Читайте также:
|
Войдя в свою квартиру, Лера первым делом бросила взгляд на вешалку.
Мама была дома.
Конечно, в большой квартире тебе все равно, есть кто-нибудь дома или нет, – закрылся в своей комнате, и тебя не слышно, не видно. Но именно сейчас Гараевой хотелось побыть одной.
Совсем одной.
Разве у мамы сегодня не День спорта и здоровья? Не-е-ет, это в среду, а нынче четверг. Черт, опять она все перепутала!
В конце длинного коридора приоткрылась дверь.
– Пообедаешь?
– Да, я сейчас.
Есть ей не хотелось. После такого длинного и бестолкового дня хотелось одного – уйти в свою комнату, достать любимую книжку и пропасть для внешнего мира на пару часиков. Или стихи почитать?
Все еще держа рюкзак в руке, Лера прошла в свою комнату, остановилась около стеллажа. Гумилев, Ахматова, Цветаева, Ахмадулина, Лермонтов. Или все-таки что-нибудь из современной прозы? А может, Бунина?
– Валера!
Гараева положила рюкзак на стол, посмотрела в окно. На улице стоял сумрачный ноябрьский день, такой тяжелый и такой тоскливый. Как он сейчас совпадал с Лериным настроением, тягучим, выматывающим душу. Все вокруг погружалось в уныние. И даже книжные герои заметно побледнели.
Может, тренировка развеет скуку?
Щелкнула на кухне дверь. Надо идти. А то ведь мать не успокоится, пока не загонит ее к столу.
Свет в ванной отразился от золотистых ручек кранов, тусклого бордового кафеля. Лера провела рукой по покатому краю раковины, посмотрела на себя в зеркало.
В ванной, среди массивных вешалок, кранов и краников она всегда выглядела маленькой и худенькой. Гигантское зеркало посмотрело на нее глазами осунувшейся девочки. Чтобы придать себе объем, Гараева сняла резиночку, распушила волосы. Но от сочетания с черными волосами ее лицо стало еще белее. На скуле четче обозначилась легкая синева – след от удара мячом.
Какая красота! Хорошая памятка об обманутых надеждах.
Она вытерла руки и прошла в кухню. Большую светлую кухню, на которой почему-то всегда было прохладно, даже когда на плите работали все четыре конфорки.
– Отец уезжает на неделю.
Мать стояла к ней спиной, колдовала около микроволновки.
– Хорошо!
Лера села за длинный стол, разгладила перед собой скатерть. Глянула на частый ряд ложек и поварешек, висевших на противоположной стене.
На стол перед ней мать поставила керамическую миску с супом. В прозрачном курином бульоне плавали тонкие макароны и половинка яйца.
– Что у вас сегодня было? – Мать опять отвернулась, зашуршала фольгой, что-то разворачивая. – Хлеб не забудь.
Лера провела ложкой по поверхности тарелки, взбаламучивая макаронины.
– Физкультура. Два урока. На втором мы занимались на улице.
Казалось, мать пропустила эти слова мимо ушей, настолько она была увлечена красивым выкладыванием на тарелку кусков мяса и тушеных овощей. Гараева посмотрела на ее спину. Под тонкой шелковой блузкой двигались лопатки. Скупые короткие движения. Шаг в сторону, протянуть руку и вернуться обратно. Как все правильно рассчитано в маминой жизни – ни одного лишнего жеста, ни одной лишней мысли, все только по делу. Сходить, договориться, купить, улыбнуться.
– У меня все хорошо!
Сначала Лера подумала, что произнесла эти слова про себя, но, заметив удивление на лице матери, догадалась, что сказала их вслух.
– Сегодня на ботанику Нинель Михайловна принесла золотых рыбок. Все стали загадывать желания.
– Тебе что-то нужно? – Мать села напротив Леры. Но смотрела она не на нее, а мимо. В окно.
– Нет, ничего.
Гараева опустила голову, снова провела ложкой по тарелке.
– Хлеб бери!
Мать переложила кусочек хлеба из хлебницы на блюдце, стоявшее с левой стороны от Лериной руки.
Вот будет смешно, если завтра народ придет, а все их желания исполнились! Что они тогда делать будут, бедненькие, без желаний?
И без того не очень разговорчивая, сегодня Гараева была особенно молчалива. Мать перевела взгляд с окна на лицо дочери.
– Что-нибудь произошло?
Лера сидела против света, поэтому синяк ее был незаметен.
– Ничего.
