за ограду бывшего профилактория, который сейчас напоминал лагерь террористов или первые поселения на Диком Западе - кому что нравится. Мне лично не нравилось ни то ни другое. Я женщина не воинственная, тихая, с робкой мечтой о счастье.

Парень с автоматом отогнал собак. Держась на почтительном расстоянии, они все-таки проводили нас до корпуса двухэтажного здания в глубине парка.

- Не бойся, не тронут, - сказал парень, вышагивая рядом.

Над входом горел прожектор, освещая лужайку перед корпусом и часть парка. Откуда-то сбоку появились двое мужчин, тоже вооруженные.

- Глаза слипаются, спасу нет, - пожаловался один, на поясе у которого болталась рация. Он позвонил в двеpь и громко крикнул: - Серега, тебе пополнение.

Дверь открылась, я вошла и увидела Серегу: рослого парня, выглядевшего, несмотря на поздний час, молодцевато.

- Привет, - улыбнулся он.

- Здравствуйте, - вежливо ответила я.

- Вот по этой стороне все комнаты свободны, - махнул он рукой. - Выбирай любую, - и опять улыбнулся.

Проснулась я от ощущения, что кто-то долго и пристально меня разглядывает. Неохотно открыв глаза, я увидела карапуза лет четырех, который целился в меня из игрушечного пистолета.

- Эй! - сказала я сурово. - Ты разве не знаешь, что в людей стрелять нельзя?

- Руки вверх, я полицейский! - сообщил он, безбожно картавя.

- И много вас здесь?

- Полицейских? Трое. Вовка с Димкой - бандиты, а Сережка терминатор, он уже большой.

- Ясно, - кивнула я, поднимаясь. - А тебя как зовут?

- Денис.

- Ты здесь с мамой?

- С мамой и с Варькой.

- Варька - сестренка?

- Ага. Только она маленькая. Я оделась и спросила Дениса:

- Где здесь умыться можно, знаешь?

- Знаю, пойдем.

Полицейский Денис устроил мне что-то вроде экскурсии. Услышав голоса, я прошла по коридору и оказалась в просторной кухне, где по-домашнему расположились пять женщин приблизительно моего возраста. У двух на руках были грудные дети.

- Здравствуйте, - сказала я, нерешительно улыбаясь.

Женщины переглянулись - как видно, они хорошо знали друг друга.

- Привет, - ответили доброжелательно, с любопытством меня разглядывая. Брюнетка в синем кимоно, стоящая возле плиты, спросила:

- Как звать-то?

- Дина.

- А меня Наташа. Кофе хочешь? Садись. И не стесняйся, здесь все свои. В общем, будь как дома.

Через несколько минут, перезнакомившись, мы пили кофе. Вопросы я не задавала, и так все ясно. Приходилось утешаться мыслью, что это временно и, конечно, ненадолго. Я и представить не могла, что про живу здесь почти месяц.

К обеду я увидела Верку. Она шла по коридору, трезвая и хмурая. Надо отдать крестному должное, каким бы негодяем он ни был, но святые чувства в душе имел: о бывшей жене проявил заботу. Потом оказалось, что на крестного я зря умилилась: привез ее сюда Колька по велению Алексея. Гришка тоже был здесь - единственный мужик, не считая охранников и детей мужского пола. Днями напролет он сидел в кухне, цепляясь за любую возможность поболтать. Женщины относились к нему как к собачонке: пользы никакой, но жалко. Вот Гришка и катался как сыр в масле, всегда во хмелю, сыт и весел. Верка, напротив, до обеда была трезвой и лишь часам к трем стремительно накачивалась водкой, доводя себя до белой горячки. Я проводила с ней много времени. По утрам, пока она была в себе, об Алексее выспрашивала, а к вечеру следила, чтобы с пьяных глаз ненароком себя не угробила. Верка облюбовала балкон и, не слушая брани охранников, курила, сидя на перилах, каждую секунду рискуя грохнуться вниз. Уговаривать ее было бесполезно. Я садилась на пол, прижимаясь к перилам спиной, и следила за Веркиными ногами, надеясь, что в критический момент смогу их ухватить.

Война шла вглубь и вширь, и мы, то есть крестный, несли потери. Мужики наведывались редко. Небритые, чужие, с запавшими глазами, торопливо целовали детей и падали замертво на кровать. Бабы ревели и по очереди утешали друг друга. Новости передавались шепотом, точно от этого они становились менее страшными. Время от времени кто-нибудь из охранников появлялся на кухне, держа за руку ребенка, и матерно крыл зазевавшихся женщин. Ребенок оказывался в родных руках, мать в ответ крыла охранника, в перебранку дружно ввязывались все присутствующие, и крик стоял, как в курятнике ночью, когда там объявляется лиса.

