Или.. уже полноценная 1 глава. 28 страница

- Отвали от меня, - снова говорю ей я, будто ничего другого не знаю.

Я просто пьяная, она права.

- Ты можешь мне просто сказать, как тебе это? Это же у тебя впервые? Ах, нет, ты же еще со Славой кувыркалась, помнишь? Я запомнила.. стены тонкие были…

- Заткнись, - на последнем дыхании прошипела я и схватила ее за футболку, слегка притянув к себе.

Она зло посмотрела в мои пьяные глаза и тяжело задышала. Я замолчала тоже, так же пялясь в ее глаза, не отпуская футболку. Юлька плавно перевела взгляд на мои губы и под своими пальцами я почувствовала, как стучит ее сердце. Мое дыхание сбилось, я как будто специально и зло подтащила ее еще ближе.

- Что ты так смотришь на меня? – Совсем севшим голосом просила Волкова, не опуская глаза.

- А ты что…?

- А ты?

- Перестань, не смотри на меня так!

- Тебе понравилось с ним, малыш?

- Пошла к черту!

- Фу, на его тебе остались его губы! Он наверняка был нежен с тобой… ты же неженка!

- Пошла к черту, Волкова.

- А как ты любишь? Нежно или тебе нравится страсть?

- Заткнись, - снова стала задыхаться я и невольно отпустила ее футболку из своих рук.

- Мне жарко, не поможешь мне снять ее?

- А сама не можешь?

- Малыш, у меня все тело болит, оно в синяках, помоги мне.

Я, закусив губу, сняла с ее футболку. Ее небольшая, упругая грудь тут же возбужденно встала.

Она мирно легла рядом, прижавшись ко мне так, что я могла ощущать ее горячее тело.

- Ты так и не ответила…

- Волкова, отвали…

- Лен…, - она медленно подняла руку и провела по шее.

- Волкова!

- Что, малыш? – Ее рука плавно скользнула ниже.

- Юля, перестань, - я попыталась перехватить ее руки, но она засмеялась. – Чего ты смеешься?

- Ты такая смешная…

- Почему?

- Пьяная, лохматая… и…

Она шумно задышала.

- Что и…?

- Возбужденная… это из-за меня да? – Она легонько обхватила мою грудь рукой.

- Пошла к черту, что ты делаешь?

- Ой, сколько можно из себя недоступную строить, Лена?

- Волкова, ты сходишь с ума…

- На себя посмотри, что с тобой?

- Ничего! Убери руки!

- Тебе не приятно? – Удивленно улыбнулась она, прекрасно зная ответ.

- Не приятно! – Вздыхаю я и смыкаю ресницы.

Судорожно сглатываю.

- А может…

- Волкова!

Она молча садится на меня сверху и целует меня в ключицу.

- Какая ты пьяная, малыш, как ты так умудрилась?

- Не твое дело, - бормочу я, а внутри все сжимается от ее прикосновений, от ее рук.

- Ленок, тебе с ним было лучше? – Спрашивает Юлька нагибаясь к груди.

- Что ты хочешь добиться? Да, мне с ним лучше, он ведь парень!

Волкова сдавливает мою груди руке так, что мне становится больно.

- Сука, отпусти меня, - зло шепчу я.

И сама схожу с ума от своего хриплого голоса.

Она понимает к чему это.

Волкова осторожно наклоняется еще ниже и осторожно касается языком моей груди.

- Катина, ты сводишь меня с ума…

У меня уже нет сил ей отвечать. Она молча ласкает меня, но я стараюсь не произносить ни звука.

Когда она не встречает никакой преграды к свои действиям, девчонка просто сходит с ума. Делает все, что ей захочется. Но вскоре ей это надоедает и она, довольная, ложиться рядом.

- Я тебя обожаю, Ленок, у нас все впереди, - тихо шепчет она мне и хватает мою руку.

- Ты похожа на нимфоманку…

- Да пошла ты, - смеется она и закрывает глаза.

Пора бы уже и спать.

