Строптивая мишень 8 страница

На одной из многочисленных неприметных улиц нашего города, в обычной пятиэтажке имелось нечто, за что многие люди не пожалели бы больших денег. Родную милицию это тоже бы заинтересовало, но у родной милиции денег не водится, и она отпадала сразу.

Я вошла в однокомнатную "хрущевку", открыв дверь своим ключом - он висел на общей связке и ничем не выделялся. Проверила квартиру на всякий случай, хотя знали о ней только четверо, троих из них уже нет. Квартиру несколько лет назад купил Гера. Наверное, уже тогда мысль о досье озарила его гениальную голову. Если Гера брался за работу, то непременно доводил ее до блеска. День за днем он по крупицам собирал информацию, иногда на первый взгляд совершенно несущественную. Трудолюбие, помноженное на упорство, позволило ему стать обладателем огромного досье на весьма примечательных в нашем городе людей. Правда, от пули оно его не спасло. Я взяла с телевизора пульт дистанционного управления и направила на стену рядом с дверью. Часть стены бесшумно отодвинулась, открыв узкий проход. Первоначально это был встроенный шкаф, в просторечии именуемый "темнушкой". Гера расширил ее как раз настолько, чтобы там мог уместиться компьютерный стол. Я включила свет, вошла и дверь за собой задвинула. Геры уже не было в живых, но инструкции я соблюдала свято. Села в кресло и подклю чила компьютер.

Прежде всего меня интересовал "крестный". Я надеялась, что вычислить его будет нетрудно, и не ошиблась. Филинов Николай Савельевич, он же Филин, он же Коля Мокрый, он же Савельич и попросту Дед. Начал свою карьеру с восемнадцати лет с участия в ограблении инкассатора. Послужной список впечатлял. Я считывала текст с монитора, и во мне крепла уверенность, что он - именно тот, кто мне нужен.

Алексеев в окружении Савельича было четверо, но только один из них два года назад угодил в тюрьму: Шатов Алексей Николаевич. О нем в досье было всего несколько строк и много вопросительных знаков, в том числе и против имени. Светило ему никак не меньше восьми лет, потом часть обвинений сняли, он получил четыре, а вышел через два. Не иначе как за отличное поведение. Я крутилась в кресле, пытаясь понять, почему адвокаты бились насмерть из-за в общем-то pядового бандита. Не прост, ох, не прост был Алексей, и это мне не понравилось.

Решив, что сейчас мне не разгадать всю загадку, я вновь обратилась к досье. О Сером, который в миру именовался Серовым Сергеем Андреевичем, Гера знал предостаточно. Если верить всему, что на него имелось, Серый был довольно забавным малым.

Досье Эдички я знала наизусть и все-таки набрала код, может быть, для того, чтобы освежить свою ненависть. Я считывала данные, а думала о Гере. Когда - то мы потешались над его страстью к научной орга низации труда. Гера, Гера, что бы я делала без тебя сейчас? Решив узнать, что есть на Ступу (двигало мною скорее любопытство), я головой покачала, удивляясь Гери-ной дотошности: рядом с его именем стояло имя Алексея, они росли в одном дворе, учились в одном классе, вместе занимались в спортшколе.

- Молодец, Гера, - сказала я, точно он мог меня услышать.

Я еще посидела, закинув руки за голову и размышляя. Не то чтобы прикидывая свои шансы - об этом я вообще не думала."Действовать, а не рассуждать", - много раз повторял Олег. А там посмотрим.

Я взглянула на часы: следовало поторопиться. Если Алексей уже вернулся, придется врать, что опять на дереве сидела. Глупо, конечно, но объяснять свое отсутствие иначе - затруднительно.

Объяснять ничего не пришлось: Алексея в доме не было. Поначалу, это меня обрадовало, но через полчаса я стала поглядывать на часы, а потом и вовсе занервни чала. Когда он наконец появился, я до того извелась, что накинулась на него, точно жена на загулявшего мужа:

- Ты чего так долго? - Он усмехнулся и прошел в ванную, крикнув из-за двери:

- Только не говори, что жрать нечего.