По негласному соглашению они не лезли в дела друг друга. Каждый жил своим обособленным государством. Лере позволялось все, при соблюдении ею норм общежития. Она могла прийти поздно, но сделать это должна была так, чтобы никого не потревожить в квартире, где каждый звук хорошо слышен. Поэтому она никуда не ходила, гостей в дом не приглашала. Бывала только на тренировках. Все остальное время она проводила с книгами. В вымышленных мирах ей было уютней, чем в реальности.
Отец был целиком погружен в свои дела. Создавалось впечатление, что каждый раз, замечая дочь, он удивлялся – кто это?
Впрочем, это Лера могла и выдумать. Отца она совсем не знала, видела пару раз в неделю и все еще пугалась, сталкиваясь в коридоре с этим большим суровым человеком. Когда его не было дома, ей становилось легче. Как будто в их просторной квартире сразу распахивали все шторы и заскучавший солнечный луч, наконец, пробегал по комнатам. Гараева вновь могла спокойно заходить в отцовский кабинет, брать книги, таскать с его стола ручки. Она почему-то все время их теряла, не замечая, что ручками с фирменной эмблемой отцовской фирмы пишет чуть ли не половина школы.
И вот он уезжает. На неделю.
Лера вернулась в свою комнату. Щемящая тоска сидела уже где-то в легких, мешала дышать. А чего она хотела? Чтобы все было, как в сказке – «по щучьему веленью, по моему хотенью»? И жили бы они все долго и счастливо до глубокой старости?
А как смотрела Жеребцова? У-у-у, хорошо, что все закончилось так, как закончилось! Будь Павел посмелее, уже сегодня развернулась бы кампания по их уничтожению. Нет, нет, пусть все идет своим чередом. Пошутили, и будет.
Надо отвлечься.
Она открыла первую попавшуюся под руку книгу, пробежала глазами по строчкам.
Почему же он так поступил? Зачем нужны были все эти сложности? Разве ему мало внимания своих девчонок? Вон как они вокруг него вьются! И неудивительно – он красив яркой, заметной красотой. И явно удачлив. Это чувствовалось по спокойному выражению его лица, по уверенной улыбке. У него в жизни всегда все получается. Что же за игру он затеял?
Нет, не читалось сегодня Лере. Она закрыла книгу и машинально положила ее в рюкзак. Все потом, потом, это завтра она будет удивляться, откуда в ее сумке столько лишней тяжести. Сейчас ее это не интересовало.
Надо успокоиться. Непонятно, почему ее так взволновала эта история. Ну, подумаешь, парень… Ну, подумаешь, симпатичный… Вот и пусть он прыгает вокруг этой красотки Курбаленко на зависть Константинову. Лишнее это! Лишнее.
А Маканина какая-то грустная последнее время. Что же их связывает?
Все!
Лера волевым усилием заставила себя оторваться от окна. За последние десять минут там ничего не изменилось – та же серость, те же голые ветви липы, те же взъерошенные воробьи, те же бесцветные машины.
Гараева натянула свой любимый теплый свитер с высоким воротом, взяла из шкафа шерстяные брюки. Она любила тепло и очень плохо переносила вот такую слякотную невразумительную погоду. Видимо, сказывалась кровь южных предков. Поэтому она как следует утеплилась – сегодня они тренируются в парке, значит, придется два часа провести на ветродуе и холоде, и запас тепла будет очень кстати.
Лера выбежала на улицу. Вслед за ритмичной ходьбой – левой-правой, левой-правой, вниз по ступенькам, перебежать перед машиной, – тревожные мысли утекали в асфальт, тонули в холодных лужах, просачивались в обмороженную траву и там застывали в ожидании нескорого солнца и освобождения из ледяного плена.
Да, да, все происходит именно так. А вы думаете, почему весной в воздухе так пахнет романтическими увлечениями и хочется любить весь мир? Это мысли, всю зиму пролежавшие под снегом, вмерзшие в лужи и затоптанные тяжелыми ботинками, оттаивают и начинают носиться по воздуху, забираясь в умы и настроения людей.
Но это все потом. А пока – не время, не время.
И Лера действительно успокоилась.
Тренировки, тяжелые утренние подъемы в школу, выход в промозглую стынь утра и разговоры, разговоры… Жизнь в классе бежала дальше. Через неделю замок с двери кабинета химии исчез, и все стало по-прежнему. Больше их классы не пересекались, даже в столовую они ухитрялись приходить в разное время. Лишь изредка в Лериной душе вспыхивало странное недовольство. Словно в памяти всплывало что-то кем-то обещанное, но не выполненное. От этого рождалась странная тревога, хотелось уйти куда глаза глядят и никогда не возвращаться.
