Глава 5. Стапель или глава о том, что в жизни не бывает ненужных вещей

— Цаппу! Цаппу крути!
…
— Астронавты! Которая тут цаппа?
— Там… ржавая гайка, родной.
— У вас всё тут ржавое…
— А эта самая ржавая, родной.

К/ф «Киндзадза»

С утра дежурили дедушки. Они вставали рано, поэтому зычные крики типа: «Дед, давай свою кошатницу!» или «Га-га-га! Коровы отгрызли ручку от сиротской кружки АА!» постигли меня в тот момент, когда организм думает, что крепкий алкогольный сон еще только начался. Для справки, кошатницей Пердед называл миску, из которой Дедушка К. кушал головой еду. В прошлой и несомненно тяжелой, судя по ее уставшему виду, жизни, кошатница была большой консервной банкой, бережно хранившей в себе селедку пряного посола. Но потом золотые руки Дедушки вскрыли ее, вытащили селедку (наверно в те времена дед еще закусывал…), обмотали борт синей изолентой и кошатница получила путевку во вторую жизнь. Кошатница прошла реки, в которых железо и дюраль мяло как бумагу, а она уцелела. Еще в арсенале Дедушки были ветрозащитные штаны прошлого века выпуска, уже упоминавшийся спасжилет, много мелкого и полезного инструмента, а также разделочная доска. «Я эту доску купил в поселке Поросозеро, что на Суне, когда с дочками на байдарках ходил. Тогда старшей было 4 годика, а сейчас 28…» - говорил Дед. Такие дела. Доска жива и сейчас, не волнуйся читатель, что ей там какой-то Башкаус… Ей правда пришлось на время стать греблом, но об этом позже.

Пока мы завтракали пивом, выглянуло и начало припекать солнце. Вокруг было очень красиво, и насрано коровами. После завтрака все, весело матеря друг дружку, приступили к стапелю. Тут Адмирал обрадовал нас известием, что, во-первых, мы приписаны к адмиральскому экипажу, а во-вторых, адмиральский экипаж приписан к Аргуту. Аргут – это пароход такой. Он конечно красивый и бочки хорошо пробивает, но объем имеет две тонны всего. А воды налило, если вы помните. Очередной тревожный колокольчик звякнул в районе задницы… В самом деле, ну все, все идет как по маслу. Башкаус, команда безбашенных биороботов, много воды и маленький пароход. Ты чувствуешь, читатель?

Аргут собрался легко, примерно за час. Личный состав, что ни говори, знал свое дело. Да и мы обычно стапелимся за 40 минут. А вот с штурмовым дредноутом по имени Касатка дело обстояло тяжелее. Оказалось, что в его конструкцию были внесены изменения, которые перед поездкой никто не проверил. И вот представьте себе, стоим мы вдумчиво над Касаткиными потрохами и медленно осознаем, что соски внутренних баллонов во-первых имеют скотски поросячью конструкцию и во-вторых выходят аккурат туда, где проходит выжимная продолина палубы. Сколько продолжался последующий танец с бубнами, я не помню, только на воду пароходы стали лишь к вечеру. Но надо отдать должное личному составу, остапелились всего за день, решив проблемы, которые иные решают дня за три, а то и больше.

Собрав под начавшимся дождем вещи, мы перечалились на другой берег подальше от этих детей коровьих, которые вдумчиво гадили нам чуть не за шиворот, и поужинали спиртом. Славная была стоянка, в хорошем месте, было еще много вкусного хрючева, оставшегося с поезда, да и в спирте еще не ощущалось решительно никакого недостатка. Впоследствии, сидя под лунным пейзажем Селевого, я с теплотой вспоминал ее.

Да, на этой стоянке с возгласом: «Заебала!», Дед К. выбросил наконец свою консервную банку. Нет, что вы! Не кошатницу, нет. В этой банке из под заграничного печенья ехала курица, заботливо приготовленная мамой АА. АА консервные банки не ценил, поэтому выкинул ее, после того, как курицу сожрали, а в банке завелись опарыши (в поезде было жарко). Опарышей тоже хотели сожрать, но вовремя опомнились – в вагоне были люди. Дедушка банку из мусорного пакета вытащил, вытряхнул опарышей, и сказал, что в этой банке мы очень удобно будем хранить сахар. Все очень обрадовались и не были против. Деду накидали милых шуток, на которые он не обратил никакого внимания. «Молодежь сраная» - только и ответил Дед. Утром следующего дня банку выкинул уже Пердед: «Хватит ему и одной кошатницы». А вечером банка опять красовалась на столе нашей плацкарты. Сколько раз ее выкидывали потом – не помню, но она доехала до стапеля. И там случилось страшное – банку помяли. Есть подозрение, что умышленно и топором, только никто не признается. Дед тяжко вздохнул и спрятал банку. Потом пытался ее чинить, но безуспешно. Так и выкинул ее в сердцах. К вящей коллектива радости.

А на следующий день начался сплав.

Дата добавления: 2015-08-17