Глава 5. В операционную вбежали две запыхавшиеся девчушки.

В операционную вбежали две запыхавшиеся девчушки.

– Ой! Уважаемый врач! Сейчас собачку застрелят! Быстрее! Побежали! Помогите, а?! Она сидит в ювелирном магазине, такая несчастная! Такая грустная! Ее, наверное, хозяин бросил! Она скучает! И всех кусает!! Надо ее убрать! И вообще это он!

Девчонки говорили сплошными восклицательными знаками, разобрать из их сбивчивой речи ничего было нельзя, но подружки уходить не собирались, а напротив – куда-то тянули Катерину.

– Да погодите вы! – еле вырвалась Катя из цепких детских рук. – Какая собачка? Я-то при чем?

– Ее же убьют, пока вы тут упираетесь! – чуть не плакали девчонки.

– А собачка маленькая? – подключилась уже и Машка. – Тойчик, что ли? Или пинчер?

– Говорят, какая-то южнорусская… или кавказская… – растерянно вспоминали девчонки.

– С ума сойти… – охнула Маша. – Кать, чего? Будем эмчеэсникам звонить?

– В прошлый раз звонили, овчар привязанный был возле подъезда, не приехали, – горько вздохнула Катя. – Коле надо… Но к нему бы заранее…

– Надо хоть кого-то! – нервничала Машка. При всей своей вредности животных она все же любила. – Вот и Ромка у меня уехал.

– Он бы и не поехал за кавказом. Он у тебя трус, – поделилась Катя.

– Тогда своего зови! Зови толстяка! Он-то не трус, надеюсь? С его весом вообще можно…

– И позвоню, – прервала ее Катя.

И позвонила. Даже обдумать как следует не успела. То ли в пику Машке, то ли потому что и без всякого обдумывания было ясно: никто сейчас не выручит, кроме Игоря. Трубку он взял сразу, но она даже не успела ему ничего объяснить, только выпалила:

– Игорь! Срочно! Приезжай в ветеринарку прямо сейчас!

– Еду, – коротко ответил он, и трубка запикала короткими гудками.

– Ну и что? – уставилась на Катю Машка.

– Ну и что? – с надеждой смотрели на нее девчонки.

– А что вы ждете? Все нормально, – опустила руку с мобильником Катерина. – Он едет.

И оттого что обнадежила всех, самой стало легче. У девчонок личики тоже посветлели, и лишь Машка, хмыкнув, демонстративно отвернулась: дескать, поглядим еще, приедет ли… Но Катя нисколечко не сомневалась: приедет! Заревский не заставил себя долго ждать, через десять минут машина уже сигналила возле окон приемной.

– Он караулит тебя, что ли, – вскинула носик Машка. – Мне такие быстро надоедают.

– Я ему сама позвонила, – напомнила Катя и направилась к Заревскому. Но тот уже входил в кабинет.

– Что случилось? – сразу спросил он у Кати. – Что за паника? Я, ежели чего, за любую тусню, кроме голодовки. Чего у вас?

У Кати вдруг загорелись глаза.

– Заревский! Ты сильно любишь свою маму?

У того вытянулось лицо.

– Н-ну да… а что такое?

– А если бы на твою маму напала огромная собака… кавказская овчарка, ты бы что сделал? – продолжала наседать Катя.

– Взял бы палку, отгонять бы стал. А что произошло?

– Сейчас в магазине, быть может, куча таких мамочек! Там кавказская овчарка. Она кидается, кусается! И никто им помочь не может! А у них дети!.. Машка! Тащи костюм фигуранта. Он у нас в темнушке тети Вали. Быстрее.

Маша кивнула и унеслась, через минуту она уже тащила неподъемный ватный костюм.

– Это… это что за скафандр? – вытаращил глаза Заревский. – Кому вы его притащили?

– Вам, – торжественно объяснила Маша. – Так Катя сказала. Но мне кажется, он будет вам мал.

– Маша! – одернула Катя подругу и обернулась к Заревскому: – Игорь, одевайся быстрее, и не капризничай. Собаку могут в самом деле убить, а до этого она кучу людей перекалечит. Маша, ты беги туда, девочки покажут, а мы… я помогу сейчас его нарядить и… как-нибудь своим ходом…

– Да вы сдурели! – возопил Заревский. – Я не буду! Вы что – издеваетесь?! Ха-ха, Катя, я же в него не влезу!

– Тогда пихай то, что влазит… руки и наколенники… да быстрее же!

– Мы же на машине поедем, да? – не слишком обращала на возмущенного Заревского внимание Маша. – Все же… как-то неудобно так по городу.

– Девчонки, вы чего выдумали? – пытался привлечь к себе внимание Игорь Николаевич. – Вы шутите?

– Нормально по городу. Ну конечно, на машине… если он сможет вести… Маш, а мне нарукавники? – тоже не обращала внимания на него Катя. – Заревский, прекратить истерику! Твоя мама будет потом тобой гордиться.

Маша схватила сумочку с медикаментами и выбежала из клиники.