Я собрала на стол, очень гордая тем, что обед приготовила. С моей точки зрения, благодарность я заслужила, но Алексей молча взял ложку и принялся уписывать борщ, не видя повода сказать человеку спасибо. Следовало признать, мы воспитывались в разных условиях и понимали друг друга так же хорошо, как кошка с собакой.

- Вкусно? - сурово спросила я.

- Не очень. Не злись, но готовить ты не умеешь.

- Вообще-то я старалась.

- Да понял я, понял. Утешайся тем, что у тебя есть другие достоинства. А борщ варить я тебя научу, когда все кончится.

- Я вообще-то быстро все схватываю, - кивнула я и повторила свой вопрос: - Ты почему так долго?

Он почесал за ухом, посмотрел куда-то мимо меня, вздохнул, но все-таки ответил:

- Я вернулся, понимаешь?

- Да, - все-таки не очень понимая, сказала я. - Я рада и очень благодарна тебе. Алексей поморщился.

- Да не сюда вернулся, а вообще. У меня есть обязательства.

Я моргнула, поерзала, нахмурилась и спросила:

- Перед кем?

- Поставь-ка чайник, - тяжело вздохнул он.

Я поставила чайник, но ясности это не внесло никакой.

- Алеша...

- Что?

- Какие обязательства? Перед кем? Перед крестным?

- И перед ним тоже...

- Да ты с ума сошел! - ахнула я. - Они тебя в тюрьму упекли...

- Серый...

- Одна компания.... Ты что, не отдохнул за два года там? Опять за старое?

Он грохнул кулаком по столу, да так, что я подпрыгнула и зажмурилась.

- Не лезь в мои дела! Все?

- Извини, - сказала я голосом Красной Шапочки, встретившей Серого волка. Волк был злым, а Шапочка милой и доброй девочкой... Я стала разливать чай. Чай ник в моих руках заметно дрожал, а я старательно отводила взгляд в сторону.

- Сядь, - сказал Алексей через минуту. - Посмотри на меня и послушай. Твоя история - полное дерьмо. Чтобы вытащить тебя из этого дерьма, я должен играть по правилам. И волки стаей бегают, когда выжить хотят, а в стае свои законы.

- Я поняла, - торопливо заверила умненькая Красная Шапочка. - А теперь меня, пожалуйста, послушай. Когда все кончится, я имею в виду, когда ты меня из дерьма вытащишь, можешь сразу и навеки забыть и про своего крестного, и про прочую публику. Никакой уголовщины. Мы вообще уезжаем отсюда и живем, как нормальные люди. Ходим на работу, ждем зарплаты, прикидываем, что купить в первую очередь.

Он хохотнул и опять за ухом почесал, а я разозлилась:

- Знаю, о чем ты подумал. Я просто высказала свою точку зрения, а там как знаешь..

- Ладно, не заводись, - кивнул он. - Уж больно далеко загадываешь.

Я тоже кивнула, соглашаясь, хотя отлично знала: времени осталось всего ничего.

Потом мне сделалось стыдно, что я так нахально набиваюсь в жены, а еще горько. Приходилось признать два неприятных, но очевидных факта: Алексей по всем статьям не годился мне в спутники жизни, а я отчаянно хотела, чтобы мы жили долго и счастливо и умерли в один день.

- Я не хотел тебя обидеть, - заявил он, понаблюдав за мной.

- Конечно. Это меня иногда заносит. Не обращай внимания. Бегай в стае и постарайся вытащить меня из дерьма.

- А чего ты злишься? - усмехнулся Алексей.

- Злюсь я потому, что я дура и, несмотря на возраст, хочу выйти замуж за любимого человека.

- За меня, что ли? - развеселился он.

- До такой степени я еще не спятила, так что успокойся: на твою свободу никто не посягает.