На первом этаже организовали что-то вроде лазарета. Сунувшись туда, я с удивлением обнаружила врача и медсестру. В медицинском оборудовании я не разбиралась, но оно было. Были и раненые - к концу недели в палате лежало четверо. Правда, судя по царившему здесь веселью, близкая смерть от ран им не грозила. Все это, вместе взятое, казалось абсурдным, вывернутым наизнанку, диковинным миром.

Наташка с Ликой пьют чай, я играю на полу с пятилетней Дарьей, дочкой Лики. С детьми мне спокойнее.

- Надо закон издать, - говорит Лика. - Чтоб баб и детей не трогали...

- Какой закон? - опешила я. - Кому издавать?

- Ну, не знаю. Собраться всем и решить. Дети-то при чем?

- Не скажи, - усмехнулась Наташка. - Дети, они ведь растут. Мой Пашка за отца кого хошь на куски разрежет.

Пашка, пацан одиннадцати с половиной лет, сурово кивнул, продолжая осваивать новенький конструктор. Я немного поморгала, подумала и в очередной раз по пыталась внушить себе, что рядом со мной те самые мужественные русские женщины, что коня на скаку остановят, в горящую избу войдут и мужиков своих из огня вынесут. И не побоятся в последнюю свою минуту плюнуть в глаза лютому врагу. Стойкие, крепкие, насмешливые. По-своему я их уважала, но, несмотря на это, никак не хотела быть одной из них.

А дни шли. Однажды, войдя в кухню, я почувствовала неладное. Женщины разом замолчали, пряча от меня глаза, а потом и вовсе покинули кухню, торопясь по неведомым делам. Только Наталья, усмешкой проводив всех, кивнула на стул рядом с собой и сказала:

- Садись чай пить.

- Чего это они? - спросила я.

- Валерка был, Ликин муж. Вот она нам страшилки и рассказала.

- Какие страшилки? - не поняла я.

Наташка вздохнула и сказала куда-то в пространство:

- Лешка твой лютует, вот в них страх-то и плещется.

Уточнять мне разом расхотелось. Я отправилась к себе в комнату и сидела там, пока Верка, по обыкновению напившись к вечеру до чертиков, не возникла на пороге с идиотским вопросом:

- Динка, а не хлопнуть ли по маленькой?

На следующий день беременная Людка была в кухне, билась в руках ополоумевших баб, криком кричала, звала своего мужа, которого уже было не вернуть, а дружок его стоял в дверях и трясся, как осиновый лист. Ночью ее увезли в роддом, где она родила мертвого ребенка. Бабы притихли, воровато шаря глазами друг по другу, точно пытаясь отгадать, кто следующий.

В ту ночь я впервые подумала: пора смываться. Беда в том, что сбежать, не поговорив с Алексеем, я не могла. Он приехал только однажды. Вошел точно пьяный, повалился на постель, сказал:

- Разбуди в шесть.

Выглядел он сорокалетним мужиком, смертельно уставшим от жизни. Вот тогда стало страшно по - настоящему. Я легла рядом, жалась к нему, давясь слезами, чувствуя свою беспомощность и ненужность.

В шесть он поднялся, бросил, не глядя на меня:

- Черт, пожрать не успею... собери что-нибудь.

Я кинулась из комнаты, вернулась с пакетом в руках. Мы стояли, молча глядя друг на друга.

- Я люблю тебя, - сказала я.

Он кивнул. Все было неправильно. И я спросила, чтобы пауза не была такой страшной:

- Как крестный?

- Нормально. Он крепкий мужик.

Алексей взял пакет из моих рук и ушел. А я смотрела с крыльца, как он садится в машину.

Война закончилась как-то неожиданно. Вечером мы вроде бы воевали, а утром Наташка барабанила в мою дверь, громко взывая:

- Вставай, соня! Проспишь все царство небесное!

Я торопливо открыла дверь, а она улыбнулась:

- Радость у нас. Достал твой Лешка Эдичку. Полная и безоговорочная победа то есть. Вечером праздновать будем.

Алексей приехал поздно, в сопровождении братана и еще двоих ребят. Кивнул мне и за стол сел. Мужики рядом говорили с оглядкой, и Лешкой его никто не называл. Он выпил стакан водки, посидел немного, в стол уставясь, потом поднялся:

Дата добавления: 2015-08-27