Религиозная община Иисуса Христа 1 страница

Московский государственный университет

Им. М. В. Ломоносова

Исторический факультет

Религиозная община Иисуса Христа

Доклад по истории древнего мира

студентки I курса д/о,

гр. 1053 Леонтьевой Н. И.

Руководитель семинара:

Дурново М. В.

Москва, 2014

Оглавление

Введение 3

Обзор источников 5

Историографический обзор..10

Глава I. Состав общины …….19

Глава II. Структура общины 26

Глава III. Финансы общины 32

Глава IV. Внешние связи общины. 35

Глава V. Иерусалимская община: преемственность или разрыв традиции?. 39

Заключение 46

Список использованной литературы 48

Введение

Первая половина I в. н. э. в истории Римской империи ознаменована необычайно активными религиозными исканиями, затронувшими практически все римской общество. В условиях формирования новой исторической реальности, становления мировой Римской империи, объединившей в своем составе самые разнообразные народы античного мира, возникала потребность в создании единой системы ценностей, общей морали на этом грандиозном пространстве, что могло бы заполнить образовавшийся духовный вакуум и стать чем-то объединяющим для большинства населения, отразить его умонастроения, чаяния, дать ответы на волнующие вопросы. И именно тогда, в I в. н. э., в римской провинции Палестине, происходит становление религии, которой со временем суждено будет стать не просто религией, но религиозной системой, господствующей на огромных пространствах Империи, - христианства.

До превращения христианства в поистине мировую религию оно прошло длинный и трудный путь, начиная его в положение маленькой секты в рамках иудаизма, отличавшимся в I в. разнообразием течений внутри себя. В рамках настоящего исследования и лежит рассмотрение самых первых организационных форм первоначального христианства, а именно, общины Иисуса Христа и Иерусалимской общины. Целью данной работы является рассмотрение указанных общин как социальных организаций и их сравнений. Исходя из этого, перед нами стоят следующие задачи:

1) изучение источников и историографии указанной темы;

2) рассмотрение таких аспектов общины Иисуса, как ее состав, структура, организация финансов и внешние связи;

3) рассмотрение аналогичных аспектов Иерусалимской общины;

4) сравнение указанных общин с целью ответа на вопрос - возможно ли утверждать о наличии преемственности между ними, или же эти общины являлись принципиально разными социальными образованиями.

Хронологический рамки данного исследования обусловлены его темой – это первая половина I в. н. э., преимущественно 20-40-ые гг., когда и происходила проповедническая деятельность Иисуса Христа в Палестине и, почти сразу после Его смерти, функционирование Иерусалимской общины, созданной апостолами.

В настоящем исследовании намеренно будут обойдены разного рода богословские и теологические вопросы деятельности Иисуса и апостолов, только если они напрямую не связаны с организацией жизни общины. Поэтому мы не ставим своей целью пытаться так или иначе толковать главы Священного Писания на предмет христианского вероучения и догматов, но стремимся, исходя из поставленных целей, рассмотреть общину Иисусу и Иерусалимскую общину через призму их существования как социальных организаций с определенным образом жизни, правилами поведения и отношениями с окружающим миром в контексте исторической реальности Римской империи указанного периода. Думается, что такое сосредоточение именно на устройстве указанных общин даст возможность яснее представить и социальную базу, на которую опиралось первоначальное христианство, и то, какое место оно занимало в насыщенной и разнообразной религиозной жизни если не всего римского общества, то хотя бы населения Палестины, и, наконец, то, как те или иные положения христианского учения реализовывались его первыми адептами, составлявшими общины, в повседневной жизни.

Обзор источников

Основными источниками по истории раннего христианства (в том числе и по истории первых христианских общин), которые и легли в основу данной работы, являются книги Нового Завета, а именно – Евангелия (дословно переводится с греческого как «благовестия») и Деяния святых апостолов. По своему содержанию и целевой направленности Евангелия относят к законоположительным, а Деяния – к историческим книгам новозаветного канона [1].