Надо же, как он меня разозлил! А я-то всегда считала, что не опущусь до глупой бабьей сентиментальности. Переоценила ты себя, Красная Шапочка, а волчку и горя мало: сидит, ухмыляется. Неужели я в него влюбилась? Ничего, влюбилась, разлюби - лась, переживем. Не о том сейчас думать надо.

Я решительно поднялась и стала мыть посуду. Алексей курил и вроде бы в окно смотрел, но на меня косился. И хмурился. Ссориться с ним не следовало, и я спросила, желая сменить тему:

- Где ты научился готовить? Он пожал плечами.

- Нигде. Дома. Мать всегда на работе, а я мальчик не хилый рос, вот и приспособился.

- Мать давно умерла?

- Давно.

- Надо полагать, она была единственной женщиной, заслуживающей уважения? - не удержалась я.

- Точно. Мать была очень гордой и не была шлюхой.

- Здорово, - порадовалась я. - Еще она воспитала прекрасного сына. Жаль, что я не обладаю ни одним из ее замечательных качеств. - Я взяла тарелку и запустила ее в стенку. Тарелка разбилась, а Лешка при свистнул.

- И что? - поинтересовался ехидно.

- Ничего.

- Тогда брось еще тарелку. Лучше сразу две. Что у тебя мозгов маловато - это я сразу заметил, но то, что ты просто дура, - для меня все-таки новость. Чайник бросай аккуратней, не ровен час, ошпаришься.

Чайник я поставила на плиту и ушла в комнату, которую именовала своей. Меня слегка трясло от желания раз и навсегда поставить его на место. Если он думает, что может обращаться со мной как с какой-нибудь своей шлюхой, то глубоко заблуждается.

На самом деле вина его была в другом: я по уши влюбилась, а он был поумнее и влюбляться не спешил. Сознавать это было мучительно. Некстати взыгравшая гордость толкнула меня на глупейшую демонстрацию: я собрала вещи, упаковала их в сумку и вышла на веранду. Алексей ухмыльнулся - теперь физиономия его выглядела откровенно подлой.

- Далеко собралась? - поинтересовался.

- Не твое дело.

- А можно узнать, почему?

- Затрудняюсь ответить. Может, ты чего-то не сказал, а может, сказал лишнее.

- Ясно. Катись. Я тебя недооценил: ты не просто дура, ты дура редкостная.

- Спасибо. И за помощь тоже.

- Рад был помочь, - хмыкнул он.

Я подумала, что бы еще сказать, выходило - нечего. Следовало убираться отсюда - сколько можно стоять в кухне с сумкой в руках, переминаясь с ноги на ногу. Я повернулась и пошла из дома. Когда по ступенькам спускалась, уже поняла: зря, догонять, звать и уговаривать он не станет. А без него мне не справиться. Я оглянулась: Алексей вышел на веранду, наблюдал за моим исходом и ухмылялся. Я открыла калитку, сделала шаг и опять оглянулась - веранду он покинул и теперь в кухне насвистывал мотивчик. Сволочь уголовная, в сердцах подумала я весьма своеобразно о любимом человеке. Моему женскому самолюбию был нанесен сокрушительный удар. Плевать мне на женское самолюбие. Я хочу вернуть свою прежнюю жизнь. И в гробу я видала этого придурка с перебитым носом. Но пока, ничего не поделаешь, он мне нужен.

Я аккуратно закрыла калитку и вернулась в дом. Бросила на пол сумку и сказала:

- Извини, пожалуйста, помоги мне.

- Какая тебя муха укусила? - помолчав, спросил он. Я села на стул и стала рассматривать линолеум под ногами.

- Сама не знаю, - сказала, вздохнув. - Злюсь. Я люблю тебя. А все совсем не так, как мне бы хотелось. Не обращай внимания, ладно?

- Ладно, - кивнул он.

Ну вот, еще один удар по моему самолюбию... Если так пойдет дальше, что от него вообще останется?

- Нам надо съездить на кирпичный завод, - через минуту сказал Алексей.

