Критика холистического и метафизического взгляда на общество 36 страница

Во всех перечисленных случаях формируется временная тенденция повышения валовой рыночной процентной ставки. Проекты, казавшиеся ранее прибыльными, больше таковыми не выглядят. Формируется тенденция снижения цен на факторы производства, а затем происходит снижение цен и на потребительские товары. Производство становится вялым. Застой заканчивается только тогда, когда цены и ставки заработной платы в общем и целом приходят в соответствие с новым денежным отношением. Ссудный рынок также приспосабливается к новому положению вещей, и валовая рыночная ставка процента больше не подвергается возмущающему влиянию дефицита денег на ссудном рынке. Таким образом, повышение валовой рыночной ставки процента под действием денежных факторов приводит к временной стагнации производства. Дефляция и сжатие кредита нарушают ровный ход экономической жизни. Однако было бы серьезной ошибкой считать дефляцию и сжатие просто зеркальным отражением инфляции и экспансии.

Экспансия сначала порождает иллюзию процветания. Она крайне популярна, поскольку кажется, что она делает богаче всех вместе и каждого в отдельности. С другой стороны, сжатие немедленно создает условия, которые все готовы осудить как зло. Его непопулярность даже больше, чем популярность экспансии. Сжатие порождает яростную оппозицию. Очень скоро политические силы, борющиеся с ним, становятся неодолимыми.

Инфляция бумажных денег и дешевые займы государства приносят дополнительные средства казначейству; дефляция опустошает хранилища казначейства. Кредитная экспансия для банков благо; а сжатие утрата. Инфляция и экспансия манят, дефляция и сжатие отпугивают.

Несходство двух противоположных способов денежно-кредитного манипулирования состоит не только в том, что один из них все любят, а другой все ненавидят. Дефляция и сжатие несут с собой меньшее опустошение не только потому, что к ним прибегают гораздо реже. Они приводят к менее катастрофичным последствиям. Инфляция безрассудно растрачивает дефицитные факторы производства в ошибочных инвестициях и чрезмерном потреблении. После ее окончания необходим долгий и утомительный период выздоровления, чтобы ликвидировать оставленное ею после себя обнищание. Сжатие не стимулирует ни ошибочные инвестиции, ни чрезмерное потребление. Временное ограничение деловой активности, порождаемое им, может быть в общем и целом компенсировано снижением потребления со стороны уволенных наемных работников и владельцев материальных факторов производства, продажи которых упали. Не остается никаких глубоких ран. По завершении периода сжатия не требуется специального процесса корректировки, чтобы восполнить потери, вызванные проеданием капитала.

Дефляция и ограничение кредита никогда не играли заметной роли в экономической истории. Самые знаменитые примеры это возвращение Великобритании после инфляции военного времени во время наполеоновских войн и первой мировой войны к довоенному золотому паритету фунта стерлингов. В каждом случае парламент и правительство приняли политику дефляции, не взвесив все за и против двух способов возвращения к золотому стандарту. В 20-х годах XIX в. это можно было оправдать тем, что к тому времени денежная теория еще не прояснила все сопутствующие проблемы. 100 лет спустя это стало просто демонстрацией непростительного невежества и в экономической науке, и в денежной истории[См. с. 735736.].

Невежество проявлялось также и в смешивании дефляции и сжатия с процессом корректировки, к которому должен привести любой бум. Приведет или нет кризис к ограничению количества инструментов, не имеющих покрытия, зависит от институциональной структуры кредитной системы, породившей бум. Такое ограничение может произойти, когда кризис приведет к банкротству банков, предоставляющих фидуциарный кредит, и это не уравновешивается соответствующим расширением со стороны оставшихся банков. Но это не обязательно является сопутствующим феноменом депрессии. Без сомнения, этот эффект не возникал в течение последних 80 лет в Европе, а сила, с которой он проявился в Соединенных Штатах после Закона о Федеральной резервной системе 1913 г. [63], была чрезвычайно преувеличена. Кредитный голод как отличительная черта кризиса вызывается не сжатием, а воздержанием от дальнейшей кредитной экспансии. Он наносит вред всем предприятиям не только тем, которые обречены в любом случае, но и тем, чей бизнес здоров и мог бы расцвести, будь соответствующий кредит доступен. Если просроченные долги не выплачены, то банкам не хватает средств для предоставления кредитов даже самым солидным фирмам. Кризис становится всеобщим и заставляет все отрасли производства и все фирмы ограничивать размах своей деятельности. Не существует способов избежать этих вторичных последствий предшествующего бума.

