Глава 24. Я слышала, что бывают страшные последствия после аварий

Я слышала, что бывают страшные последствия после аварий, но верить, что это происходит с Герасименко, отказывалась. Меня даже пугало собственное безразличие, будто это не со мной, не про него. Но, с другой стороны, в голове поселилась странная навязчивая идея.
Вот уже неделя прошла с того случая. Герасименко так и не просыпался, точнее, я никак не могла застать его в сознании. Олег, так звали мужчину из палаты, говорил, что историк каждое утро исправно просыпается, принимает лекарства, ест и снова засыпает. Я лишь хмурилась, узнав об этом. Такое ощущение, что кто-то назло не дает попытки нам увидеться. Я просто не знала, как поступить. Скоро Новый год, поэтому я планировала уехать домой, но сейчас… У меня, правда, не было никаких идей. Олег каждый раз пытался развлечь разговорами, либо говорил, что сегодня происходило в больнице. Я жадно слушала каждое слово про моего историка. Слава Богу, что пары уже закончились, а единственный экзамен перед праздниками уже сдан. Я могла больше времени проводить в больнице.
На самом деле, я твердо решила больше не сдаваться. От чего? Сама здорова, Дмитрий, по словам врачей, тоже идет на поправку. Удивляло только одно – отсутствие родителей или сестры. Разве может такое быть? Неужели они не спохватились пропажей родственника? И на этот вопрос у меня не было ответа.
Одиночество по вечерам снова начало пугать. Я только избавилась от детских страхов, так они с новой волной обрушились на подсознание. Кошмары становились все сильнее, они проявлялись все чаще. Это убивало. Я старалась не спать ночью, только по утрам, когда всходило солнце. Это давало легкое ощущение защищенности.
Вот и сейчас на дворе глубокая ночь, а я сижу и читаю очередной рассказ. Последнее время так и подсела на Булгакова и Гоголя. Странные увлечения, да. Не знаю, что тогда пришло мне в голову, но руки сами потянулись к ноутбуку. Как же давно я его не включала. Глаза радуются знакомой заставке, медленно загружались остальные программы. Негромкий писк привлекает внимание к правому нижнему углу. 6 новых сообщений. Ох, я совсем позабыла про переписку.
Donski: Дорогая Куроки, прости, что так долго не писал. Просто сейчас не до этого. Я так счастлив, не знаю, как описать. Ты была права, все не так сложно, как представлял. Она с легкостью приняла, правда, до сих пор не верит. Хотя было бы странно, если она бросилась мне на шею – это не она.
Ты-то как? Как учеба? Здоровье?
Donski: Куроки, тебя совсем нет в онлайне. Что-то случилось? Может я смогу чем-то помочь? Не молчи. Сама же говорила, что, если скажешь кому-то, станет немного легче.
Donski: Ты даже сообщения не читаешь. Почему? Пожалуйста, ответь, мне так нужна твоя помощь.
Donski: Куроки, я ужасно за тебя переживаю. Ответь.
Donski: Сообщения прочитаны, но ты так и не ответила. Я чем-то тебя обидел? Прости. Напиши, пожалуйста.
Donski: Дорогая Куроки, я в панике. Ты пропала, ей плохо. И я ничем не могу помочь. Почему все вы исчезаете из моей жизни?

Последнее сообщение отправлено 11 декабря. В тот день разбился Герасименко. Затуманенный разум строит какую-то нелепую цепочку предположений. Нет-нет! Что за бред? Этого просто не может быть. Неужели взрослый человек будет сидеть на подобном сайте, общаться со мной в такой манере? Нет-нет, у меня паранойя. Но картинки сами по себе строятся в подсознании. Все сходится, кроме последнего. Мне не было плохо, я не исчезаю…Это просто нелепое предположение, да? Надо бы узнать у него самого, а не мучиться догадками. Но с другой стороны, если это было обо мне, значит, он действительно любит… Как ни странно, в ту ночь кошмары обошли меня стороной.
…
Выписка Олега огласила, что мои серые будни продолжаются уже без собеседника. Чтобы хоть как-то развлечь себя, приходилось брать книги в больницу, где я проводила почти 6 часов в сутки. В тот день был излюбленный Булгаков и его «Записки юного врача». Произведение до того поглотило мое сознание, что я даже не заметила, как на меня пристально смотрят.
- Черная. – Тихий шепот отвлекает от строчек, я поднимаю голову, а книга падает на пол.
- Дим, боже мой, ты проснулся. – Едва удерживаюсь, чтобы не вскочить с места. Я очень хорошо помню про травмы. – Ты как?
- Паршиво. – Хрипло отвечает историк, слегка улыбаясь. Я тоже пытаюсь улыбнуться, сдержать рвущие наружу эмоции. – Почему…
- Что почему? Почему ты здесь?
- Нет. – Мужчине требуется время, чтобы точно сформулировать вопрос. – Почему тебя так долго не было?
- В смысле? – Я удивленно поднимаю брови.
- В прямом. Я был один здесь, а ты…
- Тшш.. – Мягко произношу, поднося палец к губам. – Я всегда здесь была, ну, по крайней мере, когда позволяет график.
Герасименко долго смотрит на меня, будто не веря моим словам.
- Я правду говорю, поверь. – Наконец, мужчина сдается и кивает. На моих губах появляется неуверенная улыбка. – Сильно болит?
- Немного.
- Я знаю, что такое боль, так что не надо мне тут сказки рассказывать, хорошо? – Чуть повышаю голос, но продолжаю улыбаться. Дмитрий поднимает непонимающий взгляд, затем тонкие губы растягиваются в улыбке.
Дверь в палату резко открывается. Я недовольно хмурюсь и подбираю упавшую книгу. Впервые сюда кто-то пришел, во время моего визита. Но, к сожалению, в палату зашел уже знакомый врач.
- Что ты тут делаешь? – Грозный голос выбивает меня из привычной колеи. И почему он ко мне так относится?
- Но часы посещен…
- Хватит. Тебе нечего здесь делать. Каждый день тупо сидеть тут, заняться нечем.
Я просто задыхаюсь от возмущения. Какое он имеет право так со мной разговаривать?!
- Да что вы себе позволяете? – Зло шиплю я в ответ.
- Ань, не надо. – Опустошенно произносит Дмитрий.
- Я? Ну да, теперь я крайний. – С не меньшей злобой отвечает мужчина. – Одна тут сидит целыми сутками, другой лежит с травмами, будто кто-то виноват.
- В каком смысле? Он тут не причем! – Ногти больно врезаются в кожу ладоней.
- Конечно, просто спешил на встречу к очередной дурочке из университета, я так и знал, что этим закончится. Навешал лапши на уши девчонке, а она рада стараться.
Злоба красной волною поднимается во мне. Разум будто отключается. За несколько мгновений оказываюсь рядом с мужчиной и со всей силой бью по щеке.
- Замолчите сейчас же!
Врач с неким удивлением прикладывает тыльную сторону ладони к покрасневшему месту.
- Черная, перестань. – Четко произносит историк. Мое тело воспринимает это как приказ, и я замираю. – Не стоит тратить нервы на этого человека. Пусть говорит, что угодно.
Я удивленно поворачиваюсь к Герасименко и вопросительно смотрю на него.
- Это мой отец.

Дата добавления: 2015-08-26