Глава 18. Барабанная дробь дождя по карнизу выдернула Лекса из странного сна

Барабанная дробь дождя по карнизу выдернула Лекса из странного сна, в котором он катался на лыжах, и при этом из одежды на нем почему-то были только одни плавки. Во сне морозный воздух неприятно касался обнаженной кожи, оставив ощущение холода и после пробуждения, и он поежился, зарываясь поглубже под одеяло, но согреться это так и не помогло. Сдавленно застонав, Лекс уткнулся носом в подушку и вытянул руку в сторону, ожидая коснуться теплого тела. Нащупав только холодную простынь, он нахмурился и приоткрыл один глаз. Рядом никого не было.
— Яр? – хриплым со сна голосом позвал он и перевернулся на спину, прислушиваясь.
Не считая звуков дождя, в квартире стояла мертвая тишина. И еще было жутко холодно.
— Придурок, какого черта ты оставил окно открытым? – громко заорал он, нехотя слезая с кровати и подходя к приоткрытому окну. Холодные капли, залетающие внутрь, словно иголками закололи кожу и Лекс поспешил закрыть окно. Он хмурым взглядом окинул большую лужу на подоконнике и насквозь промокшую небольшую подушку, на которой вчера сидел Яр. Романтик хренов, на небо звездное он видите ли любовался, а теперь тут самый настоящий потоп.
Завернувшись в одеяло, Лекс сердито зашлепал босыми ногами по полу, намереваясь выместить все свое неудовольствие на любовнике, но его планам не суждено было сбыться. Не считая хозяина, квартира была пуста. Отсутствие Ярослава несколько озадачивало, потому что вчера он ни слова не сказал ему, что куда-то собирается. Но даже если возникла срочная необходимость куда-то уйти, что мешало Яру разбудить Лекса и сообщить ему об этом? Или он считает, что они не обязаны отчитываться друг перед другом? Думать об этом было неприятно.
Горячий душ и мысли о том, что у него теперь есть компромат на отчима, быстро помогли согреться, и из ванной он вышел уже заметно повеселевший, в предвкушении свой долгожданной мести. Он больше не чувствовал себя связанным по рукам и ногам, словно после долгого плутания по темной комнате, он неожиданно наткнулся на дверь, которую до этого не то что не видел, даже не подозревал о ней. Мысль о том, что возможно все скоро закончится, не укладывалась в голове. Уж слишком она была большой и не помещалась в рамках сознания. Можно было переварить какие-то отдельные ее части, но не всю полностью. Масштаб предстоящих перемен немного пугал и рождал в душе недоверие, что все плохое скоро закончится. Как-то слабо в это верилось. Или он просто уже отвык верить во что-то хорошее и светлое.
Но как бы там ни было, скоро все закончится, уж он-то постарается. Если отчим не согласится на его условия, он передаст эти фотографии в СМИ, хотя, он был уверен, до этого не дойдет. Обнародование такой информации на его бизнесе может и не сильно скажется, но вот на планах обеспечить себе место в политических кругах поставит жирный крест. А ведь в последнее время Владислав Сергеевич активно занимался тем, что медленно, но верно подготавливал себе место в их краевой думе. Благотворительные акции, встречи с политиками, финансирование различных проектов краевого масштаба – он уверенно продвигался к поставленной цели и практически уже достиг ее, и если отчим не хочет, чтобы его пристрастия стали достоянием общественности, он выполнит условия Лекса, парень даже не сомневался.
У проблемы, которая раньше казалась неразрешаемой, все же нашлось решение. Надо бы обрадовать этой сногсшибательной новостью одну блондинистую падлу, ведь вчера он так ничего и не сказал ему… Яр. На повестке дня снова встал вопрос о местоположении любовника, который исчез загадочным образом, ничего ему не сказав. Сначала он хотел никак не реагировать и дождаться, пока Ярослав сам позвонит ему, но после часа ожидания пришлось осознать, что звонить ему, видимо, никто не собирается. Часы показывали одиннадцать и значит, Яр смотался куда-то еще ранним утром. Вот куда можно отправится рано утром в воскресенье? Варианты «рыбалка», «пробежка» и «прогулка с собакой» отметались. Может ему надо было зачем-то заскочить домой?
Схватив со стола мобильник, он набрал номер Яра. Телефон ответил ему длинными монотонными гудками, трубку долго не брали и Лекс уже перестал надеяться, что на его звонок ответят, как протяжные гудки сменились напряженным голосом.
— Да.
— Ты где?
— И тебе доброе утро. Уже проснулся? – голос у Яра был странно отстраненный и Лекс непроизвольно напрягся. Ну что еще? Он же вроде не успел ничего натворить…
— Как видишь, проснулся. Ты где? – повторил он свой вопрос и вздрогнул, когда в трубке раздалось тихое шипение. – Яр? Что там у тебя происходит?
— Все… — шумный выдох, — … нормально. Я буду через час. Надо закончить кое-какие дела, – на заднем фоне раздался мужской голос и Яр что-то неразборчиво ответил, видимо прикрыв динамик ладонью.
— Какие дела? – угрожающе спросил Лекс. Пальцы крепко сжимали трубку и он мысленно приказал себе успокоиться, сейчас ему все объяснят. Он зря паникует. Наверное.
— Такие. Лекс, давай потом… — голос прервался и он услышал как на том конце провода резко и шумно вдохнули, как будто от боли.
— Хватит уже болтать, клади трубку, — от раздавшегося на заднем плане грубого мужского голоса внутри все похолодело. Что за…
— Лекс, я тебе потом перезвоню, не могу больше говорить. Пока!
И он повесил трубку. Этот гад повесил трубку, после такого пугающе странного разговора! Лексу совсем не нравилось, что у Яра имеются таинственные дела с каким-то таинственным мужиком. Он растерянно посмотрел на погасший экран.
— Какого хрена… — пробормотал он, снова посылая вызов. «Набранный вами абонент выключен или находится вне зоны действия сети».
— Выключил…
И как это понимать? Ведь явно же что-то происходило… почему он так быстро свернул разговор, да еще к тому же вырубил телефон, явно для того, чтобы его больше не беспокоили? Глаз начал нервно подергиваться, а челюсти сжались так, что, казалось, зубы вот-вот раскрошатся в труху. Хоть бы что объяснил, так нет же, рассчитывал что это его «у меня дела» успокоят Лекса? Брюнет вскочил с дивана и нервно заметался по комнате, пытаясь придумать объяснение всему происходящему. Почему у Яра был такой странный голос, словно он испытывал боль… и еще тот мужик, с голосом как у бывалого зэка.
От пришедшей в голову мысли он резко замер на месте, уставившись широко раскрытыми глазами в пространство перед собой. Воспоминания словно на кинопленке кадр за кадром проносились в голове, извлекая из глубин образы, от которых по-прежнему трясло и страх липкой пленкой обволакивал все внутри. Кровь на обоях и на полу. На Яре.
— Нет, он не мог… — сдавленный хрип, полный неуверенности, ведь Лекс прекрасно знал, что отчим мог. Еще как мог. Он вчера прямо сказал, что больше предупреждать не будет, а он наивно проигнорировал его слова. Понадеялся, что отчим ничего не посмеет сделать. Какой же он придурок. Ну на что он рассчитывал, ведь знал же на что способен этот человек. Ему к Яру вообще близко нельзя было подходить, пока не уладится вся эта ситуация, а он словно специально испытывал терпение. Доиспытывался. От мыслей, что отчим послал к Яру своих людей, в груди словно разлился жидкий азот, вымораживая все под чистую, оставляя после себя лишь страх, ледяной и колючий.