- Прямо сейчас?

- А чего тянуть?

Охрана отсутствовала. На воротах красовался здоровенный замок, а калитку рядом запереть никто не потрудился. Мы вошли на территорию - ни души. Кирпичный завод походил на декорацию фантастического фильма: земля после катастрофы. Я поежилась: большие пространства всегда вызывают во мне тревогу. И нахмурилась: с моей точки зрения, делать здесь нам было нечего.

Дверь оказалась заперта, жалюзи на окнах опущены. Мы подошли к гаражу: ворота закрыты, машин нет. На складе картина примерно та же. Взгромоздившись на пле чи Алексея, я заглянула в окошко над воротами - контейнеры исчезли. Алексей огляделся и сказал хмуро:

- Да-а-а.

- Я тебе говорила, ничего стоящего мы здесь не увидим.

- Интересно, куда все пропали?

- Ты меня спрашиваешь? Откуда ж мне знать. Я вот с тобой, а остальные...

- Не тарахти. Давай к офису вернемся.

Мы вернулись. Алексей обошел здание, потом замер у дверей и уставился на ворота.

- Где его машина обычно стояла?

- Кого?

- Студента.

- Вот здесь, - ткнула я пальцем. Алексей прошел к воротам и теперь оттуда на офис пялился.

- Охранники где, у ворот или в будке?

- Откуда я знаю? - разозлилась я. - В будке, кажется...

Он подошел к будке.

- Машину отсюда не увидишь, - сообщил недовольно. - И дверь тоже. Чтобы заметить, закрыта она или нет, надо отойти к забору.

- Ну и что?

- Ничего. Можно сесть в машину и даже дверь офиса не закрывать, а охранник заметит это, только когда обход начнет. Ночью прожектор горит?

- Наверное.

- Вращается?

-Что?

- Крутится прожектор?

- Чего ты пристал? Откуда я знаю? Чего мы вообще здесь делаем?

- Осматриваемся. - Он полез на крышу, раздражая меня излишней любознательностью, потом спустился, отряхнул руки и заявил: - Прожектор освещает двор перед офисом, с той стороны обыкновенный фонарь. Смотаться отсюда, чтоб охрана не усекла, проще простого.

- Все это здорово, только я не понимаю, какая нам от этого польза?

- Где твоя подруга оставила машину, когда та сломалась?

- По-моему, вон там, - я показала.

- Еще лучше, от ворот ее не увидишь. Скорее всего на ней он и смылся.

- Кто?

- Олег.

- Хоть убей, не понимаю, зачем ему было смываться.

- Надо полагать, Эдичке надоело делиться. Та же мудрая мысль созрела в голове Олега. Вот и стали ребятки дурить друг друга. Олег исчез, напустив тумана, а вместе с ним исчезла наркота.

- Не могу поверить, что он просто бросил нас...

- Ага, он же человек порядочный и ничем таким...

- Ладно, не добивай, - разозлилась я.

- Что-то на днях затевается, не зря Эдичка зашевелился. И Олег объявился. Исчезнувшая партия должна быть приличной. А с ней в никуда не побежишь.

- Я уже ни в чем не уверена...

- Давай-ка пройдемся по территории, вдруг меня осенит.

Против "пройтись" я не возражала. Мы заглянули сначала в первый цех, потом во второй и в третий. Я быстро огляделась. Толстый слой пыли на цементном полу позволял надеяться, что все здесь в порядке, случайных и неслучайных гостей не было. Мне бы очень хотелось убедиться в этом, но при Алексее нечего было и думать затевать проверку.

Завершив обход, мы направились к воротам. Но просто так уйти я все-таки не могла.

- Я в туалет хочу, - сообщила я.

- Валяй, жду в машине.

Он пошел к стоянке, а я помчалась ко второму цеху, успела открыть железную дверь и тут услышала выстрел.

- Господи, какая же я дура!

