Глава 2. Джордж спросил меня, почему я согласилась с требованием родителей не принимать

Джордж спросил меня, почему я согласилась с требованием родителей не принимать участия в войне открыто. Я ведь не трусиха. Я ответила, что выбрала другое поле для битвы. Кроме того, это и есть настоящий вызов — попытаться вылечить неизлечимо больных. Орден мог послать только одного человека, способного присматривать и лечить раненых и безумных здесь. Все остальные заняты. Все остальные не смогут. Этого хватило, чтобы я вызвалась.

Сегодня я снова читала Драко. Порой мне кажется, что он действительно меня слышит. Он никогда не отводит взгляда от окна, но его рука чуть-чуть дергается, особенно во время чтения каких-нибудь чересчур философских пассажей. Когда я читала ему сегодня, он как будто слегка повернул голову в мою сторону. Это хороший знак. Как бы я хотела, чтобы однажды он все рассказал! На самом деле, я просто хочу, чтобы он рассказал хоть кому-нибудь, что он пережил; я не уверена, что желаю это знать. Сейчас его глаза так пусты… он выглядит так юно. Пробивающаяся местами бородка не добавляет ему взрослости. Нужно ее побрить.

Молли начала хныкать и что-то петь. Она не разговаривала со смерти Артура. Это первые звуки, которые я от нее услышала. Кажется, это была колыбельная, потому что Фред разволновался. Он скорчился на полу и звал «мамочку». Джордж только покачал головой и вышел во двор, хромая. Может, все-таки стоит отправить его в подпольный госпиталь. Я не хочу, чтобы он закончил как Фред. Вот почему я отказываю Рону, когда он просит разрешения приехать и увидеться с братом. Джинни, та может это выдержать. Она сильная. Она шпионит для Ордена Феникса. Ходят слухи, что она заняла место профессора Снейпа. А о Билле и Чарли никаких вестей.

Наверное, не следует больше называть его профессором. Вряд ли он когда-нибудь вернется к преподаванию. «Снейп» звучит так неприятно. Я буду называть его Северусом. Как это странно. Я всегда считала, что я стану звать его Северусом, только если мы станем коллегами, а не потому, что мне придется о нем заботиться. Когда я принесла ему сегодня обед, он плакал, лежа на кровати. Я никогда раньше не видела его плачущим. И мне не слишком хочется знать, что они с ним сделали. Может быть, это то же самое, что видел Драко. То, что может заставить Северуса плакать, несомненно привело бы Драко в ужас.

Вечером я даю Ремусу Антиликантропное зелье. Сейчас я варю его сама — удачно, что у меня были высшие оценки по зельеварению. Я спустилась в подвал и нашла Ремуса бьющимся о каменные стены. Его руки покрыты кровавыми царапинами. В следующий раз, когда он заснет, придется их забинтовать. Я вылила зелье в тарелку и просунула ему. Все тарелки для еды и питья привязаны длинными веревками, так что мне не нужно подходить слишком близко. Раз в неделю я даю ему усыпляющее, чтобы выкупать. А сегодня у нас было небольшое происшествие. Он схватил тарелку до того, как я отпустила веревку, и протянул меня через полкомнаты. Он был так близко, он пытался дотянуться до меня и наброситься, как волк, что живет в нем. У меня болит сердце от этого. Я так его люблю. Он был для нас всем.

Я поднялась на второй этаж с ужином для Молли, Фреда, Минервы и Драко. Драко и Молли не могут есть самостоятельно. Джордж гуляет на улице. Он еще не голоден. Затем я отнесла ужин Северусу. Вместе с ужином я приношу ему бокал вина. И еще один для себя. Пусть Северус почти полностью утратил разум, но он до сих пор ценит хорошее вино. Впрочем, я не уверена, что «до сих пор» здесь уместно — я понятия не имею, любил ли он вино до того, как это случилось. Видимо, я просто принимаю как должное, что человек, знающий наизусть такое количество поэзии, окажется и тонким ценителем вина. Сегодня он подал мне надежду. Прервав цитирование стихов, подозрительно похожих на сонеты Шекспира, он остановился и взглянул мне прямо в глаза.

Затем он проговорил:

— Мисс Грейнджер.

Я ответила:

— Вы можете называть меня Гермионой, — но он уже не расслышал.

Он начал что-то петь, какие-то бессмысленные стишки. Я прикоснулась к его щеке, и он посмотрел на меня снова, не говоря ничего. Перед тем, как я ушла, он попросил меня остаться спать в его постели. Он просит об этом два-три раза в неделю. Я знаю, что это не настоящий Северус делает такие странные предложения, но я все равно рада. Я рада, что даже в своем безумии он может чувствовать себя одиноким. Может быть, это значит, что для него еще не все потеряно. В этом доме одиночество выглядывает из всех углов, просачивается сквозь поры.

Иногда я раздумываю, не стоит ли в самом деле принять его предложение и смыть эти непреходящие пятна одиночества простым человеческим прикосновением. Иногда я размышляю, не стала ли я такой же безумной, как и мои пациенты. Сегодня вечером я ответила Северусу, что приму его предложение в другой раз. Он поблагодарил меня за принесенное вино. Это еще один маленький лучик надежды — раньше он никогда не признавал, что еду и вино ему откуда-то приносят. По крайней мере, мне есть что вспомнить и есть чему порадоваться в темноте моей холодной комнаты.

Дата добавления: 2015-08-20