Как только возникает депрессия, начинают раздаваться жалобы на дефляцию, а люди начинают настойчиво требовать продолжения экспансионистской политики. Надо признать, что даже без всякого ограничения предложения собственно денег и инструментов, не имеющих покрытия, депрессия формирует тенденцию увеличения покупательной способности денежной единицы под действием денежных факторов. Все фирмы стремятся увеличить свои остатки наличности, что оказывает влияние на отношение между предложением денег (в широком смысле) и спросом на деньги (в широком смысле) для остатков наличности. Строго говоря, это можно назвать дефляцией. Но было бы серьезной ошибкой считать, что причиной падения товарных цен является стремление к большим остаткам наличности. Здесь обратная причинная обусловленность. В ходе бума цены на факторы производства как материальные, так и человеческие стали чрезмерными. Прежде чем производство станет прибыльным, они должны упасть. Предприниматели увеличивают свои остатки наличности, поскольку воздерживаются от покупки товаров и найма рабочих до тех пор, пока структура цен и заработной платы не придет в соответствие с реальным состоянием рынка. Таким образом, любая попытка государства или профсоюзов помешать этой корректировке или отсрочить ее просто продлевают стагнацию.

Даже экономисты часто не могут понять эту взаимосвязь. Они рассуждают следующим образом: структура цен, сложившаяся во время бума, является результатом экспансионистского давления. Если прекращается дальнейшее увеличение массы инструментов, не имеющих покрытия, то повышательное движение цен и заработной платы должно остановиться. Но если бы не было дефляции, то падение цен и заработной платы не смогло бы произойти.

Это рассуждение было бы правильным, если бы инфляционное давление не оказало влияния на ссудный рынок до того, как оно перестало оказывать прямое влияние на товарные цены. Предположим, что государство изолированной страны эмитировало дополнительные бумажные деньги, чтобы оказать помощь гражданам со скромными доходами. Вызванное этим повышение цен на товары дезорганизует производство; оно будет способствовать переориентации производства с выпуска потребительских товаров, обычно покупаемых несубсидируемыми группами населения, на выпуск тех, спрос на которые предъявляется субсидируемыми группами. Если впоследствии политика такого рода субсидирования некоторых групп населения будет отменена, то цены товаров, спрос на которые субсидировался, упадут, а цены товаров, спрос на которые предъявлялся несубсидируемыми группами населения, более резко возрастут. Однако покупательная способность денежной единицы не вернется на доинфляционный уровень. Если государство не изымет с рынка дополнительное количество бумажных денег, выброшенное в форме субсидий, то структура цен будет продолжать испытывать влияние инфляционной операции.

Иное дело кредитная экспансия, которая сначала оказывает воздействие на ссудный рынок. В этом случае инфляционные последствия усиливаются в результате ошибочного вложения капитала и чрезмерного потребления. Перебивая друг другу цены в борьбе за большую долю ограниченного запаса капитальных благ и труда, предприниматели возносят цены до такой высоты, где они могут оставаться только до тех пор, пока кредитная экспансия продолжается во все ускоряющемся темпе. Как только прекращается дополнительное вливание инструментов, не имеющих покрытия, неизбежно происходит резкое падение цен на все товары и услуги.

