Церковно-государственные отношения в России с XVIII в.

1. С XVIII в. византийская система отношений между государством и церковью, несвободная от влияния западных иерократических идей, получила резкий отпечаток государственной церковности, т. е. той системы, которая процветала в то время в государствах западной Европы. Петр Великий упразднил патриаршество, которое давало многим повод думать, что патриарх есть "второй государь, самодержцу равносильный, или больше его", и что священство или духовный чин есть "другое и лучшее государство". Территориалистическая мысль государственной церковности находила себе ясное выражение в ряд государственных учреждений и духовного ведомства в ряд других ведомств, особенно когда, по смерти Петра В., синод, лишенный титула "Правительствующего" был подчинен верховному тайному совету и кабинету. Этого подчинения могло бы и не быть, но к нему легко можно было придти - и не в России только, где теоретические понятия были слабы, а и в государствах западной Европы, где теоретическая мысль развивалась последовательно в течение нескольких столетий. Взгляд на церковное правительство, как на ветвь государственного правительства, был общераспространенным взглядом в философии естественного права и в практике западно-европейских государств. Во второй половине XVII в. высшая русская духовная иерархия стремилась разрешить византийскую неясность отношений между государством и церковью в смысле иерократической системы. Петр, упраздняя государство в государстве и устраняя патриарха, как другого самодержца и даже большего, чем сам монарх, разрешил эту неясность в смысле государственной церковности. Вместе с тем, с XVIII в. идеал слияния русского государства с русской православной церковью стало менее и менее достижимым. Некогда правительство царя Федора Ивановича могло говорить, что государю нашему до иностранных вер дела нет, и игнорировать религиознообщественную жизнь иноверцев, поскольку последние и не нарушали государственного порядка. Но с присоединением в XVIII и XIX вв. к России прибалтийского края и Финляндии с лютеранским населением, западных и польских губерний с католическим населением, кавказского края с армяно-григорянами, а затем с неоднократными вызывами иностранных канонистов в Россию, московская точка зрения сделалась прямо невозможной. Сами же иноверцы обращались к правительству с приношениями о регулировании их церковных дел. В первой половине XVIII в. духовные дела других вероисповеданий ведались даже православным св. синодом, в чем опять нельзя не видеть яркого выражения территориалистической мысли: духовные дела составляют одну из ветвей государственного правительства, и так как св. синод учрежден был в смысле центральной коллегии для заведывания этой отраслью, то, с точки зрения территориалистической, не было никакого препятствия поручить этому учреждению все религиозные дела на пространстве государства, невзирая на разницу вероисповеданий. Мало-помалу, однако, создана была, испытывая разные последовательные перемены, известная религиозная организация, для католиков в особенности по сношениям и соглашениям с римским папой. Организация эта, регулированная уставами, вошедшими в свод законов российской империи, есть часть государственного порядка, так что в этом смысле можно говорить и о слиянии русского государства с другими вероисповеданиями.

II. Мысль о государстве, как верховном правителе в государстве и в церкви, не вытеснила идеи государя христианского и православного. Свои церковные реформы Петр В. мотивировал не идеями естественного права, а тем, что он, "посмотря на духовный чин и видя в нем много настроений и великую в делах его скудость, несуетный на совести своей возымел страх", как бы не оказаться ему неблагоприятным пред Всевышним, который помог ему ввести усовершенствования в других областях народной жизни, если пренебрежет исправлением и чина духовного. И в позднейших императорских указах, поскольку они относились к церковным делам, всегда можно проследить попечение о благе церкви. Верховная власть императора в государстве и в церкви основывается на личной принадлежности императора к православной церкви. император, всероссийским престолом обладающий не может исповедывать никакой иной веры, кроме православной. Принадлежность русского императора к какому-либо другому вероисповеданию, кроме православного, есть такая же невозможность, как принадлежность напр. римского папы к евангелическому вероисповеданию. На этой личной принадлежности основывается защита и охранение императорским догматом господствующей веры, блюстительно правоверия и всякого в церкви святой благочиния (см. выше стр. 192). В предпринятии мер к ограждению православия и к устроению церковного благочиния он действует через св. синод, откуда не следует, что св. синод должен быть подчинен государственной власти и тем более органам верховной государственной власти. По вопросам, важным не только для церкви, но и для государства, русский монарх действует, как носитель той и другой власти, государственной и церковной, соединяющий их в своем лице, не допускающий смешения органов церковного управления с органами государственного управления, а равным образом конфликтов между государством и церковью.

В XIX в. к нам проникли отчасти западно-европейские идеи христианского государства и связанной с ним теории координации (см. выше § 133.). Идеи христианского государства выразились в учреждении библейского общества, имевшего целью распространять книги Св. Писания в России и считавшего в числе своих членов высшее духовенство православной церкви, наряду с духовными и светскими лицами других христианских вероисповеданий, отчасти также в учреждении соединенного министерства народного просвещения и духовных дел. Хотя соединенное министерство должно было включить в круг своего ведомства все вероисповедания, в России существующие, в том числе и нехристианские но, в манифесте 1817 г. это учреждение было мотивировано желанием, чтобы христианское благочестие было всегда основанием истинного просвещения. Ни библейское обществе, ни соединенное министерство не уцелели, но идея координации (заменяемой греческим словом "симфония") прочно держится у наших богословов и канонистов, хотя применение ее к русской православной церкви представляет такие же неудобства, как напр. в Германии к евангелической церкви. Русская православная церковь имеет высшую духовную иерархию, которой нет в лютеранстве. Но теорией координации предполагается такой центральный пункт в иерархической организации, который мог бы быть сопоставляем с верховной властью государства, как сила разнородная и равноправная с нею. Этого на самом деле нет и не может быть, хотя бы даже во главе православной иерархической организации был поставлен патриарх. Вся православная иерархия России состоит в государственно-правовом отношении подданства к главе государства, который не может вступать ни в какие договорные отношения или соглашения с своими подданными. "Симфония" церкви и государства в России возможна лишь в смысле самостоятельности и равнородности двух порядков - церковного и государственного и в смысле взаимных сношений и соглашений между органами того и другого порядка под верховенством одного носителя власти.

III. XVIII и XIX вв. православная духовная иерархия, точно также как духовенство других вероисповеданий, не принимала участия в делах государственного управления, обращенная исключительно к своему духовному призванию. В настоящее время духовенство, наравне с другими гражданами, призвано к участию в политических выборах и в законодательной деятельности государственной думы и государственного совета.

IV. Государство смотрит на регулированный законами вероисповедный порядок, как на часть публичного порядка. Поэтому органы государственной власти оказывают, в разнообразных формах, содействие достижению религиозными учреждениями их целей. Так распоряжения, решения и приговоры духовно-правительственных учреждений разных вероисповеданий имеют исполнительную силу в государстве; вероисповедное брачное право придерживается государством, с предоставлением духовенству ведения метрических книг, имеющих публичное значение актов состояния; если по производству дел в консисториях замечено будет промедление со стороны светских присутственных мест в отношении требований их (к доставлению справок и сведений), то консистория сообщает о том губернскому правлению для надлежащего распоряжения к побуждению кого следует, безотлагательно исполнить таковое требование. Духовные лица всех признанных в России вероисповеданий ограждаются уголовным законом, при совершении им духовных действий, от всяких посягательств, в виде насилия или воспрепятствования, освобождаются от воинской повинности и от обязанностей присяжных заседателей и т. п.

Дата добавления: 2015-08-26