Четыре Евангелия – от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна – являются каноническими. Все они были написаны на диалекте греческого языка – койне. Койне был языком, господствующим в разговорном обиходе в восточном Средиземноморье последние два века до н. э. Иногда отмечается, что в Новом Завете койне нашла лишь частичное отражение, «в основном язык его весьма классицистичен»[2]. Несмотря на наличие в греческих текстах евангелий арамеизмов (т. е. слов и оборотов, восходящих к арамейскому языку), все же результаты стилистического и лингвистического анализа канонических Евангелий привели современных исследователей к выводу, что они изначально были написаны на греческом языке, хотя учеными не отвергается, что велась параллельная запись устной традиции на арамейском и греческом языках и что некоторые арамейские тексты, как и арамейская устная традиция, могли использоваться грекоязычными авторами новозаветных книг[3].

Общепринятым в науке является мнение, что написание Евангелий относится к концу I в. н. э., ко времени после 70 года н. э.[4]. Этому предшествовала длительная устная традиция – «около полувека христианство распространялось, прежде всего, благодаря устным проповедям и рассказам». Поэтому в канонических Евангелиях, содержащих биографические сведения об Иисусе Христе, содержится обработка устной традиции и записей Его речений [5].

Первые три Евангелия именуются синоптическими из-за сходств в их содержании (sunopticos, что в переводе с греческого языка означает «охватывающий единым взглядом», «общий вид»). Евангелие от Марка (Ευαγγέλιον Κατά Μαρκον) признается самым ранним из всех четырех. Согласно церковной традиции, оно было написано в Риме около 62-63 гг. н.э. Предполагаемый автор Евангелия, один из семидесяти апостолов, Иоанн Марк – таково полное имя евангелиста – был спутником Петра, и именно воспоминания последнего стали основой написанного Евангелия. Оно – самое короткое из всех. В нем делается акцент на деяниях Иисуса как сына Божьего – у Марка описано особенно много чудес[6].

Евангелием от Марка и еще одним источником, обозначаемым в науке Q, который, вероятно, происходит из христианских общин, ожидавших скорое второе пришествие Христа и представляет собой запись речений, провозглашавших это пришествие (среди них были и записи, которые использовал автор Евангелия от Марка), пользовались авторы Евангелий от Матфея (Εὐαγγέλιον κατὰ Μαθθαίον) и от Луки (Εὐαγγέλιον κατὰ Λουκάν) [7]. Эти Евангелия были созданы в разной этнической среде – «автор Евангелия от Луки – образованный грек, Евангелие от Матфея выделяет более тесные связи с иудейскими традициями»[8]. В науке существуют гипотезы, что последнее или было написано по-арамейски, или Матфей сам перевел свое сочинение с арамейского языка на греческий, или же дошедший греческий перевод не является первым. Более вероятно, однако, что оно было написано по-гречески в «еврейском риторическом стиле»[9]. Предполагаемая дата написания этого Евангелия – последнее десятилетие I в. или самое начало II в. н. э.[10]. Автор Евангелия делает основной акцент на мессианском призвании Иисуса и на практической морали, выраженной в Нагорной проповеди, которая в несколько раз по объему больше, чем у Луки. Так как адресатом этого послания были евреи, Евангелие изобилует ссылками на пророчества Ветхого Завета.

Евангелие от Луки – самое большое по объему и наиболее литературное. Вероятнее всего, оно было написано в середине 60-х гг. I в н. э.[11]. Оно адресовано, прежде всего, к христианам из язычников – автор Евангелия не подчеркивает исключительность израильского народа, а, напротив, делает акцент на общечеловеческом мессианстве Иисуса. Литературный стиль данного Евангелия говорит о том, что, скорее всего, оно относится к позднейшим частям новозаветного канона[12]. Отметим особенную ценность Евангелия от Луки для настоящего исследования. Так как оно самое объемное, в нем описано множество эпизодов из жизни Иисуса и его общины, которых нет в других Евангелиях. Иисус и окружающие его персонажи обнаруживают свои человеческие черты и изображены очень эмоционально, что, как мы увидим ниже, дает ценные сведения об отношениях внутри общины, об отдельных апостолах, об отношениях между ними и Иисусом.