- 35 -

Так время и шло. Каждый занимался своими делами, каждый играл свою роль. Каждому – вообще свое. Юлька постоянно задалбливала Ваню вопросами о предстоящем туре, Ваня – обещал, что скоро все будет. Как обычно. Он всегда обещал, подолгу, но почему-то все непременно сбывалось, поэтому оставалось ждать. Кипер – жаловалась на жизнь и писала какие-то записи. Ленчик не раз сравнивал нас, потому что мы постоянно записывали что-то в дневники. В свое время он тоже писал какую-то ересь, а потом ненавидел его перечитывать. Однажды я спросила его почему он так не любит это? На что он ответил, что прошлое пожирает человека изнутри. Так и завязался наш длительный, полный философии и бессмыслия разговор:

- Да ты знаешь, Лен, я думаю, что в этом совсем нет необходимости. Вот, правда, зачем перечитывать те страницы жизни, которые уже прошли? – Задумчиво произнес Леонид на манер Вани, который сидел рядом и почему-то улыбался.

- Может, просто это нужно для чего-то помнить? Или человек хочет вернуть минувшее время, - несмело предположила я, словно находилась на каком-то школьном экзамене.

Не понимаю почему, но этот разговор вызывал у меня страх чего-то и странное щемящее чувство внутри. Я как будто уже предчувствовала, что впоследствии буду страдать от всех этих дневников, слов, взглядов, всего этого времени. А как страшно бояться того момента в жизни, которое было лучшем. Это по истине страшно.

- Хочет вернуть минувшее время? – Переспросил он, обдумывая фразу вслух. – А разве это возможно? Ну, я имею ввиду вернуть время. Насколько я знаю, машину времени еще не придумали. Нет, я конечно иронизирую. А если говорить серьезно, то это пустая трата времени и нервов.

- Почему? А я люблю перечитывать старые записи, они дают мне надежду жить дальше так же хорошо, как и раньше.

- Неужели в прошлом у тебя одно счастье? Ты не пишешь о боли? Все самые трагичные моменты самые искренние в письма, веришь? И большинство людей пишут о том, что у них наболело. Только лучше не перечитывать это, а запечатать, как запретное письмо и отправить в стол. Лена, ты поймешь это позже, что совсем не нужно читать это…

- Я совсем не понимаю тебя, - совсем безнадежно прошептала я.

- Ну, что ты мою девочку так расстраиваешь? – Улыбнулся Ваня и вступил в разговор, - на самом деле это тонкое и чувствительное дело. Писать все эти дебильные записи, перечитывать их. А собственно, зачем это делать?

- Чтобы не забыть. Вань, вот через несколько лет сядем мы так с Юлькой и будем читать, это же круто.

Он хрипло рассмеялся. Да так, что, по-моему, тело побежали мурашки.

- Почему ты смеешься?

Шаповалов сидел прищурив глаза и неожиданно взял сигарету в руки. Покрутил ее, словно пытался запомнить, как она выглядит. Затем смачно затянулся и выпустил дым изо рта. Он долго и пристально смотрел на меня, даже Ленчик не решался нарушить тишину, даже я.

- Нет, вы не будете это читать и смотреть. В особенности я имею ввиду Юльку, она не станет. Не потому что не захочет вспоминать, а потому что она такой человек. Ты, вот, говоришь, что нужно писать это для того, чтобы не забыть, так?

- Так, - кивнула я, - разве нет?

- Зачем ты тебя только умными книжками нагружаем? – Спросил себя Ваня и снова засмеялся. – Человек в любом случае будет помнить то, что для него важно, он никогда не сможет это забыть. Потому что все важные и значимые моменты в нашей жизни откладываются в памяти. И как бы кто-то не старался, он никогда не забудет это. Просто такое невозможно, Лена. Поэтому это все глупости, все эти записи.

- И все равно я хочу писать эти дневники, мне это важно.

