В. Л. Дуров. 21

ную птицу мы оставим ожидать у дверей и отправимся дальше. Про­ходя мимо медвежатника, мы и тут заметили большой пробел в коли­честве зверей. Только один экземпляр — белый полярный медведь стоял на своих высоких широких могучих лапах, низко опустив длин­ную шею и мотая головой, как маятник. На чистом каменном полу бассейна не было видно остатков пищи. Когда и какой рыбой вы кормите медведя?, спросил я у служащего. Рыбой не кормим, только кониной—отвечал он. Бедный житель северных морей! подумал я. При таком обилии в Берлине морской рыбы, ты не видишь твою природную пищу. А вот и наш родич мишка таптыгин. Жалобно стонет, просунув сухой нос между прутьев холодной решетки. Про­ходя быстро ряд пустых клеток, мы вскользь видели гималайского медведя с белым нагрудником. Он стоял на задних лапах и ноздрями с храпением втягивал в себя воздух. При приближении служащего, медведь попятился назад, вглубь клетки. В прежние времена я часами наблюдал за игрою этих ловких животных, видимо, ему сейчас не до игры.

За неимением времени, быстро обходя, я увидел зебра, мель­ком несколько пар различных антилоп, лани и наших кавказских джейранов, черных и белых осликов. Лошадь Пржевальского я не видел и не успел навести о ней справку. В заднем конце у за­бора—целый ряд фольер с птицами, которых довольно много. Между прочим я запомнил, что между фазанами я не встретил серебрянного. Записывать подробно всех животных и птиц я не имел возможности... Понятно, я обратил свое внимание на самый ценный и интересный как для зоопсихологов, так и для зоологов, находящийся в здании, аквариума, экземпляр шимпанзе, куда я и направился.

Мы подошли к громадному зданию—аквариуму. Широкая камен­ная лестница вела в этот совсем иной мир—мир водяного царства. У входа на каменной глыбе сидит, работы скульптора, каменный игуанадос. Колоссальная фигура сделана в натуральную величину и мы люди под этой махиной кажемся ничтожными. Бросив прощаль­ный взгляд на этот дрогоценный, хотя ныне и с вырванными листами, живой учебник, зоологический сад, мы вошли в аквариум и подня­лись в верхний этаж. Цель на.на—поскорей увидеть самое редко­стное, в настоящее время, животное—человекоподобное шимпанзе. Аквариум сохранился до мелочи. Быстро шагаем по полутемным за­лам с освещенными в ряд вделанными в стены аквариумами. Мель­кают перед глазами застекленные гроты. Камни, песок, водяные ра­стения искусно освещены изнутри. Рыбы различной величины и

окраски, громадные черепахи, плавающие как подводные лодки, ра­кушки, морские звезды—все перепуталось в памяти. Наконец, мы у цели. В верхнем этаже в застекленной комнате сидит шимпанзе. Какая досада, что сквозь большие окна ударяет свет нам прямо в глаза, мешая рассмотреть животное. Темный силуэт существа воло­сатого в рост ниже средняго человека, виден сидящим на перекла­дине в довольно большой комнате с деревянным столом и табурет­кой. Я сбоку из под света стараюсь разглядеть обезьяну, которая смотрит в окно, выходящее на улицу. Султан, так звали обезьяну, сидит на одном месте не поворачиваясь. Затем лениво привстал, ^першись наружной стороной кисти руки на перекладину, не отры­вая глаз от окна* чуть повернулся в нашу сторону. Низко опущен­ная бровь, плоский нос и удлиненная часть морды ясно вырисовыва­лись на светлом фоне окна. Я зачертил профиль себе в книжку. Султан немного подвинулся, не отрывая глаз от окна. Он смотрел на небо, на крыши домов и видимо остальной мир для него не суще­ствовал. Кто то из публики, чтобы привлечь к себе внимание, сту­чал в стекло, но султан даже не пошевелился. Наконец, мы дожда­лись, когда он переменил позу и медленно пошел по перекладине на своих на четырех. Сделав, несколько шагов, он остановился как бы ■в раздумьи, подошел к двери и снова устремил свой взор в окно; Животное, несомненно, тосковало. Обезьяны слезами не плачут, но грусть их выражется в перекашивании бровей и особом смарщивании лба. Мне удалось, привыкнув к свету, уловить это выражение у сул­тана. Да и вся его фигура и движение подтверждали мое предположе­ние. Девочка, стоявшая у стекла клетки сказала «мама, ему скучно; дай обезьянке конфекту». Детское сердечко инстинктивно разгадало душевное состояние обезьяны. А Султан все сидел неподвижно и смотрел в окно. Выходя на улицу, я узнал кое что от провожатого. Обезьян привезли к ним из Тенерифа. Семейство шимпанзе состояло из пяти персон—4 самки и самец Султан. Одна из жен Султана родила маленького. Это был первый случай в Германии. Одна за другой гибли обезьяны. Детеныш играя сломал руку и находился на излече­нии, после операции в больнице, где ему ампутировали руку. Остался Султан один, одинешенек. И смотрит он теперь часами в окно и на дверь и все ждет кого-то...