– Заревский, давай… сюда руку толкай. – Катя пыталась втиснуть в костюм фигуранта упирающегося Заревского. – Ты что – трус? Не бойся, я с тобой. И потом – ты там будешь играть только роль живца. Оделся? А штаны?!

Когда они вышли из клиники, от них шарахались прохожие.

– Ты не можешь шевелить ногами чуть быстрее! Там же люди в опасности! – не могла сдерживать себя Катя.

– Как ими шевелить, если они не шевелятся?! – растерянно отвечал Игорь Николаевич. – Я, конечно, все понимаю, на моем фоне вы будете смотреться маленькими, храбрыми… но… ух ты!

Он, видимо, слишком торопился, потому что грохнулся прямо на тротуар, а подняться самостоятельно в таком снаряжении было непросто.

– Да помогите же! Чего я тут, как черепаха, корячусь?! – не выдержал он.

– Да что же такое?.. – подбежала к нему Катя. – Надо было так откормиться! Я тебя не смогу поднять… Неужели так сложно было дойти до машины?!! Мужчина, помогите, пожалуйста, поднять эту черепашку Ниндзя!

– У меня фигура как у модели! Мужчина! Вас же просят помочь! – опирался на Катю Заревский, призывая на помощь прохожего. У него не получилось, он снова ухнул на асфальт и вконец расстроился. – Ваш карнавальный прикид… Кать, может, обойдемся без этого увеселительного мероприятия?! Как он снимается?!

– Никак! Пока собаку не обезвредим, он никак не снимется! – повысила голос Катя. – Поднимайся! Господи… вот ведь увалень! Короче, собаку увидишь – сразу падай на нее, она тебя не сдвинет.

– Да что ты, Катенька! Она не выживет!

Возле ювелирного магазина «Карат» собралась уже немаленькая толпа зевак, однако в сам магазин заходить никто не отваживался. Машка крутилась тут же. Как только она завидела машину Заревского, сразу же подбежала и зашипела:

– Катя! Вылезай быстро! Нашли когда устраивать пылкие свидания! Мы их тут ждем, а они!

Заревский еле вылез из машины в своем громоздком снаряжении.

– Значит, так, – командовала Катя, обращаясь к Игорю. – Я захожу первая. Если собака кидается, Заревский, ты хватаешь ее за ошейник… Черт, а пес в ошейнике?.. Короче, ты его хватаешь за холку, переключаешь внимание на себя и держишь секунду, а я ставлю укол. Маш, укол готов?

– Да, Катя, вот… – стояла верная сосредоточенная Машка.

– Нет, погоди, – мотнул головой Заревский. – Я первый зайду. А потом ты со своим уколом.

И, не слушая Катю, он тут же направился к двери.

Двери были стеклянные, поэтому имелась возможность быстро оценить обстановку. Но и пес видел тех, кто приближался, и уже был готов к нападению. Поэтому, как только Заревский вошел, на него тут же кинулась многокилограммовая туша.

– Бли-ин… Хорошо, что в ошейнике!

…йййолки… ч-ч-черт… чего ж ты… тяжеленный-то…

– Игорь! Лицо береги! – крикнула Катя, подбегая к собаке сзади.

Игорь уже перехватил пса за ошейник, но держать было неудобно, к тому же пес был слишком мощный, он изворачивался, рычал и старался попросту съесть обидчика.

– Ставь! Катя! Ставь, я держу его!.. – Заревский прижал голову собаки к полу. – Не упирайся, дурачок!.. Сейчас легче станет… Ой, ей! Ни хрена себе! Прокусил он этот ваш костюм!

– Это он придавил так! – ловко поставила укол Катя, одним движением перевернула собаку на бок, подкосив ей лапы, и уселась сверху. – Все… теперь полежи немножко… Сейчас уснешь, и все нормально будет.

Собака извивалась всем телом, старалась скинуть седока, но Катя держалась крепко, да и Заревский помогал. Машка стояла чуть в стороне, держа наготове дополнительную дозу снотворного.

– Маш, больше не надо будет, – повернулась к ней Катя. – Сейчас утихнет.

Пес и в самом деле через некоторое время утих. Сначала он просто смирился. Тяжело дышал, раскрыв пасть, а потом дыхание стало медленнее, спокойнее, и глаза закрылись.

– Урра!! – завопили девчонки. – Собачку спасли!

Продавцы с перекошенными от страха лицами недружно зааплодировали. Катя вытерла пот со лба. В магазин потекла осторожная толпа – вроде бы и хотелось посмотреть, но все еще чего-то опасались. Продавцы устремили взоры на прилавки – ведь стопроцентно никто покупать ничего не будет, а вот стянуть чего-нибудь – это запросто!

Заревский теперь стоял какой-то растерянный, смешной в толстом, неуклюжем костюме. Его оттесняли, толкали и почему-то все восхищались Катей.

– Ну ващще! Не, ты видел, да? Она его под копыта!.. Ну так профи, чего ты хочешь…

Катя подошла к Заревскому, стала расшнуровывать завязки на костюме. Одна, которая ближе к шее, никак не поддавалась, пришлось зубами… Конечно, надо было встать на цыпочки, и Катя встала.

– Сильно испугался? – тихонько спросила она, глядя на него сияющими, восторженными глазами.

