Джордж Уокер Буш, сорок третий президент США

– И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадем, а на головах его имена богохульные, – визжал ученый. – Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него – как у медведя, а пасть у него – как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть. И дивилась вся земля, и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?!

– Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами! – верещал между тем доктор из‑за своей скалы. – А вне – псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду!

– Вот к чему приводят самоуверенность и показуха. Возможно, ситуация не совсем располагала к издевкам, но он просто не мог удержаться. – Остались бы наверху, услыхав про Рождество, послали бы отряд головорезов… Не знаю, чем бы это кончилось, но вы в любом случае считали бы себя хозяином положения. А теперь все не так, мистер…

– Черта с два. – Вы – русский. А я никогда не доверял русским. Вы патологически агрессивны и на генетическом уровне привержены тоталитаризму. Даже во Вьетнаме во время войны меня сбили русские…

– Я здесь представляю в первую очередь ООН, а не Россию, – объяснил Андрей. – А у ООН есть сведения, что режим, установленный в вашей так называемой республике, тоталитарный, если не сказать – фашистский. Это к вопросу о генетическом уровне…

– Вы же представляете ООН ‑ И угрожаете?

– Я‑то представляю ООН, а вон тот молодой человек представляет Соединенные Штаты, – Гумилев показал пальцем на рэпера, который с готовностью скорчил гнусную рожу. – Имеет такие же права, как и вы, сенатор.

– Только не в Республике Солт‑Лейк‑Сити. – Наши законы…

– Твои законы аннулируются, понял меня, плесень?! – злобно рявкнул Джей‑Ти. – А потом мы доберемся и до этого чертова Макриди, который меня вздернул на крест!

– Чего ржешь?

– До Макриди добираться не надо. Скорее, Макриди сам доберется до вас. Когда я говорил полковнику о некоторых проблемах, я имел в виду именно его. Так называемая Республиканская армия находится в окрестностях Солт‑Лейк‑Сити и, похоже, готовится к штурму.

– Отлично. – Стоит кому‑то приставить к твоей башке пистолет, и тебя сразу перестают слушаться подчиненные…

– Не шибко у вас тут весело.

– Если бы у вас была возможность оказаться на моем месте, вы поняли бы, мистер Гумилефф, что в подобных ситуациях демократические формы правления не работают. Нужны лидеры, нужны строгие правила, система распределения жизненных благ, организации труда…

– Допустим. Но зачем вам понадобилось восстанавливать расовую сегрегацию?

– Мистер Гумилефф, вы меня поражаете! Да она никуда и не девалась! Когда в шестьдесят четвертом году президент Джонсон протащил закон о гражданских правах, все аплодировали. Но я что‑то не видел, чтобы ярые сторонники этого закона тут же отдали своих дочерей замуж за чернокожих или же позволили сыновьям жениться на негритянках. Не знаю, что рассказывают там у вас в России, но у нас – и особенно на Юге – до сих пор любой белый двумя руками за равноправие, но в церкви старается сесть на скамью подальше от цветных.

– Всегда находится пятая колонна или просто идиоты, которые полагают, что при новых хозяевах им будет лучше. В случае с Макриди они наверняка прогадают.

Ночь и есть ночь – темно, уличного освещения не было, а покидали город они вообще под землей. Кстати, любопытно: покидали под землей, вернулись тоже под землей…

«А если кит на слона налезет, кто победит?» – вспомнился Ростиславу детский прикол. Примерно та же история происходила у него на глазах. Мастер и Макриди, кит и слон, наконец‑то сошлись в открытом противостоянии.

– Кто‑нибудь хочет? – дружелюбно спросил он.

– Не время и не место, – отозвался было Гумилев, но Джей‑Ти воскликнул:

– Йо, брат! И от тебя есть польза! Дай‑ка мне вон ту бутылочку – это ведь, если я не ошибаюсь, старый кентуккийский вискарь?!

– Я так понимаю, большинство на моей стороне?! – Я плохой, но мерзавец Макриди еще хуже? Я вас понимаю – так во время Второй мировой рассуждал Рузвельт, думая, кому же помочь: Гитлеру или Сталину.

– Вот только не надо сравнивать, – предупредил Шибанов.

– Нет‑нет, я и не пытаюсь! – поднял руки Мастер. – Но вы же согласны, мистер Шибанофф, что для Америки врагами были как коммунисты, так и фашисты? Президенту Рузвельту было очень сложно выбрать.

Я главнокомандующий, понимаете? Мне не нужно что‑либо объяснять ‑ мне не нужно объяснять, зачем и что я говорю. И это самый интересный момент в работе президента.

Дата добавления: 2015-08-20