- Да никто ведь тебе не запрещает, пиши. Только как бы ты потом сама же из-за них не страдала…

Я ничего не ответила. Молча встала и вышла из его кабинета. И даже не услышала тихие Ванькины слова: «Глупая девчонка, еще. Ну, ничего, вырастет и поймет. Еще реветь не раз будет и ругаться на свои гребаные дневники. Глупая…»

«Сложно оставаться самим собой, когда внешний мир давит на тебя с разрушительно силой. Тогда все кости внутри тебя начинают трещать и даже стержень человека, держащий тебя, начинает предательски ломаться. Наверное, в тот момент тебя и сломали. Ты всегда любила строить из себя самоуверенную, взбалмошную девчонку, которая живет только сегодняшним днем. Тебя ведь сломали тогда, скажи? Словами, своими действиями, указами, чем? Ты ведь никогда не любила, когда тебя заставляли что-то делать. Ты так боялась не быть собой, но в итоге так и получилось. И ты наверняка уже смирилась с тем, что такой нужно быть. Мне страшно подумать о том, что было искренно, а что наиграно. Ты ведь так любила играть. Обожала светящиеся от возбуждения глаза наших фанатов, как они наблюдают за нашим поцелуем, как смотрят, когда ты раздеваешься. Ты ведь всегда любила этот эпатаж, любила провоцировать. Даже меня. Ты всегда провоцировала меня на то, на что бы я никогда не пошла. Но я шла. Из-за тебя. И ты знала, что я не могла отказаться, не могла настоять на своем, ведь я всегда была под твоим крылом, а ты повсюду тащила меня за собой. Но даже не смотря на это я всегда старалась оставаться собой..»

«Иногда, когда держаться уже совсем нет сил - я начинаю плакать. Тихо. Так тихо, чтобы никто не смогут услышать эти слезы. Мама начнет жалеть меня, а я так не люблю когда меня утешают. Я не люблю жалость, она делает меня слабее, и тогда я начинаю плакать навзрыд, захлебываясь в эмоциях. Иногда, самые простые и очевидные вещи, кажутся мне невыносимо сложными. Обячно, в таких ситуациях я сама даю советы ребятам, но как сложно дать совсем самой себе. Сказать "Забей", - слово, решающее все проблемы. Но почему-то так сложно.

Почему-то сложно смириться с мыслью, что все меняется. Время от времени меня это пугает. Даже слишком. Это ведь плохо, когда ты боишься своих мыслей? Впадаешь в панику, хватаешься за голову. Мне страшно. Страшно быть не понятой, жить как бы сам с собой. наедине. Это так страшно и невыносимо, что из-за нехватки кислорода в моих легких я начинаю плакать.

Я так боюсь перечитывать старые переписки с теми, с кем уже давно не так, как было раньше. Я боюсь читать то, что не хочу сейчас знать, слышать, вспоминать, понимать. Боюсь вспоминать о том, что с течением времени для меня менялись:важные люди:. А они ведь меняются. Как не крути. И каждому открываешь свое сердце, рассказываешь то, что у тебя на душе. А они потом уходят. Вникуда. Мало кто мне еще так же дорог, как раньше. Вот тебе и:важные люди:. Они знают о тебе все. И не факт, что твои переживания остаются только в их голове.

Поэтому...

Поэтому все легче доверить бумаге. Компьютерным запискам. рукописям, конечно, лучше. Ведь рукописи не горят. Бумага все стерпит, как говорил кто-то. Совсем не важно кто. Поэтому все эти:гениальные: все писали-писали, а потом эти:важные рукописи: остались нам. И сейчас мы читаем их мысли, чувства. Учим их наизусть. Зачем? Зачем учить чужие переживания и мысли? Какой бред...

Но я совсем не о том. Не знаю уже о чем. Просто страшно...

Со временем так много меняется. Я не успеваю отпускать тех:важных людей:, не успеваю просушить слезы, ничего не успеваю. Мне нужно привыкнуть к этой суете. Ведь я не такая. Я так люблю спокойствие. Вечер у настолькой лампы. Много апельсиновых фонарей и дождь по подоконнику когда стучит. Люблю, когда ночью уже так тихо. И сидишь ты... печатать опять что-то. Без конца печатаешь. В наушниках тихо-тихо играет что-то. А ты слышишь стук клавиатуры. И все твои мысли, переживания, эмоции остаются на листе. Потом вот перечитаешь и вспомнишь все...