Я проскользнула в цех, захлопнула дверь и бросилась бежать вдоль стены, высматривая щиток. Он был на месте. Я нажала красную кнопку, и в пяти метрах от моих ног открылся люк. Спустившись на глубину полутора метров, я заблокировала вход и включила свет. Здесь я в полной безопасности, а Алексей...

Преодолев двенадцатиметровую дистанцию по щиколотку в воде, я оказалась в комнате, которую Гера торжественно именовал "бункером". Если особенно не при дираться, то похоже. Села в кресло перед монитором. Приводить систему в действие раньше времени было неразумно и даже опасно. Но это как раз тот случай, когда рискнуть придется.

Я включила третью камеру. На экране появилась часть площадки за воротами, где мы бросили "Ниву". Теперь там стояли еще две машины и четверо бравых ребят. Остальные бравые ребята, надо полагать, мечутся по территории, разыскивая меня. Алексей был жив и, судя по перекошенной физиономии, в сознании и памяти. Я вздохнула с облегчением, взяла телефон, не в состоянии придумать ничего более умного, набрала 09.

- Могу я получить номер телефона по фамилии и адресу?

Телефон крестного был зарегистрирован по всем правилам и в списках значился. Если хозяина нет на месте, кто-то должен дежурить на крайний случай, хотя, возможно, он предпочитает автоответчик. Набирая номер, я некстати вспомнила, что пьяница Верка - бывшая жена Савельича. Представить ее в царских хоромах было затруднительно - вот уж где тараканам раздолье.

- Что надо? - сурово вопросил мужской голос.

- Мне необходимо поговорить с Николаем Савельичем, - ответила я.

- Назовите ваше имя, я узнаю.

- Слушайте. У меня нет времени. Пять минут назад ребята Эдички схватили Шатова, думаю, они его убьют. Вам это интересно?

- Подождите секунду, - нервно сказал парень, и я тут же услышала другой голос, странно не вязавшийся с образом пенсионера на отдыхе.

- Что с Алексеем? - Голос вопрошал властно, с характерной интонацией - так и хотелось встать навытяжку.

- Несколько минут назад он был в "семерке" вишневого цвета, - я продиктовала номер. - Эдичкины ребята сцапали его возле старого кирпичного завода. Думаю, он все еще там.

После небольшой паузы крестный задал вопрос:

- Что он делал возле этого завода и при чем здесь Эдичка?

- Это вы у него спросите.

- А вы кто?

- Наверное, боевая подруга. А может, это как-то по - другому называется, - засомневалась я и повесила трубку. На душе стало спокойнее: если Лешку не пристрелили сразу, есть надежда, что с ним сперва побеседуют. Это потребует времени, и если я рассуждаю правильно, крестный должен успеть. Разве что немного бока намнут, ничего страшного. Такому здоровяку и вредине даже на пользу. За себя я не беспокоилась: понять, что из себя в действительности представляет старый кирпичный завод, брошенный за ненадобностью много лет назад и взятый в аренду никому не ведомой фирмой, мог только специалист, да и то после тщательного осмотра. А хлопотливые ребята с "семерки" специалистами точно не являлись. Если же они вдруг случайно наткнутся на любопытные вещи, то мигом лишатся шаловливых рук и глупых голов. Так что следовало запастись терпением и просто ждать.

Через пару часов я решила, что пора мне отсюда выбираться. Наверху стояла гулкая тишина, шаги звучали отчетливо и жутковато. Через пролом в стене я выбралась на пустырь. За оврагом высились корпуса университетских общежитии, бурлила жизнь, нормальная жизнь, а не та, что вот уже несколько недель вела я. Да какого черта? Что мешает мне уехать, бросить это дело, которое мне, возможно, и не по силам? Плюнуть на гениальные Герины идеи и просто жить? Нет, "просто" не получится. Чтобы жить "просто" так, как я себе это представляю, надо очень много. Для начала - довести дело до конца.

Я побрела к стоянке, где последний раз видела Алексея. Систему я отключила сразу, как только убедилась, что он жив, и теперь о развитии событий могла лишь догадываться.