Некоторое время он просто стоял не двигаясь, пытаясь унять бешеное сердцебиение и как-то справиться с душившей его паникой. Он попытался сделать глубокий вдох, но попытка не увенчалась успехом, горло словно сдавило железным обручем, мешая дышать. Однако это состояние длилось недолго, словно кто-то нажал на кнопочку, выключая в нем все ненужные эмоции. Оцепенение начало проходить. Нет, страх не исчез полностью, он просто забился в дальний темный угол сознания, свернувшись в компактный комок, становясь чем-то второстепенным и уступая место ярости, холодной и расчетливой.
Больше не было никаких сомнений. Наоборот, полная уверенность в своих действиях. Осознание того, что сейчас он вполне способен на убийство пришло к нему как некая данность, например как то, что сейчас на улице идет дождь. Факт, неоспоримый и не требующий доказательств. Он просто неожиданно понял, что если отчим сделал что-то с Яром, то Лекс его просто убьет и наплевать на последствия. Да и какие к черту последствия, если что-то случится...
Пара глубоких вздохов помогли немного собраться с мыслями.
«Завязывай с этим голубятником, иначе в следующий раз твой Ярослав так просто не отделается. Нет, убивать его я не собираюсь. Но вот покалечить… мало ли какой несчастный случай может приключиться с парнем».
Сказанные ему когда-то слова отчима прозвучали в сознании, словно тот только что прошептал их Лексу на ухо. Ненавистный голос, пусть и прозвучавший всего лишь в мыслях, отрезвил и послужил толчком к действию. Он никогда в жизни так не гнал, как в тот день. Машина не ехала, она буквально летела над серой лентой асфальта и, казалось, из-под колес вот-вот пойдет дым. Дорога до дома Яра заняла от силы три минуты, но Лексу показалось, что он ехал как минимум пол часа. Он боялся, что каждая секунда может оказаться решающей и он может не успеть, поэтому выдавливал из машины и из себя все силы, не желая думать о том, что если с ним самим что-то случится, тогда он Яру уж точно не поможет. На одном дыхании он взлетел на третий этаж, только чтобы убедиться, что квартира пуста. Он не знал, где мог быть Ярослав в эту самую минуту и это незнание просто убивало. И снова страх, снова паника ледяным комом подкатывающая к горлу с которой Лекс пытался справиться всеми силами, ведь стоит только ей поддаться то это точно будет конец. Потом… он попаникует потом, когда все закончится… Он будет рассказывать Яру как от страха чуть коньки не отбросил, а тот будет смеяться над ним и называть его придурком, а он ему и слова в ответ не скажет, пусть называет как хочет, только лишь бы был целым и невредимым.
Дорога до дома матери и отчима была сравнима с извращенной пыткой. Было тяжело стараться не думать, не представлять себе, гнать от себя мысли, что он уже, возможно, опоздал. Лекс удовлетворенно выдохнул, когда въехал во двор и увидел, что машина отчима стоит на месте. Матери дома не было, в это время она обычно отвозила Леру на занятия в танцевальный кружок.
В доме было тихо, лишь массивные напольные часы высотой в полный человеческий рост глухо тикали в холле, делая атмосферу еще более неуютной и напряженной, как в склепе. Эта тишина давила со всех сторон, контрастируя с бушевавшей внутри яростью и желанием разнести что-нибудь вдребезги. Он быстро и целенаправленно шел вдоль коридора и толстый ворс ковра приглушал звук его шагов, делая его мягким и почти безобидным. Резкий толчок и массивная деревянная дверь с громким бахающим звуком ударилась о стену, заставляя сидевшего за столом мужчину подпрыгнуть на месте. Он хотел было отчитать ворвавшегося к нему молодого человека за полное отсутствие манер, но слова застряли в горле, стоило ему только посмотреть в лицо пасынка. Точнее в его глаза. Они спорили и ругались друг с другом тысячи раз, бывало, доходило чуть ли не до драк, но никогда еще он не видел у Лекса такого безумного взгляда. Дикого. Он смотрел на него, словно готовый вцепиться в глотку волк и Владислав Сергеевич отчего-то ни капли не сомневался, что если вцепится, то уже не отпустит. Интуиция отчаянно сигналила ему об опасности, а он привык доверять своему внутреннему голосу, поэтому тут же подскочил на ноги и отступил за спинку огромного черного кресла, настороженно глядя на приближающегося Лекса.
— Где он? – низким голосом спросил парень, наклонившись над столом и оперевшись на него ладонями. Владислав Сергеевич проследил взглядом, как тонкие пальцы смяли лежащие на столе документы и непроизвольно сглотнул.
— Какого черта ты врываешься в мой кабинет как к себе домой? И прекрати портить документы, это наш новый договор с…
Лекс демонстративно смял документ в кулаке и откинул безнадежно испорченную бумагу в сторону, не сводя взгляда с отчима.
— Где он?
Владислав Сергеевич посмотрел на стоящего напротив него молодого человека и ему совсем не понравилось заворочавшееся где-то в области живота скользкое чувство, подозрительно похожее на страх. Это совсем не то чувство, которое он привык испытывать и сейчас положение крайней неуверенности выбивало его из колеи.
— О ком ты говоришь?
— Не строй из себя дурака! – зарычал Лекс, громко хлопнув ладонью по столу. – Если твои ублюдки сделали что-нибудь с ним, ты – труп.
Мужчина посмотрел на него долгим внимательным взглядом, а затем хрипло засмеялся, правда, смех получился наигранным и слишком резким, выдавая его волнение.
— Так ты о своем любовнике? Я так понимаю, он пропал, и ты решил, что это моих рук дело?
— Скажешь, что это не так?
— Очень хотелось бы, но нет. Я тут не причем, — он немного помолчал, а потом, усмехнувшись, продолжил. – А может быть, ты просто надоел ему и он решил уйти?
— Что ты с ним сделал?
— Ты вообще слышишь, что я говорю? – больше мужчина не смеялся, его лицо покраснело, дыхание стало шумным и прерывистым. – Я не знаю, где твой чертов любовник! Я не посылал к нему своих людей.
Лекс на это ничего не ответил, чувствуя, что внутреннее напряжение немного спало. Он все еще беспокоился о Яре, но на душе стало как-то легче, словно его миновало самое страшное зло. Заставив себя поверить, что с блондином все в порядке, а это исчезновение просто очередная его глупая выходка, он снова переключил свое внимание на отчима. Его лицо приняло сосредоточенное выражение и он протянул руку вперед, отчего Владислав Сергеевич заметно вздрогнул и сделал шаг назад, но парень лишь потянулся за стоявшем на столе снимком в стеклянной рамке, на котором хозяин кабинета пожимал руку губернатору края. В кабинете повисло гнетущее молчание, пока он пристально разглядывал фотографию.
— Почему ты думаешь, что у тебя есть право ломать чужие жизни? – на удивление тихим и спокойным голосом спросил он, по-прежнему глядя на снимок. — Почему ты считаешь, что тебе позволено прогибать людей под себя? Ты никогда не думал… — Лекс наконец поднял взгляд и мужчина вздрогнул, глядя в эти потемневшие глаза, казавшиеся сейчас не зелеными, а черными, — … что когда-нибудь, кто-то также может сломать и твою жизнь?
Пальцы разжались и фоторамка, при падении ударившись о край стола, стеклянными брызгами посыпалась на пол.
— Я все пытался понять, почему ты так поступил с Данилом. Раньше я считал, что это все твоя нетерпимость к его ориентации, но теперь я понял. Он ведь наверняка угрожал тебе, да? Угрожал рассказать всем, что ты домогаешься собственного пасынка. Наверное, ты думал, что раз он гей, то с радостью раздвинет перед тобой ноги, но он послал тебя куда подальше? Ведь так все было? Ты понял свою ошибку слишком поздно, когда Данила пригрозил, что расскажет всем о твоих наклонностях. И тогда ты упек его в психушку…
Слегка наклонив голову в сторону, парень наблюдал, как меняется лицо стоявшего перед ним мужчины, подтверждая верность его догадок. Оно постепенно начало бледнеть, словно выцветая, пока не приобрело чуть синеватый оттенок. Исчезло выражение напускной уверенности, теперь в глазах плескался неприкрытый страх.
