Штеллинген.

Быстро катили мы на автомобиле с Гагенбеком с вокзала по улицам Гамбурга в Штеллинген. Генрих Гагенбек по дороге пока­зывал землю, которую его фирма предоставила в полное распоряже-

ние рабочих и домики, где живут и поныне его старые служащие. Вот проезжаем главные ворота парка. Внутри виден бюст деда—Ген­риха Гагенбека. Объехав владения, мы через задние ворота вошли в парк. Тут кипела работа: служащие снимали с грузовых автомо­билей ящики-клетки. Пришел транспорт зверей. Мы распрощались и отправились в отель в отведенные нам комнаты. На следующий день утром я впервые познакомился с моими морскими львами. Они были помещены в цинковом бассейне. Не буду останавливаться на их описании, надеюсь что многоуважаемые члены нашего общества посетят мое учреждение и увидят их воочию. Опишу первое впечат­ление мое о парке. Понятно, я не увидел тот переполненный все­возможными зверями парк, каким я его видел раньше. Бутафорские горы, как могильные памятники, стоят безмолвные, только изредка показывались на них поодиночке то олень, то каменный баран, силуэты которых ясно обрисовывались на фоне голубого неба.

Я стою на концертной площадке у главного ресторана один одинешенек и смотрю на этот особый мир, прежде кишевший разно­образными живыми существами. Где те африканские степные живот­ные, которые у подножии горы толпой ходили за посетителями? Где степные антилопы, сайга? Где оленья антилопа? Нет и двугор­бых, одногорбых желтых и белых верблюдов, которых было так много. Я помню, как десятки разных пород баранов гуляли совме­стно с ламами и другими однокопытными и двукопытными. Утро было ясное и тихое. Изредка доносился до меня крик павлинов да голос моего самца морского льва, который протяжно ревел в ожи­дании своей порции рыбы. Я пошел бродить по парку, куда глаза глядят. Проходя по китайскому мостику через пруд, заметил на берегу ширму из циновки. Заглянув за нее, я увидел сидящую в гнезде на яйцах белую лебедь. Заботливая рука огородила ее ширмой от любопытных. На выступе горы появился старый гривистый баран. Он был мне знаком. Я помню его хорошо. Каждый год подряд, приезжая к Гагенбеку, я любовался его важной походкой. Старик еще больше оброс шерстью, которая спускалась чуть не до земли с его шеи, груди и передних ног. Гагенбек видимо умышленно не продал барана, как ветерана парка.

Прохожу мимо загона павлинов. Белые павлины, которые отде­лены от обыкновенных сеткой, расхаживали по земле, распуская свой хвост и дрожа перьями. Вот кто своим криком нарушал покой парка! Подхожу к каменному зданию зверинца. В наружной стене за решетками вижу несколько шакалов, два африканских дикообраза.

Одного из них молодого я впоследствии купил. Вхожу в теплое здание. На меня пахнуло конюшней. По обеим сторонам в отдель­ных денниках находились недавно прибывшие и уже проданные 2 зебра; маленький двурогий носорог, который послужил мне мо­делью для лепки из глины. Его два нароста едва были видны. Живот­ное имело около двух аршин длины. Рядом с ним находился дикий кабан, самка с поросятами. В следующем стойле тер свою шею об стенку молодой безрогий олень-самка. Напротив в деннике первая у входа и особо огороженная железной решеткой лежала анти­лопа с винтообразными рогами. Служащий назвал ее шраубен-бок. Рядом сидел довольно большой кенгуру и мыл передними короткими лапами свою морду. В этом отделении животных больше не было и я вошел в другое. Тут меня настиг сторож служащий, который несколько лет ухаживал за моржом. Они были, т.-е. служащий ста­рик и морж так похожи друг на друга, что публика это часто замечала и смеялась. У старика щетинистые усы торчали книзу, как и у моржа. Толстый и жирный сторож был любимец'покойного старика Гагенбека и служил у него, кажется, 25 лет. Старик про­водил меня, открыв большие тяжелые ворота в другое отделение к хищникам. Сибирский тигр, молодой леопард да ягуар находились в этом просторном зверинце. На другой стороне—ряд пустых ремон­тирующихся клеток, да общая просторная клетка, где 11 штук маленьких медвежат лакали молоко. Они больше разливали, чем пили и кусали друг друга, ревя на весь зверинец.