Во время бума существует тенденция покупать столько, сколько можно купить, поскольку ожидается дальнейший рост цен. С другой стороны, во время депрессии люди воздерживаются от покупок, поскольку ожидают, что цены будут снижаться. Выздоровление и возвращение к нормальности начинаются только тогда, когда цены и ставки заработной платы настолько низки, что достаточное количество людей начинает считать, что они больше не упадут. Поэтому единственным средством сокращения периода снижения деловой активности является воздержание от любых попыток отсрочить или сдержать падение цен и ставок заработной платы.

Только когда начинает намечаться выздоровление, изменение денежного отношения, вызванное увеличением массы инструментов, не имеющих покрытия, начинает проявляться в структуре цен.

Разница между кредитной экспансией и простой инфляцией

Исследуя последствия кредитной экспансии, мы предполагали, что вся масса дополнительных инструментов, не имеющих покрытия, попадает в рыночную систему через рынок ссуд, предоставляемых производству. Все, что утверждалось относительно результатов кредитной экспансии, относится к этому условию.

Однако в некоторых случаях юридические и технические методы кредитной экспансии применяются в процедурах, каталлактически отличных от подлинной кредитной экспансии. Соображения политической и институциональной выгоды иногда делают целесообразным для государства воспользоваться возможностями банковской системы для выпуска государственных бумажных денег. Казначейство берет в долг у банка, а банк предоставляет необходимые средства, выпуская дополнительные банкноты или кредитуя государство по депозитному счету. Юридически банк становится кредитором казначейства. На самом деле вся сделка равносильна инфляции бумажных денег. Дополнительные инструменты, не имеющие покрытия, попадают на рынок через казначейство в виде выплат по различным статьям государственных расходов. Именно дополнительный спрос со стороны государства стимулирует производство расширять свою деятельность. Эмиссия вновь созданной массы бумажных денег не оказывает непосредственного влияния на валовую рыночную ставку процента, какой бы процент ни выплачивало государство банку. Ее воздействие ощущается ссудным рынком и валовой рыночной ставкой процента не считая появления положительной ценовой премии только в том случае, если какая-то ее часть достигает ссудного рынка до того, как завершится ее действие на товарные цены и ставки заработной платы.

Такие условия, например, существовали в Соединенных Штатах во время второй мировой войны. Помимо кредитной экспансии, осуществлявшейся правительством в предвоенный период, государство интенсивно брало в долг у коммерческих банков. Технически это была кредитная экспансия; по существу это был суррогат выпуска долларов. Еще более сложные методы применялись в других странах. Например, германский рейх во время второй мировой войны продавал облигации населению. Рейхсбанк финансировал их приобретение, выдавая большую часть средств, необходимых покупателям, в виде ссуд под залог этих же самых облигаций. Не считая той доли, которую покупатели платили из личных средств, в этой сделке роль как банка, так и населения была чисто формальной. Фактически дополнительные банкноты были неразменными бумажными деньгами.

Очень важно обратить внимание на эти вопросы, чтобы не смешивать последствия собственно кредитной экспансии и инфляции государственных бумажных денег.

8. Денежная, или основанная на фидуциарном кредите теория цикла производства

Теория циклических колебаний производства, разработанная британской денежной школой, неудовлетворительна в двух отношениях.

Во-первых, она не смогла понять, что фидуциарный кредит может предоставляться путем не только выпуска банкнот сверх резерва наличных денег в банке, но и создания сверх этого резерва банковских вкладов, с правом выписки чека (чековые деньги, депозитные деньги). Следовательно, она не понимала, что вклады до востребования также могут быть механизмом кредитной экспансии. Эту ошибку легко исправить. Достаточно подчеркнуть, что все, что относится к кредитной экспансии, касается всех видов кредитной экспансии, вне зависимости от того, являются ли дополнительные инструменты, не имеющие покрытия, банкнотами или вкладами. Однако еще до того как этот фундаментальный дефект был осознан, на основе теорий денежной школы было создано британское законодательство, нацеленное на предотвращение повторения бумов, вызванных кредитной экспансией, и депрессий как их неизбежного следствия. Закон Пиля 1844 г. [64] и его аналоги в других странах не достигли поставленной цели, и эта неудача подорвала престиж денежной школы. Незаслуженную победу одержала банковская школа.

