Падение в бездну

Волк сказал стаду: «Давайте, овцы, договоримся на экономической основе. Я не буду жрать вашу траву, а вы будете отдавать мне свое мясо»

К. Чапек

Есть в истории события, воздействие которых продолжает десятилетиями сказываться на судьбах стран и народов, на всем мировом общественном развитии. К числу таких событий, несомненно, относится война 1914 – 1918 годов. В мире она именуется Великой. У нас в стране в советское время о ней говорилось и писалось неоправданно мало, памятников в честь её героев, как правило, не устанавливалось.

В 1906 – 1914 годах на международной арене происходило дальнейшее обострение противоречий между различными государствами, что, в конечном счете, привело к развязыванию в 1914 году мировой войны. Основное соперничество шло между ведущими европейскими государствами — Англией и Германией, которые возглавляли два противостоящих друг другу военно-политических блока — Антанту и Тройственный союз.

Первая мировая война — одна из трагических страниц, которая открыла эпоху небывалых дотоле потрясений и большой крови в сообществе мировых цивилизаций бурного XX века. Спираль, сорванная с предохранителей усилиями Тройственного Союза и Антанты, раскрутилась и втянула в апокалипсическое безумие 38 государств с населением свыше 1,5 миллиардов человек. Пламенем войны было охвачено две трети населения земного шара с численностью армий действующих коалиций около 37 (!) миллионов человек. Молох войны пожал страшную жатву: 9,5 миллионов убитых и 20 миллионов раненых. Тяжелее всех пришлось России. В среднем, в течение войны Российская армия теряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести каждый месяц 175 тысяч человек.

Война, порожденная всей системой империализма, по характеру была грабительской, несправедливой, захватнической. Под это обобщение не попадает лишь одна маленькая Сербия, оказавшаяся жертвой агрессии в начале августа 1914 года.

Ни русское общество, ни наследственная монархия не извлекли уроков русско-японской войны, хотя со дня начала ее прошло всего десять лет. Вновь внутреннюю стабильность страны ставили на дыбы, однако, новая война по своему масштабу и грандиозности не шла ни в какое сравнение с войной 1904 – 1905 годов.

Национально-государственные интересы России вовсе не требовали втягивания ее в чужую войну за передел территорий. Но страна к этому времени уже испытывала внешнюю финансовую и экономическую зависимость от союзных держав, что и явилось удобным средством для того, чтобы впрячь ее в общую военную колесницу. Такой оборот дела грозил превратить войну коалиций 1914 – 1918 годов в войну за раздел Российской империи.

Россия вновь встала на опасную дорогу, ведущую вниз, в бездну. И падение туда состоялось. Как бы то ни было, но 1 августа 1914 года стало погребальным звоном для трехсотлетней романовской монархии.

Все это станет ясным много позже, а пока страну охватил романтический экстаз.

В противоположность русско-японскойвойне, первая мировая война была принята населением в ее начале как необходимая. Не случайно, в литературе того времени можно было прочитать «Отечественная война». Эйфория и вера в легкую и быструю победу захлестнула поначалу всю Россию. 2 августа 1914 года сотни тысяч демонстрантов пришли к Зимнему дворцу, чтобы получить благословение царской семьи. Волна ненависти к Германии охватила всю страну. Санкт-Петербург был немедленно переименован в Петроград.

Казалось, что слова императора из Высочайшего манифеста о начале войны о том, что в грозный час испытания «да будут забыты внутренние распри, да укрепится единение царя с народом», материализуются, И Россия подобно былинным богатырям, объединившись вокруг государя сокрушит в кратчайший срок супостата.

Увы, только казалось…

В целом же, обстановка благоприятствовала тому, чтобы «конвейер смерти» набирал обороты. Прав Стендаль, заметивший однажды, что кровавые глупости бывают непоправимы.

Соотношение вооруженных сил сторон —10:6 в пользу Антанты. Но положение России усугублялось ее громаднейшими расстояниями и недостаточной сетью железных дорог, что затрудняло сосредоточение, подвоз и переброску войск; с ее отсталой промышленностью, не справлявшейся с все возрастающими потребностями военного времени.

Русский план войны был наступательным и предусматривал активные действия против Австрии и Германии одновременно. Но подобный замысел не соответствовал военно-экономическим возможностям России.

Нанеся поражение англо-французским войскам в приграничном сражении (21-25 августа), ударная группировка немецких войск вторглась в северную Францию и развернула наступление на Париж. России должна была спасать союзников. Но самопожертвование России в пользу Франции стало одной из важных причин последовавшей катастрофы, всю тяжесть которой испытала 2 Армия генерала Самсонова.

Двумя армиями Северо-Западного фронта командовали генералы Ренненкампф и Самсонов, вынесшие блестящую боевую репутацию из японской кампании. На них возлагали большие надежды.