Мы встретили Гагенбека, который и повел меня в общее круг­лое здание, где когда то стояли центральные клетки с группой различных дрессированных животных. Теперь клетки были уничто­жены, здание занимали автомобили. Гагенбек предложил мне это здание для моих занятий с морскими львами, обещая убрать к сле­дующему дню машины. Затем мы прошли в слоновник, где подряд стояли молоденькие три слоненка—один другого меньше. Животные недавно только были привезены и уже проданы. У одного левая задняя нога была до крови стерта видимо от приковывания в дороге к полу цепью. По словам Гагенбека, слоны перетерпели большую качку и теперь стоят на поправлении. Я отправился домой обедать. Вечером снова в парке и, побыв с час у морских львов, пошел к большему птичьему озеру. Но там не видя ничего, кроме нескольких плавающих уток, я полез в львиные пещеры, где когда то, якобы на свободе, ходили кровожадные животные. Железные массивные двери, забутафоренные снаружи, были полуоткрыты и ржавые петли почти

63. Модель Зоологического сада в Чикаго, исполненная но проекту Гагенбека. За столом автор проекту

не сгибались, видимо давно не вступала во внутрь пещеры челове­ческая нога. Я пролез в низкий коридор и в первый раз в жизни 31 не удалось рассмотреть внутреннее устройство этих эффектных для глаз посетителей, свободных клеток-скал. Изучение замыслова­той архитектуры этих, в сущности говоря, колоссальных зданий, изображавших скалы, их постройку и скрепление внутренностей горы с переходами и выходами железным каркасом, отняли у меня много времени. Я очутился снаружи в одном из пещерных углубле­ний, где когда то спал царь зверей и моим глазам представилась новая живописная панорама этого богатого растительностью, водой и рельефами почвы, знаменитого парка. Все это было дело рук человеческих. Неужели все это должно погибнуть? Под моими ногами внизу я увидел белобородого гну. Я сел на срезанное дерево, на котором когда то точили свои острые когти львы и стал вспо­минать былые времена.... Вот на этом месте совсем ручных львов мыли служащие и сам старик присутствовал при этом. Старика нет, нет и любимцев его.

Рис. 64. Модель пещеры для тигров.

В конторе, после моей работы с морскими львами, я, отдыхая беседовал с Гагенбеком. Он был любезен, как всегда и отвечал охотно, на предложенные мною вопросы. Только два вопроса видимо ему были не по душе и он деликатно уклонился от ответа на них. Это — адреса фирм, с которыми он имеет дело и, больной вопрос, о будущности его парка, который по словам одной гамбургской газеты, уже куп­лен для промышленных целей. На мой вопрос—правда ли пишут наши русские газеты в Берлине, что он приглашен в Америку для

организации Зоологического сада в Чикаго? Гагенбек, со свойствен­ной ему живостью, ответил утвердительно и обещал меня познако­мить подробно с его планами и тотчас же повел показывать мне лепную модель для Чикаго. Мы вошли в особое здание, которое служило раньше, кажется, выставкой яиц. Там почти во всю длину светлой комнаты стояла модель на тяжелых деревянных козлах,

Рис. 65. Модель скал для обезьян.

Тут же находились ящики с глиной и куски пластелина, из кото­рых сам Гагенбек лепил первые проекции гротов. Объясняя мне план и расположение каждого грота, он тут-же подарил мне фото­графические снимки модели. Я попросил его, чтобы он занумеровал каждое местечко на модели и дал мне описание их. (Здесь вы их видите обозначенными см. рис. 58). Он дал мне один отдельный снимок модели пещеры для тигров и другой для обезьян см. рис. 59 и 60. Причем на мое замечание, что скалы для обезьян, мне кажется, не безопасны от побега, так как некоторые породы обезьян могут делать неверо­ятные прыжки, Гагенбек, хитро улыбаясь, ответил:—-Мы это имели в виду и скалы предназначены больше для павианов, которые по своей природе не могут делать больших прыжков. Разговаривая на эту тему, я напомнил ему о купленной мною несколько лет тому назад у его отца лемура полуобезьяну Варрикатта, которая впоследствии была мною выдрессирована и делала замечательные прыжки и полеты на трапециях под куполом цирка. Вот список обозначений отдельных мест на рисунке

Зоологический сад Чикаго.

1) Главный вход.

2) Большой птичий пруд.