Это так важно, чтобы тебя не забыли.

Никто не запомнит тебя за твои мысли...

Мне было сложно смириться с тем, что Ваня был прав. Я поняла это через много лет. Но разве это уже имела какое-то значение? Разве через эти много лет я могла бы придти к нему и сказать, что поняла его? Все его слова, его смех, его задумчивые глаза. Он знал, как все будет. Он знал все. Но разве я могла согласиться с ним, когда все наши пути разошлись? А я бы пришла, позвонила, сказала сотый или тысячный раз, что он изменил всю мою жизнь. И не только мою. Я бы упала с ним рядом на полу и разрыдалась. Потому что в тот день, когда он обещал мне, что я буду переживать из-за всех записей, он был прав. Разве Ваня мог быть вообще не прав?

Нет, не мог.

Но это было позже. Намного позже того времени, когда мы сидели с дрожью в коленах каждый день и ожидали этот тур по городам России. Мы ждали этого так, как ничего не хотели ранее. Ваня ведь обещал нам это устроить. И совсем не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, что это уже обречено на успех. Все и везде, во всех уголках пели «Я сошла с ума» и «Нас не догонят». Иногда мне казалось, что и я, вместе с остальными, начинаю сходить с ума.

«В тот день всё шло как обычно. Я шел домой, пережёвывая ловис и глотая коку. Завалился домой, снял с себя эту дурацкую школьную форму. Врубил мтиви. Как обычно шли эти тупорылые руки вверх. Бля. Сколько можно тащиться по этой хрени. Пошел на кухню почесывая свой зад который от школьного стула стал плоским. Вдруг слышу че то новое. Подхожу к телевизору, а там какие то бабы мокрые сверкают трусами и целуются. Довольно странные ощущения были у меня внутри. Что то до боли знакомое, но в то же время новое... Шок отошел. Пошел дальше на кухню жрать... Выходя из подъезда я услышал как местное сарафаное радио яро что то обсуждало. Наверное опять про Ирку шалаву из 6 квартиры, но каково было моё удивление когда я услышал, что они про лесбиянок в телевизоре говорили. Мда. Не знал что бабули смотрят еще что то кроме своих мыльных опер...»

«Мы с девчонками постоянно обсуждали в школе Тату. Тащились по ним, собирали всякую инфу, хотя почти ничего нигде не было. Покупали сингл и альбом. Так хотелось попасть хоть на какое-нибудь выступление, увидеть их хоть одним глазком.»

Неделя пролетела быстрее, чем ожидалось. Теперь нужно было вложить все силы, всю энергию, чтобы суметь зажечь залы. Ведь это нужно нам. В день отъезда, мы собрались уже на вокзале, ожидая нашего поезда. Вся команда была в сборе. Вскоре пришел и наш поезд, мы быстро загрузились в него и разошлись по своим местам. С нами в купе ехал Ленчик и Ваня, остальные разместились в соседних купе. Шаповалов почти сразу же ушел с Леонидом с бар, а мы с Юлькой разговаривали о чем-то отвлеченном.

- Как думаешь, какая там погода?

- Где?

- Ну где-где… в Краснодаре! – Улыбнулась Волкова.

- Да нормальная же, наверное. А чего ты спрашиваешь? – Поинтересовалась я и откинулась на подушку, доставая книгу из сумки.

- Просто не знаю что спросить. Что ты там читать собралась? Снова какой-нибудь детективчик?

- Не, в этот раз роман какой-то, просто взяла какую-то книгу с книжной полки Вани, делать-то все равно нечего, - пожала плечами я, - да и тебе пора бы чем-нибудь заняться.