Евангелие от Иоанна (Εὐαγγέλιον Κατὰ Ἰωάννην) стоит особняком среди всех канонических Евангелий. Его автором считается апостол Иоанн Богослов, хотя современными учеными это авторство подвергается серьезным сомнениям[13]. Вопрос о времени написания этого Евангелия спорен. Вероятно, это был период ранее 125-130 гг. н. э. – именно так датируется фрагмент этого сочинения, найденный в Египте[14]. В науке существует версия и о более раннем времени его создания – 90-е гг. н. э.[15] или между 85-ым и 100-ым гг. н. э.[16] От синоптических евангелий сочинение Иоанна обнаруживает существенные отличия, в первую очередь, по своей религиозно-философской концепции. Стержнем повествования является учение об Иисусе Христе как о вечном Логосе – сосредоточии полноты и истины, который противопоставляются закону, данному Моисеем, - воплотившемся в человеке как божественная личность. В Евангелии проводится идея о непосредственном рождении Логоса от Бога, а людей – через Логос[17]. Основное содержание Евангелия от Иоанна – речи Иисуса, представляющие собой пространные логически развивающиеся рассуждения в «несколько однообразной и отвлеченной манере выражения». Эти рассуждения главным образом строятся вокруг идей веры в Иисуса как в сына и посланника Божьего и любви к ближнему[18]. В данном Евангелии, что особенно ценно для нашего исследования, содержится много уникальной информации о жизни общины Иисуса, его взаимоотношениях с учениками, отношений внутри общины вообще.

Деяния святых апостолов (Πραξεις Αποστολων) тематически непосредственно примыкают к четвероевангелию. Они четко разделяются на две части: в первой (главы 1-12) речь идет об иудейских христианских общинах и о деятельности Петра, во второй (главы 13-28) – о деятельности апостола Павла. По жанру Деяния ближе всего к историческим сочинениям. Основное внимание в них уделяется истории распространения христианства в древнем мире, жизни первых христианских общин. Деяния рассказывают об истоках христианской церкви. Их автор пытается показать, «как предписанное Иисусом стало содержанием христианской истории»[19]. В центре повествования – жизнь и деятельность двух «первоверховных» апостолов – Петра и Павла, а также и других христианских проповедников – Варнавы, Стефана, Филиппа, Аполлоса[20]. Протоиерей А. Шмеман отмечал, что книга Деяний «была написана в годы, когда Церковь, вышедшая из первой стадии своего развития, утвердившаяся во многих больших центрах Римской Империи, уже вполне осознала свое назначение и начинала закреплять и «формулировать» свой первоначальный опыт в письменности, составившей позднее книгу Нового Завета»[21]. Традиция приписывает авторство Деяний евангелисту Луке. Хотя принадлежность Деяний перу именно этого человека спорно, несомненным в науке считается, что автор Деяний был также и автором третьего Евангелия[22]. Вопрос о датировке Деяний также не имеет окончательного ответа: церковная традиция относит его к 60-м гг. I в. н. э., в современной науке более вероятным считается конец 70-х – начало 80-х гг. I в н. э.[23]. Некоторые, зачастую незначительный, несогласованности в фактах, сообщаемых в Деяниях, объясняются разновременностью их составления[24]. При работе с текстом Деяний, конечно, нужно понимать, что для их автора изложенная им история имеет прежде всего богословское значение, хотя даже при этом очевиден документальный реализм работы автора Деяний – в них упоминаются множество стран, городов, островов, конкретных людей, детально описываются различные римские и еврейские институты власти, определяются топографические и хронологические обстоятельства описываемых событий. В первых главах Деяний в общих чертах описана жизнь Иерусалимской общины, даны немногочисленные сведения об устройстве ее жизни. Поэтому в настоящем исследовании (и исходя из поставленных целей), использована только первая часть Деяния (отдельно это будет пояснено ниже (см. главу V)).

Таким образом, указанные источники имеют свою специфику для проведения настоящего исследования. Те аспекты жизни общины Иисуса и Иерусалимской общины, которые находятся в центре нашего внимания, освещаются в Евангелиях и в Деяниях весьма скупо и неподробно, затмеваясь главной их целью как в первую очередь религиозных текстов – донесением до читателя проповеди (Слова Божия) и разного рода религиозных идей. В этой связи также очевидно, что авторы рассматриваемых нами источников не стремились к полному и объективному историческому повествования, созданию целостной картины современной им исторической эпохи – все факты представляются читателям через призму их религиозного восприятия и исходя из целей написания данных источников.

В настоящей работе используются два перевода Нового Завета – синодальный, выполненный в 1876 г., сверенный с греческим тестом и подготовленный к изданию Российским Библейским обществом, и перевод, выполненный под редакцией епископа Кассиана (С. С. Безобразова) в 1950-60-е гг. В большинстве случаев цитаты приводятся по синодальному переводу, цитирование перевода под редакцией еп. Кассиана оговаривается отдельно.