— Ты несешь ерунду, — выдавил из себя мужчина, прерывающимся, словно запыхавшимся голосом.
— Правда? – жестко усмехнулся Лекс и вытащил из внутреннего кармана легкой куртки глянцевые фотографии, и положил их на стол перед отчимом. – Дарю. Наверняка у тебя таких нет, а ведь ты тут так здорово получился. Тут есть еще вид сзади. Правда, то конечно зрелище не для слабонервных.
Мужчина в ужасе покосился на лежащие перед ним снимки, пытаясь судорожно вспомнить, где и когда он мог проколоться.
— Что, нравится? Красивый мальчик. И этот ошейник на нем, так сексуально. Я смотрю, ты любишь молоденьких и чтобы пожестче, – резким движением Лекс обогнул стол, так что Владислав Сергеевич не успел увернуться, только дернулся, прежде чем его схватили и прижали спиной к стене. – Ты, сука, мою жизнь в такое дерьмо превратил, теперь пришла моя очередь отплатить тебе.
— Это фотомонтаж, — прохрипел Владислав Сергеевич, чувствуя, как начало сбиваться дыхание, а грудную клетку словно сдавило. Он дернулся вперед, в попытке схватить телефонную трубку, но его руку перехватили, больно стукнув спиной о стену.
— Расскажешь это журналистам, когда эти фотографии попадут к ним. И своим друзьям-политикам, и партнерам нашим тоже расскажешь. Они тебе, безусловно, поверят.
— Ты не … посмеешь, — слова с шумом слетели с посиневших губ и Лекс удивленно посмотрел в полные паники глаза отчима.
— Хочешь проверить? – улыбнувшись, продолжил он. Сначала он хотел просто пригрозить отчиму, но сейчас ему безумно нравилось видеть на высокомерном лице выражение животного страха. Он им упивался, наслаждаясь своим превосходством над этим человеком. Было странно видеть его таким – жалким, растерявшим весь свой гонор, нелепо глотающим воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба.
Что с мужчиной происходит что-то не то, Лекс понял, когда тот громко захрипел, прижав пальцы к основанию шеи, словно пытаясь убрать невидимую руку, душившую его. Свистящее прерывистое дыхание сменилось судорожным кашлем, и грузное тело затряслось, захлебываясь воздухом, который застревал в горле, не желая поступать в легкие. Одной рукой он ухватился за спинку кресла, а второй наощупь открыл небольшой ящик в столе и принялся шарить там рукой, пока, наконец, не достал небольшой баллончик. Не в силах больше стоять самостоятельно, Владислав Сергеевич завалился боком на кресло, чуть не перевернув его, и трясущимися руками попытался снять крышку с небольшого цилиндра, но тот, выскользнув из вспотевших рук, упал на стол и, отскочив, покатился по полу. Хрипя, мужчина дернулся вперед, рухнув при этом на пол, и сметя со стола бумаги и различные канцелярские принадлежности, которые ворохом посыпались на него сверху.
Лекс стоял рядом и наблюдал как мужчина, не в силах подняться, судорожно дергается на полу, чувствуя себя зрителем какой-то комедии абсурда. Еще пять минут назад он хотел собственными руками придушить этого человека, а теперь, когда он корчился перед ним в приступе удушья, на него словно нашел ступор. Охватившее до этого чувство превосходства и торжества бесследно испарилось, оставив после себя только растерянность. Судя по всему, у отчима был приступ астмы, а ведь Лекс даже не знал, что тот болеет. Хотя чему удивляться, этот мужчина не посвящал людей в свои слабости. Лекс сделал неуверенный шаг к шкафу, под который закатился ингалятор и замер на месте, чувствуя, как гудит голова от распиравших его мыслей и эмоций.
Сделать шаг вперед и помочь человеку, которого ненавидишь всей душой или продолжать стоять и смотреть, как он умирает, пусть и не от твоих рук. Но ведь ты так хотел этого. Сколько раз ты желал ему смерти, сколько раз проклинал за все то зло, что он причинил тебе. Если оставить его жить, где гарантия, что все не повторится снова? Снова жить в страхе за близкого человека…
Лекс отступил назад, пока не уперся спиной о стену и медленно сполз по ней вниз, встречая направленный на него взгляд отчима, полный ужаса. Он что-то хрипел, вероятно, звал на помощь, но воздуха в легких было уже слишком мало, чтобы издавать внятные звуки. Он неуклюже дрыгался на полу, пытаясь подползти к ингалятору, но приступ удушья и непрекращающийся кашель не давали возможности разогнуться. Лекс наблюдал за корчившимся перед ним телом в полном оцепенении, разрываемый противоречивыми мыслями и чувствами. Ему не хотелось помогать этому человеку, не хотелось делать хоть что-нибудь для того, чтобы спасти того, кого он ненавидел, не хотелось идти на поводу у своей совести. Не хотелось… «Слабак», — шепнул ему внутренний голос, когда Лекс сделал рывок вперед и нащупал рукой закатившийся под шкаф ингалятор. «Наверное, это самый мой идиотский поступок за всю мою жизнь», думал он про себя, поднося баллончик к судорожно раскрытым посиневшим губам мужчины и со всей силы надавливая на крышку. Но ничего не произошло.
— Ну же… — Лекс потряс баллончик, проверяя наличие лекарства, но судя по тяжести, тот был еще полон. Однако кнопка не хотела нажиматься. Заело.
Не выпуская флакон из рук, он потянулся к телефону и едва попадая пальцами по кнопкам, вызвал скорую. Продиктовав адрес, он кинул трубку и подполз к мужчине.
— Где у тебя лежит лекарство? – громко спросил он, но отчим продолжал хрипеть, не реагируя на его слова. Поняв, что ответа он не дождется, парень снова схватился за бракованный баллончик, но тот по-прежнему отказывался работать. Обыск ящичков в столе тоже не дал никаких результатов. Хрипы тем временем раздавались все реже и реже, пока их не сменил булькающий звук, а потом наступила тишина.
Лекс не знал, сколько просидел вот так, на полу в ожидании скорой, уставившись пустым взглядом на неподвижное тело. Наверное, он так и сидел бы дальше, если бы в его кармане не завибрировал мобильный телефон.
Он принял вызов, не глядя на дисплей, и вздрогнул, услышав в трубке голос Яра.
— Лекс, ты где? Я уже вернулся, а тебя нет. Куда…
— Ты дома? – перебил его Лекс, подскакивая на ноги.
— Да, я у тебя дома. Что с …
— С тобой все в порядке?
— Эээээ… да. А что такое?
— Точно все в порядке?
— Лекс, ты меня пугаешь, — голос Яра зазвучал взволновано. – Где ты и когда вернешься?
— Я… у мамы. Вернусь… — Лекс посмотрел на тело отчима, — … наверное, вечером.. Ты меня дождись, хорошо?
— Конечно. Я буду ждать.
Нажав отбой, он положил телефон в карман и прикрыл глаза, пытаясь дышать ровно. Яр дома, в безопасности. Все в порядке. Хотя, это смотря для кого. У лежащего на полу мужчины явно было не все в порядке. Пусть хоть и косвенно, но выходит, что это Лекс убил отчима. Хотел пошантажировать, а вместо этого убил. Прямо сценарий для дешевой американской комедии. Нагнувшись, парень дрожащей рукой поднял с пола фотографии, которые сам же и принес. Не покажи Лекс их отчиму у того не случилось бы приступа. Где-то глубоко внутри промелькнуло что-то напоминающее чувство вины, но при этом он не ощущал ни страха, ни сожаления. Может быть, это бы шок, а может, просто не о чем было сожалеть.