- Мне лень, а на твоем месте я бы лучше взяла эти книги с цитатами и выражениями или что там? – Засмеялась Волкова, - ты же это как Отче Наш зубришь?

- Очень смешно, - скривилась я. Вообще-то я не очень любила то, что она подкалываем меня с этим, было просто неприятно. – У меня уже голова кипит от всего этого, хочется отвлечься…

- А дневник свой забросила?

- Нет, конечно! Просто сейчас не о чем писать…

- Ты намекаешь, что мне нужно выкинуть что-нибудь эдакое? – Спросила Юлька и уставилась на меня, улыбаясь.

- Я не говорила об этом! – Поняв, что книгу я так и не почитаю, пришлось отложить ее в сторону. – Ох, Волкова, не даешь ты спокойно мне жить, как ты еще не устаешь от своей энергии?

- Да было бы от чего уставать, - отмахнулась она, - как думаешь, как нас встретят организаторы?

- Наверное, на розовых лимузинах и с фейверком…, - с серьезным лицом произнесла я, но поняв, что Юлька восприняла это серьезно, рассмеялась. – Ну, дурочка что ли? Что ты с таким лицом сидишь? Я же шучу… не знаю, а ты как думаешь? Как встречают звезд?

- Я блять не звезда, мне откуда знать?

На минуту в купе повисла немая пауза. И только позже, поняв, что сморозила Волкова я истерично начала почему-то смеяться. Она, не ожидав такой реакции, тупо смотрела на меня и глупо улыбалась. Когда я, наконец, более-менее успокоилась, она просто спросила:

- Ну, что?

- Ты иногда меня убиваешь своими фразами! Тут не нужны никакие цитатники, ты сама цитатник ходячий! Как что скажешь, хоть стой, хоть падай! Волкова-а-а!

- Так, прекрати смеяться над больным человеком, - старалась сказать она с серьезным лицом, но улыбка предательски расползалась по ее лицу.

- Ну, хватит, - снова начав смеяться, я схватилась за живот, - когда ты станешь звездой, я напомню тебе эту фразу! Где мой дневник?

- Какой дневник? – Заохала она и схватилась за голову, - я тебе сейчас покажу дневник! Издеваешься надо мной!

Волкова резко подскочила с места и накинулась сверху на меня, повалив полностью на место. Она стала щекотать меня, а я как могла отбивалась от нее.

- Хочешь еще найти свой дневник? – Сквозь смех, кричала она.

- Хочу, конечно, ты же выдаешь такие гениальные вещи.

- Замолчи, Катина, перестань!

- Нет-нет, люди должны знать об этом, - стараясь не быть прижатой, сопротивлялась я.

- Нет, молчи… молчи, Ленка!

- А то что? – Не могла угомониться я.

Она недовольно фыркнула и неожиданно заткнула мне рот своими губами, укусив меня. Я на время замешкалась и не знала, как реагировать. Юлька, довольно заулыбавшись, еще крепче прижалась к моим губам и закрыла глаза. Я лежала и еле могла соображать. Что это с ней? Наконец, я осторожно оторвала ее от себя.

- Чего ты? – Выдавила я.

- У, серьезная сразу стала, - хохотнула Волкова, - что ты блин, как не родная? У меня просто оригинальный метод заставить тебя молчать.

- Да уж, оригинальный, - согласилась я, - может теперь ты слезешь с меня?

- Ой, только не говори, что тебе не понравился этот способ. Он не может не понравится тебе…

- Вовсе нет! – Мотнула головой я и сложила руки.

Юлька все еще сидела сверху меня и довольно наблюдала за мной сверху. Она прищурила глаза и наклонилась к моему уху:

- А чего ты так странно реагируешь?

Я мелко затряслась.

- Ничего я не реагирую... странно не реагирую я...

- Речь, как у алкаша, - засмеялась девчонка, - когда ты уже наконец привыкнешь к этому?

Спросила она саму себя и осторожно коснулась губами мочки уха.

Неожиданно к нам в купе залетела взмыленная Кипер.

- Ваня пропал!