С тяжелым чувством я покинул сад.

В следующие дни, под тяжелым впечатлением долго невыходившей у меня из памяти, тоскующей, согнутой фигуры вечно сидящего¹ у окна «Султана», я решил собрать как можно больше материала о нем.

21*

Кроме подробных расспросов у директора Гека и служащих, ухажи­вающих за ним, я достал литературный материал с большим трудом. Передо мной лежат: протоколы заседаний Прусской Академии Наук -совместное заседание от 28 июля 1921 года. Сообщение от 14 того же июля, сообщение о трех первых месяцах жизни шимпанзе—доктора С. И. фон-Ал л еш. Журнальные и газетные вырезки и толстый труд, посвященный специально этому семейству шимпанзе, труд д-ра Келлера под заглавием: «Испытание интеллекта человекоподобных обезьян, Вольфганга Келлера». 2-е просмотренное издание «Испы­тания интеллекта антропоидов»—из бюллетеней Прусской Академии Наук, год издания 1917. Физико-математическая секция № 1. К моему* несчастию, все эти книги были распроданы в Берлине, и мне пришлось дост'ать с большим трудом только по одному экземпляру. Из жур­нальных и газетных статей я увидел, как интересуется широкая публика и в особенности ученые человекоподобными, озаглавливая статьи о шимпанзе так: «Редкое явление! Открытие столько нового-и изумительного» и, наконец, «Зоологическое событие» и т. д... Понятно, я должен был бы поделиться с вами этим зоопсихологическим мате­риалом, тем более, что он тесно связан с зоологическими собы­тиями настоящего времени, но для этого потребовался бы не один доклад.

Мои предположения сбылись. «Султан» от тоски реже стал принимать пищу и перед моим от'ездом в Россию погиб. Столбцы газет были посвящены «Султану». Читатели, в том числе и я, глядя на крупный шрифт отпечатанного заголовка: Смерть «Султана», были введены невольно в обман, приписывая смерть турецкому султану. Вот что пишет одна из газет:

Смерть «Султана».

Несколько дней тому назад открылся после долгого перерыва берлинский зоологический сад. Но в настоящее время в нем уже нет той достопримечательности, которая привлекала тысячи любо­пытных. Нет группы человекообразных обезьян, состоявшей из 5 шимпанзе, привезенных с острова Тенериффа, после того как гер­манские учреждения принуждены были покинуть бывшие германские колонии. Последняя из 5 обезьян «Султан» умерла за несколько дней до открытия Зоологического сада. Четыре самки умерли еще до осени 1922 г. Султан—единственный самец,—был переведен в специ­альное помещение в берлинском аквариуме. Часами он смотрел через

стекло вниз на улицу и медленно передвигался по клетке. От его смышленности осталось очень мало следа, а ведь в свое время над ним удалось проделать целый ряд опытов, которые давали ясное пред­ставление о присутствии у обезьяны творческой инициативы. Удалось наблюдать, напр., как создавалось первобытное орудие. В клетку к Султану было положено несколько бамбуковых палок, а перед клеткой был положен банан, но на таком расстоянии, что одной только палкой обезьяна ни в коем случае не могла бы его достать, •и вот действительно после целого ряда попыток достать банан одной палкой Султан вставил в толстую бамбуковую палку более тонкую II таким образом создал примитивное орудие, которым он мог уже достать в клетку банан. Надо было видеть радость обезьяны и ее ликующие прыжки после этой удачи.

Особенно интересовала наблюдателей душевная жизнь этих человекоподобных. Руководивший зоологической станцией на острове Тенериффе д-р Келлер в своей книге «К психологии шимпанзе» при­водит целый ряд примеров и результатов своих наблюдений над этими обезьянами. Две из них были оставлены в клетке на дворе и попали под сильный дождь. Услышав их жалобный крик, Келлер отворил дверцу клетки, которая вела в закрытое теплое помещение. Но прежде чем вскочить туда, обезьяны, несмотря на то, что дро­жали от холода и дождя, бросились благодарно обнимать Келлера. Надо было видеть чисто человеческую радость, которую проявили обезьяны после длительного путешествия, когда они по прибытии в берлинский зоологический сад, были освобождены из ящиков, в которых сидели порознь в течение всей дороги. С криками радости бросились обнимать они друг друга. Радость у этих обезьян часто выражалась в танцах. Наблюдатель застал их раз танцующих рит­мически вокруг столба, держась за руки, при чем они притоптывали, отбивая определенный такт. Одновременно с этим, они помахивали голо­вами, выдерживая во всем определенный ритм, напоминая примитивные танцы дикарей. Шимпанзе украшали себя часто во время танцев сучьями, цветами, веревками и всевозможными другими предметами, накручивая их обыкновенно на шею. Во время танцев они нередко испускали характерные протяжные крики в роде пения дикарей-индей­цев или негров во время танцев.

