Гербарт

ность) простых сущностей, находящихся в «интеллиги­бельном пространстве». В отличие от «феноменального пространства», т. е. поля представлений, заключённого в нашей душе, «интеллигибельное пространство» у Г.— это абстрактное понятие, сопоставимое с понятием пространства в · математике. Среди моментов, сбли­жающих Г. с позитивизмом 1-й пол. 19 в. и удаляющих его от диалектики нем. классич. идеализма,— определ. математизация философии на фоне характерного для Г. сочетания эмпиризма, психологизма и отвлечённой спе­куляции. Аналогичная математизация имеет место и в психологии Г. с её анализом «души» и «Я» как понятий, к-рые, подобно «вещи», подвергаются критич. рассмот­рению. «Душа», по Г.,—«простая реальная сущ­ность», и Г. рассчитывает абстрактные формулы, соглас­но к-рым сосуществуют в единстве сознания различные представления души (Г. пользуется при этом термина­ми «торможение», «вытеснение» и др.). Математич. ме­тоды не находят, однако, здесь адекватного для себя материала — одно из свидетельств разнородности фи­лос. начал Г. Философия Г. не получила в Германии широкого распространения. Напротив, в Австрии она влилась в традицию филос. реализма и в сер. 19 в. стала офиц. университетской системой философии. В Авст­рии получили развитие и эстотич. идеи Г.: Р. Циммер­ман (Zimmermann R., Allgemeine Ästhetik als Form­wissenschaft, 1865) развернул их в систему абстракт­ного формализма, О, Гостински же (Hostinsky O., Her­barts Ästhetik in ihren grundlegenden Teilen, 1891) выделил в них моменты, связанные с постижением ком­позиции художеств. произведений как структуры равно­весия, существующего между его смысловыми частями. В педагогике, определяя цель воспитания как гармо­нию воли с этич. идеями и выработку многостороннего интереса, Г. считал осн. путями достижения этой цели управление (подавление «дикой резвости» ребёнка), воспитывающее обучение и нравств. воспитание. Боль­шой популярностью в европ. педагогике 2-й пол. 19 — нач. 20 вв. пользовалось учение Г. о четырёх ступенях обучения («ясность», «ассоциация», «система», «метод»).

• Sämtliche Werke, Bd 1 — 19, Lpz. — Langensalza, 1887—1912; в рус. пер. — Психология, СПБ, 1875; Избр. педагогич. соч., т. 1, М., 1940; Идеи эстетич. воспитания, т. 2, М., 1973, с. 322— 334.

• Шишкин Н., О детерминизме в связи с математич. психологией, «Вопросы философии и психологии», 1891, кн. 8; История философии, т. 3, М., 1943, с. 472—78; F r i t z s с h Т., J. F. Herbarts Leben und Lehre, Lpz.—13., 1921; Weiß G., Herbart und seine Schule, Münch., 1928.

ГЕРДЕР (Herder) Иоганн Готфрид (25.8.1744, Морун-ген,— 18.12.1803, Веймар), нем. философ-просвети­тель. С 1770 генерал-суперинтендант в Веймаре. Про­грамма просветит.-филос. деятельности Г. была наме­чена в «Дневнике моего путешествия в 1769 году» («Journal meiner Reise in Jahre 1769», опубл. 1846). Г. представляет новый этап просветительства в Гер­мании, он отказывается от одностороннего рациона­лизма, свойственного ещё Лессингу, подчеркивает роль чувства в человеч. личности, а в связи с этим — многообразие творч. проявлений человека и различных народов. Уже в нач. 70-х гг. Г. становится одним из наиболее влиятельных мыслителей Германии, гл. вдохновителем движения «Бури и натиска», оказав­шим воздействие на Гёте. Эта роль Г. стала возможна благодаря усвоению им англ. сенсуалистич. философии и эстетики 18 в. и идей Гамана, главного филос. учи­теля Г. В многочисл. работах Г. сумел синтезировать многогранные естеств.-науч. и филос. искания 18 в.; склонный не к систематич. изложению, но к вдохновен­ной рапсодии, Г. сумел в отчётливой и доступной форме сформулировать идею органич. развития мира, про­слеживая её и в неживой, и в живой природе, в жизни общества и в человеч. истории, как бы на разных уровнях единого мирового организма. В трактате «Ис­следование о происхождении языка» (1772, рус. пер. «Начало языка. Исследования о происхождении язы-