Скорая приехала через десять минут после вызова. Как потом объяснили Лексу, у отчима была тяжелая форма бронхиальной астмы и он должен был пройти очередной курс лечения, но в связи с занятостью отложил его на неопределенный срок, возможно, это и вызвало обострение, которое и привело к летальному исходу. При этих словах Лекс поджал губы, думая о том, что на самом деле стало причиной приступа. Жутко разболелась голова, а к горлу начала подкатывать тошнота. Лекс несильно тряхнул головой, словно пытаясь скинуть с себя нездоровую слабость.
Надо позвонить маме.

Глава 19 + Эпилог

Было время ужина и почти из-за каждой двери доносились соблазнительные ароматы, от которых у любого голодного человека началось бы усиленное слюновыделение, но у Лекса, несмотря на то, что он сегодня совсем ничего не ел, эти разношерстные запахи вызывали только приступы тошноты. А еще, как на зло, не работал лифт и на седьмой этаж ему пришлось взбираться на своих двух. Каждый шаг давался с неимоверным трудом, словно к ногам привязали килограммовые гири, у него даже возник соблазн сесть прямо на порожках, но он упрямо продолжал подниматься.
Замок радостно щелкнул, и квартира встретила его темнотой коридора, размытой косой полосой тусклого света, падающей из приоткрытой двери зала. Остановившись у порога и прислонившись затылком к двери, он обвел взглядом слабоосвещенную прихожую, отмечая неаккуратно скинутые в угол стоптанные кеды, брошенную на пол сумку, и валяющиеся на трюмо ключи с целой связкой прицепленных брелков. Когда Лекс впервые увидел этот букет небольших железных и пластиковых фигурок на ключах, он удивленно посмотрел на Яра, который, непринужденно пожав плечами, объяснил, что с такой гирляндой ключи трудно потерять, а если все же они потеряются, то их будет легко отыскать. Глядя на торчащего из связки пластикового Гомера Симпсона, Лекс в который раз подумал о странностях логики Ярослава. Этот парень с самого момента своего появления привносил в его жизнь хаос, будь то чувства или же раскиданные повсюду вещи. Но сейчас, царящий вокруг беспорядок не вызывал раздражения. Напротив, создавалось ощущение, что кеды, сумка и ключи лежали именно там, где надо, на своих местах, словно всегда были тут, служа гарантией спокойствия и внутреннего мира. И ему хотелось всегда, по возвращении домой, видеть эти поношенные кеды и эти нелепые брелки на трюмо.
Прикрыв глаза, он сполз по двери на пол, позволяя, наконец, напряженному телу расслабиться, наверное, впервые за целый день. Тело отчима недавно отвезли в морг, а до этого Лексу пришлось оформлять кучу разных бумаг и отвечать на вопросы. Конечно, он не рассказал, из-за чего случился приступ, ограничился версией, что когда пришел, приступ у отчима уже начался и он сразу же вызвал скорую. А мама наверняка все поняла, но ничего ему не сказала, просто обняла и заплакала. Он так и не понял, винит ли она его, но почему-то казалось, что нет.
А вот сам Лекс чувствовал себя грязным, словно выпачкался в маслянистой вязкой мазуте, которую теперь не отмыть. Хотелось скинуть с себя всю одежду, залезть под душ и скрести кожу мочалкой до тех пор, пока не исчезнет это сосущее ощущение черной дыры внутри.
— Лекс?
Сидящий на полу парень открыл глаза и посмотрел на появившийся в дверях темный силуэт, подсвеченный по контуру желтым светом. Кончики его волос светились золотом, создавая ощущение дымки над головой. Лексу почему-то вспомнился мультик про кучерявого ёжика, которому родня все хотела распрямить кудрявые колючки, но безуспешно, ёжик так и остался кучерявым. Интересно, Ярослав смотрел этот мультик?
— С тобой все в порядке? – спросил между тем Яр, которого, Лекс это явно видел, прямо распирало от желания засыпать его кучей вопросов. Но сейчас Лексу не хотелось разговаривать.
— Иди сюда, — попросил он тихим шелестящим голосом и Яр подошел, опустившись перед ним на корточки. Он посмотрел ему в лицо полным беспокойства и в то же время требовательным взглядом, но Лекс просто молча притянул его к себе и уткнулся носом Яру в макушку. Кончики волос защекотали лицо, но он не отстранился, а только еще крепче сжал руками широкий торс, словно боясь, что его сейчас оттолкнут. Но, конечно, никто не собирался его отталкивать.
— Что с тобой? Ты меня пугаешь, — раздался тихий неуверенный шепот куда-то в шею.
— Помолчи. Просто помолчи, — таким же шепотом попросил Лекс. Как ни странно, Яр не обиделся. Он послушно замолчал и обвил руками талию Лекса, удобно устраиваясь у него на груди и ни о чем больше не спрашивая, за что Лекс был ему очень признателен. Они поговорят чуть позже, а сейчас ему необходимо просто чувствовать его теплое тело под ладонями, ощущать собственной грудью его дыхание и слышать каждый его вдох. Это отвлекало и помогало чувствовать себя не таким грязным, словно присутствие Яра очищало. Но стоило ему только закрыть глаза, как перед ним появлялось посиневшее искаженное в ужасе лицо и этот взгляд… ждущий, обвиняющий и холодный, даже в предсмертный час не утративший своей характерной ледяной надменности. Он судорожно вздохнул, вцепившись пальцами в ткань яровой футболки и стараясь прогнать из головы образ отчима.
— Я убил его, — шепот, прозвучавший в тишине коридора, показался слишком громким и жутким, даже для самого Лекса, поэтому неудивительно, что после его слов Ярослав вздрогнул и весь напрягся.
— Кого? – не отстраняясь и не поднимая головы, спросил он.
— Отчима.
Уставившись в стену немигающим взглядом, голосом, лишенным всяких интонаций, он рассказал, что произошло, начав с самого утра, когда проснулся и не обнаружил Яра. Рассказал про звонок, про охватившую его панику, про догадку начет Данила, про желание убить отчима, про фотографии и про приступ астмы. Про то, что он молча наблюдал за тем, как перед ним умирает человек, позволяя ему умереть и, более того, желая этой смерти.
— … в тот момент я действительно хотел, чтобы он сдох. У меня словно в голове что-то перемкнуло. И знаешь, если бы не этот приступ, то я наверняка придушил бы его голыми руками.
— Тогда тебе крупно повезло, что у него начался приступ, иначе ты бы сейчас был не здесь, а за решеткой, — наконец подал голос Ярослав.
— Яр, это не смешно.
— А я и не смеюсь! – блондин отодвинулся и гневно посмотрел на Лекса. Но гнев в его глазах был мимолетным и тут же улетучился, сменившись непонятным тревожным выражением. – Лекс, ну почему… почему ты такой дурак?!
— Я дурак?
— Ну а кто еще? Ведь ты же сейчас во всем винишь себя, я прав? – Яр внимательно посмотрел на него и между бровями пролегли глубокие складки. – Конечно, прав. А теперь послушай меня. Уж если на то пошло, то это из-за меня ты отправился к нему. Мне не надо было уходить… или хотя бы стоило объяснить тебе все по телефону.
— Все равно это…
— К тому же, — продолжил Ярослав, не обращая внимания на попытки Лекса вставить слово. – Откуда ты мог знать, что он болен и что у него может случится обострение? Как сказал врач? Он должен был пройти очередной курс лечения, но отложил его? Так что твоей вины тут нет!
— Но ингалятор…
— Лекс, он был сломан! Ты ничего не мог сделать!