Второй недостаток денежной школы был более серьезен. Он ограничил ее изучением проблемы внешней утечки. Она исследовала частный случай, а именно кредитную экспансию в одной стране в условиях, когда в других странах кредитная экспансия либо отсутствует, либо осуществляется в меньшем масштабе. В целом этого было достаточно, чтобы объяснить кризисы в Англии в первой половине XIX в. Однако проблема затрагивалась лишь поверхностно. Основной вопрос так и не был поднят. Ничего не было сделано, чтобы прояснить последствия общей кредитной экспансии, не ограниченной числом банков с ограниченной клиентурой. Не была проанализирована взаимосвязь предложения денег (в широком смысле) и ставки процента. Разнообразные проекты снижения или упразднения процента посредством банковской реформы высокомерно осмеивались как шарлатанство, а не подвергались критическому анализу и опровержению. Неявно утверждалось наивное предположение о нейтральности денег. Тем самым были оставлены лазейки для попыток объяснить кризисы и колебания производства с помощью теории прямого обмена. Прошло много десятилетий, прежде чем чары были рассеяны.

Причиной поражения была не только теоретическая ошибка, но и политическое предубеждение. Общественное мнение склонно считать процент не более чем просто институциональным препятствием для расширения производства. Оно не отдает себе отчета в том, что скидка на будущие блага по сравнению с настоящими благами является необходимой и вечной категорией человеческой деятельности и не может быть упразднена посредством банковских манипуляций. В глазах критиканов и демагогов процент это следствие злых козней ненасытных эксплуататоров. Вековое осуждение процента было полностью реанимировано современным интервенционизмом. Его фундамент догма о том, что первейшей обязанностью хорошего правительства является снижение насколько возможно процентной ставки или упразднение ее вовсе. Все современные государства фанатически придерживаются политики легких денег. Как уже отмечалось, британское правительство утверждало, что кредитная экспансия продемонстрировала чудо... превращения камня в хлеб[См. с. 438.]. Председатель Федерального резервного банка Нью-Йорка заявил, что для любого суверенного государства, в котором существует институт, функционирующий на манер современного центрального банка, и валюта которого не разменивается на золото или какой-либо другой товар, открываются перспективы полной независимости от внутреннего денежного рынка[Ruml В. Taxes for Revenue Are Obsolete//American Affairs. 1946. VII. P. 3536.]. Правительства, университеты, экономические исследовательские институты щедро спонсировали публикации, основной целью которых было восхваление благословенности необузданной кредитной экспансии и возведение клеветы на всех оппонентов как на подкупленных защитников эгоистичных интересов ростовщиков.

Волнообразная динамика, сотрясающая экономическую систему, рецидивы периодов бума, за которыми следуют периоды депрессии, представляют собой неизбежные следствия попыток, повторяющихся вновь и вновь, понизить валовую ставку процента посредством кредитной экспансии. Способов избежать резкого схлопывания бума, вызванного кредитной экспансией, не существует. Альтернатива ограничена двумя вариантами: кризис наступит либо раньше как результат добровольного отказа от дальнейшей кредитной экспансии, либо позже как окончательная и всеобщая катастрофа денежной системы.

Единственное возражение, когда-либо выдвигавшееся против теории фидуциарного кредита, безусловно, неудовлетворительно. Утверждалось, что снижение валовой рыночной процентной ставки ниже уровня, которого она достигла бы на свободном ссудном рынке, может оказаться не результатом преднамеренной политики банков и властей, регулирующих денежную сферу, а непреднамеренным следствием их консерватизма. Столкнувшись с ситуацией, которая ведет к повышению рыночной ставки, банки воздерживаются от изменения процентов, взимаемых за ссуды, и тем самым вынуждено скатываются в экспансию[Махлуп называет такое поведение банков пассивным инфляционизмом (Machlup. The Stock Market, Credit and Capital Formation. P. 248).]. Эти утверждения необоснованны. Но если мы готовы признать их истинность ради поддержания дискуссии, то они вовсе не оказывают никакого влияния на сущность денежного объяснения цикличности производства. Не имеет значения, какие обстоятельства побуждают банки расширять кредит и сбивать валовую рыночную ставку процента, которая установилась бы на свободном рынке. Важно лишь то, что банки и власти, регулирующие денежную сферу, руководствуются идеей, что уровень процентных ставок, установившийся на свободном ссудном рынке, является злом, что цель хорошей экономической политики состоит в его понижении и что кредитная экспансия является подходящим средством достижения этой цели, не приносящим вреда никому, кроме паразитирующих ростовщиков. Именно эта страсть заставляет их ввязываться в авантюры, которые в конце концов неизбежно приводят к внезапному и резкому спаду.