Было пусто, как на кладбище ночью. Радоваться я не спешила. Подумала об Алексее и усмехнулась зло: мнит себя умником, а простой вещи не сообразил: если все дело в этом заводе, здесь нас и ждать будут. Ладно, я тоже хороша. Не вернись я в цех, никакие Герины хитрости меня бы уже не спасли.

Тут я увидела осколки стекла на асфальте, а чуть левее лужу крови. То, что это кровь, было ясно даже мне. Выходит, либо люди крестного успели перехватить ребят здесь, либо Алексея никуда увозить не стали, и тогда кровь эта...

- Ничего с ним не случилось, - вслух заверила я себя. - Он здоровый сукин сын и не такой дурак, как кажется. Не дал бы он убить себя так глупо.

Однако, несмотря на уговоры, в душе росла тревога, пока в голову мне не пришла гениальная по простоте мысль. Чего терзаться, когда можно еще раз позвонить Савельичу и узнать, что с Алексеем! Я бодро зашагала через пустырь к автобусной остановке. Телефон имелся в поселке, который раньше так и назывался: поселок кирпичного завода, теперь, судя по табличке, это была улица Нижний спуск, что предполагало наличие верхнего спуска. И точно, соседняя улица так и называлась. Телефон я нашла на перекрестке возле магазина. Целенький и готовый к услугам. Большое достижение нашего города - услуга эта бесплатная, так что заботиться о мелочи или всяких там жетонах не приходится. Кстати, крушить телефоны стали заметно реже, может, потому, что никто не спешил их чинить. Я набрала номер и услышала суровое:

- Что надо? - Тот же это был парень или другой, я не поняла, возможно, они все на один голос и на одно лицо.

- Извините, - начала я, помня, что иногда вежливость приносит плоды - по крайней мере, так считала моя мама. - Я вам недавно звонила по поводу Шатова. Это вы со мной разговаривали?

- Ну...

- Я очень беспокоюсь. С Алешей все в порядке?

- Ну...

- Что "ну"? - разозлилась я. - Он жив?

- На покойника точно не тянет.

- Что значит, не тянет? Он здоров?

- Я тебе чего, доктор?

- Придурок, - не удержалась я. - Русским языком тебя спрашиваю, что с Лешкой?

- А чего с ним сделается? Хамить завязывай, а то не посмотрю, что ты Лешкина сучка и надаю по шеям. Усекла?

- Ты мне по телефону по шеям надаешь? - насторожилась я.

- Нет, при встрече.

- Ну, это бабушка надвое сказала...

- Ничего она не говорила... встретимся, не переживай. Леха братан мне...

- Двоюродный, что ли?

- Троюродный. Топала бы ты домой, деточка, Леха небось психует.

- Есть, командир. Слушай, с ним правда все нормально?

- А то... Топай, топай. Привет братишке.

Занятная у Алексея семейка, думала я, одновременно пpикидывая, как до дачи поскорее добраться. На самом деле торопиться не стоило, но это выяснилось позже.

Толкнув калитку, я поначалу обрадовалась: дверь дома была открыта. Значит,

Алексей здесь и, если братан не обманул, цел и невредим. Лешка точно был в доме, но не один. На веранде отдыхали два охранника - их я никогда ни с кем не спутаю, а в кресле, вытянув ноги, сидел крестный собственной персоной. На этот раз он был одет в легкий костюм и светлую рубашку, правда, без галстука. А зря, ему бы пошло. Не иначе как в прошлый раз бинокль сыграл со мной глупую шутку: только ненормальный смог бы углядеть в крестном мирного пенсионера. Но скорее он был похож на крупного хищника из семейства кошачьих. Я их глубоко уважала и в зоопарке всегда подолгу торчала возле клеток с ними... Забавно, этот немолодой, но еще сильный мужик с неприятным лицом и жестким взглядом теперь казался мне смутно знакомым, что-то такое было в его лице, что казалось, будто когда-то мы уже вот так сидели друг против друга, хотя это чепуха, конечно. Кстати, в настоящий момент я не сидела, а стояла, была напугана и сказала растерянно:

- Здравствуйте.