Армии Северо-Западного фронта вторглись в Германию, имея целью отрезать немецкие корпуса от Вислы и овладеть Восточной Пруссией. Они наступали с большими интервалами, по обе стороны Мазурских озер.

Командующий 8 германской армией генерал Притвиц один корпус развернул заслоном против Самсонова, двумя корпусами ударил на Ренненкампфа. В бою у Гумбинена Ренненкампф нанес немцам тяжелое поражение. И они с большими потерями в беспорядке отступили на юг. Генерал Притвиц отдал армии приказ отойти к нижней Висле, бросив Восточную Пруссию, что вызвало большой гнев кайзера. Притвиц был сменен Гинденбургом. Новое командование немедленно отменило приказ об отходе, предприняв контрманевр, который имел большие шансы на успех уже потому, что... все карты русских оказались открыты. По непонятному и преступному недомыслию русских штабов, директивы фронта и армии передавались войскам радиотелеграммами в незашифрованном виде.

На усиление 8 Армии немцы спешно двинули с французского фронта 2 корпуса, 1 кавалерийскую дивизию и новые формирования, созданные внутри страны. Между тем, вместо согласованных действий русских армий, надлежаще не управляемых свыше, начался разброд.

Ренненкампф, имевший всего 6,5 дивизий, обнаружив отступление немцев, стал продвигаться вперед медленно — из-за усталости войск и расстройства тыла. Самсонов, вместо движения на север для совместных действий с 1 армией, уклонялся все более к западу, растянув свою армию в одну линию на 210 километров без резервов.

Гинденбург, оставив небольшой заслон против Ренненкампфа, ударил всеми силами на Самсонова, и разбил его. Два русских корпуса погибли полностью, остатки армии отступили к Нареву. В критический пик боев Самсонов со своим штабом отправился в боевую линию на наиболее опасный участок фронта, но, запутавшись в дремучем лесу, окруженный клещами, он потерял связь и со штабом фронта и с остальными своими корпусами. Не вынеся обрушившегося несчастья и считая для себя позором неминуемый плен, генерал Самсонов выстрелом из револьвера покончил с собой. Это было в ночь на 30 августа.

В своем докладе Верховному главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал Жилинский, обеляя свои промахи, неспособность координировать действия своих объединений, вину за происшедшую катастрофу возложил на Ренненкампфа, заявив, что последний «совсем потерял голову». Великий князь послал начальника штаба генерала Янушкевича «проверить состояние Ренненкампфа». Ответ гласил:

«Рененкампф остался тем, кем был».

Жилинского сместили с поста и заменили генералом Рузским.

Но судьбе генерала Реннекампфа, жить которому до выстрела красного палача оставалось всего лишь четыре года, не позавидуешь. Она, может в чем-то, и трагичнее судьбы генерала Самсонова.

После первой понесенной неудачи, благодаря отчасти своим ошибкам, а еще более чужим, Павел Карлович, несомненно, пал духом. Угнетало его и то обстоятельство, что широ­ко распространился слух, будто «Ренненкампф предал Самсонова». Никакие оправдания или доказательства не были для него возможны, ибо военные операции бы­ли облечены строгой тайной.

Во всяком случае, как во времена отступления к Не­ману, так и в дальнейших операциях Ренненкампфа не видно уже той инициативы и решимости, которые он проявлял во времена Китайской и Японской компа­ний. В начале 1915 года он был отрешен от командования армией и стал жить в Петрограде. Здесь начались для него поистине тяжелые дни... В связи с его немецкой фамилией и восточнопрусской трагедией прошел слух по всей России:

«Реннекамф предатель».

Не был Павел Карлович предателем. Ошибок, конечно, налепил. Должен был за них ответить и ответил. А смерть от рук красного палача принял в 1918 году мужественно. Сдается мне, что в те последние минуты перед свиданием с Богом он был не командующим-неудачником в Восточной Пруссии, а лихим командиром лихого Восточного отряда на сопках Маньчжурии...

Захватить Восточную Пруссию России не удалось. Цена военной неудачи — 250 000 человеческих жизней и 500 орудий.

Но российское командование выполнило обязательства перед союзниками, выполнило и отвлекло силы, средства и внимание противника от англо-французского фронта в решающие дни сражения на Марне. Маршал Ф. Фош имел благородство сказать впоследствии:

«Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим, прежде всего, мы обязаны России».

Цена самопожертвования была слишком велика!

Россия, однако, добилась успеха на другом участке войны, разгромив австро-германскую армию на полях Галиции.

И именно в это время генерал-майор Деникин начал делать первые шаги к полководческим вершинам. Проследим его путь.

Дата добавления: 2015-08-20