— Ты не понимаешь! – Лекс дернулся, чтобы вскочить на ноги, но Яр навалился на него, не давая подняться. Тот шумно задышал, но остался сидеть на полу. – Я ведь сидел и смотрел, как он умирает и сперва даже не собирался как-то помогать ему. Яр, это не нормально!
Ярослав какое-то время молча сидел, чувствуя всем телом охватившую Лекса крупную дрожь. Того сильно колотило, словно он очень замерз. Надо бы напоить его горячим чаем и плевать, что Лекс его не любит, возможно, стоит даже дать какое-то успокоительное и уложить в постель.
— Послушай меня, — тихо заговорил Ярослав, совершенно ровным голосом. – Если бы на твоем месте был я, если бы он вот так бросал мне в лицо угрозы в твой адрес, я бы тоже не кинулся его спасать. Я бы просто сидел и ждал. До самого конца. И даже пальцем не пошевелил бы, чтобы помочь.
После этих слов Лекс притих, даже дышать стал тише, явно обдумывая только что услышанное. Яр не знал, о чем он думал, только чувствовал, как в его руках постепенно расслабляется напряженное до предела тело.
— Спасибо, — наконец прошелестело в тишине, и Яр улыбнулся.
— Пойдем, — он поднялся, помогая встать и Лексу. – Сейчас буду тебя чаем поить.
— Не хочу чай…
— А тебя не спрашивают.

Несмотря на безумный во всех отношениях день, Лекс так и не смог заснуть. Ярослав лежал рядом, уткнувшись носом ему в плечо, и изредка тяжело вздыхал, словно ему снилось что-то тревожное. А вот к Лексу сон все никак не шел. Нерадостные мысли и переживания копошились внутри как черви, не давая успокоения и усиливая и без того тревожное состояние. Хотя, после тех слов Яра ему все же стало намного легче. Словно с плеч свалился тяжкий груз, давивший на него и мешавший дышать полной грудью. Его поняли. Поняли так, как он сам бы едва смог себя понять. А значит, все хорошо.
Лекс посмотрел на спящего рядом парня и осторожно, стараясь не разбудить, провел пальцами по его волосам и тут же нахмурился. Кое-что так и осталось неразрешенным, ведь он так и не спросил у Яра, куда тот ходил утром. Как-то до этого, узнав, что Яр жив и невредим, этот вопрос не казался таким уж важным, но теперь он чувствовал, что вот прямо сейчас, в этот самый момент, ему просто жизненно необходимо знать, где был Ярослав и что то был за мужик, чей голос он слышал по телефону.
Он подорвался с кровати и заметался по комнате, не решаясь разбудить Яра, но то и дело поглядывая в его сторону. Сходил на кухню выпить воды. Выкурил сигарету. И снова начал нарезать круги по комнате. И все же не выдержал.
— Яр, — потряс Лекс блондина за плечо.
— Мммм… — раздалось невнятно из-под одеяла.
— Кто тот мужик? – спросил Лекс, не желая ходить вокруг да около. Он напряженно следил за тем, как медленно откидывается одеяло в сторону, и, не мигая, уставился на абстрактный рисунок на футболке севшего на кровати Яра, намеренно не встречая устремленный на него вопросительный карий взгляд. Почему-то он сейчас чувствовал себя очень глупо.
— Какой мужик?
— Я слышал его голос сегодня утром по телефону, когда разговаривал с тобой. У тебя самого еще голос был такой странный…
Тогда ему показалось, что Яр испытывает боль, но сейчас ему в голову пришла совершенно безумная мысль, что стонать и говорить с придыханием можно ведь не только от боли. Он сам испугался дикости пришедшей в голову мысли и поспешил выкинуть ее из головы. Только вот почему-то снова стало страшно, и он все же посмотрел в глаза Ярославу и то, что он увидел, ему не понравилось. Тот опустил голову и словно весь зажался, плечи тут же ссутулились, а длинные пальцы начали нервно теребить край пододеяльника.
— Яр? – сиплым голосом выдавил из себя Лекс. – Куда ты ходил утром?
Между светлыми бровями сидевшего на кровати парня пролегла глубокая складка и он посмотрел на Лекса беспомощным и в то же время смущенным взглядом. Что значил этот взгляд, Лекс так и не понял, и он хотел было повторить свой вопрос, как Ярослав вдруг начал стягивать с себя футболку, оголяя плоский живот, а затем и грудь, на которой белоснежным квадратом белела повязка, налепленная с левой стороны в районе сердца.
Первой мелькнувшей в голове Лекса мыслью было то, что отчим солгал ему, и Яр каким-то образом оказался ранен. Но прислушиваясь к голосу разума, тут же мысленно приказал себе успокоиться. В конце концов, Ярослав выглядел скорее взволнованным и нервничающим, чем испытывающим боль.
— Что это? — тихо спросил Лекс, осторожно присаживаясь на край кровати.
— Можешь отлепить бинт, — пожал плечами Ярослав. – Все равно давно уже пора его снимать.
Лекс протянул руку и аккуратно поддел ногтем полоску лейкопластыря. Пальцы отчего-то дрожали, словно под повязкой он ожидал увидеть как минимум пулевое ранение. Ранения не было, но то, что увидел Лекс, вызвало не меньшее удивление. Некоторое время он просто молча пялился на грудь Яра, не зная, как реагировать.
— Это же тату… — наконец выдавил он из себя.
— Надо же! А ты сегодня необычайно сообразителен, — сварливо проворчал Ярослав, стараясь скрыть охватившее его смущение. Когда он набивал себе тату, жутко нервничал, пытаясь представить реакцию Лекса, когда тот ее увидит. Ведь это не просто тату. Это почти что открытое признание. Молчаливое. Бессловесное. Выраженное плавными штрихами по коже, говорящее лучше всяких слов. Ну, по крайне мере, Яру казалось, что Лекс все поймет, хотя он это делал не для Лекса, а скорее для самого себя. Как подтверждение тому, что он возможно никогда не решится произнести вслух.
— Зачем? – голос у Лекса был хриплый и дрожащий и он даже прокашлялся, чтобы вернуть напускную уверенность. Только ни черта не помогало, в горле словно шершавый комок застрял, там было сухо и жутко першило.
— Захотелось. А что, тебе не нравится? – с вызовом спросил Ярослав, поднимая глаза. Только вот во взгляде, противореча интонации, отражался страх, словно он действительно боялся, что Лексу не понравится. Лекс некоторое время молча смотрел на него, пытаясь понять, с каких пор он читает этого парня как открытую книгу? Теперь каждая его эмоция словно на ладони. Когда они успели срастись настолько плотно, что он теперь чувствует Яра как самого себя?
— Наоборот, нравится. Очень. – Лекс аккуратно провел кончиками пальцев по покрасневшей коже на груди Яра, где над левым соском была изображена черная пантера с зелеными глазами, разинувшая пасть в оскале. Рисунок один в один повторял кулон Лекса. – Не больно?
— Неа. Хотя немного зудит. Ее мазью надо смазывать, чтобы нормально заживала, — Яр потянулся в сторону тумбочки, на которой лежал какой-то тюбик, но Лекс остановил его.
— Дай я.
Выдавив немного мази на пальцы, он принялся осторожно растирать ее по татуировке.
— Не больно? – снова спросил он.
Яр только улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Так странно, — Лекс двумя пальцами взялся за свой кулон, разглядывая то его, то тату Яра. – Словно на тебе моя метка.
— Не обольщайся, — хмыкнул Ярослав. – Просто мне нравятся пантеры.
— Ага, это я уже понял, — улыбнулся Лекс, наклоняясь вперед и легонько дуя на тату, потом поднял глаза на Яра. – Печать на сердце? Очень символично.