Лешка чудно дернул головой и вздохнул, как будто с облегчением, а крестный ухмыльнулся:

- А вот и Маша, радость наша.

- В этом месте надо смеяться, да? - проявила я смышленость.

Все разом нахмурились, кроме крестного, который мой лепет пропустил мимо ушей.

- Все нормально? - спросила я Алексея. Он кивнул. - А можно я сяду?

- Садись, - теперь кивнул крестный. Я скромно села, пятки вместе, носки врозь, руки сложила на коленях. Кроме образа Красной Шапочки, в голову ничего не шло, и я решила: пусть будет Шапочка. Кашлянула и сказала робко:

- Я бы чего-нибудь съела. Весь день голодная.

- Потерпи, - усмехнулся крестный. Хотя я-то с какой стати его так называю?

Он меня разглядывал: пристально, откровенно и, надо признать, нахально. Такие взгляды не греют душу беззащитной женщины. Теперь на пенсионера он и вовсе не походил. Алексей нахмурился, а глаза зло полыхнули.

- Сладкая, - вдруг сказал отставной пенсионер. - Ясно, на что ты купился... эх, молодо-зелено... - Он вздохнул, очень натурально, кивком выпроводил охранников, и мы остались втроем. - Ну что, сладкая, расскажи-ка нам для начала, откуда мой телефончик знаешь.

- Ноль девять, - охотно ответила я. - Он же у вас зарегистрирован. Если знаешь адрес и фамилию, то номер не проблема.

- А адрес с фамилией сорока на хвосте принесла?

- Нет, - я поерзала. - Адрес я раньше узнала.

- От кого? Ты, девочка, на него валить не вздумай, он бы в жизни не сказал, хотя сейчас что угодно подтвердит. Да я не поверю.

- Он и не говорил, - вздохнула я. - Просто я его выследила, когда он в первый раз к вам пошел. Николо - Перевозинская, 3.

Алексей стал багроветь, а крестный не отставал:

- А выслеживала зачем?

- По двум причинам, - еще разок вздохнула я. - Во - первых, не очень я ему тогда доверяла, а во-вторых... совсем не доверяла вам.

- Тебе бы в учительницы, толково объясняешь.

- Я же стараюсь. Про вас он ничего не рассказывал, кто знает, что вы за человек? Он мог не вернуться.

- И что тогда? - усмехнулся крестный.

- По крайней мере, знала бы, куда гранату бросить, - мечтательно сказала я. Тут Лешка не выдержал и встрял:

- Ты ее не слушай, она малость того. Когда нас с Соловьем прихватили, она и правда гранатами швырялась, вот в голове у нее и неладно. Помешалась на гранатах.

- Ты, Алеша, помолчи, - цыкнул на него чертов хмырь. - А ты рассказывай, девочка, рассказывай.

- Я не знаю, может, вы другого мнения, но я считаю, что нельзя позволять кому попало пакостить любимому человеку. Поэтому я и пошла следить. И адрес узнала - в таком доме, как ваш, телефон непременно должен быть. Нашла по адресу и телефон, и фамилию. Это даже много времени не заняло... Вам интересно?

- Еще бы, - усмехнулся он. - И зачем тебе все это понадобилось? Тут я призадумалась.

- Не знаю. Любопытно. А потом ведь никогда наперед не скажешь, что в жизни пригодится. Ведь пригодилось же, верно? Конечно, телефон я забыла, но адрес и фамилию, слава Богу, нет. И сегодня по 09 вас отыскала.

- Звонила-то откуда?

- Когда? - Вот этот вопрос я зря задала, поэтому поспешила ответить: - Из автомата. В поселке автомат, через пустырь, рядом с заводом. Знаете?

- Знаю. Быстро ты, однако, бегаешь, -

произнес крестный без всякого выражения.