Историографический обзор

Личность Иисуса Христа как основоположника христианства – религии, значение которой в истории человечества на протяжении последних двух тысячелетий невозможно переоценить – а также все, что было связано с его земной жизнью, изложенной в Евангелиях, неизменно привлекали внимание исследователей, изучавших самые разные аспекты этого вопроса. Таким образом, историография, посвященная первоначальной истории христианства (в период деятельности Иисуса и первых христианских общин), обширна. Мы в своем обзоре коснемся тех работ историков, которые в большей или меньшей степени затрагивали вопросы, обозначенные во введении, то есть преимущественно проблемы устройства общины Христа как социальной организации и рассмотрение в связи с ней Иерусалимской общины, созданной апостолами в день Пятидесятницы.

Одним из первых попытку научного жизнеописания Иисуса Христа предпринял французский историк и филолог Жозеф Эрнест Ренан (1823-1892) в своей знаменитой работе «Жизнь Иисуса» - первой книге из семитомной «Истории происхождения христианства». Ренан, отрицая все сверхъественное и чудесное, описанное в Новом Завете, признает историчность Иисуса, пытается воссоздать психологию Его Самого, Его учеников и врагов, облик Иисуса в художественной форме. Историк видит в Нем чрезвычайно талантливого проповедника, который своей личной харизмой, «приступом героической воли завоевал небо»[25], «создал около себя кружок учеников, которым он внушил безграничную привязанность, в сердца которых он вложил семена своего учения»[26] и Который стоит «на самой высокой вершине человеческого величия»[27]. В одной из глав Ренан затрагивает вопрос организации общины Иисуса. Историк именует ее по-разному – просто «кружок»[28], «зарождающееся ядро церкви»[29], «секта»[30], «духовная семья»[31], «религиозная община»[32] - и показывает, что у этой общины не было какой-либо четкой структуры и иерархии[33]. Да и состав ее не был постоянным. Неизменными ее членами, по Ренану, были двенадцать апостолов, «привилегированных учеников», среди которых «Петр пользовался первенством чисто братского характера»[34], а также «три или четыре преданных галилеянки», которые «всегда сопровождали юного учителя»[35]. Был и целый ряд людей, которые не находились с Христом постоянно, но считали себя его учениками[36]. Немаловажно, что Ренан указывает на социальный состав общины Христа («Аристократия представлена мытарем и женою управителя; остальное общество (то есть община Иисуса – Н. Л.) состояло из рыбаков и простолюдинов»[37]) и на особенности социального положения населения Галилеи в общем, из среды которой и вышли апостолы и первые последователи Иисуса: «Эти семьи рыбаков составляли общество, кроткое и мирное… Идея Царства Божия находила в этих небольших общинах добрых людей более веры, чем где-либо. То, что называется цивилизацией, в смысле греческом и мирском, никогда не проникало к ним… Там Иисус обрел свою настоящую семью»[38]). Как на своего рода условие вступления в общину Ренан указывает на требование Иисуса полного отречения от всего земного – от денег, от своей семьи, от житейских забот – и абсолютной преданности Ему и Его учению[39]. Указывает историк и на наличие у общины особого «знака единения» - преломление или освящение хлеба и вина во время общей трапезы (прообраз Евхаристии)[40]. В общем, создавая свою концепцию личности Христа, Ренан приводит те свидетельства Евангелия, которые вписывались бы в его построения. Такой субъективизм автора в отборе материалов источника, по справедливому мнению И. С. Свенцицкой, «делает его книгу произведением исторической беллетристики»[41]. Тем не менее, нельзя отрицать немаловажное значение работы Ренана для понимания как самой личности Христа, так и истории зарождавшегося христианства.