С учетом всего вышесказанного может возникнуть соблазн прекратить обсуждение этих проблем в рамках теории чистой рыночной экономики и передать их в епархию интервенционизма, изучения вмешательства государства в рыночные явления. Вне всякого сомнения, кредитная экспансия является одним из первостепенных вопросом интервенционизма. Тем не менее анализ соответствующих проблем должен проводиться именно в рамках теории чистой рыночной экономики, а не теории интервенционизма. Дело в том, что проблема, подлежащая изучению, это, по сути дела, проблема взаимосвязи предложения денег и ставки процента, частным случаем которой является проблема последствий кредитной экспансии.

Все, что утверждалось относительно кредитной экспансии, в равной степени относится и к последствиям любого увеличения предложения собственно денег, если дополнительное предложение достигает ссудного рынка на ранних этапах своего притока в экономическую систему. Если дополнительное количество денег увеличивает количество денег, предлагаемых в качестве займов, в то время, когда товарные цены и ставки заработной платы еще не приведены в полное соответствие с изменившимся денежным отношением, то результат не отличается от последствий кредитной экспансии. Анализом проблемы кредитной экспансии каталлактика завершает теорию денег и процента. Она неявно исправляет вековые ошибки, касающиеся процента, и развенчивает фантастические планы упразднения процента посредством денежной или кредитной реформы.

Отличие кредитной экспансии от увеличения предложения денег в экономике, использующей только товарные деньги и вообще не применяющей инструменты, не имеющие покрытия, обусловлено различными масштабами этого увеличения и временной последовательностью воздействий, оказываемых им на различные сектора рынка. Даже быстрое увеличение производства драгоценных металлов никогда не сможет достигнуть размаха, которого может достичь кредитная экспансия. Золотой стандарт эффективно сдерживал кредитную экспансию, так как принуждал банки не переступать определенных границ в их экспансионистских устремлениях[См. с. 443.]. Собственный инфляционный потенциал золотого стандарта ограничивался превратностями золотодобычи. Более того, только часть дополнительного золота тотчас же увеличивала предложение кредитов на рынке. Большая его часть сначала оказывала влияние на товарные цены и ставки заработной платы, а ссудный рынок испытывал ее влияние только на более поздних стадиях инфляционного процесса.

Однако длительное увеличение массы товарных денег оказывало постоянное экспансионистское давление на ссудный рынок. Валовая рыночная ставка процента на протяжении последних веков постоянно испытывала воздействие притока на ссудный рынок дополнительных денег. Разумеется, в англосаксонских странах на протяжении 150 лет, а в остальных странах европейского континента на протяжении последних 100 лет это давление с лихвой перекрывалось одновременным развитием фидуциарного кредита, предоставляемого банками помимо их время от времени повторяющихся открытых попыток понизить валовую рыночную ставку процента путем интенсивной кредитной экспансии. Таким образом, одновременно действовали три усиливающие друг друга тенденции, способствовавшие понижению валовой рыночной ставки процента. Одна была следствием постоянного увеличения массы товарных денег, вторая следствием стихийного совершенствования инструментов, не имеющих покрытия, в банковских операциях, а третья плодом целенаправленной антипроцентной политики, организованной властями и одобряемой общественным мнением. Разумеется невозможно установить количественный результат их совместного действия или вклад каждой из них. Ответ на этот вопрос может быть дан только путем исторического понимания.