3) Пруд для гиппопотамов, фламинго и пеликан.

4) Помещение для жвачных (жираффы, антилопы, зебры).

5) Африканские слоны.

6) Индийские слоны.

7) Носороги (пещера).

8) Скалы для бурых медведей.

9) Полянка для антилоп. •

10) Полянка для оленей.

11) Обезьяньи скалы.

12) Степь для кенгуру.

13) Сибирские тигры.

14) Леопарды.

15) Гиены.

16) Индийские тигры.

17) Черная пантера.

18) Шакалы.

19) Львиная пещера.

20) Овцебык.

21) Башня для обозрения окрестностей.

22) Каменные туры.

23) Козули.

24) Панорама крайнего севера (белые медвеци, олени северные и др.).

25) Ластоногия северной панорамы.

26) Малые обезьяньи скалы.

27) Скалы для малых животных.

28) Пруд и лужайка голенастых птиц.

29) Скалы для енотов.

30) Американские прерии (бизоны).

31) Шоссе для автомобилей.

32) Пейзаж с гигантскими ископаемыми ящерами.

33) Японские острова.

34) Бобры и бобровые крысы (болотные бобры, коипу).

35) Скалы для резусов (обезьян малых).

36) Пальмариум. (Аквариум террариум, инсектарий).

37) Ресторан, площадка для концертов.

38) Здание управления.

39) Стоянка автомобилей.

На мои обычные всем вопросы, Г а г е н С е к ответил следую­щее: -получаю зверей через посредство моих агентов из Индии, с

островов Суматра и Ява, из Африки и Австралии.... Продаю в Аме­рику, в Англию и во Францию, но понятно, не теперь (с рурскими событиями установились враждебные отношения).

Недавно наладилась торговля с Польшей, с городом Познань— {бывший немецкий город). Продаю обществам и частным лицам, а также в зоологические сады. Животные постоянно меняются. Остаются в парке надолго только те, которые подлежат испытанию, а как только акклиматизируются, то тотчас же идут в продажу. Зоологические сады Германии очень мало покупают за неимением денег и корма, но сравнительно чаще меняются с ним. Родившихся в садах молодых животных, Гагенбек берет себе на воспитание, а взамен дает другие виды, не имеющиеся в садах. Германские Зоологические сады находятся в плачевном состоянии—без денег, а потому на получение из России животных, виды у Гагенбека неопределенные, но он надеется на улучшение положения дел и рассчитывает получить из России следующих животных: сибирских тигров, верблюдов, молодых медвежат, соболей, куниц, филинов, а журавлей хотя бы 500 экземпляров, крымских и кавказских туров. На вопрос о литературе он указал на журнал, издающийся во Франкфурте на Майне, где перечисляются все животные, перебывав­шие во всех зоологических садах мира. Есть две книги на англий­ском языке: «Животные зоологических садов, существующих на свете». Один том он подарил мне. Затем, отобрав открытки, он также снабдил меня и каталогом и альбомами, касающимися спе­циально его парка.

На вопрос, существуют ли общество акклиматизации животных в Германии, он указал на похожее по заданиям—Институт Агрикуль­туры, находящийся в небольшом городе Германии Галле. Я описал вам первые впечатления о парке, и мои беседы с Гагенбеком,-надеюсь, удовлетворил вашу любознательность, но описывать даль­нейшее мое пребывание у него и ход моей дрессировки я не имею времени. Перечислить имеющихся у него животных нет никакой цели, ибо они, за малым исключением, есть временный, меняющийся живой товар. Приведу список купленных мною животных у Гаген-бекг: 3 мор:ких льва—(2 самки и 1 самец), 2 обезьяны-сфинкс павианы, 1 длиннорукий павиан, 1 американская дикая тигровая кошка-оцеллот, 1 африканский дикобраз, 1 серебряная лисица и 1 бобровая крнса. 2 обезьяны резусы куплены у Дидуковского, а индийская кепка куплена у Фокельмана, в Гамбурге фирма, числящаяся большой, но в настоящее время имеет небольшой запас

мелких животных. Между прочим я видел в первый раз в жизни у него черную птицу так называемого рогатого ворона (BUcorvus), привезенную из Африки (Занзибар). За 2 павиана он спросил не до­рого. Обезьяны, по моему, были не выдержаны, я их не купил, ибо слышал хрипы в легких. Приобретенная у Фокельмана индийская кошка в дороге пала. В Берлине приобретена была немецкая овчар­ка собака-Герта.