ка», в. 1, 1906) Г. впервые выразил принцип своего мировоззрения, преодолевавшего теологич. картину истории: язык, по Г.,— создание человеч. разума. После фрагментарной работы «И ещё одна философия истории человечества» («Auch eine Philosophie der Geschichte zur Bildung der Menschheit», 1774) Г. создаёт монументальные «Идеи к философии истории человечест­ва»(Т11—4, 1784—91, рус. пер. 1977), где изложение на­чинается с картины постепенного формирования Земли и завершается очерком историч. развития человечества. Продолжением «Идей» явились «Письма для поощрения гуманности» («Briefe zur Beförderung der Humanität», Bd 1—10, 1793—97). Поздний Г. вёл острую полемику против Канта («Метакритика критики чистого разу­ма» — «Metakritik zur Kritik der reinen Vernunft», 1799, «Каллигона» — «Kalligone», T 1 1—3, 1800, по­свящённая критике кантовской эстетики), в к-рой высказал ряд материалистич. идей. Проведённая Г. идея становления и развития мира как органического целого, равно как его философия культуры во многом определили последующее развитие всей нем. филос. мысли.

• sämtliche Werke, hrsg. v. B. Suphan, Bd 1 — 33,1877—1913; Werke, Bd 1—5, B.— Weimar, 1978; в рус. пер.— ИзОр. соч., M,—Л., 1959.

• Га им Р., Г., его жизнь и соч., пер. с нем., т. 1—2, М., 1888; Г у л ы г а А. В., Г., М., 1975'; KantzenbachF. W., J. G. Herder in Seibstzeugnissen und Biiddokumenten, Reinbek bei Hamb., 1970.

ГЕРМЕНЕВТИКА (греч. ερμηνευτική, от ερμηνεύω — разъясняю, истолковываю), иск-во и теория истолкова­ния текстов. В др.-греч. философии и филологии— иск-во понимания, толкования (иносказаний, много­значных символов и т. д.); у неоплатоников — интер­претация произв. древних поэтов, прежде всего Гоме­ра. У христ. писателей — иск-во толкования Биб­лии. Особое значение приобрела у протестантских тео­логов (как иск-во «истинной» интерпретации священных текстов) в их полемике с католич. богословами, счи­тавшими невозможным правильное истолкование Свя­щенного писания в отрыве от традиции, церк. дредания. С началом формирования в эпоху Возрождения классич. филологии, независимой от теологии, Г. выступает как иск-во перевода памятников прошлой антич. куль­туры на язык живой, совр. культуры. Общефилое. проблема Г. была поставлена в раннем нем. романтизме Ф. Шлегелем и разработана Шлейермахером, к-рый был протестантским теологом и филологом-классиком одно­временно.

У Шлейермахера Г. мыслится прежде всего как иск-во понимания чужой индивидуальности, «другого», предметом Г. выступает прежде всего аспект выраже­ния, а не содержания, ибо именно выражение есть вопло­щение индивидуальности. Поэтому Шлейермахер от­личал Г., с одной стороны, от диалектики, позволяющей раскрыть предметное содержание произведения, а с другой — от грамматики, к-рая не выявляет индиви-дуально-стилистич. манеры произведения.

Как метод собственно историч. интерпретации Г. разрабатывалась далее в т. н. историч. школе (Л. Ран­ке, И. Г. Дройзен, особенно В. Дильтей). Дильтей определяет Г. как «искусство понимания письменно фиксированных жизненных проявлений» («Gesammelte Schriften», Bd 5, Lpz.— В., 1924, S. 332—33). Основой Г. Дильтей считает понимающую психологию — не-посредств. постижение целостности душевно-духов­ной жизни. Однако при психологич. подходе к реальности душевной жизни индивидуальности пред­стают как изолированные миры, и взаимопроникно­вение их невозможно. В этой связи осн. проблема Г. формулируется Дильтеем так: «Как может индивиду­альность сделать предметом общезначимого объектив­ного познания чувственно данное проявление чужой индивидуальной жизни?» (там же, S. 333). Необходи­мость общезначимости познания требует выхода за пре-делы психологич. трактовки индивидуальности, и по