- В смысле пропал? – Глупо заулыбалась Юлька, обернувшись к ней.

- В прямом! Пропал...

- 36 -

"В поисках Ванечки"

- Да куда он мог пропасть, - улыбаясь, спросила я, - может, отошел куда-нибудь, он с Ленчиком куда-то уходил.

- Его нигде нет, - взволновано продолжила Кипер, - помогите мне его найти.

- Лен, он ведь не маленький и с поезда сойти не мог! Скоро вернется…

- И все равно чувствую я, что что-то не так, - не могла успокоиться она.

- Иди, приляг и не волнуйся, - улыбнулась Юлька, мягко, но настойчиво выпроваживая ее из купе.

Я тихонько засмеялась в ладонь, наблюдая за ними. Кипер нехотя вышла из купе и снова куда-то поплелась. Неужели скать бедного Ваню?

Мы, почти моментально забыв о Шаповалове, снова стали дурачиться и заниматься дурью. В конце концов через часа два, я вспомнила о том, что заходила Лена, что она искала Ваню, а он, черт бы его побрал, так и не появился. Кажется, тогда пришло время паниковать. Нельзя же столько времени пробыть в толчке или простоять просто в вагоне. Хотя черт его знает. Ваня как обычно и ничего удивительно в этом нет.

- Я совсем не удивлюсь, если он сейчас сидит у проводника и рассказывает душещипательные истории про то, как придумал проект и решил подорвать мир к чертям собачьим нашими юбками.

Волкова тупо покосилась на меня и озадачено улыбнулась, не понимая, о чем идет речь. Не знаю, с каких пор у меня тупая привычка говорить вслух свои мысли.

- Блин, да это я о Ване думала, вслух вырвалось. Его ведь и, правда, давно нет.

- Ну, пошли, посмотрим, где он там шляется, - предложила Волкова, вставая со своего места.

Мы вышли из купе в поисках потерянного Шаповалова, обходя чуть ли не каждые купе, спрашивая людей не могли ли они пересекаться с нашим чудо-продюссером? Уверена, что половина вагона уже знает его. Ну, Ваня. Поиски все равно оставались безрезультатными, Кипер спокойно покоилась на кровати и сладко спала.

- Пошли в вагон-ресторан? – Предложила Юлька, - может он там зависает, что больше всего вероятно.

- Пошли проверим, - утвердительно кивнула я и мы быстро прошмыгнули между вагонов.

Она оказалась права, Шаповалов, довольно улыбаясь, как мартовский кот, уже сидел в компании какой-то молодой девушки. Он важно развалившись на кресле, втирал бедняжке какую-то ересь. Почему ересь? Потому что на пьяную голову он не мог выдать ни одной нормальной мысли, а если еще учесть его воздействие под травкой. Девушка улыбалась во все тридцать два зуба и с видом преданной собачки смотрела нашему продюсеру в рот, словно искала застрявшие куски мяса в зубах. В одну секунду, представив, что так и есть, я скривилась, но потом сразу же рассмеялась от своих мыслей и посмотрела на Волкову.

- Ну, вот наш герой любовник, - протянула она, облокачиваясь на косяк прохода, - что делать-то с ним будем? Похоже, что ему нравится тут и уходить он не собирается.

- Да ты посмотри на него, - кивнула я, глупо улыбаясь, - девушек клеит только так, чем же он их заманивает?

- Явно не толстым кошельком.

- Явно, - поддакнула я, - а чем?

- Да дуростью своей, ты посмотри на него, - Юлька неожиданно засмеялась, чуть прикрыв рот рукой, чтобы ее не было слышно.

Я снова посмотрела на Ваню, он сидел все еще напротив той брюнетки и корчил рожи, при этом активно жестикулируя. Девушка смеялась, и на секунду отведя взгляд от Шаповалова, подлила еще какой-то жидкости в два бокала.

- Ему уже хватит, - сомнительно произнесла я, все еще улыбаясь.

- Так иди и скажи ему, - подтолкнула меня Волкова, но я уперлась.

