Бунт против разума

Многие философы были склонны переоценивать силу человеческого разума. Они считали, что человек путем логических рассуждений способен вскрыть конечные причины космических событий, определить цель сотворения Вселенной и направление ее эволюции. Они распространялись на темы Абсолюта, как будто это были их карманные часы. Не уклонялись они и от провозглашения вечных абсолютных ценностей и установления нравственных норм, обязательных для всех людей.

Кроме того, существовал длинный список авторов утопий. Они разрабатывали проекты земного рая, где должен был править один чистый разум. Эти авторы не понимали: все то, что они называли абсолютным разумом и очевидной истиной, было их собственной фантазией. Они беспечно присвоили себе непогрешимость и часто поддерживали нетерпимость и жестокое притеснение всех инакомыслящих и еретиков. Авторы стремились к диктатуре собственной или людей, которые в точности проводили бы их планы в жизнь. По их мнению, другого способа спасения страдающего человечества не было.

Гегель был утопистом. Это был глубокий мыслитель и его работы являются кладезем стимулирующих идей. Но он ошибочно считал, что Дух (Абсолют) открывает себя посредством его слов. Во Вселенной не было ничего, скрытого от Гегеля. К сожалению, его язык был таким двусмысленным, что может интерпретироваться различным образом. Правые гегельянцы вычитали у него одобрение и поддержку прусской системы деспотичного государственного управления. Левые гегельянцы обнаружили атеизм, непримиримый революционный радикализм и анархические доктрины.

Огюст Конт также был утопистом. Он точно знал, что человечество ждет в будущем. И, разумеется, верховным законодателем полагал себя. Например, он считал некоторые астрономические исследования бесполезными и хотел их запретить. Конт планировал заменить христианство новой религией и выбирал даму, которой в этой новой церкви было суждено заменить Деву Марию. Но у Конта есть оправдание, он был душевнобольным в клиническом смысле слова. А как насчет его последователей?

Такого рода факты можно приводить и дальше. Но это не аргумент против рассудка, рационализма и рациональности. Эти грезы не имеют никакого отношения к вопросу о том, является ли разум подходящим и единственным инструментом, имеющимся в распоряжении человека в его попытках такого знания, которое доступно для него. Честные и добросовестные искатели истины никогда не делали вид, что рассудок и научное исследование способны дать ответы на все вопросы. Они полностью осознавали ограничения, присущие человеческому разуму, и не могут нести ответственность за вульгарность философии Геккеля и упрощенчество различного рода разновидностей материализма.

Философы-рационалисты всегда сами стремились показать ограничения как априорной теории, так и эмпирического исследования[См. например: Louis R. Les Paralogismes du rationalisme. Paris, 1920.]. Первый представитель английской политической экономии Дэвид Юм, утилитаристы, американские прагматики [31] определенно не виновны в преувеличении мощи человека в достижении истины. Более оправданным было бы обвинять философов последних двух столетий в излишнем агностицизме [32] и скептицизме [33], чем в переоценке того, чего может добиться разум человека.

Бунт против разума, характерная интеллектуальная позиция нашего времени, не был вызван отсутствием скромности, осторожности и самокритики со стороны философов. Не был он вызван и неудачами в развитии науки о природе. Поразительные достижения технологии и терапии говорят языком, который невозможно игнорировать. Безнадежно атаковать современную науку как под углом интуитивизма и мистицизма, так и с любой другой точки зрения. Бунт против разума имеет другую мишень. Он направлен не на естественные науки, а на экономическую теорию. Нападки на естественные науки лишь логически необходимое следствие атаки на экономическую науку. Недопустимо развенчивать разум только в одной области и в то же время не подвергать его сомнению в других отраслях знания.

Плодом исторической ситуации, существовавшей в середине XIX в., стал великий переворот. Экономисты полностью разрушили фантастические иллюзии социалистических утопистов. Недостатки классической теории не позволили им объяснить, почему ни один социалистический план невозможно воплотить в жизнь, но их знаний хватило, чтобы продемонстрировать тщетность всех социалистических прожектов, разработанных к тому времени. С коммунистическими идеями было покончено. Социалисты были не в состоянии хоть что-нибудь возразить в ответ на уничтожающую критику своих проектов и выдвинуть какие-либо аргументы в свою защиту. Казалось, социализм умер навеки.

Из этого тупика у социалистов был только один выход. Им оставалось лишь предпринять атаку на логику и разум, а также заменить логические умозаключения на мистическую интуицию. Именно в предложении этого решения состояла историческая роль Карла Маркса. Опираясь на диалектический мистицизм Гегеля, он, ничтоже сумняшеся, приписал себе способность предсказывать будущее. Гегель претендовал на знание того, что дух, создавая Вселенную, стремился создать прусскую монархию Фридриха Вильгельма III. Но Маркс оказался лучше осведомлен о планах духа. Он знал, что весь смысл исторической эволюции заключается в установлении золотого века социализма. Социализм обязан наступить с неумолимостью закона природы. И так как, согласно Гегелю, каждая последующая ступень истории выше и лучше предыдущей, не может быть никаких сомнений в том, что социализм конечная и предельная ступень эволюции человечества будет совершенным со всех точек зрения. И, следовательно, бесполезно обсуждать детали функционирования социалистического общества. В свое время история все расставит по своим местам. И она не нуждается в советах смертных.

Но все еще необходимо было преодолеть основное препятствие: убийственную критику экономистов. И у Маркса было решение. Человеческий разум, утверждал он, органически не годится для поисков истины. Логическая структура мышления у различных общественных классов различна. Универсальной логики не существует. Разум не может создать ничего, кроме идеологии, т.е., по терминологии Маркса, комплекса идей, маскирующих эгоистичные интересы общественного класса, к которому принадлежит мыслитель. Следовательно, буржуазный разум экономиста совершенно не способен на что-либо большее, чем апология капитализма. Доктрины буржуазной науки, отрасли буржуазной логики, не несут никакой пользы пролетариату восходящему классу, которому суждено упразднить все классы и превратить землю в Эдемский сад.

Но, разумеется, логика пролетариев это не просто классовая логика. Идеи пролетарской логики являются не только партийными идеями, но эманацией логики чистой и простой[См.: Дицген И. Аквизит философии и письма о логике. 3-е изд. М., 1913. С. 114.]. Более того, в силу особых привилегий логика некоторых избранных буржуа не отмечена первородным грехом буржуазности. Карл Маркс, сын преуспевающего адвоката, женатый на дочери прусского дворянина, и его соратник Фридрих Энгельс, состоятельный текстильный фабрикант, никогда не сомневались, что они не подчиняются этому закону и, несмотря на свое буржуазное происхождение, наделены даром открытия абсолютной истины.

Задача истории описать исторические обстоятельства, в которых стала возможной популярность такой вульгарной доктрины. У экономической науки свои задачи. Она должна проанализировать полилогизм Маркса, а также другие разновидности полилогизма, скроенные по этому образцу, и показать их ложность и противоречивость.

Дата добавления: 2015-08-26