этому пути пошла феноменология. Анализируя «чис­тое сознание», Гуссерль выделил в нём несознаваемый фон интенциональных актов сознания (см. Интенцио-нальностъ), тот «нетематич. горизонт», к-рый даёт нек-рое «предварит. знание» о предмете. Горизонты отд. предметов сливаются в единый тотальный горизонт, к-рый Гуссерль впоследствии назвал «жизненным ми­ром» и к-рый делает возможным взаимопонимание индивидов; при любом исследовании далёкой от нас культуры необходимо прежде всего реконструировать «горизонт», «жизненный мир» этой культуры, в соотнесе­нии с к-рым мы только и можем понять смысл отд. её памятников.

Хайдеггер истолковал реальность «жизненного мира» как языковую реальность по преимуществу. В своих поздних работах, во многом определивших последую­щее развитие Г. (особенно в ФРГ), Хайдеггер попытал­ся освободиться от психологизма и субъективизма в понимании сущности языка. Язык как историч. гори­зонт понимания определяет судьбу бытия; не мы гово­рим языком, а скорее язык «говорит нами», язык — это «дом бытия», В результате Г. из иск-ва истолкова­ния историч. текстов, каким она была у Шлейермахера и Дильтея, становится «свершением бытия». Бытие го­ворит прежде всего через поэтов, слово к-рых всегда многозначно; истолковать его призвана герменевтич. философия.

Разработка филос. Г. как направления совр. бурж. философии была начата итал. историком права Э. Бет­ти и нем. философом Гадамером. В «Герменевтич. мани­фесте» («Hermeneutisches Manifest», 1954) и «Общей тео­рии понимания» («Teoria generale della interpretazione», t. 1—2, 1955) Бетти связывает Г. с методологией исто-рич. и гуманитарных наук, обращаясь к традиции нем. романтизма и классич. идеализма. Вслед за Дильтеем Бетти видит гл. задачу в раскрытии историч. текстов, в «перемещении в чужую субъективность» (сб. «Hermeneu­tik als Weg heutiger Wissenschaft», 1971).

Гадамер, ученик Хайдеггера, понимает Г. не просто как метод гуманитарных наук, но как учение о бытии, как онтологию («Истина и метод. Осн. черты филос. Г.» — «Wahrheit und Methode. Gruudziige einer philo­sophischen Hermeneutik», 1960). Однако в отличие от Хайдеггера Гадамер не отвергает «метафизич.» тради­ции от Платона до Декарта, он хочет связать хайдег-геровскую Г. с гегелевским мышлением, объединить в повом синтезе «речь» и «логос», Г. и диалектику. Он стремится «больше следовать Гегелю, чем Шлейерма-херу» («Wahrheit und Methode», Tub., 1960, S. 162). Если Бетти требует максимальной актуализации субъ­ективного начала, личности исследователя, к-рый дол­жен заново оживить в себе историч. прошлое, вопло­тившееся в продуктах культуры, то Гадамер, напротив, считает такую актуализацию лишь помехой для исто­рич. понимания: только отмирание всех актуальных связей с историч. явлением позволяет выявить его подлинную ценность. Здесь Гадамер выступает как критик не только философии Просвещения, но и ро­мантизма и историч. школы вплоть до Дильтея. Соглас­но Гадамеру, основу историч. познания всегда состав­ляет «предварит. понимание», заданное традицией, в рамках к-рой только и можно жить и мыслить; «пред-понимание» можно исправлять, корректировать, но полностью освободиться от него нельзя, это необходи­мая предпосылка всякого понимания. Беспредыосылоч-ное мышление — это, по Гадамеру, фикция рацио­нализма, не учитывающего конечности человеч. опы­та, т. е. его историчности. Носителем понимания, тради­ции является, по Гадамеру, язык. Критикуя позити­вистское отождествление слова естеств. языка со зна­ком, Гадамер видит заслугу В. Гумбольдта в том, что он «раскрыл сущность языкового понимания как миро-

Дата добавления: 2015-08-18