- Куда я пойду? Ему и без нас хорошо.

- Нельзя, чтобы он так напивался, пойдем заберем его.

- От такого прекрасного общества?

- Мы найдем ему замену, - заулыбалась Юлька и потащила меня к его столику.

- Хочешь себя предложить на эту роль? – Скорчила рожу я, глядя на подругу.

- Тебя! – Фыркнула она. – Ванечка, привет, - подойдя к нему, девчонка ослепительно улыбнулась и ненароком взглянула в его стакан.

- О привет, девчонки, - запинаясь, произнес он, - это девчонки мои, о которых я тебе рассказывал, - снова обратился к брюнетке Ваня, - а это… это, - поднял палец вверх он, - Анжелика! Во как…

- Пьешь, значит? – Ухмыльнувшись, поинтересовалась девчонка, бросив быстрый взгляд на Анжелику.

- Почему сразу пью? Выпиваю.

- Да мы видим, Вань, пошли в купе уже, Кипер тебя обыскалась, да и поспать нужно, - предложила я, из рук выдирая у него стакан.

- Да, он ему не нужен, - кивнула Волкова, имея ввиду стакан, - мне лучше дай.

Она ловко выдернула его из моих рук и резко сделала глоток.

- Это водка что ли? – Стала плеваться девчонка, - ну вы… Анжелика… огонь баба…

- … Прости Господи, - продолжила я за нее, вытаскивая Ваню из цепких рук девушки.

- Нам пора, пошли отсюда, - Юлька схватилась за другой рукав продюсера и стала вытаскивать его вместе со мной.

- Девчонки, ну а что так быстро? – Пригрустил он, - а я надеялся еще тут посидеть!

- Потом посидишь, - утешила его Волкова, - а сейчас на пора, вы уж извините, Анжела… Анжела, - повторилась она, слова пробовала слово на вкус.

- Ванечка, а мы еще встретимся? – Своим тонким противным голосом, спросила она.

- Я найду Вас, - кивнул тот, пьяно смеясь, - не сомневайтесь.

- Я буду ждать, - пропела она и, привстав, поцеловала его в щеку, после чего куда-то упорхнула пьянящей походкой.

- Ну прямо-таки пьянящей походкой я вышла за водкой…, - пробубнила я, провожая девицу взглядом.

- … и скрылась из глаз под машиной камаз.

Мы дружно засмеялись и потащили Ваню в купе.

- 37 -

- Краснодар, где вы? Я не слышу вас! – Во весь голос закричала в микрофон Юля, обхаживая сцену вдоль и поперек.

Удивительно, но зал был полностью забит, вокруг только и доносились визги девочек и низкие басы парней. Все пришли сюда, чтобы посмотреть на нас. На нас: Юлю и Лену, еще год назад неизвестных никому. А сейчас на нас смотрят сотни подростков, прибывающих в экстазе. И если это не счастье, то как можно обозвать это чувство внутри меня? Почему-то сбывается всегда то, чего ты меньше всего ждешь. Мы никак не ожидали, что весь зал будет забит, а снаружи еще останутся пару десятков недовольных фанатов, которым попусту не хватило билетов.

Подошла к концу наша концертная программа и зал недовольно зашумел, требуя спеть песни повтором. Вообще-то у нас было запланировано несколько повторов, поэтому ничего удивительного не произошло. Снова заиграла фонограмма "Я сошла с ума" и зал с новой силой взорвали аплодисменты и крики. Юлька тут же обернулась ко мне и широко заулыбалась. Я знала, как она счастлива. А она знала, что счастлива я.

Здесь бы я и провела остаток своей жизни. На сцене. Тут невероятная отдача от зрителей.

Это лучше всех наркотиков, лучше всего на свете. Такое нельзя выразить словами, заснять, показать, убедить в этом. Это сугубо индивидуально и только внутри человека.

Мне кажется, переполняющая меня эйфория, просто вот-вот взорвет меня внутри. Это было так волнующе, как наше первое выступление, только намного круче. Теперь все эти девочки и мальчики пришли посмотреть на нас, а не на какую-то там группу. Теперь мы в центре их внимания, мы - их слезы и их радость.