1 апреля прошлого года произошло редкое явление в жизни -человекоподобных обезьян, живущих в неволе. Шимпанзе Лока родила ребенка, которого все время таскала у себя на спине. Появление этого ребенка было встречено весьма недружелюбно остальными

самками, несомненно боявшимися, что единственный самец Султан будет уделять слишком много внимания матери ребенка. Была даже попытка со стороны одной из самок украсть этого ребенка. Но попытка 3TJ была в корне пресечена подоспевшими родителями. Во время одной из драк маленькому шимпанзе повредили руку и его пришлось отправить в детскую клинику в Берлине, где хирург ампу­тировал ему руку. Ни одному из лежащих в клинике детей посети­телями не приносилось столько лакомств, сколько этому оригиналь­ному пациенту детской клиники.

Неблагоприятная погода, изменившиеся условия жизни, непри­вычная пища, сделали жизнь обезьян настолько тяжелой, что одна за другой они стали умирать. Берлинский зоологический сад, который мог гордиться тем, что имел единственную в мире по количеству коллекцию человекоподобных обезьян в своих стенах, лишился луч­шего своего украшения.

Сведения, которые я получил от торговцев мелкими животными и в адресах, которые вывешены здесь, следующие:

1. Фирма Шольц и Печке. В настоящее время запросы на -покупателей зверей гораздо больше, чем даже в довоенное мирное время, но удовлетворить их не могут за неимением товара, так как доставка имеет большие политические и экономические затруднения. Рейсы пароходов очень неправильны и имеют случайный характер... Фирма интересуется приобретением различных мелких животных из России, если это будет возможно в будущем.

2. Дидаковский, у которого я купил двух самок резус, сообщил мне следующее: во все время войны, он, понятно, ничего не получил. После мирного договора началась постепенно торговля. Он покупал у матросов кораблей мелких животных, преимущественна птиц. В прежнее время он имел дело только с Америкой, где оптовая • торговля животными имеет свои отделения в разных странах. Агенты доставляет животных из Африки, Индии, Бразилии, Мексики, Австра­лии и Германии. Большую часть из Германии покупает Америка, а именно старых выдержанных попугаев, канареек и собак.

3. Экзотические животные. Зоологическая торговля Брун-
штрассе 52 имеет дело с за границей. В настоящее время транспор­
тирует с Голландией. Я у него купил японских танцующих мышеи.

В Берлине имеются несколько мелких лавченок, торгующих чучелами птиц и случайно приобретенными животными. Между про-

чим в маленьком магазинчике Путцке. (Инвалиден штрассе 102) я купил 2-х хорьков альбиносов. Самку я уже выдрессировал. Вот все, что могу сказать о сведениях, полученных от мелких торговцев Берлина.

От Директора Лейпцигского Зоологического Сада мною полу­чены следующие сведения:

1. К животным Российской фауны имеется большой интерес.
в особенности желательно возможно скорое получение крупных
животных, в первую очередь верблюдов (дромедаров); их прием
и продажу директор сада д-р Г е б б и и г охотно возьмет на себя и
гарантирует их успешный сбыт. Кроме того имеется интерес к м е д-
ведям и сибирским тиграм.

2. Общества Акклиматизации в собственном смысле слова в Германии нет, но имеется ряд обществ с подобными же целями. За более подробными сведениями директор Геббинг просит обра­щаться непосредственно к нему самому.

3. Журнал «Der Zoologische Garten» издается еще.

4. Положение зоологических садов в Германии крайне различно, в зависимости от местных и иных условий, большинство садов пере­шло за последнее время в городское управление. Что же касается в частности Лейпцигского сада, то положение его, несмотря на тяже­лые хозяйственные условия, вполне удовлетворительно. Содержание сада вполне оплачивается его собственными доходами, дающими даже некоторый излишек. Звериный материал сравнительно также удовле­творителен, за исключением означенных выше верблюдов. Ощущается также недостаток в кормовом зерне (пшеница).

Директор Геббинг готов оказывать всякое содействие Рос­сийскому Обществу Акклиматизации во всех вопросах, касающихся зоологических садов, и просит в каждом случае обращаться непо­средственно к нему. (Лейпциг, Зоологический сад, Директор д-р Геббинг).

Дата добавления: 2015-08-26