Во второй половине XX века начался новый этап в изучении раннего христианства, в том числе и общины Иисуса. Его начало было связано с археологическими находками, сделанными в 1947-1956 годах в пещерах Иудейской пустыни и именуемыми кумранскими рукописями (по названию местности Вади-Кумран к северо-западу от Мертвого моря) или свитками Мертвого моря. Помимо списков почти всех книг Ветхого Завета и апокрифов, среди этих находок были свитки, содержащие ранее неизвестные сведения об организации иудейской общины кумранитов (ессеев), существовавшей во II в. до н. э.—I в. н. э. и находившей удивительные сходства с первыми христианскими общинами. На основе изучения текстов, созданных внутри кумранской общины, советские историки С. И. Ковалев М. М. Кубланову выделяли связь между структурой и идеологией ессеев и раннехристианских общин, их общие признаки и различия. Среди первых ученые выделяют, например, ожидание мессии (в кумранской общине таковым признавался «учитель праведности»[42]), идеи о конце света и божественного суда над людьми [43], «антисобственнические идеалы», полный отказ от стяжательства[44], состав общины из преимущественно бедных слоев населения, ритуальное омовение кумранитов (сходное с христианским крещением)[45], совместную трапеза с определенным священнодейственным ритуалом - прообраз христианского причащения[46], обряды посвящения, идею о «непротивлении злу»[47]. Среди различий же – «замкнутый характер кумранской общины в отличие от раннехристианских» и очень узкий допустимый круг общения для кумранитов[48], разные представления о допущения тех или иных людей к ритуальному омовению[49], различное отношение к субботе, «универсальный космополитизм» христианства[50]. Не менее важным представляется для исследователей обоснование антиисторичности Иисуса Христа. Называя самого Иисуса легендой, историки приводят источники, в их интерпретации, формирования такой легенды: это и «божества восточных религий»[51], и пророки Ветхого Завета[52], и, наконец, «учитель праведности» у кумранитов, выступающий как избранник божий, Мессия, в рассказах о котором Ковалев и Кубланов обнаруживают сходства с новозаветным повествованием об Иисусе[53]. «Сказания об «учителе праведности» повлияли на формирование легенды об Иисусе Христе и явились одним из компонентов того сложного образа, в котором восточные мифы, библейские пророчества и продукты народной фантазии образовали причудливую и противоречивую смесь»[54] - заключают ученые. Хотя это последнее утверждение, как и всю теорию об антиисторичности Иисуса Христа, можно, по нашему мнению, принимать лишь как факт историографии рассматриваемой темы, не находящую сейчас поддержки у большинства ученых, выводы исследователей о характере общины Иисуса нельзя не признать ценными.

Значительным явлением в отечественной историографии рассматриваемой темы стали исследования отечественного историка, доктора исторических наук Ирины Сергеевны Свенцицкой, которая изучала историю раннего христианства, в том числе – социальную организацию первых христианских общин и их переход к церковной организации. Свенцицкая указывает на отсутствие жесткой организации общины Христа, именуя ее «маленькой группой приверженцев Иисуса»[55]. Она отмечает, что «последователи Иисуса не признавали жесткой регламентации, которой требовали фарисеи»[56]. Свенцицкая пишет и о социальном составе общины – это, в первую очередь, самые бедные слои общества (представителей таковых было особенно много в районе Генисаретского озера), хотя и не только они: «В представлениях первых христиан Иисус привлекал на свою сторону людей, презираемых общество, а не только одних бедняков (этому соответствует и легенда о блуднице Марии Магдалине)»[57]. Среди основных черт организации жизни общины историком отмечено следующее: «Согласно евангельской традиции, Иисус проповедовал в синагогах, в частных домах и просто под открытым небом. Он явно избегал всякой конфронтации с властями (недаром он сторонился Тибериады) … Ни христианская, ни антихристианская традиция не дает никаких оснований видеть в нем предводителя какой-то мятежной группировки»[58]. Что касается Иерусалимской общины, в Деяниях апостолов она, по мнению исследовательницы, представлена как идеальная, как образец для других христианских общин («это описание, сделанное, когда Иерусалим уже был разрушен, носит явно назидательный характер»[59]), но не имеющая отношения к действительности Иерусалима середины I века н. э. Все члены общины «были вместе и имели все общее; свое имущество они продавали и разделяли всем, «смотря по нужде каждого»; каждый день они пребывали во храме, «преломляя по домам хлеб, принимали пищу в радости и простоте сердечной»»[60]. Тем не менее, Свенцицкая отмечает признаки, характерные для первых христианских общин, в том числе и иерусалимской: непостоянный и немногочисленный состав первых христианских групп (нередко в общины входили люди, только сочувствовавшие христианам, вскоре отходившие от общины), ориентация христианской проповеди на социальные низы, преобладание в общинах людей «рабочих профессий» (меньшинство составляли сельские жители и более или менее состоятельные люди)[61], значительное присутствие женщин [62], отсутствие четкой иерархии и организации[63], равно как и «разработанной теологии и определенной этики». Первых христиан «сплачивала прежде всего страстная вера в возможность вечного спасения вне того мира и времени, в котором они жили», - заключает Свенцицкая[64].

