Читайте также:
|
Сейчас проверяют в лаборатории, возможно ли это сделать: вот я открываю и освещаю свое лицо – там система батареек, всяких лампочек и так далее. Там же есть цифры, все время идет цифра 7: «И первый ангел вострубил…» – и так далее. И семь криков животных, и семь ангелов, и семь чудищ. И поэтому и цифры будут тоже в книжке. Ведь бешенство цифр – это тоже апокалипсис нашей жизни. А они могут просто в этой же книге открываться. И все‑таки на сцене шестьдесят человек, значит, какие же могут быть композиции сделаны? Вот фактически оформление всего: площадка, главная деталь – сам «Апокалипсис», клавир у каждого. Полы холодные, значит, сделана такая площадка, чтоб можно было босиком стоять и не простудиться. Ну а детей можно в носочки шерстяные обуть и удобный подрясничек светлый. То есть все очень аскетично и как бы – вот куда бы ни приехали, тут же можно и работать. Только свет и пение божественное. И то, что это решено, мне кажется, это нас пока успокоило. Как говорил вождь: «По правильному пути идете, товарищи…»
Давид Львович был в восторге от женщины, которая сделала заявление в газете, что она отказывается от этой страны. У ней трое детей, зарплату не платят, детей не на что содержать. И она эту страну не признает, потому что она не может дать минимум, чтоб выжить могли ее граждане. И она отказывается. И послала бумаги. И ей прислали ответ: «Пожалуйста». Как будет дальше – я не знаю. Я считаю, это к «Апокалипсису» замечательно подходит. И к титлу «Записки старого трепача» – тоже.
Ох! Что же еще можно сказать? Сказать можно, что я не понимал, зачем я нужен дорогому композитору Владимиру Ивановичу Мартынову. Но он сказал, что «я чувствую внутренне, что должен быть помимо музыкального ряда визуальный ряд». Значит, вот я именно и приглашен для визуального ряда. И поэтому когда я пробовал репетировать с ними несколько дней, в Риге встретился с хором, у меня была очень минимальная задача. Чтоб они почувствовали желание двигаться – не стоять хорами, а начать движение. И я сказал: «Вы же еще не тверды, вот и спокойно заглядывайте в клавир». И начал от этого им делать движения разные. И они почувствовали вкус. Это тоже меня немного успокоило. И еще то, что у отца Ивана они еще живые, хотят что‑то сделать и показать себя, что тоже очень важно. Как вот Влад Маленко, который играет Смердякова – он хочет играть очень, и это слава Богу. А то некоторые такие уже: «могу выйти, что‑то сказать зрителям, а могу и не выходить», – тогда скучно всем делается.
Ну вот. Не буду дальше говорить, а то украдут. Пушкин тоже говорил: «Это я раньше все выкладывал, а теперь не могу – у меня семья, дети».
Дата добавления: 2015-08-20; просмотров: 72 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Марат и маркиз де Сад», 1998. Шарлотта Корде – И. Линдт, Дюпре – Д. Муляр | | | Последняя премьера – «Евгений Онегин», 6 июня 2000 г. |