– Ну как… – сначала хотел было побравировать Заревский, потом хмыкнул и засмущался: – Сильно… Когда он сразу кинулся.

Она еще немножко приподнялась и поцеловала его в щеку.

– Если б не ты, у меня бы ничего не вышло, – счастливо вздохнула она. – А так… спасли собачью жизнь…

– Ну да… и продавщичью… – улыбался он. – Ты была такая… Тощ… В смысле худенькая, хрупкая на этом медведе, знаешь…

– Товарищи! Ау! А с собакой-то чего делать будем? – влезла Машка. – Куда его? Он же сейчас проснется… Кать, что это с тобой?

Проныра Машка мгновенно уловила перемену в Катином поведении. Всегда уверенная в себе, жесткая Катерина сейчас смущенно улыбалась, глядя на этого толстяка. А он с нее и вовсе глаз не спускал. Роман у них, что ли? Надо будет приглядеться.

– Давай, Игорь, подгоняй ближе свою машину, – наконец встряхнула Катя волосами и снова превратилась в прежнюю Катерину Михайловну. – Сейчас к Бражниковым его… Только им сначала позвонить надо.

Катя ловко перевязала морду здоровенного пса бинтом.

– Это, когда он проснется, чтобы не было приятных неожиданностей, – серьезно пояснила она Заревскому. – А то мне его еще за город везти. Там Бражниковы живут. Они всех таких товарищей временно в вольеры сажают. Посидит, пока мы хозяев искать будем.

– Я с тобой, – тут же решительно заявил Заревский.

– Конечно, – кивнула Катя. – Я же говорю – машину подгоняй.

Она почему-то сразу решила, что они повезут пса вместе. А на чем еще? Хорошо, что Игорь это понял. Но… Она уже и сама за него подумала.

– Кать, а как тащить его? – беспомощно уставилась на подругу Маша.

– Руками, Маша, руками.

– Отойдите, девчонки, – отодвинул их Заревский, взвалил на себя собачью тушу и поволок к машине.

Помогли прохожие мужчины. Все же мир не без добрых людей. Один оказался охотником, думал, что медвежонка завалили, а другой папаша малолетней девчушки, которая вопила, чтобы ей купили такого же щеночка. Папа решил побыстрее отделаться от соблазна.

Заревский скинул латы фигуранта и передал их Маше.

– Все, поехали, – торопила Катерина. – Маш, сама дотащишься, хорошо? И скажи начальству, что мы по долгу службы. В общем, найдешь что сказать.

Машка набычилась, взвалила на себя тяжеленный костюм и поволокла его в клинику. Заревский сел за руль. Здоровенная голова собаки была прямо за ним.

– Не боишься? – повернулась к нему Катя.

– Сейчас нет, голова же под контролем. Ты смотришь.

Почти весь путь пес спал.

– А ты ему не слишком большую дозу вкатила? – обеспокоенно хмурился Заревский.

– Нет, это он просто перенервничал, – смотрела Катя на дорогу. – И потом… мы же не знаем, где он был до этого. Может, не спал всю ночь.

– Это хорошо, что у вас случайно оказался костюм этот… Правда, в нем не повернешься, но без него мы бы точно не справились.

– А он не случайно оказался, – усмехнулась Катя. – Есть у нас парочка чудо-владельцев. Вот такие же мишки у них на цепи сидят, они сами к ним боятся подойти, но строго следят за их здоровьем. Прививки всякие, глистогонку, блох травить – это сразу к нам. Вот наш директор и подсуетился с костюмчиком. Правда, у нас его Коля надевает. Фигурант. Но его надо заранее предупреждать.

– А если не предупредите, то кто едет?

– Мы с Машкой, – просто ответила Катя.

– Но… это же не входит в ваши обязанности!

– Не входит. Но собаке этого не объяснишь… А ты молодец. Ловко с ним управился. Для неподготовленного человека это редкость.

– Да я просто служил… В общем, изучал технику ближнего боя… Тихо… смотри, заворочался…

Собака сонно подняла голову, огляделась и снова бухнулась на сиденье, погрузившись в сон.

– Сейчас уже приедем, – успокоила Катя. – Вон туда заворачивай.

Машина свернула на гравийку, какое-то время катилась по ухабам и остановилась возле высоких, глухих ворот. Тут же к ним навстречу вышел невысокий мужчина.

– Привет, Кать, гостя привезли?

– Да нет, я, собственно… – начал было объяснять Заревский, но крякнул и примолк. Речь шла о собаке.

– Давно спит? – деловито спросил мужчина (как позже выяснилось, Юра Бражников).

– Просыпается уже. Но донести успеем, – быстро проговорила Катя и полезла вытаскивать пса.

– Ну куда ты? – остановил ее Заревский и полез сам. – Какая неуемная женщина, ей бы только всех по клеткам распихать… Куда его?

– Вон в тот вольер… Наконец-то у вас появился настоящий мужик, – негромко проговорил Бражников и пошел помогать. – Погоди… давай его так…

Как только пса водрузили в вольер и сняли бинт, он стал приходить в себя. Заревский непроизвольно отдернул Катю от вольера себе за спину.

