Неожиданные поправки

Начало десантной операции было назначено на 21 декабря. За несколько дней до этого срока в Новороссийск [79] из Севастополя прибыл вице-адмирал Ф. С. Октябрьский. Командующий флотом возглавлял морскую часть операции и всему, чем занимался штаб высадки десанта, уделял большое внимание.

Мое решение на высадку слушалось в довольно поздний час 19 декабря на запасном командном пункте флота. Кроме Октябрьского здесь были Елисеев и Азаров, присутствовали также командиры и комиссары отрядов кораблей и транспортов.

Разложив перед собой необходимые документы, в том числе и проект боевого приказа, я, несколько волнуясь, начал излагать суть решения. Приходилось часто обращаться к карте крупного масштаба, на которой решение изображалось графически.

Докладывал обо всем подробно: как силы десанта распределяются по кораблям и транспортам, в каком порядке и какими курсами пойдут к Феодосии все наши отряды, когда начнется и в течение какого времени будет вестись огонь по берегу, как намечено осуществить прорыв в порт...

Примерно на середине доклада в комнату неслышно вошел шифровальщик штаба флота и положил перед Октябрьским бланк шифрограммы. Дав мне знак помолчать, командующий пробежал глазами ее текст, нахмурился, прочитал еще раз...

Шифровальщик вышел — мне было разрешено продолжать доклад. Но уже почувствовалась какая-то иная атмосфера. Октябрьский, ранее не подававший никаких реплик, стал перебивать меня вопросами, несколько вопросов задал он и командиру отряда корабельной поддержки капитану 1 ранга Андрееву, а ответы выслушивал, как мне показалось, несколько рассеянно. Было ощущение, будто командующий хочет побыстрее все свернуть и заняться чем-то другим.

Вскоре он действительно прервал наши пояснения и сказал:

— На этом сегодня закончим. Операция пока откладывается. О новых сроках сообщим. Подготовку продолжать. У вас теперь есть возможность многое продумать не в такой спешке.

С запасного командного пункта мы возвращались молча. Все были несколько обескуражены. К тому же сказывалась усталость от предыдущих бессонных суток. [80]

Утром 20 декабря мы с удивлением узнали, что у причалов Новороссийска нет тех кораблей, которые назначались в десант. Нет «Красного Кавказа», «Красного Крыма», «Харькова», «Бодрого» и «Незаможника». Все они под флагом командующего флотом ушли в Севастополь. С кораблями отправилась туда 79-я морская стрелковая бригада. А в Туапсе грузилась на транспорты 345-я стрелковая дивизия.

Теперь нетрудно было догадаться о содержании шифрограммы, полученной вице-адмиралом Октябрьским в тот час, когда я докладывал решение на высадку десанта.

Еще 17 декабря немцы начали новый штурм Севастополя. Фашистское командование рассчитывало за четыре дня сломить сопротивление защитников города и, не жалея своих солдат, бросало в наступление дивизии и бригады. Севастопольцы стояли насмерть. Но силы были неравными. Ценой больших потерь противник местами потеснил наши части. Вражеские танки появились в районе Братского кладбища — в непосредственной близости от города с Северной стороны.

О тяжелом положении Севастополя было доложено в Ставку Верховного Главнокомандования. И оттуда последовало распоряжение послать из кавказских баз в Севастополь корабли с войсками.

Корабли прорвались в гавань днем 21 декабря, несмотря на артиллерийский обстрел и удары с воздуха. 79-я бригада сразу же вступила в бой. Стремительной атакой она отбросила гитлеровцев с Северной стороны. Корабли огнем своих орудий всюду поддерживали защитников города. И непосредственная угроза от него была отведена.

Вот какое непредвиденное обстоятельство вмешалось в наши планы.

Надолго ли отложена десантная операция? Какая найдется замена морской бригаде и стрелковой дивизии? Все ли корабли вернутся в наше распоряжение? Эти и другие вопросы не давали покоя.

Однако мы недолго оставались в неведении. Контрадмирал Елисеев, которого командующий флотом оставил вместо себя для руководства подготовкой операции, назвал нам новые сроки.

Теперь было решено проводить операцию по этапам. [81]

Высадка частей 51-й армии на северное и восточное побережья Керченского полуострова кораблями Азовской военной флотилии и Керченской военно-морской базы назначалась на 26 декабря. В этот же день должен был высадиться и вспомогательный десант на южной стороне полуострова в так называемом пункте «Б» (район горы Опук). А в пункте «А» — Феодосии — десант было приказано высадить 29 декабря.

Вместо отправленных в Севастополь частей выделялись войска из той же 44-й армии. Морскую бригаду заменяли 251-м и 633-м полками 9-й горнострелковой дивизии, а 345-ю стрелковую дивизию — 63-й горнострелковой дивизией.

Замена, прямо скажем, неравноценная. У морской бригады есть опыт действий в подобных условиях. Ее личный состав имеет десантную подготовку, хорошо чувствует себя на море, умеет воевать на побережье. Горнострелковые полки к этому, конечно, приспособлены меньше. Приучать же бойцов к кораблям и ко всем особенностям действий в морском десанте у нас просто не было времени.