Также в современной отечественной историографии необходимо отметить позицию С. М. Блинова. Рассматривая в статье «Иисус из Назарета, “царь иудейский” и община “нищих”» проблему самоназвания общины Христа, исследователь, среди прочего, отмечает, что, во-первых, Христос осуждает не только богатство как «имущество несправедливости», но и частную собственность вообще, «которой противопоставляется идея «нищенствования по велению духа», отказа от всех мирских благ, традиционных ценностей, вплоть до отрешения от ближайших родных во имя служения Богу. … Богатство…, будучи предметов собственнических интересов, считается помехой на пути духовного обновления»[65]. Во-вторых, «первоначальное христианство … абстрагировало личность человека от принятой системы ценностей, что в идеальной форме отражало утрату широкими слоями населения Палестины своего социального статуса»[66]. Таким образом, исследователь отмечает одно из важнейших условий вхождения в общину Иисуса и черту ее как социальной организации.

В последние десятилетия вопросы истории первоначального христианства, в том числе и организационных форм первых христиан, особенно активно и разносторонне изучались западными исследователями. Отметим наиболее интересные и значительные явления зарубежной историографии по теме настоящего исследования.

Интересен и оригинален взгляд современного американского исследователя Джоэла Кармайкала на характер общины Иисуса Христа. Исследователь, противоположно утверждению И. С. Свенцицкой, представляет ее как своего рода вооруженную группу людей, отряд, возглавляемый Иисусом и силой захватывающей иерусалимский храм в результате столкновения с римским гарнизоном Иерусалима[67], делая предположение об «организованном и военном характере движения Иисуса»[68]. Он ставит под сомнение существование «института апостолов», его историчность, то есть выделения Иисусом двенадцати особо приближенных учеников - этот институт, по мнению Кармайкла, в Евангелиях «как бы повис в воздухе, не выполняя какой-либо понятной функции… Возможно, что цифра 12 появилась несколько позже как символ еврейского окружения (двенадцать колен)»[69]. Исследователь полагает, что апостолы были ответственны за организацию военных предприятий вооруженного отряда Иисуса[70]. Говоря о социальной основе движения Иисуса, Кармайкл отмечает, что Он был «пророком народа; он представлял «скромность Израиля» и «народ страны». В структуре иудаизма он был на стороне угнетенных»[71] (в этом американский исследователь близок к мнению Свенцицкой о привлекательности учения Иисуса для разного рода угнетенных слоев населения). Что касается Иерусалимской общины, то преемственность ее с общиной Иисуса по характеру организации, по мнению Кармайкла, не прослеживается, хотя бы потому, что в отличие от «вооруженного отряда» Иисуса, эта община представляла собой «маленькую, семейного типа группу», состоящую из «братьев», «верующих», всех с одним сердцем, одной душой»; в ней «еще не существовало никакой бюрократии и учреждений дл направления и регулирования мыслей членов общины. Не существовало священников и иерархии»[72]. Более того, как отмечает исследователь, «сначала к реальному Иисусу, которого они все знали, не проявлялось никакого интереса», то есть к Иисусу как к личности, человеку[73]. Собственно необходимости в организации у иерусалимской общины не существовало, так как смысл ее существования заключался «в простом ожидании Иисуса – воскресшего Мессии»[74].