— Если ты сейчас начнешь надо мной глумиться, я тебе врежу, — Ярослав дернулся, пытаясь отстраниться, но Лекс схватил его за плечо, удерживая. Он и так чувствовал себя словно вывернутым наизнанку, а тут еще эти странные взгляд и улыбка Лекса.
— Стоять, — вдруг шикнул на него брюнет и неожиданно крепко обнял, уткнувшись носом в основание шеи. Яру, который отличался далеко не хилым телосложением, показалось, что у него сейчас захрустят все косточки, но он молчал, пытаясь унять бешеное сердцебиение, подсознательно чувствуя, что сейчас, в этот самый момент, происходит нечто важное.
— Ты удивительный. Всегда продолжай удивлять меня, слышишь? – хриплый, будто прокуренный голос, полный новых, незнакомых оттенков.
Отчего-то заложило нос, словно при простуде, а неизвестно откуда взявшийся комок в горле мешал говорить. Ярослав сделал резкое глотательное движение, проталкивая его внутрь, однако это мало помогло, слова звучали сипло и глухо.
— Всегда – это очень долго.
— Для нас – в самый раз, — Лекс слегка ослабил хватку, не отстраняясь. И Яр вдруг почувствовал, что если он сейчас не поцелует Лекса, то случится нечто ужасное. Обрушится потолок, начнется землетрясение или наступит конец света. Очень, очень важно прикоснуться к нему губами, провести языком по сухой, обветренной коже и поймать ртом глухой полурык-полустон. Глаза зажмурены до пляшущих перед веками белых пятен, а сердце бьется где-то в горле, еще чуть-чуть и оно выскочит наружу. Неужели так будет всегда? Дикая жажда прикосновений, которую почти физически невозможно терпеть. Кожа к коже, так близко, что создается ощущение, будто они приросли друг к другу. А ведь так и есть. Приросли намертво. Пустили друг в друга корни, так, что не разорвать. Как он мог раньше этого не чувствовать?
Они целовались долго, глубоко, до онемевших губ и судорожного прерывистого дыхания. Ярослав попытался отодвинуться, чтобы глотнуть воздуха, но Лекс не пустил. Прикусив зубами нижнюю губу Яра, он мягко толкнул его в грудь и распластал на кровати, нависая сверху. Каким-то образом продолжая вжиматься друг в друга, они умудрились стянуть немногочисленную одежду, которая бесформенной кучей полетела в сторону. Обнаженную кожу начало нестерпимо покалывать от желания быть как можно ближе. Просто физически необходимо прижаться, прикоснуться, ухватиться словно за спасательный круг и не отпускать. Ладони безумным хаотичным маршрутом заскользили по всему, до чего могли дотянуться.
Обхватив Лекса ногами, Яр одним резким движением перевернулся и подмял его под себя. Губы судорожно выцеловывали узоры на шее, груди, животе. Лекс начал нетерпеливо извиваться под ним, требуя свободы движения, но Ярослав лишь сильнее навалился на него, удерживая за запястья и не давая пошевелится. И Лекс сдался, он закрыл глаза и голова беспомощно откинулась назад, связь с этим миром уже потеряна. Есть только обжигающие прикосновения скользящих по телу ладоней, ощущение мягких губ и влажного языка. Его буквально подкинуло на кровати, когда рука Ярослава опустилась и обхватила его член, начиная медленно ласкать. Лекс прикусил нижнюю губу, не позволяя сорваться хриплому стону. Он знал, что проиграет, он всегда проигрывает. Он не видел, но чувствовал, что сейчас Яр смотрел ему прямо в лицо, губы наверняка растянуты в торжествующей улыбке, в глазах озорное выражение, а рука продолжает медленное дразнящее движение. Лекс не выдержал и приоткрыл глаза, глядя мутным взглядом на склонившегося над ним улыбающегося Яра.
— Красивый… — прошептал он, сам толком не понимая, что только что сказал. Улыбка мигом исчезла с лица Ярослава и оно приобрело трогательное растерянное выражение, однако, совсем не надолго. Буквально в следующую секунду его глаза загорелись привычным ехидством.
— Ты мне еще в любви признайся, — хмыкнул он. Лекс хотел съязвить в ответ, но в этот момент рука на его члене сменилась влажным горячим ртом, и он с громким стоном откинулся назад, ловя краем сознания раздавшийся довольный смешок. Но скоро Яру уже не до смеха – рот слишком занят. Он видимо перестарался увлекшись, потому что Лекс вдруг потянул его за волосы, пытаясь оттащить. Лизнув возбужденный орган напоследок, Ярослав вопросительно уставился на тяжело дышащего парня.
— Боже… — прохрипел Лекс. – Ты из меня мозг чуть не высосал.
— Я всегда подозревал, что мозги у тебя находятся не там где надо, — улыбнувшись, констатировал Ярослав, прижавшись щекой к бедру Лекса. – Признай, тебе еще никто не делал такого крышесносного минета, ммм?
— О даааа, в этом тебе просто нет равных. Ты быстро учишься, — со смешком протянул Лекс, проводя указательным пальцем по распухшим покрасневшим губам блондина, еще влажным от слюны. – Правда, достижение, конечно, сомнительное…
— Не завидуй моим талантам, — фыркнул Ярослав и, поднявшись на руках, поцеловал Лекса в губы, после чего потянулся за лежащим на прикроватной тумбочке тюбиком. Он уже выдавил прозрачный гель на ладонь и потянулся было к Лексу, когда тот посмотрел на него нечитаемым взглядом и отвел тянущуюся к нему руку.
— Что? – не понял Яр.
Лекс, все так же не говоря ни слова, взял Яра за запястье и прижал скользкую от смазки ладонь к паху блондина.
— Лекс, что ты делаешь? – Ярослав недоумевающе уставился на притихшего парня и замер, когда тот отодвинулся на другой конец кровати и, повернувшись к нему спиной и уперевшись руками в изножье, стал на четвереньки. Открытая, предлагающая взять, поза.
— Лекс… — пораженно выдохнул Яр.— Ты… уверен?
Они много раз спорили по этому поводу. Лекс категорически отказывался стать принимающей стороной. Сначала Яр ругался с ним, настаивал, а потом просто понял, что Лекс боится, и Ярослав перестал настаивать, решив просто ждать. Ведь для него это было не делом принципа, кто сверху тот и круче, для него это было вопросом доверия. Сам того не понимая, он с самого начала доверился Лексу, а вот тому понадобилось гораздо больше времени.
— Яр, не тормози. Ты же хотел этого. Или передумал?
— Нет, — промямлил не совсем адекватный Ярослав.
— Тогда отомри и начни действовать, пока я сам не передумал.
Яр словно в трансе протянул руку и провел пальцами вдоль изогнутой цепочки позвонков, замерев на копчике и наблюдая, как от его прикосновения гладкая кожа начала покрываться пупырышками. Возбуждение Лекса начало сходить и Яр, словно очнувшись, наклонился и поцеловал ямочки над ягодицами, сначала одну, потом другую, ощущая губами ответную дрожь тела. Хотелось растянуть этот момент предвкушения. Насладиться внутренним трепетом ожидания чего-то грандиозного и прекрасного, чего-то, чего так давно ждешь. Хорошо, что Лекс сейчас не видит его лица. Он не хотел бы, чтобы тот стал свидетелем выражения щенячьего восторга на его лице, ведь он наверняка сейчас выглядит как подросток, первый раз добравшийся до сисек, только что слюной не капает. Он вздохнул, поднял глаза и … встретился с внимательно следящим за ним зеленым взглядом. Черт! Ну конечно, с этого положения они полностью отражаются в зеркальной двери шкафа. Ярослав даже немного смутился, что его поймали с поличным. Как он и ожидал, Лекс усмехнулся и закатил глаза, словно говоря тем самым «Как ребенок, ей богу!» и нетерпеливо качнул задом, делая совсем недвусмысленный намек. А ведь и правда… сейчас исполняется чуть ли не мечта всей его голубой жизни, а он нервничает как девчонка. Набрав полные легкие воздуха, как перед погружением, он улыбнулся отражению Лекса и лизнул того в копчик.