Каталлактическое рассуждение может лишь продемонстрировать, что слабое, хотя и непрерывное давление на валовую рыночную ставку процента, которое оказывается непрерывным увеличением количества золота, а также небольшим увеличением массы инструментов, не имеющих покрытия, которое не заходит слишком далеко и не усиливается целенаправленной политикой легких денег, может уравновешиваться корректирующими и согласовывающими силами, присущими рыночной экономике. Если бы адаптируемость производства не подрывалась силами, чуждыми рынку, то ее оказалось бы достаточно, чтобы компенсировать последствия, вызываемые легкими возмущениями ссудного рынка.

Статистики пытаются исследовать длинные волны статистическими методами. Эти попытки обречены на неудачу. История современного капитализма представляет собой летопись устойчивого экономического развития, постоянно прерываемого лихорадочными бумами и депрессиями в качестве их неизбежных последствий. Вообще говоря, статистическими методами можно отделить эти повторяющиеся колебания от общей тенденции к увеличению количества инвестированного капитала и объема произведенной продукции. В самом тренде невозможно обнаружить никаких ритмических колебаний.

9. Влияние циклов производства на рыночную экономику

Популярность инфляции и кредитной экспансии, являющаяся основой повторяющихся попыток сделать людей богаче с помощью кредитной экспансии и тем самым причиной циклических колебаний производства, отчетливо проявляется в обыденной терминологии. С бумом связаны понятия о хорошем бизнесе, процветании и подъеме. Его неизбежное последствие, приведение дел в соответствие с реальным состоянием рынка, ассоциируется с кризисом, спадом, плохим бизнесом, депрессией. Люди протестуют против мнения о том, что возмущающий элемент следует искать в ошибочных инвестициях и чрезмерном потреблении в период бума и что подобный искусственно созданный бум обречен. Они ищут философский камень, чтобы заставить бум длиться вечно.

Выше указывалось на то, в каком отношении мы можем называть улучшение качества и увеличение количества конечной продукции экономическим прогрессом. Если мы применим эту мерку к различным фазам циклических колебаний производства, то мы должны назвать бум деградацией, а депрессию прогрессом. В период бума дефицитные факторы производства безрассудно разбазариваются в ошибочных инвестициях, а имеющиеся запасы сокращаются в результате чрезмерного потребления. Мнимое благо оплачивается обнищанием. С другой стороны, депрессия представляет собой возвращение к положению дел, при котором все факторы производства используются для максимально возможного удовлетворения наиболее насущных нужд потребителей.

Предпринимались отчаянные попытки обнаружить в буме хотя бы какой-нибудь положительный вклад в экономический прогресс. Упор делался на роль принудительных сбережений в стимулировании накопления капитала. Этот аргумент бесполезен. Мы уже показали, что весьма сомнительно, способны ли вынужденные сбережения хотя бы компенсировать проедание капитала, вызванное бумом. Если бы те, кто восхваляет якобы благотворное влияние вынужденных сбережений, были последовательны, то они защищали бы фискальную систему, субсидирующую богатых за счет налогов, собираемых с людей со скромными доходами. Вынужденные сбережения, созданные таким методом, обеспечили бы чистое увеличение массы наличного капитала без одновременного проедания капитала в гораздо большем масштабе.