В историографии рассматриваемой нами темы важное место занимают исследования британского историка Джеймса Данна. Исследователь считает более убедительными аргументы против существования вокруг Иисуса общины вообще. Он отмечает, что «ученичество Иисуса не предполагало вступление во что-либо такое, что можно было бы назвать общиной в строгом смысле слова»; «ни из чего не видно, что они (апостолы – Н. Л.) считались или являлись функционерами (и уж тем более – иерархами) в общине, собранной вокруг Иисуса в Палестине… Скорее для Иисусова окружения подходит понятие “движение”, чем “община”»; «вокруг Иисуса не было общины как таковой: были лишь группы учеников (одни побольше, другие поменьше), которые либо наблюдали за его деятельностью, либо мешали ей, либо (в какой-то малой степени) участвовали в ней»[75]. Таким образом, Данн приходит к выводу, что «лучше, видимо, воздержаться от использования понятий “община Иисуса” и “община вокруг Иисуса” … это группы учеников … причем и вместе, и по отдельности они напрямую зависят только от Иисуса во всяком служении и учении»[76] (курсив везде автора – Н. Л.). Также исследователь рассматривает проблему устройства Иерусалимской общины и ее связи с общиной Иисуса. Он предполагает, что «в первоначальной Иерусалимской общине служение и авторитет имели гораздо более спонтанную и харизматическую природу; поначалу ей были присущи разные формы руководства, а затем установилась форма, при которой за образец была взята иудейская синагога»[77] (курсив автора – Н. Л.) и отмечает «несколько хаотическую, харизматическую свободу Иерусалимской церкви»[78]. Данн высказывает схожую с мнением Свенцицкой мысль о том, что в Деяниях Иерусалимская община, как и вообще первоначальное христианство, изображены как более единые и единообразные как в плане организации, так и по духу, чем они были на самом деле»[79]. Данн видит преемственность между указанными общинами в существовании единства – это «Иисус и вера в Иисуса»[80]. Обращая особое внимание на такое понятие как «керигма» (благовестие), исследователь указывает на преемственность керигмы Христа и послепасхальной керигмы и на то, что эта преемственность «между проповедью Иисуса и послепасхальным провозвестием, согласие различных керигм в том, что Иисус из Назарета и прославленный Христос – одно и то же лицо» являются объединяющим стержнем для всего новозаветного христианства[81].

В западной историографии отметим еще следующие суждения. P. Davids, например, пишет, что «Иисус звал своих учеников в новый социальный мир. Приняв Его учение, люди должны были составить новую общину»[82]. Он отмечает, что вокруг Иисуса сложилось «эсхатологическое сообщество (т. е. община учеников)», без упора на которое «учение Иисуса легко вырождается в этику самореализации личности»[83]. Также Davids ставит под сомнение, что обязательным условием вступления в общину было оставление всего своего имущества, хотя оно и предполагало «значительные материальные потери и риск»[84]. А L. Hurst допускает понимание общины Иисуса как «церкви», «но только если это слово обозначает сообщество людей, в которых живет Иисус, которые более заботятся о других, нежели о себе»[85]. I. Marshall отмечает, что Иисус создал новую «конгрегацию», которая, «очевидно, является особой группой людей внутри иудаизма… а «Церковь Моя» означает «Моя община, община Мессии»»[86]. Кроме того, Marshall утверждает, что, кроме одной фразы из Евангелия от Матфея (18:20), ничто не свидетельствует об организации каким-либо образом Иисусом своих учеников (будь то Двенадцать или более широкая группа)[87]. Также исследователь приходит к выводу о преемственности Церкви по отношению к Иисусу, утверждая, например, что «учение апостолов – это учение от имени Иисуса», «понятие и практика их (первых христиан после Иисуса – Н. Л.) товарищества, вероятно, отражают внутреннюю жизнь группы учеников Иисуса»[88]. M. Scholer, высказывая мысль, схожую с утверждение Данна, о том, что в общине Иисуса не существовало никакой иерархии и распределения должностей, отмечает, что двенадцать апостолов были образцом церковного руководства только для Иерусалимской общины, но никак не для общины Иисуса[89]. M. Wilkins, как и Marshall[90], разделяет апостолов, которые следовали за Иисусом в буквальном смысле слова и более широкую группу приверженцев и сочувствующих, отмечая, что Двенадцать стали одновременно «учениками» благодаря своей вере, и «апостолами» поскольку «им было поручено стать лидерами»[91]. S. Barlchy, определяя социальную базу поддержки Иисуса, утверждает, что Его служение – это особая «весть бедным, угнетенным, слепым, изгоям общества»[92]. А C. Kruse подчеркивает общность образа жизни Иисуса и апостолов, которые, кроме проповеди, были призваны также «странствовать вместе по стране, разделяя с Ним пищу и кров, признание и неприятие, с которыми Он сталкивался, и наблюдая, а иногда и участвуя в Его служении»[93].

Дата добавления: 2015-08-17