Сильно смущало и такое обстоятельство. В полках и в дивизии, с которыми нам теперь предстояло иметь дело, было до полутора тысяч лошадей и большое количество всякого вьючного снаряжения для перевозки по горным тропам легких пушек, минометов, пулеметов и боеприпасов. В горах это хорошо, а каково в десанте? Как разместить так много лошадей на транспортах? Насколько этот живой груз усложнит посадку войск на суда и особенно высадку там, в Феодосии, под огнем неприятеля!

Нет, мне определенно не нравился десант с лошадьми. Не нравился он и контр-адмиралу Елисееву. Но ничего уже сделать было нельзя. Никакими другими частями армия в том районе не располагала.

Не выделили нам и ни одной танковой бригады. Мы не имели специальных десантных судов-танковозов. Но некоторые транспорты могли взять средние танки и выгрузить их стрелами на причалы Феодосийского порта. Танковая бригада намного усилила бы атакующую мощь десантных полков и дивизий.

Мы опять работали дни и ночи. Приходилось повторять все те подготовительные мероприятия, которые проводились раньше с войсками, так неожиданно переброшенными [82] в Севастополь, заново составлять документацию, дооборудовать транспорты, учитывая, в частности, необходимость перевозки лошадей.

Поскольку у нас не стало морской бригады, увеличилась роль штурмового отряда. Вначале в нем было триста моряков из экипажей кораблей эскадры и Новороссийской военно-морской базы — ребята бывалые, храбрые, крепкие. Все они шли в десант добровольно. В дальнейшем, уже перед самым выходом в море, к ним присоединились еще 300 моряков, из тех, которые должны были высадиться в Коктебеле (тот десант отменили). Возглавили штурмовой отряд командир старший лейтенант А. Ф. Айдинов и военком политрук Д. Ф. Пономарев.

Моряки-десантники пойдут в Феодосию на сторожевых катерах отряда высадочных средств. Командир отряда капитан-лейтенант Иванов и военком политрук Еремеев планом операции крепко связаны с Айдиновым и Пономаревым. Им вместе первыми предстоит прорываться в порт, штурмовать мол, захватывать причалы. Если возьмут в свои руки эти ключи от гавани, откроют ее, дадут возможность пройти крупным кораблям — победа, не откроют — наше дело будет плохо.

Об этом я и вел с ними разговор на специальном инструктаже. Разговор оставил благоприятное впечатление. Иванов — участник десанта под Григорьевкой, офицер толковый и не робкого десятка — суть задачи схватил быстро, проникся ее важностью. Айдинов тоже был настроен решительно.

Пришел час, когда на мой стол опять легли все документы и карты, выражающие словесно и графически решение командира высадки десанта. Это решение, откорректированное с учетом происшедших изменений, предусматривало следующее.

Передовой отряд десанта должен выйти из Новороссийска во второй половине дня 28 декабря. Моряки-десантники пойдут на сторожевых катерах, стрелковый и горнострелковый полки — на двух крейсерах, трех эсминцах, двух базовых тральщиках и транспорте «Кубань». Скрытый переход к Феодосии намечен в ночь на 29 декабря.

Крейсера и эсминцы откроют огонь по порту. Тем временем катера подтянутся к входу в гавань и после прекращения артподготовки начнут прорыв. По сигналу [83] о захвате причалов эсминцы подойдут к ним, крейсер «Красный Кавказ» и транспорт «Кубань» ошвартуются у Широкого мола. «Красный Крым» останется на рейде и высадит десантников с помощью катеров, тральщиков и барказов. Затем корабли будут маневрировать в заливе, поддерживая огнем действия десанта.

Первый эшелон главных сил десанта — 236-я стрелковая дивизия прибудет к Феодосии на транспортах и высадится в ночь на 30 декабря. Еще через сутки транспорты доставят из Туапсе второй эшелон — 63-ю горнострелковую дивизию.

Свой флаг я буду держать на «Красном Кавказе».

Решение, разумеется, снова докладывалось Военному совету флота и было утверждено. Командиры всех подразделений десанта получили боевые приказы.

В эти дни я еще раз убедился, насколько слаженно работает штаб под руководством капитана 2 ранга Жукова. Хорошо, когда у тебя умный, расторопный начштаба! Было бы, наверное, неплохо, чтобы в самый ответственный момент операции он находился рядом. Но я готовил ему другую миссию. Когда мы все уйдем с кораблями к Феодосии, Жуков останется здесь, в Новороссийске, чтобы проследить за погрузкой и отправкой главных сил десанта. Самому ему это не очень нравится.

— Хотелось бы идти к Феодосии на крейсере с передовым отрядом, — сказал Евгений Николаевич, когда мы обсуждали с ним этот вопрос.

— Желание понятное, — посочувствовал я. — Но мы отвечаем за высадку всех сил десанта, а не только передового отряда.

Мы договорились с Евгением Николаевичем, что он, проследив за посадкой первого эшелона главных сил десанта, будет сопровождать транспорты на одном из кораблей охранения, в Феодосии организует высадку войск и боевой техники как первого, так и второго эшелона, поддерживая при этом постоянную связь с армейским командованием.

— На переходе морем — полное радиомолчание, — предупредил я. — Но если вас обнаружит разведка противника — доносите.

— Есть, будет исполнено!

Всего лишь считанные часы отделяли нас от грозовой ночи. [84]

Дата добавления: 2015-08-20