Через двадцать лет

Так давно и так совсем недавно, целых двадцать - и всего двадцать лет назад молодой экскурсовод растроганно смотрел на группу «старичков» – старых краснополянцев, посетивших по истечении двух десятилетий когда-то полюбившуюся им Аибгу. И, напомню, тогда же думалось: «А может быть, вот так и я через далекие огромные двадцать лет...»

Теперь они прошли, эти двадцать лет – годы счастья и бедствий, годы, в которые уместилась страшная война, а меня носило по свету – по совсем далеким от Кавказа горам и островам...

Мы едем в Поляну, как на свидание с дорогим другом после многолетней разлуки. Наташа проводит это лето в экспедиционной работе на Северном Кавказе. Встречаюсь с ней в Белореченской, откуда два десятилетия назад мы начинали свой первый главный маршрут через заповедник. Экспедиционный автофургон мчит нас в морю.

Возможно, что при новых свиданиях с любимыми местами одно обрадует нас, другое опечалит. Наверное, мы стали в чем-то опытнее и зорче, увидим свои промахи. Но мы будем судьями не только над самими собой. Двадцать лет большой срок. Исследователь-географ может лишь мечтать о посещении ранее изученных территорий через такие отрезки времени. За этот срок вырастают целые новые рощи, отступают ледники, мелеют реки – можно наблюдать воочию большие ритмы в жизни природы, при ежегодных посещениях незаметные. Немало способны сделать за столько лет и люди, природу использующие и преобразующие. Значит, мы увидим, разумно ли трудится здесь человек? Какими советами мы, природоведы, можем помочь нынешним хозяевам края? Географы должны себя чувствовать врачами природы, знать и ее болезни, и средства лечения, и меры умножения ее здоровья.

Заезжаем в Майкоп в переехавшую сюда из Гузерипля дирекцию Кавказского заповедника. Нас встречают радостной вестью и даже поздравляют. Правительство пересмотрело границы заповедника и вернуло заповедный режим ста восьми тысячам гектаров, которые были отторгнуты. О, с этим мы должны поздравлять работников заповедника!

Чугуш, Псеашхо, Аишха, Кардывач снова становятся заповедными. Несправедливость ликвидирована, а «предприимчивость» людей, разбазаривавших заповедник, фактически осуждена.

Сочи – несравненно расцветший и преображенный за последние десятилетия. Может быть, даже излишен такой столичный блеск и такая многолюдность для курорта – отдых и лечение должны успокаивать, а не утомлять.

Во многом видим плоды гипрокуровского проектирования, его размаха и щедрости – роскошь, комфорт, празднично-солнечные дворцы санаториев, бельведеры, балюстрады, статуи... Немало и «кондитерских» излишеств. Но, пожалуй, еще обиднее однобокость: уплотнена и перенаселена узенькая знойно-влажная приморская полоска, и оставлены в небрежении смежные территории, удаленные от моря всего на считанные километры,– долины с океаном зелени, с воздухом дивной чистоты и свежести.

Не мешало бы и здесь оглянуться на прошлое. Жившие тут когда-то убыхи избегали селиться в душной и жаркой приморской полосе. Их влек к себе целительный воздух приподнятых склонов, свежесть горных долин. А проектировщики нового курорта были, видимо, настолько уверены, что, кроме моря, в этих местах ничего хорошего нет, и так сами льнули к пляжам, что не проявили ни любознательности – не заглянули в прошлое,– ни догадливости: ведь современные транспортные средства – автобусы, фуникулеры, вертолеты – позволяют легко и быстро подвозить к морю из горных долин достаточно большое количество отдыхающих.

Шоссе! Надо помнить, каким оно было, чтобы оценить эту поездку-полет по просторной солнечной автостраде! На местах с особенно красивыми видами возникли специальные балконы, беседки, бельведеры...

Взгляд географа-врача все же подмечает «нечистые тоны» и в этой красоте. Хорошо, что места с прекрасными видами оборудуют беседкой, скамейкой, – здесь приятно отдохнуть, удобно переждать дождь. Но зачем их красят в этот дешевый и резкий цвет разведенной синьки? Море и голубое небо уже дают нам два оттенка чистейшей голубизны. Надо ли, соревнуясь с ними, разводить такую грубую купоросную синеву? Почему именно этому псевдоголубому цвету повезло на курортах: им мажут все, что можно: ограды, павильоны, киоски, постаменты статуй, туалетные будки...

Краснополянское шоссе тоже расширено и заметно спрямлено. С междуречья Мзымты и Кудепсты через волнистую даль низкогорий видим Ахун с кругозорной башней на макушке и привольно раскинутые селения. А по широкой просеке шагают электромачты от Красной Поляны к Сочи. По их проводам, невидимая глазу, льется энергия Мзымты.

Признаться, мы ждали, что эти решетчатые металлические столбы внесут в ландшафт дисгармонию, не впишутся в него... Но в ущелье Ахцу оказалось, что электромачты даже украсили теснину, по-своему подчеркнули ее величие. Подчас не было и нескольких квадратных метров пространства, на котором можно бы уместить башню. Строители нашли смелый выход. Они укрепили мачту, как бы прилепив ее устои к отвесу сбоку, балконом над пропастью.

Ажурные вышки, повисшие над бездной... С ними обрывы стали казаться еще головокружительнее. Смотришь и гордишься дерзостью замыслов инженера и отвагой строителей, крепивших над страшной пустотой основания мачт к скале {* Строительство электропередачи осуществляли работники Ленсетьстроя под руководством инженера Сергея Владимировича Поллака}.

Оставляем машину и проходим все ущелье пешком. Может быть, хоть теперь, через два десятка лет, я разгляжу оставленные вверху над отвесом ломы, не найдя которых когда-то я был так сконфужен? Всматриваемся в навесы скал, грозно насупившиеся сверху.

– Вон же они, ломы!

Под козырьком накренившихся и, кажется, вот-вот готовых рухнуть навесов видны под углом один к другому два лома. Страшно подумать, что там, вися в люльках, работали люди. Ломы словно перекликаются с только что осмотренной нами «балконной» мачтой! Два примера бесстрашия скалолазов, два факта, разделенные бурной половиной столетия, памятники технических средств двух эпох...

У входа в туннель новость: вместо одного два монумента. Старый – обелиск со звездой, который следовало бы реставрировать,– это знакомый мне памятник жертвам фостиковского террора. А что за второй по соседству? Зачем здесь воздвигнута серийно-штампованная, в сотнях других мест стоящая статуя: скорбный боец с автоматом и девочка с венком? Что это? Новая дань почета жертвам гражданской войны? Но при чем же здесь автомат? Ведь это оружие во время гражданской войны еще не существовало!

Надписей под обоими памятниками нет. Пусть публика сама догадывается, как хочет.

Шофер встречного автобуса говорит:

– А это когда дорогу расширяли, для красоты поставили. Теперь тут экскурсоводы брешут, будто досюда немец доходил и у туннеля его удержали...

В неповторимой теснине, на месте единственного в своем роде исторического события поставлена стандартная статуя, которая даже извращает смысл событий!

Сейчас за туннелем будет липа-плаха, место казни жертв Фостикова. Что такое? Шоссе расширено, и никакой липы нет. Неужели срубили, не уберегли как реликвию и это заповедное дерево? А может быть, погибла сама – пришла пора свалиться под кручу?

Впрочем, что там одна липа, когда нам то и дело встречаются циклопические машины-лесовозы, катящие к морю огромные «кряжи» пихт. Что это? Продолжается вырубка заповедных лесов, несмотря ни на какие запреты?

Дата добавления: 2015-08-20