Миф о том, что Лекс прирожденный топ начал развеиваться, когда Ярослав принялся подготавливать любовника. Первое время тот был напряжен и неподвижен, как бревно, но скоро оцепенение начало сходить и чем активнее Яр ласкал его, тем громче тот стонал, что приводило Яра в дикий экстаз. Податливое тело, готовое принять его целиком, теплое, словно неостывший воск под его пальцами. Боже, он готов кончить от одного вида подставляющегося Лекса. И если он не перейдет к основным действиям, то так и случится…
Момент вторжения Лекс перенес довольно героически, почти не поморщившись, только сильно закусив губу. Яр входил медленно и осторожно, положив одну руку Лексу на плечо, а другой придерживая его за бедра. Было очень узко и тесно, а еще страшно. Он жутко боялся сделать Лексу больно, хотя прекрасно понимал, что, во-первых, больно будет по-любому, а во-вторых, боль вполне терпимая, уж кому как не ему это знать. Только нервничать меньше это знание не помогало. Оба громко и облегченно выдохнули, когда Ярослав вошел на всю длину.
— Как в первый раз сексом занимаемся, — нервно усмехнулся Яр.
— У нас каждый раз как первый, — пропыхтел Лекс низким голосом. Яр задумался, что тот имел в виду, то ли остроту чувств, как при первом сексе, то ли неловкость и неуклюжесть. Но все мысли тут же покинули его голову, когда Лекс дернул бедрами, насаживаясь на него.
Это было новым и странным чувством, не быть ведомым, а вести. Устанавливать ритм, и чувствовать, как на каждое его движение ему отвечают хриплым стоном на выдохе, закинутой назад головой и стекающей по виску капелькой пота, которую Яр тут же слизывает, обхватив Лекса за талию и прижимаясь к нему грудью. Он выпрямился на коленях, не отпуская Лекса и тот откинул голову ему на плечо, широко раскрыв рот, словно ему не хватало воздуха.
— Эй… дышать не забывай.
— Я… — шумный вдох, когда Яр провел языком по изгибу плеча брюнета, — … постараюсь.
Как завороженный Яр уставился в зеркало на их отражение и от вида потного блестящего Лекса, смотрящего на него мутным взглядом из под полуприкрытых век, его словно электрическим током прошибло. Господи, какое же у него сейчас выражение глаз блядское, Яр и не знал, что Лекс так умеет смотреть. Не отрывая глаз от их отражения, он обхватил пальцами член Лекса и, продолжая двигать бедрами, стал ласкать его, постепенно увеличивая темп, пока их тела не скрутило судорогой, и они не завалились на кровать, мокрые, выдохшиеся и липкие от спермы.
Некоторое время они лежали не шевелясь, но скоро бездыханный на первый взгляд Лекс начал подавать признаки жизни, недовольно завозившись под Яром и тому пришлось откатиться в сторону, чтобы дать брюнету свободно вздохнуть.
— Лекс?
— Мммм, — хоть тело и ожило, но видимо не до конца, судя по раздававшимся звукам, больше похожим на мычание зомби из фильмов ужасов, чем на человеческую речь.
— Ну и как тебе? — спросил Ярослав, уставившись в потолок и прислушиваясь к копошению под боком.
— Ты поверишь, если я скажу, что мне совсем не понравилось и я никогда больше не соглашусь повторить этот кошмар? – задал ему Лекс риторический вопрос. Ну, по крайней мере, Яр надеялся, что вопрос риторический.
— Неа, не поверю.
— Ну а чего тогда спрашиваешь?
— Ну… было бы невежливо, если бы я после твоего первого раза в роли пассива отвернулся к стенке и захрапел. Так что, приличия ради, пришлось спросить.
— Ты такой заботливый! А еще у тебя удивительная способность изгадить любой романтичный момент, — фыркнул Лекс, пихнув его коленкой в бедро.
— Так это был романтичный момент?
— Пффф… уж лучше бы ты на самом деле отвернулся к стенке и захрапел.
— Я не храплю.
Лекс ничего на это не ответил, лишь улыбнулся своей привычной циничной улыбочкой, словно ему известно что-то такое, о чем Яр даже не догадывается. Он подозрительно покосился на Лекса, но тот молча лежал рядом, уставившись отсутствующим взглядом перед собой, между его бровей вдруг пролегла еле заметная морщинка и Яр напрягся. Он понимал, что внутренние демоны еще нескоро отпустят Лекса и должно пройти некоторое время, прежде чем осадок от событий прошедшего дня уляжется в его душе. И он сделает все возможное, чтобы помочь.
— Эй, — улыбнулся он. – Все в порядке?
— Да, — Лекс перевел свой взгляд на Яра и принялся задумчиво разглядывать его лицо, а потом широко улыбнулся и положил голову ему на плечо. – Все просто замечательно.
Повернувшись, он принялся аккуратно водить пальцем по татуировке, очерчивая ее контуры. Восторг, мелькнувший при этом в его глазах, заставил Яра счастливо вздохнуть от переполнившей его уверенности, что у них все получится. Обязательно. По-другому просто не может быть. Лекс между тем оперевшись Яру на грудь, поцеловал татушку и, кинув лукавый взгляд на блондина, лизнул ее… и тут же скривился и начал отплевываться.
— Ты чего? – не понял Яр, уставившись на скривившееся от отвращения лицо.
— Мазь, — высунув язык и вытирая его тыльной стороной ладони, невнятно пробормотал Лекс. – Фуууу, гадость какая!
— Придурок, нафиг ты ее вообще вылизывать начал? Котяра недоделанный! – У Лекса было такое комичное выражение лица, что Яр не выдержал и засмеялся во весь голос. Тот сначала кинул на него недовольный взгляд, но, не удержавшись, фыркнул, улыбаясь одними уголками рта. Он все продолжал молча смотреть на Яра и выражение его глаз постепенно начало меняться. Они стали невероятно зеленые, ярче, чем обычно, глубокие как море, на дне которого лежит что-то важное, что-то живое и огромное. Настолько огромное, что кажется прятать это что-то уже не получается и оно вот-вот выйдет наружу, покажется на прозрачной поверхности или выльется словами…
— Яр, я… — Лекс запнулся и беспомощно посмотрел на Ярослава, слова будто застряли у него в горле, не желая выходить. Выражение полной растерянности и неуверенности вызвало у Яра понимающую улыбку. Запустив пятерню в темные волосы, он прижал голову Лекса к груди и поцеловал в макушку.
— Я тебя тоже.

Эпилог
— Яр! А ты научишь меня плавать?
— Научу.
— А когда?
— Летом.
— А почему не сегодня?
— Потому что вода еще холодная.
— А летом мы пойдем плавать на озеро, да?
— Да.
— А оно большое?
— Для тебя в самый раз.
— А там живет водяной?
— Нет.
— А где живет?
— В страшных дремучих лесах.
— А…
— Лер, иди поиграй, а?
— Ну последний вопросик, ну малюююююсенький! – девочка посмотрела на него щенячьими глазками и Яр уныло кивнул. – А ты зачем сегодня Сашу в губы поцеловал?
Ни фига ж себе малюсенький вопросик! Ярослав закашлялся, под пристальным пытливым взглядом малышки, совершенно не зная, что ответить ребенку. Когда они успели спалиться? Вроде ж пока Лера рядом, они договорились вообще друг к другу не прикасаться. Он кинул беспомощный взгляд на сидевшего на веранде Лекса, но тот лишь усмехнулся и пожал плечами. Мол, выкручивайся сам. Предатель.