– Отойди! Тяпнет ведь!

Вот черт, как же приятна была обыкновенная человеческая забота. Ничего личного, просто взял и спрятал за своей спиной…

– Да нет, он сейчас не кинется, – махнул рукой Бражников. – Ему в себя прийти надо.

Вот кто тебя спрашивает? Пусть бы человек о ней, о Кате, позаботился! Бражников, конечно, мужик хороший, но сейчас ситуацию не просек. Хотя откуда ему знать о тонкостях взаимоотношений между Катей и Игорем? Заревского, кстати, он вообще впервые в жизни видит. Они еще поговорили минут десять и распрощались. Кате надо было успеть на работу, а Заревскому… Наверное, тоже.

По дороге Катерина болтала, как… Машка. Она рассказала, какие Бражниковы молодцы, как они выручают животных, потому что у них пересиживают такие агрессоры, а ребята их кормят, поят и даже полностью занимаются дрессурой. А еще рассказала, что Юра встретил свою жену прямо на дороге. И теперь у них в семье шутка, что хорошие жены на дороге не валяются. Они степенно стоят и ждут своих принцев, которые, как известно, приезжают на белых конях…

– У меня, кстати, машина тоже белого цвета, – пробубнил Заревский.

– При чем тут твоя машина? – не поняла Катя. – Я же тебе про Бражниковых!

Он молчал, только слушал ее и улыбался краем губ.

– У тебя дома есть аквариум? – вдруг спросил он.

– Нет… – изумленно уставилась на него Катя.

– Заведи… рыбы все равно говорить не умеют. А всем остальным ты слова не дашь вставить. – Он смешно сморщил нос. – Я это к тому, что такую жену может вынести не всякий. Только сильный и достойный мужчина. Я!

– Ну, знаешь… – растерялась Катя. – Я, конечно, понимаю, что я не подарок, но и… В общем… Да что у тебя за разговоры такие?! Ты мне еще предложи замуж за тебя выйти!

Заревский как-то сник. Толстый, смешной, он походил на большого обиженного ребенка, но совсем не на жениха.

– А я бы и… и предложил, – покраснел он и мельком взглянул на Катю. – Но ты же откажешься, да?

– Ты… Игорь, ты лучше ничего не предлагай, – посоветовала Катя, и он все понял.

– Катюша, тебя на работу или домой?

– Рано мне еще домой. На работу.

Он высадил ее возле клиники.

– Катя, я завтра приду. Ну… мне же надо… я обещал Чижику свежего мяса. Или чего там ему можно?

– Немножко мяса можно.

На работе остаток дня Машка расспрашивала, как они съездили.

– Нормально съездили, – даже растерялась Катя. – А что случилось? Как мы должны были съездить?

– Останавливались где-нибудь?

– Зачем? Маш, у тебя люди вон сидят, а ты… Мужчина! Вы на кастрацию? Сейчас вас Мария Антоновна примет. Проходите.

– Вот злыдня, – прошипела подруга и прошла в операционную.

Катя даже не слушала. У нее было просто хорошее настроение. Неизвестно почему – просто светло на душе, и все. Совсем не хотелось никому указывать, никого учить и ни на кого повышать голос. Было хорошо.

Незаметно рабочий день кончился, и подруги заторопились по домам. Надо было еще пройтись по магазинам, приготовить ужин и… в общем, обычный, будний вечер.

Дома Катю встретила дружная компания животин. Чижик стал ревностно обнюхивать руки, а Ерофей счастливо махал хвостом во все стороны.

– Эх, ребята… – уселась Катя на крыльцо и мечтательно посмотрела на розовые облака. – У меня сегодня был такой день… Мы собачку спасли… Ой, я же вам гостинцев купила!

Она принесла пакеты, села перед домочадцами и никак не могла отойти от воспоминаний.

Если бы кто-то из ее сослуживцев сейчас увидел Катю, то не узнал бы. Это была не та вечно недовольная тетка, которую побаивался весь персонал, это была… чуть повзрослевшая девчонка, которой так хотелось болтать ни о чем, делать глупости и смеяться во весь голос.

– Представляете, он на того пса ка-ак кинется! Нет, сначала на него пес ка-ак кинется! – увлеченно рассказывала она своим питомцам. – Потом он на него! А потом… Ерофей… ты чего там?.. Ерофей!!! Опять где-то кость нашел!

Питомцы не боялись Катерину. С ними она всегда была самой собой, делилась своими тайнами и переживаниями, потому что знала – они никому не расскажут и никогда не предадут.

– Вот скажи, Чижик, тебе кто больше нравится – твой хозяин или… Заревский? Только правду?

Чиж задумался. Честно говоря, он никогда и ни за что бы не ответил, но надо было сделать серьезную мину и принять задумчивую позу. Людям это нравится.

– Не понимаю я тебя, – вздохнула Катя. – Конечно же, Заревский!.. Нет, ты не подумай. Я в него не влюбилась, просто… Сидоревский никогда бы не поехал за собакой, если бы я его позвала… Да и просто так не поехал бы… Ерофей, прекрати улыбаться! Я серьезно.