Забрав всех купленных животных, я через Штетин на паро­ходе прибыл в Петроград.

В заключение моего доклада привожу общую сводку.

В начале всемирной войны зоологические сады не только Гер­мании, но и всего мира были поставлены в очень тажелые условия своего существования. Главный поставщик всех зоологических садов Гагенбек войною был отрезан от всего мира. Благодаря этому и прекратилась его всемирная торговля животными. И только по окон­чании войны началась торговля, но в очень скромных размерах и притом часто без участия каких либо специальных фирм. Во время войны зоологические сады как бы вымерли. Сторожа и опытные слу­жащие по уходу за животными были взяты на войну и заменены лицами, не умеющими надлежащим образом следить за благом своих питомцев. Второй причиной большой смертности среди животных были: недостаток в съестных припасах и в конце концов недостаточное отопление помещений для животных. Состав животных сократился во время войны под влиянием вышеприведенных причин больше чем на половину, так что сады казались совершенно пустыми. Так например, Берлинский Зоологический сад, самый богатый животными в мире, со­держал раньше круглым числом 1.700 разных пород четвероногих и птиц. Из них после войны остались в живых около 800, а в настоящее время их числится, кажется около 1.200. В общем нужно сказать, что положение зоологических садов теперь очень скверное—они еле еле держатся. Понятно, с возрастающей дороговизной возрастают и затруднения для существования садов. Эти строчки я писал прибли­зительно до мая 1923 года. Воображаю, каково положение в насто­ящее время, когда по газетным сведениям экономическое положение Германии регрессировало в худшую сторону с иоразительной быстротой. Никакие доходы от билетов для входа не могут покрыть тех громадных расходов, с которыми приходится считаться. Со­держание служащих возросло до сказочных сумм; вместес ним

возросли и расходы на корм и на отопление помещений. Вслед­ствие сего из 32 садов Германии—три теперь совсем закрыты, а именно: в Мюнхене, в Ганновере и в Бреславле. В Ганновере теперь только остался тот парк, в котором в мирное время содержались 200 оленей. Это есть городской парк в лесу, часть леса Эйленридзее. в котором имеется большой ресторан. Олени гуляют на свободе между столами ресторана, где и получают булки и сахар от посетителей. Благодаря этому они наверное и сохранились. Для того, чтобы содер­жать зоологические сады, пришлось увеличить доходы. Это делалось таким образом, кроме акционеров были приняты так называемые пайщики. Эти пайщики платят определенную сумму—менее стоимости одной акции—приобретают таким образом право участия в собраниях акционеров—большею частию без права голоса—и получают для себя и для членов своего семейства право бесплатного входа в сад. По­следнее право получают и подписчики (члены соревнователи)—абоненты. Абонементная плата зависит от числа членов семейства. В последний год принимались в Правление и единовременные взносы; в конце концов, когда и это не дало достаточно средств, была открыта неко­торыми газетами подписка на пожертвования и стали собирать деньги при помощи высших и средних учебных заведений. Но все это не помогло и, когда вопрос о закрытии зоологических садов стал выяс­няться, дирекции принуждены были обратиться к правительству и, недавно правительство согласилось помогать зоологическим садам. Первый взнос от правительства уже получен. Не смотря на это берлинскому саду пришлось на зимнее время закрыть его для публики. Животные собраны были вместе в некоторые помещения, которые легче отапливаются. Несколько из низших служащих уволены. Таким образом получилось сбережение, которое позволяет дальше работать. Но все таки можно уже теперь сказать, что кроме названных выше садов придется прекратить свое действие и некоторым другим, так как состав животных возобновить в настоящее время почти невоз­можно. Из всех фирм, торгующих животными, [остались, главным образом, три: Гагенбек в Гамбурге, Фокельман в Гамбурге и Р у г е в Альфельд на Лайне. Но Гагенбек уже прекратил свое суще­ствование как зверинец -как зрелище для публики. Он больше не считается поставщиком зоологических садов, он почти исключительно работает для цирков, т.-е. торгует дрессированными животными. И, если верить газетным сведениям, и эту часть остатка своей деятельности он скоро прекратит. По крайней мере одна боль­шая Гамбургская газета недавно сообщила, будто бы земля, на

Дата добавления: 2015-08-26