Лере видимо надоело ждать ответа от растерявшегося Ярослава, поэтому она высказала свой вариант.
— Ты, наверное, хотел поцеловать его в щеку, но промахнулся! – звонко предположила девочка, сверкая щербатой улыбкой. На днях у нее выпал передний зуб, чем она очень гордилась, утверждая, что теперь ей гораздо удобнее плеваться в Сережку, соседского мальчишку, который постоянно дергал ее за волосы.
— Да! – ухватился Яр за ее слова. – Именно так все и было. Я промахнулся.
— Тебе надо носить очки, — укоризненно покачала головой Лера.
— Я тоже ему об этом с самой нашей первой встречи твержу! – с энтузиазмом подхватил Лекс ее слова, намекая на их столкновение в коридоре университета почти полтора года назад.
— Кто бы говорил, — фыркнул Ярослав, радуясь, что тема с поцелуем замята. В это время Лера дернула его за край футболки и он замер, боясь того, что может вычудить этот невероятный ребенок. Он ее боится, честное слово.
— Яр, а твое желание исполнилось?
Ярослав недоуменно посмотрел на малышку и только когда та потрясла зажатой в руке веткой сирени, до него дошло, что та имела ввиду.
— Исполнилось, — улыбнулся он, шутливо дернув Леру за косичку, и та счастливо засмеялась.
— Я же говорила, что эта штука работает! А Миша спорил, что это ерунда для маленьких детишек. Ну, теперь-то пусть только попробует поспорить!
Возмущенную тираду девочки прервал шум у ворот и в открытую калитку просунулась рыжая лохматая макушка так горячо обсуждаемого Лерой Миши.
— Здрасти! – вежливо поздоровался мальчик со взрослыми парнями и тут же вежливый тон сменился нетерпеливым. – Лер, ты идешь?
Лера, поцеловав Яра и Лекса, с радостным визгом кинулась к воротам, где ее уже ждали Миша с родителями. Сегодня к ним приехали родственники откуда-то издалека, и они устраивали шумный праздник, где будет много еды, всяких вкусностей и орава ребятишек, которая эти вкусности будет пожирать. Они приглашали и парней, но Лекс с Яром отказались, коварно рассчитывая сплавить Леру на всю ночь и побыть наконец-то вдвоем. Они, конечно, могли вообще не брать девочку с собой, так как приехали в деревню только на два дня, но та, узнав об их планах, устроила им настоящий разнос. Еще бы, ведь она так соскучилась по своему другу, Мишке, с которым подружилась на зимних праздниках. Так что отвертеться от Леры в этот раз не представлялось возможным, Вероника Владимировна лишь сочувствующе улыбнулась им, пожелав приятных выходных.
Но сегодня, кажется, был их день. Когда стих шум отъезжающего автомобиля, Ярослав закрыл калитку и повернулся к Лексу с предвкушающей улыбкой.
— Ну теперь держись, — заорал он, с разбегу запрыгивая на Лекса и повалив того в траву.
— Что ты делаешь?! – сквозь смех выдавил Лекс, пытаясь скинуть с себя придавившую тушу. – Ты же тяжелый!
— Ну и что! Терпи, я соскучился. Боже, неужели мы сегодня сможем заняться нормальным сексом, на кровати, а не в туалете, затыкая друг другу рот.
— А ты как хотел, дети это то еще счастье, — усмехнулся Лекс, все же спихивая с себя Ярослава.
— Но учитывая все особенности нашей семьи, нам повезло, что у нас есть Лерка, — пожал плечами Ярослав, устраиваясь на траве и глядя в раскинувшееся над ним вечернее небо, на котором начали загораться первые звезды.
— Повезло, — согласился Лекс, прижавшись щекой к плечу Яра и рассматривая его профиль. В сердце привычно кольнуло и он довольно зажмурился. Как же это хорошо, чувствовать себя на своем месте, рядом со своим человеком. Он вытянул руку, зарываясь пальцами в мягкую молодую траву, ощущая, как от наполненного цветочными ароматами воздуха начинает кружиться голова. Лекс улыбнулся, различая среди прочих дурманящий запах сирени. Кстати…
— Яр, — он несильно толкнул блондина в бок.
— Ммм?
— И все-таки… что ты тогда загадал?
— Боже… да что ж вам с Лерой все неймется-то? Ну какая тебе разница?
— Ну мне интересно же, — Лекс забавно задергал бровями и просительно уставился на лежащего рядом парня.
— Ну смотри, ты сам спросил, — засмеялся Ярослав и снова уставился в небо. – Я загадал поиметь тебя.
Несколько секунд Лекс молчал, переваривая услышанное.
— Нееееет, — наконец протянул он. – Ты тогда еще не думал обо мне в этом плане… или думал?
Ярослав ничего не ответил, лишь загадочно улыбнулся.
— А ну повернись и посмотри мне в глаза, извращенец! Неужели ты правда это загадал?
— Угу, — Ярослав довольно потянулся, наслаждаясь выражением возмущенной физиономии Лекса. Он, конечно, загадал не совсем это, но ему нравилось злить брюнета.
— Боже мой, с кем я живу! С озабоченным сексуальным маньяком, — запричитал Лекс.
— А разве бывают не озабоченные сексуальные маньяки? – спросил Яр, но на него не обратили внимания.
— Но желание-то исполнилось, — задумчиво продолжал бормотать Лекс и, резко подскочив, куда-то умчался, тут же вернувшись с пушистой веткой сирени.
— Вот, — он уселся на траву, поближе к Ярославу и принялся перебирать цветки, выискивая цветы с пятью лепестками.
— Ведешь себя как ребенок, — прокомментировал Яр его поведение, на что Лекс заявил суровым тоном: «Никогда не поздно поверить в чудо!», чем вызвал у Яра дикий хохот.
Несмотря на то, что уже почти стемнело, Лекс таки умудрился найти несколько цветков и с серьезным видом протянул их Яру.
— Вот. Будем загадывать желание вместе. Так оно быстрее исполнится.
Ярослав настороженно посмотрел на Лекса, пытаясь понять, прикалывается ли тот или говорит серьезно.
— И какое же желание мы загадаем? – спросил он, наклонив голову набок и с интересом ожидая ответа.
— Ну, мы же хотели с тобой открыть переводческое агентство. Вот передам управление фирмой, и тогда у нас появится возможность… В общем, загадываем, чтобы у нас все получилось!
— Переводческое агентство, значит?
— Ага. Жуй давай, — Лекс закинул цветки в рот и тщательно, с сосредоточенным выражением их разжевал. Яр подавил рвущийся наружу смешок и тоже проглотил горькие лепестки.
— Загадал? – спросил его брюнет.
— Загадал… чтобы ты заткнулся, бросил страдать фигней и, наконец, поцеловал меня. Черт возьми, мы за целый день впервые наконец-то остались одни, и вместо того, чтобы заниматься диким и безудержным сексом, мы жрем цветы, как какие-то травоядные! Хочешь, завтра мы сжуем весь куст сирени, что растет перед верандой? Только завтра, хорошо? А сегодня…
— Ооо… — перебивая протянул Лекс, уголки губ которого начали поддергиваться, в попытке сдержать улыбку. – Ну, раз ты так просишь. Так уж и быть, исполню это твое желание. Только смотри, ты обещал, завтра…
— Леееекс, — застонал Ярослав и брюнет расхохотался, уткнувшись носом в грудь друга.
Счастливый смех вскоре затих, сменившись невнятным бормотанием и глухим стоном, который никто не услышал, ну разве что только появившаяся на небе молодая луна, да соседская кошка, сверкающая в темноте желтыми глазами, но и той вскоре наскучило наблюдать за странной возней людей и она скрылась в щели забора, отправившись по своим сугубо кошачьим делам.

КОНЕЦ

Дата добавления: 2015-08-17