Но Ерофей, балда, не слушал и ехидно скалил зубы. Хотя нет, не ехидно, а вполне добродушно, как умеют только собаки и только по отношению к любимым хозяевам. Он и впрямь отыскал где-то огромную плоскую баранью кость и теперь с увлечением теребил ее. Судя по тому, что кость была пожелтевшая, с трещинами, начисто обглоданная и изрядно измочаленная, досталась она псу давным-давно. По крайней мере, Катерина не помнила, чтобы в последние дни она давала Ерофею мясо на косточке. С появлением в доме Чижика старалась покупать мякоть, резала ее для кота мелкими кусочками… ну и Ерофею перепадало. Впрочем, мельчить для него было необязательно – он и большие куски уминал за милую душу.

А кость, которую он сейчас мусолил, сохранилась, видно, с незапамятных времен – может, где в траве завалялась, а потом подвернулась ненароком ему под лапу, а может, нарочно припрятал и теперь вот решил, что настала пора извлечь ее из тайника.

– Ерофей, брось эту гадость! Тебе что, нормальной еды мало?

Но Катя уже видела, что сомнительная эта находка нужна Ерофею не для утоления голода (какой там голод, он сейчас столько всего навернул!), а, скорее, для игры. Он стискивал кость зубами, нарочито громко хрустел и искоса, лукаво, поглядывал на хозяйку: отнимет, не отнимет? Чижик, лениво щурясь, смотрел на товарища и ерошил свои пышные усы. Нет, он был не против игр, но у собак они какие-то… странные.

– Совсем вы меня не слушаете! – с притворным недовольством проворчала Катя и вдруг сделала резкое движение, чтобы выхватить кость у Ерофея.

Пес только того и ждал. Даром что трехлапый – отскочил пулей. Завертелся, завилял хвостом: давай, догоняй! Обычно Катя на такое не велась. Не ребенок уже – с собакой в догонялки играть. Вдруг кто-то с улицы или из соседнего двора увидит – покрутят пальцем у виска, скажут: взрослая тетка в детство ударилась. Но сегодня настроение было особенное. Хоть и призывала она Ерофея к серьезности, а сама не выдержала, сорвалась с места и со смехом кинулась за ним – ловить. Ерофей, не ожидавший такого щедрого бонуса в виде вечерней игры, на мгновение опешил, но тут же завертелся волчком, зарычал-заверещал счастливо и кинулся за угол.

– Да ну тебя! – махнула рукой Катя, тщетно силясь погасить улыбку, которая так по-дурацки расползалась от уха до уха.

Непонятная радость распирала ее, окутывала щекотной волной бившееся быстро-быстро сердце. Катерина вернулась к Чижику, медленно и нежно провела ладонью по его роскошной шерсти. Он вытянул мордочку вперед и приподнял голову. Недвусмысленно намекал: раз уж взялась ласкать, почеши шейку. С тебя не убудет, а мне приятно.

Приковылял притихший Ерофей. Кость он уже успел где-то снова припрятать – очевидно, до следующей игры. Устроился на земле, привалившись теплым, вздымавшимся от глубокого дыхания боком к ноге хозяйки и положил голову на передние лапы. Задумался о чем-то своем, собачьем. А Катя легонько чесала пальцем подбородок Чижика, смотрела на проклюнувшиеся в небе звезды, на полную, наливавшуюся густой желтизной луну, и ей было невероятно хорошо.

А еще позже, когда она уже собиралась спать, переоделась в ночнушку, откинула с постели одеяло и Чиж нацелился на прочно отвоеванный угол подушки, позвонил Заревский. У Кати сладко екнуло в груди, но трубку она взяла после некоторого колебания – прилично ли благовоспитанным барышням отвечать на звонки едва знакомых мужчин в такое время?

– Да, Игорь, – произнесла она, и губы опять сами собой расплылись в улыбке.

Черт, только бы он по голосу не понял, что она рада этому звонку! Катя через силу заставила себя зевнуть – громко. Чтобы слышал и не очень-то воображал.

– Что-то случилось?

– Не, – бодро, как бы в пику ее зеванию, ответил Заревский. – Я у тебя спросить хотел…

– О чем? Спрашивай.

– Я это… забыл. Пока ждал, когда ты трубку возьмешь, из головы вылетело.

– Хочешь сказать, что я бессовестная копуша?

– Нет, что ты! Просто у меня память дырявая… Ладно, если забыл, значит, ничего важного.

– Тогда спокойной ночи?

– Спокойной ночи, Катя.

Вот и весь разговор. С языка у Катерины готов был сорваться вопрос: чего звонил-то? Ясно ведь, что с памятью у Игоря все в порядке. Значит, дело в другом. Но она ничего больше не спросила. И ежу понятно, зачем звонят одиноким женщинам романтично настроенные мужчины, когда за окном столько звезд и такая громадная, тревожащая душу луна…

Катя нажала кнопку отбоя, положила мобильник у изголовья и притянула к себе уже разомлевшего от дремы кота.

– Спать, Чижик… Пора спать.

В ту ночь ей снились исключительно добрые и светлые сны.