А после концерта все бегут на автограф сессию. Толкаются, сшибают друг друга. Ну можно ведь быть терпеливее, да и мы всем распишемся. Первый концерт как никак. Вам повезло, ребята, думаю я про себя, подписывая очередной плакат.

Кстати говоря плакаты почти у всех одинаковые, выбора нет, ну ничего, скоро будет больше фотосессий и больше фото. А пока...

Да какая вам вообще разница?

Уставшие и совсем никакие, нас почти схватили подмышки и потащили в самый крутой гей-клуб, хотя клубов в это время было не так уж и много. Прежде мы уже бывали в таких заведениях, так что полуголые девушки и парни не вызывали у нас никакого удивления. А правильней сказать уже никаких эмоций. Мы были настолько вымотаны, что ничего уже не хотелось. Но райдер...этот райдер.

Ваня, приведя нас в клуб, тут же ушел в неизвестном направлении, лишь сообщив нам о названии гостиницы, в которой мы остановились. Такси ожидало уже у входа. Он попросил задержаться тут хотя бы на часок, а потом можно было ехать спать. Легко сказать, главное не вырубиться здесь на каком-нибудь диване.

- Может выпьем? - Тут же предложила Юля, оглядываясь по сторонам в поисках бара.

- Мне кажется, что тогда мы заснем сразу же. Стоя, - улыбнулась я, глядя на измотанную девчонку.

- Ну а чем тогда заниматься? Танцевать не хочется, просто сидеть не получится...

- Почему не получится? - Спросила я.

- Заснем же...

- И то верно, - удрученно вздохнула я, думая, что делать.

В итоге, все же решено было остаться и тупо сидеть час, наблюдая за всеобщем весельем. Только нам сейчас этого хотелось меньше всего. Отдохнуть бы.

В номер мы приехали уже в глубокую ночь, нам быстро выдали ключи и объяснили, где находится комната.

Я вздрогнула и проснулась, хотя спать вообще-то и не собиралась. Фильм, который мы решили посмотреть с Волковой как раз закончился, об этом свидетельствовали титры на экране. Я тут же попыталась найти в комнате хоть какие-нибудь часы, чтобы узнать сколько время. Хотя судя по неясному свету за окном было около четырех-пяти утра. Мое чувство не подвело: откопав в кармане джинс мобильный, дисплей показывал пол пятого.

Здорово мы набрались! Такими темпами мы погубим себя в лет двадцать, это еще в лучшем случае. Но мы ведь так любим надеяться на лучшее. Голова ужасно гудела и наотрез отказывалась воспроизводить фрагменты вчерашнего дня и нашего выступления! такое чувство, что собственная часть тела объявила тебе байкот. Да, пусть это странно звучит, но по-другому не скажешь. В полусонном состоянии я поплелась к холодильнику, в надежде, что там меня ждет мой единственный друг - холодная питьевая вода. Иначе, меня ничего не спасет.

Юлька все так же спит, даже не думая просыпаться. Время быстро близится к пол десятому утра, наш поезд только в час. Хотя, зная Волкову, даже в это время мы можем не успеть. А она всегда успевает найти приключения на свою заднюю точку, видно у нее какой-то особенный дар - притягивать неприятности. А я все так же сижу рядом с ней и пялюсь в телевизор, ничего умного там как обычно не показывают, а в новостях опять все врут либо чего-то недоговаривают. Я к этому привыкла, поэтому не особо верю тому, что говорят. Я вообще мало чему верю. Только Ваня дал мне веру в то, что "Тату" будут жить и существовать, но на какое время пока непонятно.

Все равно со временем всем надоест смотреть на целующихся девочек в юбках, которые выйдут из этого школьного возраста. Это, к счастью... или сожалению, необратимое явление и приостановить это нельзя, разве что за секунду. Но за секунду ты даже не надышишься.

Дата добавления: 2015-08-17