- Я так в жизни не бегала, - заверила я. - Я ведь сначала в милицию хотела, но потом подумала, от вас, может, больше пользы будет, и все так удачно получилось... - Я робко кашлянула и уставилась на него самыми честными глазами.

- Ясно, - кивнул крестный. - А как же ты узнала, что ребята Эдичкины?

- Так мы расследование провели, небольшое, для того и на завод поехали. Может, Алексей вам рассказывал? Это он меня насчет этого самого Эдички просветил, ну я и подумала, не иначе как его работа. Правда, его?

- Правда, - улыбнулся крестный ласковой улыбкой крокодила. Лешка молчал - то ли обдумывал что-то, то ли молчать ему было положено.

- Как ты девку зовешь? Наташкой? - вдруг спросил крестный.

Лешка кивнул, а старичок противно засмеялся:

- Эх, Алеша, Алеша. Не сносить тебе головы, а знаешь почему? Бабе веришь. А сучка твоя меченая. За нос тебя водит, под пули подставляет, а ты и рад стараться. Эх-х. - Он даже головой покачал, так расстроился.

Алексей дернулся, точно вдруг очнулся, и на меня посмотрел. Не по-доброму. Но с Лешкой время терпит, а вот этот старый пень меня беспокоил весьма. Не вовремя на него болтливость напала. Он хохотнул и продолжил:

- А я-то все голову ломаю, чего ты Эдичкой так заинтересовался, даже и Серый вроде побоку. Появилась девка Наташка, и стал Алешка сам не свой. Бабе верить нельзя, сынок... Душа у тебя добрая, я твою душу-то знаю... а сучонка эта в ней клубком свернется, да и вычерпает всю до донышка...

Поэтическая фантазия оборвалась неожиданно:

- Она жена Студента, - сказал крестный, как отрезал. - Герасимова Дина Григорьевна. Что там ее муженек с Эдичкой не поделил, дело не мое, но что она тебя за нос водит - не вопрос.

- Можно я со своей бабой как-нибудь сам разберусь? - вдруг рявкнул Алексей, да так, что я подпрыгнула от неожиданности.

Крестный нахмурился и с минуту молчал. Потом сказал спокойно, с легкой грустью:

- Что же, дело твое. - Вздохнул, заговорил неожиданно мягко: - Все я вижу, Алексей. Баба красивая, и умная, змея... смекнула, как тобой вертеть половчее. У тебя такой не было, зацепило ретивое, и понеслась душа в рай, - крестный опять сбился на лирику. - Только вот что, сынок, я в жизни многое повидал и людскую душу чую. Спиной к ней стоять остерегайся, такая улыбается ласково, а сама петлю на шее затягивает.

С этими словами Николай Савельич, к моей безмерной радости, поднялся и пошел к выходу. Алексей вышел его проводить. А я стала готовиться к неприятному разговору.

Вернулся он минут через пятнадцать - видно, старичок и на улице свои увещевания продолжил. Вошел в дом и так меня взглядом полоснул, что я враз затосковала. От его недавнего спокойствия и следа не осталось: лицо горело, рот дергался, и по всему выходило, что доверительной беседы не выйдет. Может, зря я его сегодня спасла?

- Алеша, - слабым голоском молвила я, больше всего на свете желая оказаться за много километров от этого места. Алексей прибег к любимому аргументу: грохнул кулаком по столу, на этот раз вложив в удар всю богатырскую силушку. Стол подпрыгнул, как я недавно, а посуда со звоном полетела на пол. Похоже было на незатейливый скандал в семействе. Тут он принялся торопливо ремень из штанов вытаскивать, только злился очень, и потому дело не спорилось. Я наблюдала с любопытством, ожидая, что дальше последует, но очень скоро интерес иссяк. Ремень он выдернул и сгреб меня за шиворот. От неожиданности я дала маху и достойного сопротивления не оказала. Он зажал мою голову промеж своих коленей и впервые за все время рот открыл.

Дата добавления: 2015-08-27