Тогда Гараева начинала смотреть в окно, на запорошенный снегом забор, на истоптанный школьный двор, на поникшую березу, на царапинку на стекле и на оставшийся с прошлого года приклеенный скотчем хвостик бумажной снежинки, на пыльный тонкий длинный лист растения на подоконнике, на давно завядший цветок.
– Что там? – Ася перегнулась через подругу и тоже посмотрела в окно.
– Человек прошел. – Лера поправила на коленях сползающую книгу – большего удовольствия, чем читать на уроке литературы, она не знала. – Что у нас с домашними заданиями на завтра?
– Проспала, что ли? – искренне удивилась Репина. – Математик контрольную закатил.
– А еще?
Ася покосилась на без устали бормотавшую что-то литераторшу.
– Слушай, мы должны в кабинете химии убраться, – быстро зашептала она. – Ты одна не справишься? Мне сегодня позарез дома надо быть. Что там мыть-то? Подмети, и все. А я тогда в следующий раз за тебя уберусь.
Лера с удивлением посмотрела на подругу. Впервые у Репиной появились какие-то дела, и говорить о них, судя по всему, Ася не собиралась.
Боже мой, какие тайны! Что она может скрывать? Уж не свидание ли у нее…
– Потом-потом! – замахала руками Репина. – Если получится, я потом все расскажу!
– Да пожалуйста, – пожала плечами Лера. Детские тайны соседки по парте ей были не интересны. – Еще скажи, что золотая рыбка исполнила твое желание, и теперь парни бегают за тобой, а ты от них.
– При чем здесь рыбка? – фыркнула Репина. – Если бы она исполняла желания, то сейчас уже весна была бы, по заказу Костика.
– Или постоянный вечер, по желанию Наумовой, – понимающе кивнула Гараева и вдруг подумала, что на том уроке биологии так ничего и не попросила у рыбок. Может, и какое-нибудь ее желание сбылось бы…
– А что с аквариумом стало? – склонилась она к Репиной.
– Ничего. – Ася наморщила лоб, пытаясь восстановить события прошедшей недели. – Урок прошел, Нинель его, наверное, домой отнесла. Станет она такую красоту здесь оставлять. Я бы ни за что не оставила!
– А может, она решила улучшить в классе общую атмосферу? – улыбнулась Лера. – Что там говорила Жеребцова? По фэн-шую?
– Да ладно, фигня какая! – от возмущения Репина аж подпрыгнула. Жеребцову она не любила и ко всем ее словам относилась с сомнением. – Где это ты видела аквариумы с девятью золотыми рыбками?
– В зоомагазине, – хихикнула Лера.
– Ты скажи, – вдруг посерьезнела Ася, – уберешься сегодня одна?
– А у меня есть варианты?
Гараева посмотрела в хитрые глаза Репиной. Та демонстративно вздохнула, всем своим видом показывая, что и рада бы предоставить подруге варианты, но таковых у нее не имеется.
– Ну вот, – развела руками Лера, роняя с колен книгу. Литераторша на секунду прервала свой рассказ о творчестве Лермонтова и снова углубилась в скучное перечисление стихов великого поэта.
О золотых рыбках Гараева вновь вспомнила на последнем уроке, биологии. Все сорок пять минут она гадала, куда подевался аквариум. Ни на учительском столе, ни на подоконниках видно его не было. Неужели его действительно унесли?
Лере вдруг стало обидно, что из-за всех этих волнений с записками и игрой в волейбол она не успела рассмотреть рыбок как следует, не придумала себе ни одного желания. Почему-то именно сейчас так хотелось верить в чудо! Может, ей дома завести такой аквариум – с девятью рыбками? И в их семье сразу все станет хорошо. Вот только где его поставить? В кабинете отца? Прямо на его стол? А что, это мысль! Будет отец что-нибудь писать, рассердится, захочет стукнуть по столу кулаком, а нельзя – рыбок испугаешь!
Лера представила себе эту картину и прыснула.
– Да вон они, твои рыбки! – ткнула пальцем себе за спину Ася. – На шкафу.
Гараева обернулась. Аквариум стоял на верхних полках длинного шкафа. Сквозь изогнутые стекла равнодушно смотрели три пузатых оранжевых создания семейства карповых.
– Она бы их еще на окно засунула, – недовольно поджала губы Ася. – Зачем так высоко ставить?
– Это чтобы с желаниями их никто не доставал, – пошутила Лера.