Адвокаты кредитной экспансии далее подчеркнули бы, что некоторые ошибочные инвестиции, сделанные во время бума, позже становятся прибыльными. Эти инвестиции, сказали бы они, были сделаны слишком рано, т.е. состояние запаса капитальных благ и оценки потребителей еще не признавали их осуществления. Однако нанесенный ущерб был не очень велик, так как эти проекты в любом случае были бы реализованы позднее. Можно признать, что это описание вполне адекватно в отношении определенной части ошибочных инвестиций, вызванных бумом. Но никто не осмелится утверждать, что это заявление верно для всех проектов, осуществление которых поощрялось иллюзиями, созданными политикой легких денег. Как бы то ни было, это не может повлиять на последствия бума и не может аннулировать или ослабить следующую за ней депрессию. Результаты ошибочных инвестиций проявляются безотносительно к тому, будут ли они казаться разумными инвестициями позднее, в изменившихся обстоятельства. Когда в 1845 г. в Англии была построена железная дорога, которая не была бы построена в отсутствие кредитной экспансии, то на обстоятельства последующих лет не оказала никакого влияния перспектива, что в 1870 или 1880 г. капитальные блага, требующиеся для ее строительства, были бы в наличии. Выигрыш, который появился позднее в результате того, что эту железную дорогу не нужно было строить заново, с новыми затратами капитала и труда, не компенсировал потери 1847 г., вызванные преждевременным строительством.

Бум приводит к обнищанию. Но еще более катастрофичны моральные разрушения. Он повергает людей в уныние и подавленность. Чем более оптимистично они были настроены во время иллюзорного процветания бума, тем сильнее были их отчаяние и чувство разочарования. Люди всегда склонны приписывать везение и удачу собственным способностям и воспринимать их в качестве вполне заслуженной награды за свой талант, прилежание и честность. Но превратности судьбы они всегда списывают на других, а больше всего на нелепость общественных и политических институтов. Они винят власти не за то, что они способствовали буму. Они поносят их за неизбежный крах. Люди считают, что большая инфляция и большая кредитная экспансия является единственным лекарством от всех зол, которые несут с собой инфляция и кредитная экспансия.

Говорят: вот, перед вами заводы и фермы, производственные мощности которых не используются совсем или используются не на полную мощность. Вот груда непроданных товаров и множество безработных. Вот, наконец, масса людей, которые будут счастливы, если смогут лучше удовлетворить свои потребности. Не хватает только кредита. Дополнительный кредит позволил бы предпринимателям возобновить или расширить производство. Безработные вновь обрели бы работу и смогли бы покупать произведенную продукцию. Это рассуждение выглядит правдоподобно. И тем не менее оно в корне неверно.

Если товары нельзя продать, а рабочие не могут найти работу, единственная причина может состоять в том, что запрашиваемые цены и зарплаты слишком высоки. Тот, кто желает продать свои запасы или рабочую силу, должен снижать свои запросы до тех пор, пока не найдет покупателя. Таков закон рынка. Таков механизм, посредством которого рынок направляет деятельность каждого индивида туда, где он лучше всего может способствовать удовлетворению потребителей. Ошибочные вложения, сделанные в период бума, разместили неадаптируемые факторы производства не там, где в них ощущается настоятельная потребность. Поэтому существует диспропорция в распределении неадаптируемых факторов между различными отраслями производства. Эту диспропорцию можно исправить только путем накопления нового капитала и его применения в тех отраслях, где потребность в нем наиболее настоятельна. Процесс этот медленный. Пока он идет, производственные мощности некоторых заводов, для которых не хватает комплиментарных факторов производства, невозможно использовать полностью.

Бессмысленно возражать, что кроме этого существуют неиспользуемые мощности заводов, производящих менее специфичные товары. Говорят, что падение продаж этих товаров нельзя объяснить отраслевыми диспропорциями распределения капитала; их можно эксплуатировать и они имеют многоцелевое назначение. Это также является ошибкой. Если металлургические предприятия, шахты и лесопильные заводы не могут работать на полную мощность, то единственная причина заключается в том, что на рынке нет достаточно покупателей, готовых приобрести весь объем их выпуска по ценам, покрывающим издержки текущей эксплуатации. Так как переменные издержки могут состоять просто из заработной платы и цен других изделий, и то же самое относится к ценам последних, то это всегда означает, что ставки заработной платы слишком высоки, чтобы обеспечить рабочие места всем, кто стремится работать, а использование неадаптируемого оборудования на полную мощность не будет отвлекать необходимые неспецифические капитальные блага и труд оттуда, где в них ощущается более настоятельная потребность.

Дата добавления: 2015-08-26