Утро тоже выдалось чудесным. Катя встала рано, покормила Чижа с Ерофеем и, наказав им в ее отсутствие быть умницами, поспешила на работу. Дышалось, как никогда, легко и свободно. Сегодня она готова была свернуть горы. Ну или как минимум вылечить всех больных животных, какие только есть на свете.

Судьба решила пойти навстречу ее благородному желанию. Народу было много, Катя работала быстро, с задором, а вот Машка, наоборот, ползала сонной мухой.

– Маш, а чего ты какая-то хмурая? – не удержалась Катя.

Мария сегодня была на себя не похожа, будто бы ее подменили. Уж больно грустная.

– Ай, Кать, не спрашивай, – махнула она рукой, забрызгав при этом зеленкой клиента, который держал кота после операции. – Сейчас доделаю и расскажу… Там… все очень печально, не знаю, с чего и начать.

Мария обработала кота, и пациент вышел.

– Представляешь, Кать… я вчера своего Ромку выгнала, – печально сообщила подруга.

– Ну и правильно. Кхм… прости… Совсем, что ли? – не поверила Катя.

– Совсем… и маменьку его тоже, – тихо проговорила Машка, а потом как взорвалась – вскочила, глаза вдруг загорелись, чахлая грудь заходила ходуном. – Вчера! Ты только подумай! Прихожу домой вся из себя уставшая! Ну ты знаешь, день был сложный, да еще этот мишка… В общем, прихожу, а мне эта его маменька говорит: «Машенька, мы вот с Ромочкой подумали, пора тебе к подружке ненадолго перебраться, пока дом не снесут. Я человек пожилой, мне покой нужен, а ты уж больно шумная». Нет, ты представляешь! Я в своем доме больно шумная! Когда мне шуметь-то?! Я с удовольствием пришла бы и завалилась спать, чтобы не шуметь, так ведь… Обои поклей! Ужин свари! В квартире убери!.. Катя-я, я сроду столько не убирала в квартире! Я же раньше как – с вечера убрала, и у меня порядок на целую неделю. Кому тут раскидывать-то? А сейчас прихожу… В общем, я сначала растерялась, а потом выходит этот… индюк-голодранец! И так, знаешь, аж присюсюкивает весь: «Масенька, булоцка моя, позиви у Катьки, а то мамоцка перезивает».

– А чего это сразу у меня? – вскинулась Катя.

– А я откуда знаю?! В общем… не выдержала я, вспылила. Ухватила этого… физрука за шиворот и… с порога прямо во двор выпнула. А потом ка-а-ак повернусь к этой мадаме!

– Надеюсь, ее-то пинать не стала? Все же пожилой человек, неудобно как-то…

– Она сама… Заверещала, кинулась вещи собирать, причитает, что, мол, где ее Ромочка такую змеищу нашел.

– Змеищей, это она тебя так, да? – уточнила Катя.

– Н-ну да… Но… в общем… – Машка утихла и подперла щеку кулачком. – Нужен мне, Катя, новый мужик.

– Зачем?

– Ну… надо же, чтоб в доме кто-то живой был! Плохо, когда в доме никого живого нет.

Катя впустила нового пациента – женщину с котом и усмехнулась:

– Ой, Маш, зачем тебе мужик?.. Женщина, проходите, давайте, я котика осмотрю… Маш! Заведи лучше кота. Ты знаешь, что мой Чиж сегодня отчебучил? Ой, сейчас расскажу!

Сегодня утром и в самом деле Чиж постарался. Каждую ночь он спал в ногах у Кати и согревал ее, а в эту ночь не соизволил. Катя решила, что от нее сегодня слишком пахнет собакой – как-никак столько с ней возилась, да еще и в одной машине ехали, а по большому счету некогда было сильно задумываться, сразу же уснула. А утром Чиж стал ее настойчиво будить. Он ластился к Катиной руке, терся о ее шею, а когда хозяйка и это проигнорировала, просто взял и уселся ей на лицо. Спать больше Катя не могла.

– Да, Чижик! – проговорила она и замерла – прямо перед ее носом лежали две дохлые мышки, а Чиж наконец успокоился и теперь сидел с важным видом кормильца семьи. – Нич-чего с-себе… пробудочка… И тебя, Чижонок, с добрым утром… Стало быть… завтрак в постель?

Конечно, нежиться в одной постели с мышиными трупами желания не было. Катя взяла совок и «похоронила» мышек за забором.

– Чиж, ты больше… больше мне таких подарков не делай, – все утро бурчала Катя. – Я все равно не смогу их принять. И потом… ты как-нибудь учти, я лечить животин должна, а ты мне трупы таскаешь! И что мне с ними делать? Искусственное дыхание? Ты это дело прекращай.

Но по его самодовольной морде она все же видела – в Чиже проснулся охотник, и теперь ей придется каждое утро просыпаться с новой «дичью» на подушке.

– Представляешь? – закончила рассказ Катя. – А тебе твой Ромочка… Погодите, женщина, сейчас мы его перевернем… А тебе твой Ромочка часто завтрак в постель приносил?

– Врать не буду, мышей еще не приносил, – честно призналась Маша.