Заметив, что Гараева с Репиной смотрят назад, остальные тоже стали вертеть головами. Нинель Михайловна почувствовала, что ее не слушают, и оторвалась от карты, по которой она показывала ареал распространения синих китов.
– Ну что, опять заинтересовались рыбками? – улыбнулась биологичка. – Что же, разрешаю вам загадать еще по одному желанию.
– О, великая и могучая, – Махота упал в проходе на колени. – Сделай так, чтобы завтра в столовой были сосиски с булкой!
– А к ним – компот из чернослива, – в тон Майклу пропел Константинов.
– Фи, какие низменные желания, – скривилась Наумова.
– И пусть у этой недостойной всегда будет вечер, – махнул в ее сторону рукой Ян.
– Дурак, – отвернулась Юлька. – Ну, а вы что уставились? – накинулась она на подруг. – Давно в цирке не были?
– Эх, загадывай, не загадывай, все равно одно и то же, – обреченно покачала головой Ася.
Но Лера на этот счет была другого мнения. Ей захотелось остаться наедине с этими рыбками, заглянуть в их выпуклые глаза, посмотреть, как колышатся в воде их тяжелые длинные хвосты. Чтобы скрыть внезапно вспыхнувшее желание, она спрятала лицо в широкий воротник свитера.
Нет, надо все-таки дома завести аквариум.
Идея с рыбками навязчиво засела у нее в голове. Она думала о них все оставшееся время урока. Думала, пока переворачивала стулья в химическом кабинете. Думала, пока подметала пол.
Раковину в классе установили, однако воду еще не подвели. Поэтому Лера взяла ведро и вышла в коридор. Дверь в кабинет биологии была приоткрыта. Гараева, борясь с искушением заглянуть внутрь, ускорила шаг. В туалете она набрала полное ведро воды и побежала обратно. Но под табличкой «Биология» остановилась.
За приоткрытой дверью стояла тишина. Изнутри из замка торчал ключ. Значит, Нинель Михайловна еще не ушла, но вот-вот это сделает.
Будет ли большим преступлением, если она зайдет посмотреть рыб? Но ведь это можно сделать быстро – забежать, глянуть одним глазком и выбежать. Есть шанс, что ее никто не заметит.
В памяти Леры проплыла толстая важная рыба, вяло шевельнула плавниками, широко разинула рот и отвернулась.
С ведром в руках Лера шагнула через порог.
В классе было пустынно. Так всегда бывает, когда привыкаешь видеть здесь много народа. Без крика, суеты и беготни кабинет выглядел каким-то оглохшим и уставшим.
Аквариум все еще стоял на верхней полке.
Гараева поставила ведро и подошла к шкафу. Придвинула стул. Рыбки с интересом посмотрели на внезапно возникшее перед ними лицо.
Что бы такое загадать? Вечные пятерки? Чтобы Павел наконец-то с ней объяснился? Или чтобы родители собрались уехать обратно в Махачкалу? Туда, где тепло, где тебя надежно охраняют горы, где воздух влажен от близости моря…
Рыбка широко зевнула, выпуская пузырик воздуха. Как будто она хотела что-то сказать, но не могла.
Лера протянула руки, придвинула аквариум ближе к краю. Раз, два… А где же третья рыбка?
Скрипнула дверь.
Гараева оглянулась, не отпуская рук от приятно покатых боков аквариума.
По коридору протопали шаги и затихли на лестнице.
Лера вдруг почувствовала, что аквариум в ее руках становится странно тяжелым. В мгновенно вспотевших ладонях заскользило стекло, и остановить это движение уже ничем было невозможно. Она с ужасом смотрела, как небольшой аквариум все сильнее и сильнее наклоняется, как распахиваются от удивления глаза рыб. Гараева согнулась, пытаясь плечом поддержать выпадающий из рук аквариум.
Стул под ней покачнулся. Она дернулась. Аквариум, потеряв опору, перевернулся. Лера приняла на себя несколько литров воды. В лоб ей ударило что-то склизкое и холодное. Намокший свитер заметно отяжелел. Остановившимся взглядом она проследила, как аквариум полетел вниз, стукнулся о край стула, кувыркнулся в воздухе, донышком ударился об пол, подпрыгнул вверх и уже в полете развалился на две ровные половинки.
И только потом до нее дошел звук бьющегося стекла и льющейся на пол воды.
Дата добавления: 2015-08-17; просмотров: 64 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава шестая Сомнения и чувства | | | Глава восьмая Желания и свершения |