– Ой! А что мой натворил! – всплеснула руками пациентка. – Он у меня все цветочки из горшочков на пол переместил! Прямо так аккуратненько – лапочкой скинул, ни один горшочек не разбился… А цветы все в хлам.

– Замечательно, – натянуто улыбнулась Машка.

– Да у тебя цветов все равно нет, не переживай, – успокоила ее Катя. – А котенка возьми… Женщина, вот я вам здесь все выписала, в четверг ко мне на прием. Следующий!

– Кать… А зачем мне котенка? – вдруг повернулась к ней подруга. – Ты отдай мне своего Чижика. Ему у меня хорошо будет. Я его к Сидоревскому возить буду. Скорее заживет душевная травма.

– Как это – отдай? – не поняла Катя. – Чижик не мой. У него свой хозяин есть. А если вдруг… В общем, если Сидоревскому он станет не нужен, то… Чиж моим котом будет. Понятно? И даже чтобы… Принимай давай посетителей!

За это короткое время Катя и правда очень привязалась к Чижику. Ей было приятно, когда он ластился у ее ног, когда начинал вечерние игры, когда ложился клубочком у нее на коленях. А как они играли с Ерофеем! Нет… Чижик уже пророс в Катю, и Машке она отдавать его совсем не собиралась.

Следующей на прием пришла молодая пара. Стройненькая высокая девушка, а рядом с ней такой же высокий и худой молодой человек. Пришли не одни, на руках они держали разнаряженную в пух и прах небольшую обезьяну.

– Ого, – удивилась Катя. – Ничего себе какие у нас пациенты.

– Кать, она на тебя похожа… – не утерпела Машка. – Когда ты накрасишься.

– Марья! – рыкнула на нее Катя и снова повернулась к вошедшим: – На что жалуетесь?

Молодые не жаловались ни на что. Они поженились четыре месяца назад, родители подарили им квартиру, и жизнь пока еще стелила перед ними только ковровые дорожки. Радоваться семейному счастью мешало только одно – мартышка Жозефина.

– Понимаете, – пояснял молодой человек, взволнованно гладя мартышку по голове, – Тосенька очень хотела маленькую обезьянку. Настоящую.

– Да, – кивнула девушка. – Я очень хотела. И папа мне подарил. На свадьбу.

– А потом… Нет, сначала Жозефина вела себя прилично, – опять заговорил парень. – А вот потом… Ей что-то начало не нравиться, она стала проказничать в доме… Ее невозможно оставить даже на пять минут.

– А мы же работаем! – подхватила девушка. – Вот и получается, что у нее много времени для игр… Ну, это когда она весь дом вверх дном переворачивает.

– А еще… – парень покраснел. – Вчера… Я стал ее ругать за то, что она затолкала мою обувь в унитаз, а она… она меня укусила.

– Понятно, – кивнула Катя. – И что вы хотите? Усыпить?

– Нет! Что вы! – в один голос воскликнула молодежь. – Мы бы хотели… А нельзя ее кому-нибудь… подарить, а?

– Понятно, – проняло и Машку. – Детки наигрались, а теперь притащили нам – деньте ее куда-нибудь. Сами даже не удосужились подыскать новых хозяев.

– Нет, мы искали! – горячо запротестовала девушка. – Я папе предлагала забрать. А он сказал, что с трудом от одной обезьяны избавился, зачем ему вторая.

– Отвезите в Роев Ручей, – посоветовала Катя. – Там знают, как с такими животными обходиться. Вон она и чешется у вас вся. Блох гоняли?

– Где? – ничего не понимали молодые люди.

– Тоже ясно, – вздохнула Катя. – А ест она у вас что?

– Ой, она все ест! – обрадовалась девушка. – Мы сами пельмени едим, и она ест, чипсы любит, даже кока-колу пьет!

– Надо же, какое счастье! – снова заворчала Машка. – Еще и желудок животному сорвали!

– В общем, ситуация понятная, – проговорила Катя. – Оставить вы ее себе не можете, лечить тоже не хотите. А ее уже надо лечить. Погибнет обезьяна.

– Так мы ее вам и привезли, чтобы она не погибла!

– Хорошо, мы ее заберем, – поджала губы Катерина. – Но! Если я узнаю, что вы еще кого-то взяли, вас будут судить. За жестокое отношение к животным. Статья такая есть, ясно?.. Погодите, подержите ее, я ей шлейку сделаю.

Катя сняла с животного всю яркую, в блестках, одежду, потом обвязала туловище крест накрест марлей и оставила длинный конец, получилось нечто напоминавшее шлейку.

– Все, теперь можете быть свободны, – отпустила она молодых.

Те выскочили из кабинета с явным облегчением.

– Ну ты подумай! Взрослая кобылица, а подавай ей игрушку! – возмущалась Катерина.

– Да еще и не простую, а живую… – поддержала Маша. – Ну и куда ее теперь девать?

– Возьми себе. Вместо Ромчика. От нее вреда меньше.

– Слушай! – вдруг вспомнила Маша. – А помнишь, наш директор хотел обезьяну другу подарить? Может, ему сбагрим?

– Помню, – кивнула Катя. – Только этому другу уже подарили однажды живого медвежонка. С севера откуда-то привезли. А потом медвежонок подрос, и его застрелили. Потому что хозяин, видите ли, испугался.

– Точно. А при жизни как он его содержал? Клетка пятьдесят на пятьдесят… И чего делать?

Машка крякнула и полезла в карман за телефоном:

– Что, Кать, я звоню в Роев Ручей? Все же у них там зоопарк, может быть, примут.

– Звони, только… Кто ее повезет? Опять я?

– У меня машины нет, значит – ты.

– У меня тоже нет.

– У тебя целая куча мужика, у которого есть машина, – напомнила Машка.

– Прекрати называть его кучей! – строго одернула ее Катя. – Это… хороший, добрый человек, который всегда приходит на помощь!

– Еще бы! – скривилась Машка. – Он же от тебя просто без ума! А ты…

В это самое время запиликал телефон у Кати. Будто подслушав разговор дам, позвонил Заревский.

– Катя, я… – начал он, но договорить не успел.

Его тут же перебила Катя:

– Игорь! Как здорово, что ты позвонил! А мы тут как раз про тебя говорили. И-игорь, ты нам так нужен, ну прямо сильно-сильно!

– Еду, – отозвался Игорь и выключил телефон.

– Сейчас подъедет, – повернулась к Машке Катя. – Я же говорю – прекрасный человек.

Машка только фыркнула.

Обезьяна теперь сидела на Катином столе, привязанная марлей за батарею, и вид у нее был грустный и безнадежный.

– Ничего, Жозефина, – подмигнула ей Катя. – Знаешь, сколько там обезьянок? Тебе не будет скучно. Сейчас я немного доработаю, а тетя Маша нам клетку подыщет. Маш, посмотри, у нас там клеток нигде нет?

В это время вошел Заревский. Катя заметила, что он никогда не задерживается: если говорил «еду», то, видимо, тут же и ехал. Безо всяких проволочек.

– Ого! А у вас здесь интересно, – качнул он головой, потом подошел к Кате: – Что-то случилось?

– Привет, – поздоровалась Катя, серьезно хмуря брови. – Мы к тебе опять за помощью.

Она понимала, что бессовестно использует этого добряка. Но… ей отчего-то вдруг захотелось еще раз с ним встретиться. Она даже самой себе боялась признаться, что постепенно эти встречи стали ей нужны. Она уже не видела его килограммов, ей просто было легко с ним, он не боялся ее хмурого вида, не пугался ее взгляда, спокойно относился к ее суровому тону… и тон становился мягче, глаза добрее… Катя даже не осознавала, что с ним ей не от кого защищаться. И от этого она становилась простой, смешливой и… да, даже молодой женщиной! Она ведь и в самом деле еще совсем не старая! Ну и… в конце концов, она же не для себя просит!

А он смотрел на нее открытыми детскими глазами и ждал любого приказания. Нет, нельзя мужчине быть таким. Но именно такого ей не хватало все эти годы. Да…

– Оставили ее, – кивнула на Жозефину Катя, чтобы хоть как-то сгладить совсем уж затянувшуюся паузу. – Наигрались и…

– Блин, терпеть таких не могу, – скрипнул зубами Заревский. – Это же не игрушки! Они же понимают все. Ну, то есть, конечно, не все. Не понимают, за что их выбросили!

– Вот-вот, – закивала Машка. – Чижик сегодня Кате то же самое сказал. Его хозяин бросил, а Катька еще этого хозяина защищает!

Катя вспыхнула:

– Никого хозяин не бросал! Просто… Чижику у меня лучше. А хозяин… спасибо ему, что не стал артачиться и проявлять никому не нужную спесь!.. Хотя… Сидоревский очень приятный мужчина. У него и спеси никакой нет.

Зачем она, спрашивается, врет? К тому же Роджер вовсе не нуждается в том, чтобы она его выгораживала – да и перед кем?

– А еще он дивно поет, – ехидно пояснил Машке Игорь.

– Да! Еще поет! – кивнула Катя и тихонько запела. – «Я буду считать твои волосинки, я буду затылок губами ласка-а-ать».

– «Скажите, девушки, подружке вашей, что я ночей не сплю, о ней мечтая», – вдруг сочным, красивым голосом пропел Заревский Машке.

Та засмущалась, хотела подхватить, но только сипло каркнула – от неожиданного волнения вокальные данные Машку покинули.

От этого карканья обезьяна начала волноваться, подпрыгивать, скакать со стола на пол и обратно.

– Гражданин Заревский, вы в зоопарк не хотите? – вдруг спросила Машка.

– Спасибо, – вежливо улыбнулся тот. – Постараюсь выжить на воле.

– Игорь, не старайся, не отделаешься – быстро заговорила Катя. – Нам надо везти Жозефину в зоопарк. Собирайся.

И опять Заревский подчинился беспрекословно. Только улыбнулся в ответ и потянулся к обезьяне. Ему было все равно, кого тащить: здоровенного зубастого пса или хрупкую Жозефину. Катя остановила его.

– Я сама. Иди в машину.

Дата добавления: 2015-08-20